* * *
- Марина Владимировна, срочно к Юрию Константиновичу! - строго воззвала по телефону грудастая Нонна, не успела я появиться на работе. - Срочно! И Жанна Аркадьевна - тоже.
Ну вот, начинается! Поработаешь тут.
А уже через пять минут в кабинете у Краснопольского я переживала ситуацию под названием дежавю. Или - те же и Кошмаров. Ну точно такое я уже описывала буквально на третьей странице моего горестного повествования. Помните, тогда нас с Жанкой также вызвали к Краснопольскому на ковер. А у Краснопольского уже сидел Кошмаров, от которого мы узнали про убийство Пахомихи. Что было дальше, пересказывать не буду, чтобы не повторяться.
- Ну проходите, проходите скорей, а то сквозит, - поторопил нас Краснопольский, когда мы с Жанкой застыли в дверях с виноватыми физиономиями. Как грешники на Страшном суде.
Мы переглянулись и шагнули навстречу неизвестности, а со стороны Краснопольского последовала новая команда:
- Присаживайтесь, чего стоите, как неродные.
Мы присели и в точном соответствии с давно заведенной традицией привычно втянули головы в плечи. А Краснопольский широким жестом предоставил Кошмарову эксклюзивное право командовать парадом, которым тот немедленно воспользовался.
- Э-э… хм… - откашлялся Кошмаров и, как и в прошлый раз, заинтересовался манжетами рубашки, торчащими из рукавов кургузого пиджака. Между прочим, на своей собственной территории, в прокуратуре, такого за ним не водилось. Очень мне любопытно, почему? А, поняла, это на него так шикарный вид Краснопольского действует, наводит на сравнения, причем неутешительные. - Так вот, я должен с вами очень серьезно побеседовать. Только прежде договоримся, что все останется между нами. По крайней мере до завершения следствия. Ну так что, договоримся?
- Договори… - начала было Жанка, но, не дождавшись моей поддержки, стушевалась, осеклась на полуслове и двинула меня локтем в бок.
- Лично я ничего не обещаю. - Я слегка отодвинулась от Жанки, чтобы она мне ненароком синяков локтями не наставила.
Кошмарову мое заявление не понравилось, как, впрочем, и Краснопольскому. Что неудивительно. Ну какой нормальный начальник обрадуется, когда его подчиненные вольнодумство себе позволяют?
- Ну как хотите, - не предвещающим ничего хорошего тоном изрек Кошмаров. - В конце концов, вы как свидетели обязаны хранить тайну следствия, разглашение которой карается законом.
- Тогда в чем, собственно, проблема? - Я старалась не смотреть на пунцового от возмущения Краснопольского. - Если вы насчет закона переживаете, тогда будьте спокойны, мы с Жанной Аркадьевной его не преступим. Верно я говорю, Жанна Аркадьевна?
- Верно-верно, - пробормотала Жанка и активно заработала под столом ногами. Только зря старалась, потому что я находилась вне зоны их досягаемости.
- Очень рад, - через силу выдавил из себя Кошмаров. - А то, понимаешь, любят некоторые всякую отсебятину пороть. Органы правопорядка, видите ли, бездействуют…
- Это вы про Мажора, что ли? - заерзала на стуле Жанка. - В смысле про Самохвалова. Про его вчерашний репортаж? Так это просто погоня за дешевой сенсацией!
Ох и нравится мне это выражение, братцы-кролики! За дешевой сенсацией гоняться, значит, зазорно, а как насчет дорогой?
- Рад, что наши взгляды совпадают, - оценил Жанкино рвение Кошмаров, - надеюсь, так будет и впредь. Да-а, между прочим… Порфирьев, ну, этот ваш бедолага-художник сегодня утром отпущен под подписку о невыезде.
Конечно, Жанка после такого известия подпрыгнула от радости под потолок, а потом чуть ли не на шею к Кошмарову бросилась. А я сидела и помалкивала, терпеливо ждала, чем кончится эта вакханалия.
А кончилась она тем, что в кармане у Кошмарова зазвонил телефон.
- Да. Кошмаров. Слушаю… - прогнусавил он и вдруг как заорет: - Что? Где? На Левашовской? Судмедэксперт уже на месте? Срочно выезжаю!
Сделал страшное лицо и пулей вылетел в дверь.
- На Левашовской?! - вскричали мы с Жанкой ему вслед. А пребывающий доселе в прострации Краснопольский тряхнул своей уложенной волосок к волоску шевелюрой и грозно рыкнул:
- Ну хватит уже расслабляться! Работать! Работать!
ГЛАВА 21
Я, сложившись пополам, копалась под капотом, Жанка топталась рядом и нервно почесывалась.
- А Краснопольский? - ныла она.
- Видишь, его тачки нет? - Изо всей дури дергала я за проводки, указанные мне Прониным. - Уехал он куда-то!
- А вернется, что тогда?
- А про Левашовскую ты слышала? - Оставив капот открытым, я ринулась за руль, повернула ключ, "Варвара" подала голос, но тут же заглохла. - По моей команде подергаешь там проводки! - велела я Жанке, высунувшись из двери.
- А током не шарахнет? - поджала она хвост.
- Не шарахнет, - заверила я ее, с трудом сдерживая желание добавить, что некоторым будет только полезно получить небольшой разряд. Может, мозги на место встанут.
Не поверите, но с Жанкиной помощью машина завелась с пол-оборота. Первый случай в моей жизни, когда от этой растрепы хоть какая-то польза. Обычно больше вреда. На то она, видно, и дружба, чтобы терпеть возле себя того, кого по всем законам логики следовало бы гнать поганым веником. А про любовь я вообще молчу. И за примером далеко ходить не надо. Взять все ту же Жанку с ее несравненным маринистом.
- Теперь руки бензином воняют, - пожаловалась Жанка, загружаясь в машину.
- Бензином это что, - зыркнула я на нее, трогая свою калеку с места. - А как насчет крови?
- Ты что? Ты что? - всполошилась Жанка.
- А про Левашовскую слышала или уши у тебя заложило? - Я вовсю давила на газ. - А про стриптизерку Маню не забыла?
- Ну и что? - протянула басом Жанка. - А мы тут при чем?
- А при том, что с головой у Мани и так было нехорошо, а после нашей передачи и того хуже стало! Дальше… Кошмаров, между прочим, интересовался по телефону, прибыл ли на Левашовскую судмедэксперт. А судмедэкспертов на трупы вызывают. На трупы!
- Да с чего ты взяла, что это именно Маня? - уперлась Жанка, а глазки-то у самой забегали. - Левашовская улица длинная, на ней полно домов. А сколько там алкашей! Какой-нибудь заснул в сугробе по пьяни - вот тебе и труп.
- А спасти его никто и не спас, - продолжила я Жанкину мысль. - Не было у него, видать, поклонницы таланта.
Только я намекнула на Порфирия, так Жанка сразу вся напряглась и полезла в свой картофельный мешок за мобильником. До самой Левашовской держала его возле уха, но ответа так и не дождалась. То ли выпущенный из СИЗО Порфирий еще не успел до дому добраться, то ли побежал на радостях бутылку покупать.
- Ну смотри, смотри, у того же дома - народ! - вскричала я и резко нажала на тормоза. Машина на льду пошла юзом и чуть не врезалась в фонарный столб, ну буквально в нескольких сантиметрах остановилась.
- Ну, сейчас бы точно два трупа было! - Жанка повернула ко мне перекошенную от страха физиономию.
Что касается меня, то я даже испугаться не успела, сразу выскочила из машины и уставилась на окна, за которыми в прошлый раз Маня демонстрировала свои прелести. Сейчас они были задернуты, а кучковавшиеся во дворе зеваки даже на них и не смотрели. Зато что-то живо обсуждали.
Я со всех ног кинулась к стоящей с краю благообразной старушке и выдохнула на бегу:
- Что случилось?
- Да девку тут убили, - с готовностью отозвалась старушка. - Срамная была, голяком выставлялась. Вот и довыставлялась.
- Это Маня, - сказала я и тихо рухнула в сугроб.
- Маня, Маня, - кивнула старушка и поджала губы.
- Это Маня, - повторила я специально для подоспевшей Жанки, после чего она растянулась рядом со мной, поскользнувшись.
- Это точно? - поморщилась она, потирая филейные части, и вдруг заметила того самого пацана, который давал ей разъяснения в тот вечер, когда Маня еще живая и здоровая (ну, если не брать во внимание ее голову) маячила в окне. - Эй ты, что тут у вас стряслось?
- Маню, - малец обхватил ладонями собственное горло и красноречиво высунул язык, - Маню прикончили. - И радостно сообщил: - Маньяк, говорят.
- Ладно, иди Гарри Поттера читай, - спровадила его Жанка и погрузилась в глубокую задумчивость. Я хорошо знала, какие мысли омрачают ее чело. Не по Мане она скорбела, а об участи Порфирия переживала. Прикидывала, каким боком может ему прийтись безвременная Манина кончина.
- Ну вот, теперь мы в дерьме по самые уши, - подвела я печальный итог.
- Так уж и по уши, - слабо возразила Жанка и стала шарить вокруг себя, дотянулась до отлетевшей в сторону сумки, снова схватилась за мобильник и ну вызванивать Порфирия.
- Может, его еще и не выпустили, - предположила я, - мало ли что Кошмаров сказал. Там небось прежде целый ворох бумаг оформить надо. Контора-то пишет.
- Хорошо, если так, - мечтательно закатила глаза Жанка и, постанывая, поднялась с колен. - А то опять все на него свалят.
Жанка зрела в корень, а потому мне трудно было с ней не согласиться. А через минуту в голове моей созрело единственно правильное при подобных обстоятельствах решение:
- Ладно, поедем к твоему Порфирию, проверим. Может, он просто дрыхнет и не слышит звонка?
- Поедем, поедем!.. - горячо подхватила Жанка и запрыгала на одной ножке от возбуждения.
- Только если машина заведется, - слегка охладила я ее пыл.
- Пусть только не заведется! - Жанка чуть ли не по локоть закатала рукава своей кацавейки. - Покажи-ка мне еще разок, за что там дергать…
- Ага, дерни за веревочку, дверь и откроется. - Расквашенный нос несчастной "Варвары" вызвал у меня острый приступ жалости к себе. - Подожди, может, так заведется?
"Варвара" прониклась ко мне сочувствием и завелась. Со второй попытки.
* * *
Порфирия дома не было. Открывшая дверь его квартиры своим ключом Жанка обнюхала все углы, зачем-то заглянула в диван и развела руками:
- Непохоже, чтобы он здесь появлялся.
Что касается меня, то я вообще не имела сколь-нибудь определенного мнения на сей счет по той причине, что Порфирьева берлога сильно напоминала стоянку первобытного человека. А их возраст, как известно, определяется археологами и достаточно приблизительно, плюс-минус пять веков.
- Может, у соседей спросить? - пожала я плечами.
- Да какие тут соседи, - с досадой отмахнулась Жанка, - сплошные алкаши!
Ну да, а Порфирий-то у нас "прынц" крови, как я забыла.
- Ничего, сейчас все выясним, - пообещала я Жанке и двинулась вниз, во двор, прямиком к синей жестяной палатке с лапидарной вывеской "У Зои", в окошке которой обнаружился усатый парубок с рыжим чубом.
- А где Зоя? - спросила я у него, сама не знаю зачем.
- Какая еще Зоя? - уставился на меня парубок не то чтобы очень дружелюбно.
Оставив в стороне риторические вопросы, я приступила к делу:
- Знаешь художника из этого дома? Ну, его еще все Порфирием зовут.
- Да кто ж его не знает, - хмыкнул парень и тут же насторожился: - А что такое?
- Не появлялся он здесь сегодня? А то жена его ищет, - кивнула я на Жанку.
- Вот эта? Его жена? - Парубок воззрился на зардевшуюся Жанку и взлохматил свой рыжий чуб. - Да околачивался здесь с утра, бутылку выклянчивал. В долг. Только я таким не подаю.
Кровь отлила от Жанкиного лица. "Был, с утра", - пошевелила она губами.
- Ну и куда он мог подеваться? - осведомилась я у нее.
- Без понятия, - помотала она головой, а потом тихо спросила саму себя: - А может, на Краюхе?
И мы понеслись на Краюху, благо "Варвара" демонстрировала исключительную покладистость и снова завелась без каких-либо ухищрений с нашей стороны.
Да, надо же вас просветить насчет местечка, в которое мы направились, хотя бы телеграфным стилем. Так вот, к вашему сведению, Краюха - это пятачок в районе улицы Крайней, на котором собираются наши местные мазилки вроде Порфирия с корыстной целью впарить какому-нибудь растяпе свои сомнительные шедевры. Вернисаж, одним словом. Уж не знаю, много ли они таким образом зарабатывают, но морды у них всегда красные, а над Краюхой висит густой смог от перегара.
И в этот раз все было как всегда. Ну, по части красных рож и алкогольного смога. Вот только Порфирия мы так и не нашли, хотя и исходили Краюху вдоль и поперек. Поскольку покупателей было раз, два и обчелся, мы с Жанкой пользовались особенной популярностью у художников. Они нас без малого на куски не порвали, зазывая полюбоваться своими творениями. А видели бы вы, как потускнели их одухотворенные физиономии, когда выяснилось, что мы всего-навсего ищем Порфирия.
- Не было сегодня, - прошамкал беззубый живописец в латаном тулупе. - И вообще он на этой неделе не появлялся.
Жанка пригорюнилась и смахнула варежкой набежавшую слезу, а я посмотрела вдаль, на смрадно дымящие трубы городской ТЭЦ, и подумала, что Порфириево дело - труба. Заметет его Кошмаров. Как пить дать заметет.
На обратном пути по многочисленным Жанкиным просьбам мы снова заехали к Порфирию. Жанка опять обнюхала углы его квартиры, заглянула в диван и на антресоли, после чего мы, совершенно понурые, вернулись на службу к самому концу рабочего дня. Но быстро воспряли духом, когда узнали, что Краснопольский на совещании у губернатора и вряд ли появится раньше завтрашнего утра.
- Хоть тут повезло, - вздохнула Жанка и бедной родственницей умостилась на стуле. Поводила ручкой по листу бумаги и подняла на меня несчастные глаза. - Марин, может, мы еще раз к нему съездим?
- К Порфирию, что ли? Мы же только оттуда!
- Ну, Мариночка, ну, пожалуйста, - заскулила Жанка, - ну мы должны его хотя бы предупредить, прежде чем к нему Кошмаров заявится…
- А Краснопольский, которого ты так боишься? - напомнила я Жанке. - У нас же работы непочатый край! И потом, твоего Порфирия с собаками не сыщешь… Где его носит, спрашивается? Ведь как нарочно! Как он теперь от Маниного трупа отвертится?
- Да не он это, не он! - То ли от слез, то ли по причине банального насморка у Жанки заложило нос, и теперь она трубила, как слониха.
- А доказательства? - встала я на позиции следователя Кошмарова.
- Да какие, к черту, доказательства! - Жанка закачалась на стуле из стороны в сторону, как при зубной боли. - Я просто знаю, что он на такое не способен!
- Ну это очень убедительное алиби, - скептически отозвалась я, хотя в глубине души была солидарна с Жанкой. Порфирий, конечно, пьянь несусветная и сильно усложняет Жанкину жизнь, а заодно и мою, но впечатления городского сумасшедшего не производит. На кой, спрашивается, черт ему убивать какую-то Маню, когда он и так под подозрением? И к тому же только что выпущен из СИЗО под подписку о невыезде? Да распоследний маньяк бы как-нибудь смикитил, что сам себе могилу роет.
- Да ладно тебе, кончай реветь, - я сунула Жанке носовой платок, - так и быть, съездим мы к твоему Порфирию еще раз, только прежде ко мне ненадолго заскочим. Поесть, переодеться…
- Ага, конечно, заскочим. - Жанка перестала хныкать.
Потом мы быстро собрались и отчалили, а по дороге остановились возле гастронома и купили две пиццы, чтобы по-быстрому приготовить их в духовке.
Пока я переодевалась, Жанка орудовала на кухне, так что уже через четверть часа мы бодро перекусывали. И уже собирались закругляться, когда нашу скромную трапезу прервал резкий звонок в дверь.
Тяжко вздохнув, я вылезла из-за стола и поплелась в прихожую. Жанка, дожевывая на ходу пиццу, потащилась за мной. Она же первой осведомилась: "Кто там?" - "Откройте, пожалуйста", - попросился подозрительно вежливый мужской голос. Жанка глянула в глазок и стремительно распахнула дверь, даже не удосужившись испросить на то моего хозяйского разрешения.
Тусклая лампочка с пыльного потолка лестничной площадки скупо осветила высокую фигуру в длинном пальто. Фигура переминалась с ноги на ногу и сжимала в руках хрустящий целлофановый куль. В ноздри мне ударил сладковато-приторный запах. Так и хочется сказать тления. Я невольно отступила назад и зажала рот ладонью, чтобы не заорать от ужаса: из целлофана нагло и беспардонно торчали белые лилии!
ГЛАВА 22
Эти белые лилии так меня ошарашили, что я не сразу сообразила, что тип, который их принес, мне смутно знаком. И вел он себя как-то странно для маньяка. Во-первых, поздоровался. Во-вторых, извинился за внезапное вторжение. Одного только и не хватало, чтобы, руководствуясь гуманными соображениями, он взял на себя повышенные обязательства задушить меня быстро и безболезненно. По высшему разряду.
Не поверите, но у него хватило наглости с улыбкой протянуть мне свой жуткий букет:
- Кажется, это вам.
И скромно застыть в дверях с совершенно невинным и как бы даже смущенным видом.
После такой преамбулы я совершенно лишилась дара речи, а Жанка, судя по всему, намеревавшаяся заорать дурным голосом, вместо этого громко закашлялась и неожиданно стала синеть.
- Что это с ней? - обеспокоился смутно знакомый мне маньяк.
Я только клацнула зубами, как компостер, и издала невнятное мычание. А Жанка все синела и синела, ну точно море на картинах ее возлюбленного неудачника, и уже начала оседать на пол.
Пока я соображала, что бы это значило, проявивший невиданную прыть маньяк отбросил в сторону лилии и буквально в последнюю секунду подхватил уже готовую грохнуться навзничь Жанку. Да она подавилась пиццей, дошло наконец до меня, после чего я, не теряя ни минуты, принялась изо всех сил колошматить Жанку по спине.
Жанка слегка порозовела лишь после того, как я об нее отбила обе ладони, открыла глаза, сделала судорожный вздох и томно уставилась на сжимающего ее в своих объятиях маньяка. Я тоже пригляделась к нему повнимательнее и вспомнила. Да это же хозяин того самого "Мерседеса", которому я бампер раскурочила! Явился, значит, по мою душу. Сейчас начнет требовать возмещения ущерба, а я по сию пору не удосужилась раздобыть денег. Совсем замоталась. Ну ладно, как бы там ни было, а он имеет право на сатисфакцию, вот только при чем тут белые лилии, мне все еще невдомек.
- Надо бы ее куда-нибудь положить. - Маньяк из "Мерседеса", похоже, притомился держать обмякшую Жанку, что, впрочем, неудивительно при ее-то статях.
- Там диван, - я махнула рукой в направлении комнаты.
Тогда он поднатужился, как бурлак на Волге, и поволок Жанку к дивану. Вперед ногами, потому что развернуть ее в тесной прихожей, не разворотив при этом стен, было технически невозможно. Я шла сзади и на всякий случай поддерживала Жанкину голову. Вдруг как не донесет, уронит. Однако владелец "Мерседеса" оказался на редкость крепким парнем и доставил Жанку к месту назначения в целости и сохранности. Положил на диван и только после этого перевел дух.
- Может, ей "Скорую" вызвать?
Я присела на диван рядом с Жанкой, которая к этому моменту выглядела вполне прилично, и переадресовала этот вопрос ей.
Жанка слабым голосом отказалась. А я хотела было посоветовать ей в другой раз не болтать с набитым ртом, но сдержалась. Чтобы не задевать ее самолюбия в присутствии посторонних.
Теперь, когда Жанкиной жизни уже ничто не угрожало, можно было и с типом из "Мерседеса" разобраться. Что я и сделала.
- Ну хорошо, допустим, вам надоело ждать! - завелась я с пол-оборота. - Допустим, у вас лопнуло терпение! Но лилии-то при чем?