- И что? В Америке не такое бывает. Одного мужика, например, позвали на какое-то ток-шоу, чтобы он рассказал про любовные письма, которые много лет получал от неизвестной поклонницы. Ну, тот рассказал. А ему говорят: а сейчас мы вас познакомим с автором писем. После чего на сцену выходит… Мужик. Известной ориентации. У первого, конечно, чуть глаза не вывалились, но до конца телешоу он досидел. Неимоверным усилием воли. А назавтра два трупа. Сначала он убил своего поклонника, а потом себя.
- Что вы говорите? - От изумления я опрокинула на скатерть бокал красного вина из подвалов Синей Бороды. После чего на ум мне пришел Вице, этот крупный специалист по передовому голландскому опыту. У меня еще в связи с этим какая-то мысль глубокая мелькнула, но развить ее я так и не успела, потому что разговор свернул в другое русло.
Картина дальнейшего восстановлению не подлежит. Ну если только фрагментами. Фрагмент номер один: злое лицо Дроздовского (а он-то тут при чем?). Фрагмент номер два: громадная постель, накрытая атласным белым одеялом, и я в этой постели. Лежу и последними словами ругаю Вадика. И словно за кадром убаюкивающий рефрен в исполнении Новейшего:
- Никто… Никого… Не понимает… Никто… И никого…
ГЛАВА 28
От завтрака я отказалась. Хотела сказать "предусмотрительно", но после ужина язык не поворачивается. Да и со временем напряженка. С совершенно булыжной головой отхлебнула пару глотков крепкого кофе и попросила Новейшего подбросить меня к прокуратуре. Дескать, не будет ли он столь любезен, раз уж я так у него задержалась. До самого утра.
Новейший был любезен. Не только подбросил, но и вызвался подождать, когда я освобожусь. Я сдержанно его поблагодарила, но предпочла добираться до работы на студийном микроавтобусе, подкатившем к прокуратуре практически одновременно с нами.
- Тогда я заскочу вечером… - то ли спросил, то ли известил меня Новейший, по пояс высунувшись из "мерса".
- Ну да, конечно, - невнятно пробурчала я и потянула на себя тяжеленную дверь областной прокуратуры. Я спешила влететь в кабинет Кошмарова первой, лишь бы только нос к носу не сталкиваться с Вадиком. Глаза бы мои на него не глядели после вчерашнего. Кстати, и на Кошмарова - тоже. Как и на Жанку. И на Новейшего. И… На себя бы я тоже не смотрела. Чтобы под землю от стыда не провалиться. Мало мне всяких приключений, что ли, раз я пустилась во все тяжкие? И репутация опять же… Впрочем, вот уж о чем можно особенно не беспокоиться, ведь бочку дегтя медом не испортишь.
- А, это вы, - рассеянно молвил Кошмаров, завидев меня в дверях.
- Ну да, - кивнула я, подвигая к себе стул. - А вы разве не договаривались с Краснопольским насчет интервью?
- Почему же, договаривались, - подтвердил Кошмаров, - только…
Договорить ему не дал Вадик, ввалившийся в кабинет в обнимку с камерой.
- Здрасьте, - сказал Вадик и уставился на меня.
- Подождите, пожалуйста, за дверью, - смерила я его холодным взглядом, - мы вас позовем, когда будем готовы.
- Ну-ну, - фыркнул Вадик и ретировался в коридор.
- Вы хотели что-то сказать по поводу интервью? - обернулась я к Кошмарову.
- Ну да… - Мой подчеркнуто деловой тон произвел на него впечатление. - Хотелось бы обговорить, что и как…
- Ну что, - сложила я руки на столе замочком. - Хотите, я буду вам задавать вопросы, хотите - все в форме монолога. Скажите, что считаете нужным, и закруглимся. - Честно говоря, я чувствовала себя такой усталой, что мне было все равно.
- Лично я за монолог, - оживился Кошмаров.
Естественно, я согласилась. По мне, чем меньше я буду ворочать собственным языком, тем лучше.
Уже потом выяснилось, что Кошмаров успел заготовить речь страниц этак на десять убористым машинописным шрифтом через полтора интервала. Настоящий отчетный доклад, как и полагается, начинающийся с коронной фразы "за прошедший период". Да и желтизна бумаги наводила на кое-какие размышления.
- Нет, это не пойдет, - возобладало во мне чувство профессионального долга, хотя и через силу, - во-первых, у нас на все про все пять, ну максимум - семь минут. Во-вторых, желательно все-таки, чтобы речь шла о конкретных вещах, а не о направлениях развития.
- Но тут же как раз все конкретное, - попытался возразить Кошмаров, сотрясая воздух своими трухлявыми страницами. - Вот цифры! Показатели раскрываемости… Тенденции…
Тенденции! Нет, вы слышали? И это называется, что они с Краснопольским обо всем договорились.
Пришлось мне закатывать рукава и разгребать эти авгиевы конюшни. А куда деваться? Примерно через час у меня была большая мозоль на языке и полдесятка беззубых вопросов, которые мы с Кошмаровым с неимоверным трудом утрясли. В пылу полемики я даже изменила первоначальным планам и пару раз его подковырнула. Между прочим, поинтересовалась, какова участь Вице? Или дело, как всегда, ограничится оргвыводами? И где сейчас злодейка Вициха, имеющая плохую привычку разгуливать с пистолетом в кармане. Да еще палить из него в любовников мужа.
Кошмаров сразу омрачился челом и сурово напомнил мне про тайну следствия, обмолвившись, впрочем, что Ирэн Ветлугина в данный момент находится в психиатрической больнице. Что тут скажешь? Я так и знала, что этим все и кончится.
А потом был призван Вадик с камерой, и мы с грехом пополам записали это убогое интервью, от начала до конца состоящее из общих фраз типа "следствием проводятся следственные действия".
Я ему озабоченно:
- А что нового по делу Ольги Пахомовой?
А он мне проникновенно:
- Проведена определенная работа. Следствием очерчен круг подозреваемых… - И тэ дэ и тэ пэ…
- Но, насколько мне известно, кто-то уже задержан? - буквально тяну я его за язык.
И получаю в ответ супермногозначительное:
- Да, у нас уже есть некоторые наработки, но в интересах следствия большего я вам сообщить не могу.
Ах наработки! Нет, но как вам это понравится, после того как мы с Жанкой, можно сказать, собственноручно ему маньяка изловили! Предоставили в его распоряжение!
Ни шатко ни валко, а с этой карикатурой на интервью мы все-таки покончили. Вадик сразу выкатился за дверь, я намеревалась сделать то же самое, но Кошмаров меня остановил. Стал ломаться, как пряник: мол, желаю посмотреть, что получилось, прежде чем материал пойдет в эфир. Я уступила его домогательствам. А что, пусть приезжает и любуется на свои торчащие из пиджака грязные манжеты, раз ему так хочется.
- Свяжемся по телефону, - бросил напоследок Кошмаров и подхватил трубку зазвонившего на его столе телефона. - Да, Кошмаров. Что-что? Похищение?! Этого еще не хватало… Да знаю, я его знаю! Этот Самохвалов такие репортажи из области дает… Что, уже по телевидению про это было? По Центральному? - Кошмаров скрежетнул зубами, будто в бреду.
А я, до этого замедлившая шаг, вновь его ускорила, едва заслышав про пресловутое Центральное телевидение. А что, раз такое дело, то по ящику наверняка узнаешь побольше, чем от этого профессионального темнилы Кошмарова.
* * *
Жанка, как я и предполагала, пялилась в телевизор. И заорала, не успела я переступить порог:
- Передают, что Мажора похитили! Прикинь?
- А еще что передают? - Я сбросила со своего стола Жанкин картофельный мешок.
- Да чушь какую-то! Якобы он должен был позвонить в Москву и не позвонил, они вдруг забеспокоились… Короче, у кого-то был ключ от его квартиры, открыли - а там все перевернуто, а соседи говорят, что слышали шум борьбы и машина какая-то отъезжала… Да кому он нужен, этот сопляк!
- Действительно… - Я прикусила нижнюю губу и подумала: черт-те что какое-то получается. Похоже, я в очередное дерьмо вляпалась с этой поганой кассетой. Я-то к ней довольно легкомысленно отнеслась, ну, в общем, так же, как и к самому Мажору, а тут очередная заваруха намечается. Да чтоб вам всем провалиться!
- Да, а что было на той кассете? - оборвала ход моей безрадостной мысли Жанка.
- На какой? - Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, рассказывала ли я Жанке про таинственную встречу на кладбище. По всему выходило, что нет, не рассказывала…
- Ну на той, что мне Вадик вчера принес!
- Ах, на той. - Я перевела дух, перед тем как завестись. - Да репортаж с Гириной могилки. А ты что, так до сих пор и не посмотрела? Ну нет, я так больше не могу! Самолично потребую, чтобы Краснопольский уволил тебя за профнепригодность!
- А меня-то за что? - не осталась в долгу Жанка. - Это вас с Вадиком гнать надо, потому что кассета пустая!
- Как пустая? - Меня взяла оторопь.
- Да так, очень просто. Ничего на ней нет, ничегошеньки!
- Не может быть! Ты ничего не перепутала? - Хорошо, что поблизости оказался стул, а то бы я точно на пол села. Сюрприз так сюрприз! Я-то была уверена, что большая часть передачи у меня если и не в полной готовности, то по крайней мере в состоянии полуфабриката, а тут вдруг выясняется, что ничего подобного. Неужели же это Вадик подсунул мне такую свинью? Конечно, после вчерашнего меня уже ничем не удивить, но, с другой стороны, Вадик и себя заодно подставил, разве нет?
- Да ничего я не перепутала! Хочешь - проверь! - Жанка сунула кассету в видеомагнитофон.
Ну что ж, придется идти к Вадику - разбираться. И если он не уехал снимать городские новости, крупного выяснения отношений нам не избежать. Прихватить, что ли, Жанку в качестве арбитра?
- Ладно, пошли со мной, - попросила я Жанку.
- Куда еще? - насторожилась она. Наверное, испугалась, что я заманиваю ее на ковер к Краснопольскому.
- Да, к Вадику, всего лишь к Вадику, - успокоила я ее. - Хочу поставить этому ханже окончательный диагноз, а ты будешь мне ассистировать при вскрытии.
- Сестра - тампон? Сестра - пинцет? - понимающе хмыкнула Жанка и спровадила в рот очередную вриглю.
Вадик обнаружился на третьем этаже, в курилке возле буфета. Сидел на перевернутом ящике из-под стеклотары с сигаретой на отлете и меланхолично пощипывал свой модно недобритый подбородок.
- Спроси его про кассету, - пихнула я в бок Жанку.
- А ты что, не можешь?
- Спроси!
- Ах принципы-принципы… - прогнусавила Жанка и подплыла к Вадику. - Вадик, ты мне кассету вчера приносил?
- А что? - Вадик поднял на нее глаза, грустные-грустные, как у потерявшегося спаниеля.
- А то, что на ней ничего нет! - выпалила Жанка.
- Этого не может быть. - Вадик стряхнул пепел в поллитровую банку на полу. - Я проверил, там все было в порядке. Ты ничего не перепутала?
- Ну вот, опять я крайняя! - распалилась Жанка. - Кассета пустая, пойдем покажу!..
- Так, может, это другая кассета? - Вадик невозмутимо затянулся.
- Какая еще другая? Ты ее на стол положил? Скажи, на стол?
- Ну на стол, и что дальше? - Вадик смял сигарету о дно банки и проворчал раздраженно: - И покурить-то не дадут спокойно!
- Что дальше, что дальше? - продолжала наскакивать на него Жанка. - А то, что вы из меня козла отпущения хотите сделать!
- Не козла, а козу, - все так же меланхолично поправил ее Вадик, поднялся с ящика и потопал прочь.
Жанка было ринулась за ним, но я ее осадила:
- Стой, Хвостова, я, кажется, все поняла!
- Что ты еще поняла? - подпрыгнула Жанка.
- Это действительно не та кассета…
- Ну вот, я же сказала, что буду крайняя! - От обиды Жанка стала пунцовая, как помидор.
- Но ты тут ни при чем. - У меня возникло желание погладить ее по кудлатой голове, как маленькую девочку, которую ни за что поставили в угол. - Это я виновата. Я отдала эту кассету Мажору!
- Зачем?! - Прилившая к Жанкиному лицу краска начала выцветать буквально на глазах.
- Да не специально. Случайно. - Я со вздохом устроилась на освободившемся ящике из-под стеклотары. - Один тип на кладбище подсунул мне эту дурацкую кассету. Просил передать Мажору. То есть человеку, который за ней придет. Ну, оказалось, что это Мажор. Ну а когда он пришел, ты сразу собак на него спустила, а я впопыхах всучила ему не ту кассету…
- Ну я же сказала, что во всем виновата! - привычно заскулила Жанка и тут же осеклась: - Значит, пустая кассета предназначалась Мажору?
- Выходит! - Я взъерошила волосы, а взъерошить следовало бы мозги. - Только на кой черт организовывать такой саспенс при передаче совершенно пустой кассеты? На кладбище, в колумбарии… - А про себя подумала, ладно бы еще ее взрывчаткой начинили, так нет же. Жанка-то, слава богу, живая и очень даже упитанная.
ГЛАВА 29
Я сидела, подперев голову руками, и перманентно накачивалась пустым, но крепким, как чифирь, чаем, а Жанка поминутно капала мне на мозги, вопрошая:
- Ты думаешь?
- Да думаю я, думаю…
На самом деле, эта головоломка явно была мне не по мозгам. Ну хорошо, лично мне ясно, что пустая кассета потому и пустая, что предназначалась лишь для передачи. То есть тому, кто мне ее подсунул, был важен сам факт. Мол, была такая кассета, свидетели тоже имеются. Да не какие-нибудь, а самые что ни на есть скандально известные.
Ага, значит, под меня копали, так получается? Ну нет, как-то это все несолидно, что ли… Теперь Мажор. Если следовать логике все того же организованного саспенса, то его внезапное исчезновение-похищение как раз с кассетой и связано. Пустой, пустой кассетой!
Вы как хотите, а мне сдается, что это инсценировка. К тому же не очень удачно разыгранная самим Мажором. Разумеется, с помощью соратников. Начнем с того, что они даже не удосужились что-либо на этой дурацкой кассете записать. А почему? А потому что Мажор прискакал, высунув язык, едва я вернулась с кладбища. Да и кладбищенский незнакомец мог знать о моем появлении на Гириной могилке только от кого-то из наших. От Вадика, к примеру, или от той же Жанки. Я ведь не делаю тайны из собственных передвижений, хотя, вероятно, и следовало бы.
И вообще, я такая легкомысленная и непоследовательная, неудивительно, что напасти и неприятности сами меня находят, причем без труда. Взять хотя бы последнее приключение по прозвищу Новейший. С ума сойти, я ведь до сих пор не знаю, как его зовут, а спросить его об этом как-то неудобно после вчерашнего. Давал же он мне тогда, ну когда мы с ним стукнулись на дороге, свою карточку. Куда я ее дела, ума не приложу? Может, Жанка вспомнит, тем более что она эту визитку чуть не облизала?
- Эй, Хвостова, - позвала я. - Помнишь, тот… гм-гм… человек из "Мерседеса" карточку нам дал?
- Ну дал, - подтвердила Жанка.
- А что в ней было написано, случайно не скажешь?
Жанка задумалась:
- Кирсанов… Владислав… Отчество запамятовала. Название фирмы - тоже. А что это ты вдруг?
- Так просто… - Я подлила себе чаю из чайника.
- Да? - Жанка пристально посмотрела на меня и потерла нос. Я заметила, что она всегда его трет, когда ее одолевают сомнения. - Ты это… Держалась бы от него подальше…
- А почему, собственно? - Дружеский Жанкин совет мне не понравился уже потому хотя бы, что сильно запоздал.
- Д-да темный он какой-то… - загадочно молвила Жанка. - Кто такой?.. Откуда взялся?.. Короче, не вызывает у меня доверия, не вызывает, и все тут!
- Значит, не вызывает… - Понятия не имею, откуда у меня появилось это странное чувство, будто Жанка чего-то не договаривает. Может, в конце концов я и разобралась бы в его природе, не ворвись к нам Нонна. Запыхавшаяся, с лихорадочным румянцем на щеках.
- Марина Владимировна! - вытаращила она на меня свои эмалевые глазки и схватилась за сердце. - Там… Вас… Вас разыскивают!..
- Уж не Интерпол ли? - схохмила я без особого вдохновения.
- Нет! - замотала головой Нонна. - Мне… В приемную… Звонил… Сам… - Она с трепетом произнесла громкую фамилию самого егозливого журналюги Центрального телевидения.
- Я… Ему… Ваш… Телефон… Дала…
- Ладно, Нонна, отдышись, - посоветовала я ей, попутно призадумываясь. А с чего это я понадобилась этому живчику? Этому любителю жареного? А чего тут гадать, из-за этого поганца Мажора! Двух мнений быть не может.
- Ой… Ой… - В страшном волнении Нонна колыхала своей монументальной грудью. - Он же… Он же будет вам звонить…
- Все будет хорошо! - заверила проникшаяся сочувствием к Нонне Жанна и даже стала ее обмахивать каким-то залежавшимся сценарием.
А на меня вдруг пахнуло этой гадостью… Этим клопомором с ароматом экзотических фруктов… Причем в такой концентрации, что я не выдержала и чихнула. Да так, что меня до мозгов пробрало. Апосля чего, в свою очередь, на меня нашло необыкновенное прояснение.
Прищурившись, я двинулась на Нонну:
- А скажи-ка мне, Нонночка, чем это ты так напарфюмилась?
- Туалетной водой. "Экзотика" называется, - пробормотала она.