След черной вдовы - Фридрих Незнанский 5 стр.

Светлана, в буквальном смысле уткнувшаяся носом в пол салона, почувствовала, как в ее спину воткнулись сотни колючек, затем ее остро обожгло, и следом сверху обрушилась совершенно уже неимоверная тяжесть, со­гнула ее, сплющила, сдавив тело девушки пополам, не­сколько раз дернулась и затихла. А Светлана, не в си­лах и рта открыть, чтобы набрать хотя бы воздуха в стиснутую грудь, ощутила, как на ее обнаженную спи­ну, опаленную сильной болью, полилось что-то мок­рое и горячее, стекая на пол по согнутым плечам и шее. И Светлана потеряла сознание...

Глава вторая
ЗА НОВЫМ НАЗНАЧЕНИЕМ

1

- Александр Борисович...

- Внимательно вас слушаю, Константин Дмитрие­вич, - перебил позвонившего Турецкий. - Костя, если ты способен подождать ровно десять минут, я припаду к твоим стопам, и мы решим все насущные вопросы, которые с раннего утра мучают твою прокурорскую душу. Подождешь?

- Да я, собственно, затем и звоню, чтобы напом­нить: ровно через десять минут будь любезен явиться вместе со своими орлами ко мне в кабинет.

- М-м-м... Орлы, кажется, не были предусмотре­ны, нет? Или я чего-то... подзабыл?

- Считай, что "или". Курбатов, Поремский, Ела­гин - эту троицу захвати. Остальные мне пока не нужны.

- Пока?

- Не теряй времени.

- Слушаюсь, шеф. Ты у меня хоть и бывший, но...

- Давай без "но". Жду.

- Плохи дела. - Турецкий покачал головой и по­ложил трубку на аппарат. - Не завидую я вам, ребят­ки, что-то Костин тон мне не очень нравится. Созна­вайтесь, натворили чего-нибудь, о чем я не знаю?

Рюрик Елагин, Владимир Поремский и Саша Кур­батов, сидящие у приставного столика напротив Турец­кого, переглянулись, но промолчали. И только Порем­ский, встряхнув соломенными волосами и пожав пле­чами, заметил не очень, впрочем, уверенно:

- То, что известно нам, Константин Дмитриевич знать просто не может. Если кто-то из нас же не про­болтался. Сашка, колись!

- Я - точно нет! - с ходу отмел от себя любые подозрения крупный и скорее накачанный, нежели тол­стый, Курбатов.

- Та-ак, - многозначительно кивнул Турецкий. - А ты, Рюрик, что скажешь?

- Ничего не скажу, - с наигранной застенчивос­тью во взоре ответил всегда несколько мечтательный и задумчивый Елагин. - Даже если пытать станете, ниче­го у вас не получится, Сан Борисыч. Ни-че-го-шень-ки!

- Давай ты, Володька, а то ведь и в самом деле под­вешу к потолку и огонь разведу под ногами.

- Ладно... Можно, ребята?- обернулся Поремс­кий к друзьям.

- Валяй, - хмыкнул Курбатов и отвернулся к окну.

- В общем, Сан Борисыч, мы не виноваты. Они сами виноваты.

- Кто - они?

- Ментяры... - почти шепотом произнес Поремс­кий. - Мы после футбола в Лужниках пошли пивка попить, а эти засранцы привязались. То мы громко раз­говариваем, то, понимаешь, ненормативная лексика откуда-то у нас появилась, а мы - ни сном ни духом, вы ж нас знаете. Я им говорю: ребята, отвалите, дайте от вас отдохнуть. Никакого впечатления. Короче, от­кровенно нарывались. Ну и что, ксивами своими в мор­ды их сопливые тыкать? Охамели, короче, решили, что тех, которые перед ними не расшаркиваются, можно давить. Так, ребята?

- Без вопросов, - кивнул Курбатов. - Они нашли, говнюки, к кому привязаться. К Рюрику, даром что интеллигент! "Ты, - говорит один, - черножопый, рожа твоя мне не нравится! А ну предъяви паспорт и регистрацию!" И палкой своей тык ему в пузо. Ну а я не стал дожидаться и предъявил вместо Рюрика. Пря­мым в челюсть. Второй хрен схватился было за пушку, но его Володька успокоил. А потом недопитое пиво им на головы вылили, чтоб они очухались, и объяснили - ей-богу, исключительно на словах! - что ведут они себя крайне недостойно. А оружие и документы у обоих заб­рали - от греха. Володька их в пакет из-под рыбы су­нул и закинул дежурному в Хамовниках, без долгих объяснений. Мол, в Лужниках базар был, чего-то не поделили, пендюлей, говорит, какие-то нахалы вашим надавали и разбежались. А это мы на месте происше­ствия подняли, чтоб не пропало. А кто там, чего - нам неизвестно. Вот и вся интрига. Дежурный пока свою репу чесал, Володька и слинял. Так что... мы нигде не засветились. Ну а тот, который первым напросился, пусть теперь лечится. Они, кстати, оба были под бан­кой, причем заметно.

- Ох, ребятки... - только и мог что печально вздох­нуть Турецкий. - Мало вас родители в детстве поро­ли... Хотя о тебе, Володька, речи нет... - поправился Александр Борисович, вспомнив, что отец Поремского, командир легендарной атомной подводной лодки, затонувшей в Атлантике, к такому способу воспитания сына отношения просто не мог иметь, погиб, когда Во­лодька был совсем маленьким.

Это могло относиться разве что к профессорскому сынку Курбатову, который, между прочим, благодаря исключительно собственным способностям и решитель­ному характеру к тридцати годам стал заместителем прокурора Сахалина. И это - не хухры! Либо к Елаги­ну. Но Рюрик хоть и происходил из потомственной ра­бочей семьи, зато выгодно отличался от своих друзей особой какой-то интеллигентностью и воспитанностью. Ладно, не в том суть. И вызывает Меркулов Александ­ра Борисовича вместе с молодыми "важняками" Ген­прокуратуры вряд ли по этому поводу: если ребята го­ворят, что нигде не засветились, значит, так оно и есть, им верить можно.

- Сейчас пойдем. А я все, что хотел вам сказать на прощание, сказал, парни. Опять же и Висбаден от Рос­сии не так уж и далек. И телефонная связь с ним прочно налажена. Можете звонить мне в Висбаден по любым вопросам... - Турецкий вдруг словно задумался. - Симпатичный город, этакий маленький Париж, как они себя называют... Бывал я там, да... Так вот, звонить по любым делам, кроме пустяковых. Европол все же орга­низация солидная, что бы мы с вами ни говорили. Как и Евроюст. Я не уверен, что моя командировка надол­го, но соответствовать, во всяком случае, придется. И вы тут без меня вообще ручонки-то не распускайте. Интеллигенты они! Ишь вы!

- Что, вообще?! - возмутился Курбатов и встал - большой и, как уже сказано, обманчиво толстый.

- Вообще - это я к слову, а речь в данном конк­ретном случае - о частностях. И лично у меня к вам нет претензий лишь в тех ситуациях, когда на кон по­ставлена высшая справедливость. Либо же все мирные методы воздействия исчерпаны безрезультатно.

- Это устраивает, Сан Борисыч, - миролюбиво поставил точку Александр Курбатов - хулиган, дра­чун и матерщинник, но человек беспредельно отзывчи­вый и верный, о чем знали лишь те, кто действительно его знали.

- Садитесь, - хмуро сказал Меркулов и потыкал рукой в направлении стульев. - Где кому удобнее. Чаю не предлагаю: некогда.

- А я думал - не заслужили, - негромко, будто самому себе, прокомментировал Поремский.

Меркулов вскинул на него быстрый и острый взгляд и хмыкнул. Но мрачного выражения лица не сменил. Хотя и мог бы. К Владимиру у заместителя генераль­ного прокурора было несколько особое отношение, нежели к остальным присутствующим сейчас в его ка­бинете. Светловолосый и голубоглазый Поремский чем- то отдаленно напоминал пожилому Меркулову совсем молодого когда-то Сашку Турецкого. Все ж таки по­чти полтора десятка лет прошло в одном только этом здании на Большой Дмитровке, и Александр Борисо­вич давно стал другим, и прежнего задора у него как- то поубавилось - а зачем это теперь нужно помощни­ку генпрокурора? Смешно... А вот у Владимира все это еще было и постоянно в нем бурлило, частенько вып­лескиваясь наружу. Вероятно, поэтому, сам даже над тем не задумываясь, Меркулов невольно переносил на Поремского часть своих симпатий, предназначавших­ся прежде Александру Борисовичу. А может, глядя на него, сам Константин Дмитриевич вспоминал себя мо­лодым. Или даже чувствовал - такая вот логика...

- Я пригласил вас, господа... Прошу не отвлекать­ся, - он снова свел брови, услышав нечто, напомина­ющее смешки, - время наше пошло, как говорится. Итак, на минувшей неделе произошло сразу несколько событий, которые, можно предположить, никак не свя­заны между собою, однако нам предстоит это дока­зать. Либо убедиться в обратном. Что совсем не есть хорошо...

- События уже озвучены в средствах массовой ин­формации? - спросил Александр Борисович.

- Ты опередил меня ровно на одну фразу. - Мер­кулов искоса посмотрел на Турецкого. - Возможно, что-то где-то и просочилось. Возможно, мы просто пока не знаем этого. А если и узнаем, я не уверен, что это нам здорово поможет в расследованиях. Я даже думаю, что скорее помешает...

- Почему-то у меня, Константин Дмитриевич, по­является ощущение, что ты все больше входишь в об­раз известного Дельфийского оракула. Тот, помнится, тоже ничего конкретного не изрекал, но зато постоян­но пугал население неопределенностью угроз, исходя­щих от богов. Многие верили. И боялись.

- Оракул, да? Ладно, будет тебе прорицание. Про­шу пока не перебивать и вопросы не задавать. Даю ин­формацию. В прошлые выходные - не в эти, а, уточ­няю, в прошлые - в Санкт-Петербурге было соверше­но покушение на кортеж президентских машин, двигав­шихся в Стрельну. Пострадала дублирующая машина. Покушение произведено женщиной, которая при взрыве сама и погибла. Не исключено - шахидка. Однако ниг­де ни одного слова об этом факте нет, и не ищите. След­ствие ведет Федеральная служба безопасности. Далее. Я перечисляю только факты - без комментариев. На прошлой же неделе в немецких СМИ появились сооб­щения о том, что сотрудниками отдела финансовых преступлений Федерального криминального ведомства Германии в течение одного дня в Дюссельдорфе и дру­гих городах произведены обыски и выемка документов в двадцати восьми служебных помещениях и кварти­рах, принадлежащих российско-германской акционер­ной компании "Норма". Ей выдвинуто обвинение в отмывании средств преступных группировок из России. Впрочем, мы могли бы оставить сей факт без внима­ния, если бы не одно "но". Фактически одновременно были совершены дерзкие убийства, жертвами которых стали в Германии: главный бухгалтер упомянутой "Нормы" Владимир Генрихович Меркель - он из на­ших, из русских немцев, - и чистый немец Герхард Шилли - президент Норденкредит-банка, обслужива­ющего финансовые дела компании. Оба проходили сви­детелями обвинения по делу "Нормы". И, наконец, пос­леднее: на Бережковской набережной, неподалеку от гостиницы "Рэдиссон-Славянская", совершено поистине голливудское, то есть в лучших киношных традици­ях, вызывающе наглое убийство одного из владельцев "Нормы", вора в законе и теперь уже бывшего извест­ного питерского бизнесмена Виктора Нестерова. Все перечисленные события...

- Включая и покушение на президентский кор­теж? - спросил Турецкий.

- Вот именно... Представляются кое-кому, там, - Меркулов мотнул головой к потолку, - дымом из од­ной трубы, понятно?

- Ничего не понятно, - с улыбкой ответил Турец­кий. - Я же не из озорства спросил про президента.

- А я тебе и не ответил, потому что сам ничего не знаю. Но, видимо, есть какие-то причины, по которым... Одним словом, господа, достаточно предположений. Силы распределяем следующим образом. Убийством на Бережковской набережной занимается межрайонная прокуратура, что на Кутузовском проспекте. Дело по­ручается Курбатову с Елагиным. Там ведь не только убийство, там еще и какие-то заморочки, короче, побе­гать придется, разбирайтесь. А все следственные мате­риалы, я дам указание, вам доставят немедленно. Те­перь что касаемо Питера и непонятного покушения. Мы с генеральным прокурором предполагали отправить туда Александра Борисовича, поскольку ему, как гово­рится, расхлебывать питерскую кашу не впервой. Но... увы. Генеральный, зная, что Александр Борисович со дня на день готов покинуть нас и переместиться в Г ер- манию, предлагает ему совместить приятное, так ска­зать, с полезным, то бишь необходимым для нас. Дру­гими словами, принять активное участие в расследова­нии событий, связанных с деятельностью "Нормы".

- Интересные дела! - Турецкий недоуменно раз­вел руками. - У меня, насколько я понимаю, были не­сколько иные задачи в Евроюсте. Разве уже что-то по­менялось?

- Объясняю, - лекторским тоном, почти брюзг­ливо ответил Меркулов. - Данное дело, коим вам, Александр Борисович, предстоит заняться, имеет самое непосредственное отношение к вашей будущей деятель­ности в Евроюсте. И Европол, и, соответственно, Евроюст созданы для противодействия преступным груп­пировкам в области международной экономики. И по­скольку на долю России, я имею в виду наших, отече­ственных уголовников, приходится весьма значитель­ный процент в общеевропейской преступной деятель­ности, шеф Федерального криминального ведомства Германии Гюнтер Траутфеттер -такая вот труднопро­износимая фамилия - попросил в личном разговоре с нашим генеральным прикомандировать с российской стороны именно тебя. Почему - остается пока за кад­ром. Где ты уже успел с ним пересечься и чем ему по­нравился, ни генеральный, ни я не в курсе. Вы разве с ним знакомы?

- Первый раз слышу эту труднопроизносимую фа­милию... как ты говоришь? Траутфеттер? Нет, не знаю. Впрочем, у подлинной славы всегда найдутся неизвест­ные поклонники...

Молодые следователи дружно расхохотались, а Ту­рецкий даже не улыбнулся.

- Молчу, нет слов... - на этот раз Меркулов развел руками. - Итак, можешь вылетать. Гюнтер ждет тебя. И последнее. В Питер предложено выехать мне. И с со­бой я забираю Поремского, поскольку и там придется хорошенько побегать, а я уже не в тех летах. Владимир, надеюсь, с твоей стороны возражений не последует?

- Я готов.

- Отлично, тогда выезжаем сегодня вечером, по­этому заканчивай срочные дела. Все свободны, а вас... Штирлиц, в смысле, Александр Борисович, я попрошу задержаться... - И улыбнулся: - На пару минут...

Ну, прямо тебе - обергруппенфюрер, не меньше! То есть в переводе на российскую табель о рангах генерал- полковник, как Меркулов - в юстиции.

- Саня, - сказал Константин Дмитриевич, когда "молодежь" покинула его кабинет, - я не хочу ничего

тебе предрекать, но чутье мне подсказывает, что в деле этой "Нормы" есть какая-то неизвестная нам подлян­ка. Я обещал не комментировать фактической сторо­ны, поэтому и не буду, но некоторые мысли - как бы Это сказать? - напрашиваются. И первая: лично мне известно - откуда, совершенно не имеет значения, - что табу на информацию о покушении в Питере нало­жил лично президент. Не исключаю, что ему не хоте­лось выглядеть в той ситуации в глазах его американс­кого коллеги не самым лучшим образом. Но тут же воз­никает другой вопрос: зачем потребовалось, чтобы ты перед вылетом в Германию обязательно посетил пре­зидента? Эту информацию передал мне наш с тобой ге­неральный, и под строжайшим секретом,

- Ничего себе секрет! - ухмыльнулся Турецкий.

- Ты имеешь в виду - где знают двое, знает и сви­нья? Только ты учти на всякий случай, говорят, что у немцев нет такой поговорки, а ее придумал известный тебе автор Штирлица. Юлиан, я слышал, был талант­лив на такие штучки. Поэтому нечаянно не попади впро­сак... А вот почему все-таки секрет- это серьезный вопрос. Я позволил себе поразмышлять и пришел к сле­дующему. Если в Питере произошла попытка теракта, расследованием которого, естественно, занялась служ­ба безопасности, засекретив, по обычаю, все, что нуж­но и ненужно, зачем им еще и заместитель генерально­го прокурора, когда эту чисто формальную работу мог­ли провести и сами питерцы? Ведь так? Но если у кого- то все же просматривается некая связь между события­ми в Петербурге, в Германии и в Москве, то напраши­вается очень и очень неприятный вывод. Ты понима­ешь, о чем я думаю?

- Понимаю, но не произнесу вслух ни единого сло­ва, не выскажу ни одной догадки. Даже и не проси.

- А я и не прошу. У тебя назначено сегодня, к пяти.

Я выеду ночным. Значит, вполне можешь взвалить на свои плечи такую малоприятную миссию, как прово­дить своего бывшего шефа на Ленинградском вокзале. Да и вообще, в чем дело?! Почему это именно я должен всегда провожать тебя, а? Ну ты и нахал!

- Подумаешь, проводил за десяток лет пару раз, коньячку хлебнул - и все дела! А разговоров-то, раз­говоров!.. Ладно, уговорил. Поскольку мы с тобой до моего вылета в Германию, скорей всего, так больше и не увидимся.

2

Едва Александр Борисович вошел в свой кабинет, раздался звонок городского телефона.

- Слушаю, Турецкий.

- Здравствуйте, Александр Борисович, -услышал он в ответ негромкий, низкий голос. - Вам передали по поводу приглашения?

- Да, только что.

- К вам подойдет машина...

- У меня есть свой...

- Ровно в шестнадцать, Александр Борисович, - терпеливо продолжил этот почти бас, - к вам подой­дет машина марки "ауди", запишите или запомните номер... С федеральным флажком. Она привезет вас, и она же доставит обратно. Средства для записи вам не понадобятся. Всего доброго, до встречи.

- До скорого, - ответил коротким гудкам Турец­кий и взглянул на часы: половина третьего. Есть воз­можность позвонить Славке Грязнову и договориться о встрече на вечер. К тому же он наверняка что-то знал о стрельбе на Бережковской набережной.

Вячеслав Иванович был на службе. С некоторого времени он возглавлял Управление по расследованию особо опасных преступлений Министерства внутренних дел, куда перешел из Главного управления собственной безопасности, и правильно сделал: все-таки он по духу истинный сыщик, а не контрразведчик там какой-ни­будь. И уж точно не стукач. А так - как раз по его ха­рактеру.

Итак, он услышал о некоторых изменениях в судьбе друга и немедленно откликнулся предложением встре­титься, не откладывая. Что и было принято - где-нибудь в районе десяти вечера, чтобы как раз поспеть к ленинградскому поезду, а заодно и поговорить.