- Гр-р… Бр-р… Др-р… Хр-р… Дык… Дык… Да как!.. Да что!.. Что вы себе позволяете?!
Ну нет, подумала я, хочешь не хочешь, а ты меня выслушаешь, и заорала так, что у самой уши заложило:
- А не надо, не надо меня пугать! Не надо! И крайней себя назначать я тоже не позволю! Если Вице и его горгона - неприкасаемые, то это ваши проблемы, а не мои! Не смейте обращаться со мной, как, как… Как со вспомогательным материалом!
Я остановилась на мгновение, чтобы хватануть воздуху, увидела разъяренную физиономию Кошмарова, зажмурилась от страха и понеслась дальше:
- Вы же знаете, кто убил этого, ну мужа секретарши Ветлугина! Да мадам Ветлугина его и укокошила из опасений за карьеру супруга. И к секретарше она затем же явилась - чтобы убрать лишнего свидетеля его грехопадения, к тому же промышляющего шантажом. Я вам больше скажу - она же, скорее всего, и Ольгу Пахомову порешила. И по той же причине. Ольга наверняка все про Ветлугина знала, потому что ездила с ним в Голландию в составе городской делегации по обмену передовым опытом.
У меня на языке уже вертелись комментарии по поводу привезенного из Голландии "передового опыта", но Кошмаров с досады, что ему так и не удалось меня переорать, самым бесцеремонным образом вытолкал меня за дверь. И все равно в душе я чувствовала себя победительницей. И в Жанкины объятия рухнула вся исполненная торжества.
- О-он бил тебя? - пролепетала Жанка дрожащим голосом. - Пытал, что ли?
- Ага, иголки под ногти загонял, - лучезарно улыбнулась я, - но я ему ни слова не сказала. - И подтолкнула ее к двери. - Ну иди, иди, он тебя ждет.
* * *
Теперь уже я маялась в коридоре в ожидании Жанки. Ну не могла я уйти, не узнав, чем все кончится. Жанка отсутствовала минут сорок - Кошмаров пытал ее не так долго, как меня, - но и за это время я успела все ногти до мяса обкусать. Уж не знаю, что бы я себе еще отгрызла, не явись Жанка. А она нарисовалась в дверном проеме кошмаровской пыточной неожиданно довольная и, не побоюсь этого слова, счастливая.
- Ты что? - спросила я ее громким шепотом.
- Маринка! Мариночка! - взвизгнула Жанка и бросилась мне на шею. - Он сказал, что… Сказал, что, возможно, он выпустит Порфирия! Завтра!
Да и хрен бы с ним, с этим Порфирием. Если на то пошло, он заботит меня гораздо меньше, чем Усама бен Ладен. Особенно после того, что я наслушалась в кабинете Кошмарова.
- Ну выпустит и выпустит. - Я с трудом увернулась от Жанкиных объятий и, вцепившись в рукав ее кацавейки, потащила к выходу. - Лучше скажи, о чем он тебя спрашивал?
- Да так, - неопределенно молвила Жанка, пребывающая в неге по случаю скорого свидания со своей морской свинкой, - о том о сем…
- Что значит "о том о сем"? - взорвалась я. - Ты где была, на допросе у следователя или на приеме у английской королевы?
- Ой, ну ты скажешь, - глупо хихикнула вся из себя разомлевшая Жанка. - Ну Кошмаров… Он спрашивал про фотографию, про Козу, про то, как нам пришло в голову, что она может иметь отношение к убийству…
- А с этого места подробно и по порядку. - Схватив Жанку за воротник, я слегка ее попридержала, а то бы она в своем счастливом трансе точно в стенку врезалась. - О каком убийстве речь?
- О Пахомихином, разумеется, о каком еще… Ну я ему все выложила. Как мы по магазинам ходили, как Людку-Козу там встретили и так далее. Да, он меня еще спрашивал, не видела ли я у тебя когда-нибудь пистолета. Вот придурок, откуда же у тебя пистолет? И еще про Людкиного голубенького муженька, мол, знаю ли, видела… Сказала, что пару раз лицезрела и особого удовольствия от этого не получила. Такой пупсик, такой симпампулечка, он мне всегда подозрительным казался. Так оно и вышло. А уж Вице-то, Вице, - затарахтела Жанка, - наездился по Голландиям, набрался передового опыта, как будто СПИДа нам мало! Эти голландцы, они же в таких делах самые отвязанные. У них там даже браки однополые разрешены. Не хватало только, чтобы и наши прогрессисты до такого додумались. Тогда уж точно замуж во веки вечные не выйдешь. И так мужиков мало, а тут и вовсе все между собой переженятся, а ты сиди и жди рыцаря в сверкающих доспехах, пока не облезешь. Или тоже это… перепрофилируйся с горя!
- Ну что ты несешь, Хвостова! - Я обливалась потом, буксируя разомлевшую Жанкину тушу к автобусной остановке. - При чем тут голландцы? Какое мне до них дело? Ты лучше скажи, он как-нибудь объяснил свое решение выпустить Порфирия? Ну в смысле он не сказал, что нашел настоящего преступника?
- Что-то не припомню! - беззаботно прощебетала Жанка. - Да мне, собственно, все равно. Главное, чтобы Порфирия выпустил.
А у меня вдруг на душе стало тревожно. Хорошо, если Кошмаров нашел более подходящую кандидатуру в лице Медузы горгоны. А если в моем? Конечно, я не убивала бойфренда Вице, и Кошмаров наверняка это знает, но пистолет в моих руках все-таки побывал… Так что если Кошмарову сильно захочется объявить меня маньячкой, формальный повод у него найдется.
Ах, с каким удовольствием он со мной расправится, могу себе представить. Особенно после того, что я ему наговорила в последний раз. Припомнит мне мою "самодеятельность". А между прочим, это я, а не он, рисковала своей молодой цветущей жизнью, чтобы пролить свет… Ну и так далее. Короче, ищи и обрящешь. На свою голову. Потом не жалуйся.
В автобусе, которым мы добирались до работы, мы с Жанкой и словом между собой не обмолвились. Думали о своем, о девичьем. Жанка мечтала о Порфирии, я ломала голову над тем, что "день грядущий мне готовит", хотя и так ясно было, что ничего хорошего. Паршиво, хоть реви. Не жизнь, а сплошная цепь неприятностей. А тут еще машина, как нарочно, сломалась. И "Мерседес" я опять-таки некстати стукнула, теперь на мне долг, а я продолжаю искать приключения на свою, ну, сами знаете, на что.
Даже срочный вызов на ковер к Краснопольскому не вывел меня из ступора. А пусть, уже все до кучи, безразлично подумала я. Жанка тоже не особенно тряслась, так ее окрыляло ожидание скорой встречи с Порфирием.
Оказалось, что Краснопольский и не собирался нас особенно распекать. Только посетовал на то, что мы так долго проторчали в прокуратуре, ну еще немного поворчал для видимости, пожаловался на проблемы с финансированием. Мы, понятное дело, покивали для порядку, дескать, полны сочувствия. А Краснопольский достал из стола мою "новую концепцию криминально-правовой передачи" и сделал умное лицо. Мы с Жанкой последовали его примеру. По мере возможности, разумеется.
- Ну что ж, - надул щеки Краснопольский, - ваша задумка мне понравилась. Интересно, свежо, оригинально.
Не слишком ли мягко он стелет? Я покосилась на Жанку, но ее блаженная физиономия ничего не выражала.
- Вы действительно так думаете? - осторожно уточнила я.
- Конечно, - без тени улыбки подтвердил Краснопольский. - И пора бы вам уже начинать. Сделайте несколько сюжетов, посмотрим, что получится. А пока мы пустим анонс, чтобы зритель был в курсе, что готовится такая передача. Ну, все понятно?
- Понятно. - Вовремя сообразив, что аудиенция окончена, мы с Жанкой поспешно ретировались. Пока Краснопольский не спохватился и не наговорил нам каких-нибудь гадостей. Как это бывает в девяноста девяти случаях из ста.
ГЛАВА 20
Возвращаясь с работы, я еще раз попробовала завести брошенную во дворе машину - ага, черта с два, после чего в преотвратнейшем настроении потащилась к себе домой. В подъезде, как всегда, царила темнотища и противно воняло кошками. На лестничной площадке третьего этажа я остановилась у маленького и вечно грязного окошка и стала рыться в сумке в поисках ключа от квартиры. А когда нашла, то тут же уронила и, чертыхаясь, принялась обшаривать пыльные ступеньки. И вдруг за спиной у меня мелькнула неясная тень, а потом чьи-то холодные пальцы сомкнулись на моей шее…
- А-а! - завопила я в отчаянии, нащупала в темноте что-то, смутно напоминающее человеческий нос, и что было сил за него дернула!
Нападавший заметно ослабил хватку и заорал еще громче, чем я, дурным, но очень знакомым голосом:
- Ты что, ошалела? Чуть нос не оторвала!
- Пронин, ты, что ли?
- Ну я, - донеслось до меня недовольное мычание.
- В следующий раз - оторву, - пообещала я. - И необязательно нос. За что схвачусь, то и оторву.
- Ну, расхорохорилась, - пробурчал Пронин, - уж и пошутить нельзя. Теперь нос небось распухнет, - пожаловался он. - А ты чего ищешь-то?
- Да ключ уронила…
- Этот, что ли? - протянул он мне ладонь, а я, присмотревшись, разглядела не только ключ, но и самого Пронина с пылающим во мраке, как факел, носом.
- Этот, этот… - Я от греха подальше спешно сунула ключ в карман. - А ты чего пришел? За бадминтоном? - Это мне опять пришли на память лыжные палки, которые срочно понадобились Пронину прошлым летом.
- Очень смешно! - Пронин осторожно дотронулся пальцем до кончика собственного носа, точно желая убедиться, что он не отвалился. - У меня к тебе серьезный разговор.
- А вот этого не надо, - я решительно пресекла пронинскую попытку возобновить наши изжившие себя отношения, - мы уже все обсудили. - И рванула от него вверх по лестнице.
- Да я не про то… - запыхтел за моей спиной Пронин. - Очень ты мне нужна… Тут ко мне тип один наведывался, из прокуратуры. Сильно интересовался твоей персоной…
- Кошмаров? - От неожиданности я так резко развернулась, что мы с Прониным сшиблись лбами. Аж искры из глаз посыпались.
- Ну вот, еще и шишка будет! - заохал Пронин. - Да я от тебя сегодня на костылях уйду!
- Ты мне лучше скажи, что за тип у тебя был? Кошмаров, да?
- Это че, фамилия такая? - удивился Пронин. - Серьезно? Ну тогда ко мне другой приходил, потому что Кошмарова бы я запомнил. А этот молодой такой, долговязый, в очочках. Удостоверение показывал… То ли Петров, то ли Сидоров… Ну, неважно, короче… Важно, что он про тебя расспрашивал…
- Подожди, не здесь. - Я сунула ключ в замочную скважину.
- Так вот. - Пронин снял в прихожей куртку и любовно-заботливо пригладил свои роскошные, до плеч, кудри перед зеркалом. - Этот Петров-Сидоров собрал на тебя, Мари, от-такущее досье. Про всех твоих возлюбленных и воздыхателей. И знаешь, между прочим, спрашивал, почему мы с тобой расстались. Дескать, такая красивая пара была…
- Врешь… - не поверила я.
- Только слегка преувеличиваю. - Пронин по-свойски расположился на диване, вытянул ноги и сложил на тощем животе руки.
- И когда это было? - Я пошла на кухню ставить чайник.
- А вчера, - крикнул мне вслед Пронин. - Заявился с утра пораньше, важность такую на себя напустил, ну прямо следствие ведут Знатоки…
Вчера утром… Значит, это было еще до того, как история с фотографией окончательно прояснилась…
- Эй, ты что там бормочешь? - В дверях кухни нарисовался Пронин. Не иначе колбасу унюхал.
- Есть хочешь? - спросила я.
- Угу, - скромно хмыкнул Пронин.
Я достала из холодильника колбасу и сыр, нарезала хлеб, заварила чай. И все это механически, как автомат, вся погруженная в безрадостные раздумья. Копает, копает под меня Кошмаров, ну вот провалиться мне на этом месте, копает!
- А знаешь, какие я из всего этого выводы сделал? - Пронин уже активно работал челюстями. - Какая-то сволочь на тебя настучала! Н-ну, все так преподнесла… Уж больно этот очкастый на твой моральный облик нажимал.
- А ты что? - Я как заведенная продолжала готовить бутерброды.
- А я говорю: нормальный у нее облик. Вполне современный. Называется "женщина в поиске". А он мне: и что же она ищет? Как что, отвечаю, себя, разумеется. Неужели не понятно?
- Так и сказал? - Я так увлеклась, что чуть палец себе ножом не оттяпала.
- Конечно, прямо так и сказал, - не моргнул глазом Пронин. - А этот из прокуратуры опять и так, знаешь, с подковыркой: а что, дескать, она себя потеряла? Что бы понимал, валенок!
- Ну спасибо тебе, Пронин. - Я вздохнула и подвинула к нему поближе тарелку с бутербродами.
- Да за что спасибо-то? - проурчал он, давясь колбасой. - Это мой гражданский долг! - Прожевал и напустил на себя озабоченности. - А вообще, Мари, мне очень даже не понравилось, что этот Петров-Сидоров в такую степь клонил… А, вот еще что, он все на ту историю сворачивал… Ну, когда вы с Пахомихой подрались, что ли… Про Дроздовского осведомлялся… Слушай, чего это они на тебя так взъелись?
- Да-а, Пронин, порадовал ты меня, - отхлебнула я остывшего чаю. - Передачки-то хоть будешь носить?
- Так далеко зашло? - Пронин замер с непрожеванным куском во рту.
- Ага, - кивнула я и включила телевизор. Решила посмотреть, что там кажут. Что-нибудь из суровой бразильской жизни, например. Чтобы хоть немного отвлечься. А в ящике с ходу возник Мажор! На фоне губернского "Белого дома". И сразу начал вещать. Причем с центрального канала, как выражается Жанка.
- …Криминализация в области принимает невиданные масштабы. - Полы моднющего Мажорова пальто развевались на студеном ветру, как праздничные стяги, сам Мажор заметно зарделся на морозце. - Что еще раз продемонстрировали последние события. А теперь в хронологическом порядке. Все началось двадцать первого января с ток-шоу "Разговор с тенью" городской телекомпании "Импульс", небольшой, но очень красноречивый отрывок которого вы сейчас увидите…
Поперхнувшись чаем, я заходилась в истерическом кашле, в то время как "по центральному каналу" "казали" мою обалделую физиономию и смутный силуэт Порфирия за полупрозрачной ширмой. Известный текст о красных гипюровых трусиках и прилагающемся к ним лифчике, ажурных черных чулках, белых лилиях и страстной любви в ореховом гробу с золотыми ручками тоже лился с голубого экрана без каких-либо сокращений и купюр.
А уже в следующем кадре вновь появился Мажор, многозначительно раздувающий свои пухлые, как у хомяка, щеки:
- …В ту же ночь в своей квартире при весьма странных обстоятельствах убита ведущая журналистка той же телекомпании Ольга Пахомова, известная своей принципиальностью и бескомпромиссностью.
Как водится, телезрителям тут же показали Пахомихин портрет, тот же самый, с ядовитой ухмылкой профуры, что и на могилке. После чего камера уже окончательно и бесповоротно сконцентрировалась на Мажоре, который еще минут пять вешал лапшу на уши доверчивым обывателям. Говорил он пространно и цветисто, но смысла в его речах было с гулькин нос. В такой-то губернии, дорогие телезрители, сплошной криминал, милиция бездействует, а я, такой молодой и красивый, один против мафии. Малоконкретно, но остросоциально.
За Мажором, само собой, пошла реклама, а я все сидела и, как последняя дебилка, таращилась в ящик. И напрочь забывший о бутербродах Пронин тоже. А потом зазвонил телефон. На проводе была Жанка.
- Нет, ты видела? Ты видела? - строчила она в трубку, как станковый пулемет. - Что вытворяет этот змееныш? Ведь ничего собой не представляет, нуль без палочки. Ты вспомни, вспомни, какой он у нас несчастный шарахался: "Марина Владимировна, не подскажете, Жанна Аркадьевна, не объясните…" А сейчас полюбуйтесь на этого петуха ободранного, хвост распушил и гоголем, гоголем… Ну с-с-скотина, с-с-скотина!
- Зато на центральном канале, - подлила я масла в огонь. Я была зла и на Мажора, и на Жанку, и на весь относительно белый свет.
- Да там только такие засранцы и работают! - прошипела Жанка. - Профессионализма ни на грош, зато апломбу на целый Голливуд. Маму родную за рейтинг заложат.
Ей-богу, странно было слышать такое от Жанки, некогда склонившей меня на сомнительную авантюру с подставой под тем предлогом, что "в Москве все так делают". А теперь она катила баллон на Мажора, этого резвого мальчика, решившего сделать громкое имя на нашем телевизионном проколе и Пахомихином убийстве. Однако же, если быть честными до конца, то Мажор тоже не виноват, что вестями с полей и ферм нынче не прославишься. Обывателю подавай кровавые разборки на первое, убийства с расчлененкой на второе и маниакальные извращения на третье. А на десерт, так уж и быть, немножечко порнушки.
Я положила трубку и печально воззрилась на Пронина:
- Ну, видишь, что творится?
- Да уж, хорошего мало, - посочувствовал он мне и тут же попросил горячего чаю.
Я поставила чайник на плиту, а Пронин подошел к окну и приник к стеклу:
- А чего это "Варвара" вся в снегу? Не ездишь, что ли?
- Да не заводится, зараза! - пожаловалась я.
- Ну так давай посмотрим, - предложил он.
И мы пошли во двор. Первым делом произвели раскопки.
- С кем ты так поцеловалась? - присвистнул Пронин, когда из-под снега показался прикрученный проволокой бампер.
- С "Мерседесом", - нехотя призналась я.
- Ну ты всегда была максималисткой, - нервно хохотнул Пронин и уселся за руль. Пару раз повернул ключ в замке зажигания и, не дождавшись в ответ даже чахоточного покашливания, авторитетно заявил: - Это стартер. - Затем полез под капот, совсем недолго там поковырялся, любовно приговаривая "Варвара-Варварушка", после чего машина с первой же попытки завелась. Чему я, впрочем, не очень удивилась, поскольку Пронин большой специалист по части дунуть-плюнуть, выкрасить да выбросить, да к тому же эту "десятку" я у его приятеля купила, не очень новую, но с "рекомендациями лучших собаководов".
А еще Пронин показал мне, за какие проводки дергать, если "Варвара" снова заупрямится, и намекнул, что не прочь завтра же утром удостовериться в ее безотказности и даже заночевать у меня ради этого, но я не оценила его рвения, хотя и предложила отвезти, куда пожелает. Пронин гордо отказался.