- А при чем тут это? - вытянула физиономию Жанка.
- А при том, - довольно потерла я руки, - что сейчас будет шерше ля фам. Да еще какой шерше ля фам! Ну, Нонночка, рассказывай, где ты Мажора прячешь? Под кроватью? Или в гардеробе?
- Ка… Какого Мажора? - проблеяла Нонна и густо покраснела.
- Какого-какого! Петьку Самохвалова! - Я уже ни секунды не сомневалась в успехе своего дедуктивного опыта. Тут и подкорка моя расстаралась, обеспечила поток сознания следующего содержания: а что, Нонна - бабенка разведенная и, судя по симпатичным усикам над верхней губой, очень даже темпераментная и не старая, в прошлом году тридцать семь отмечали. Возраст, в котором многих женщин на подвиги тянет. По себе знаю.
- Ой! Ой! - снова запричитала Нонна и обеими руками схватилась за левую грудь, а на моем столе вовсю растрезвонился телефон. Я подняла трубку, немного подержала ее на весу и вернула на место.
- Ты что? - заорала на меня Жанка. - Это же, наверное, с Центрального телевидения!
- Ничего, перезвонят, если им так надо, - отмахнулась я от нее. - А мы их обрадуем, что с Мажором ничего не случилось. Что он жив-здоров, чего и другим желает. А исчезновение-покушение - всего лишь шутка, хотя и не очень удачная. Правильно я говорю, Нонночка?
А Нонна, вместо того чтобы ответить внятно, зашлась в истерических рыданиях, и нам с Жанкой пришлось вылить на нее не меньше литра воды, прежде чем она смогла выдавить из себя что-то более или менее членораздельное:
- Я… Я не хотела… Я не знала… Что так получится!.. Он… Он…
- Он тебя уговорил. - Мне пришлось ей суфлировать.
- Да, - Нонна сглотнула слезы, - он… Он уговорил… Сказал, это не страшно… Чтобы рейтинг поднять!
- Ну вот, еще один специалист по поднятию рейтингов! - хмыкнула я и покосилась на Жанку, а та, словно ей и невдомек, о чем речь, устремила свой взгляд куда-то в астрал.
А Нонна без устали била себя в пухлую, как перина, грудь:
- Я же не знала! Не знала, что все до Москвы дойдет!
- Да все понятно, понятно, что ты не знала. - Чтобы хоть как-то ее утешить, я погладила ее по сдобному плечу. - Скажи-ка ты лучше, где сейчас Мажор? Дома у тебя, да?
- Нет, на даче, в Рябиновке, - всхлипнула Нонна и склонила повинную голову.
- Так, а телефон там есть?
- Нет, - еле слышно пролепетала Нонна.
- Ну… А мобильный при нем?
- Так он же его отключил, - с трудом разобрала я сквозь всхлипывания.
- Тогда придется ехать, - развела я руками.
- Куда? - встрепенулась Жанка.
- В Рябиновку, куда же еще, - удовлетворила я ее любопытство.
- А работа?! А Краснопольский?! - Еще никогда в жизни Жанка не была так близка к апоплексическому удару.
- А я что, по-твоему, делаю? Как раз о работе и беспокоюсь. Сообрази, где сейчас кассета, отснятая на Гириной могилке? У Мажора! Так что мне либо опять на кладбище мотать за новым репортажем, либо к Мажору, в Рябиновку. Без разницы! - выпалила я на одном дыхании и перевела взгляд на Нонну: - Ну что, дорогая, спешу тебе сообщить, что за тобой такси до Рябиновки и мое алиби у Краснопольского.
Нонна открыла рот и тут же закрыла, а Жанка беспокойно заерзала на стуле:
- А что говорить, если с Центрального телевидения позвонят?
- Скажи, что Мажор передает им горячий привет из Рябиновки.
* * *
- Ну я так и знал! - Мажор саданул себя кулаком по валенку. - Свяжись с этими бабами! Мало, что замерз тут, как бобик…
- А ты бы печку затопил! Вон ведь печка! - Я обвела взглядом дачные хоромы Нонны. Вполне справный снаружи домик с мансардой и изнутри выглядел обжитым и ухоженным. Что неудивительно при Нонниной хозяйственности. Краснопольский и тот ценит ее за умение варить кофе и сервировать поднос. Один в ней недостаток - уж очень она падучая на экзотические запахи. А вот за пагубную страсть к молодым красавцам я бы ее судить не стала. Ибо, как говорится, а судьи - кто?
- Да пробовал я ее топить, чуть не задохнулся! - жаловался мне Мажор, зябко запахиваясь в свое стильное пальто, которое весьма пикантно гармонировало с валенками. - Она, наверное, испорченная какая-нибудь!
- Сам ты испорченный! - фыркнула я и уселась на табурет, заботливо накрытый маленькой подушечкой-сидушечкой, явно творением Нонниных рук. - Ты хоть знаешь, что натворил?
- А что такого? - дернул плечом этот поганец и закурил с выражением деланной невозмутимости. - Что случилось-то?
Мне не оставалось ничего другого, кроме как поразиться его беспримерной наглости:
- Как что? А то, что по телевизору только про тебя и талдычат, что в прокуратуре по факту твоего таинственного исчезновения дело завели?!
- Подумаешь, беда! - Мажор закинул ногу на ногу, помогая себе руками, как инвалид. Валенки ему, вишь ты, мешали. И понизил голос: - А кто еще, кроме вас, знает, что я тут? Ну и Нонки, само собой…
- Глубоко уважаемая тобой Жанна Аркадьевна! - не удержалась я от победной улыбки.
- У-о-ой… - сморщился Мажор. - Это плохо. Хотя… - Он бросил на меня пытливый взгляд из-под бровей. - Вы, я думаю, сможете с ней договориться. Чтобы помалкивала…
- А с какой такой радости, позволь тебя спросить? - Я тоже закинула ногу на ногу. - Какой мне с этого навар?
- Ну-у. - Мажор потер покрасневший от холода кончик носа и как-то странно посмотрел на меня. - Я ведь много на что могу сгодиться… И потом, вы же знаете, я всегда относился к вам не так, как к другим, по-особенному…
Это он что, заигрывает со мной, что ли? Мол, и тебя отоварю, почему нет?
- Эй, ты что, заигрываешь, придурок? - Руки у меня прямо так и чесались надавать ему по сусалам. - Со мной? Заигрываешь? Вот к-козел!
- Ну не хотите, не надо, - преспокойно утерся Мажор, - я же вас не заставляю, в конце-то концов. Одного не пойму, зачем столько пафоса?
Я уже приготовилась выслушать очередную нотацию на тему моего морального облика, однако Мажор заговорил о другом:
- Ну подумаешь, прокололся, с кем не бывает. Вы как будто таких штучек не практикуете! Разве не подстава была, ну, тот идиот, который про красные бикини и черные чулки распространялся? Вы хотели привлечь внимание к своей персоне, вы его привлекли. Почему же другим нельзя? Мне, например?
Ну и вляпалась же я с дурацкой Жанкиной затеей! Попробуй объясни теперь этому олуху, что подстава хотя и была, но совсем иного рода.
- А я, может, наилучшими соображениями руководствовался, - тем временем разглагольствовал Мажор. - Хотел, чтобы рука Москвы наконец дотянулась до нашей области и вмешалась в то, что здесь творится. Кругом коррупция, правоохранительные органы бездействуют… Да взять хотя бы Ольгино убийство! Они ведь никогда его не расследуют, никогда!
- Почему же? У них уже есть подозреваемый.
- Да слышал, слышал, - Мажор поежился, - нашли козла отпущения, какого-то городского сумасшедшего. Теперь сделают из него маньяка. А он тут ни при чем.
- А ты откуда знаешь? - Не то чтобы я так уж близко к сердцу приняла Мажоровы рассуждения, но его точка зрения показалась мне достаточно неожиданной.
- Ха! Еще бы мне не знать! - Мажора буквально распирало от сознания собственной значимости. - Я же был у нее в тот вечер и знаю, что она кого-то ждала. Но не шибздика же этого, в самом деле!
ГЛАВА 30
Уже через минуту Мажор пожалел о том, что проговорился, но было поздно, я насела на него и довольно плотно:
- Ну-ка, Петя, выкладывай мне все. Причем подробно и по порядку.
- Да что рассказывать. Ну был я у нее… Но я же не знал тогда, что ее убьют, а то бы и на порог не сунулся…
- Ну само собой, - поддакнула я. - Кому же охота быть свидетелем, а то и того хуже - подозреваемым. Потому-то ты, Петенька, и не побежал, задрав штаны, в прокуратуру. Зачем тебе лишний геморрой? Пусть другие отдуваются. К примеру, Марина Владимировна и Жанна Аркадьевна, эти провинциальные тетки с местечковым кругозором.
- Заметьте, я этого не говорил! - Петька поднял вверх указательный палец правой руки с заметной ученической мозолью от ручки. Небось круглый отличник был, воспитанный мальчик - надежда школы, а что получилось в результате? Типичный постсоветский выскочка! Впрочем, не он первый, не он последний. - Лично к вам, Марина Владимировна, я всегда с уважением относился, вы крепкий профессионал и многому меня научили.
Я чуть не прослезилась:
- Ну, спасибо на добром слове. Можешь же, когда захочешь, и язык вроде бы не отсох. Да ты проверь, проверь на всякий случай. Только сейчас не обо мне речь, а о твоем последнем посещении Пахомихи.
- Ой, опять вы об этом, - сразу загрустил Мажор, - и кто меня за язык тянул! Я ж уже сказал. Заехал я к ней в тот день часов около десяти вечера. Она была жива-здорова и даже в приподнятом настроении. Боюсь, вам будет это неприятно, но веселилась она из-за вашего ток-шоу. Ну, того самого… Вам сейчас опять будет неприятно, но она еще все время повторяла: никогда не забуду, какое у нее, то есть у вас, было глупое выражение лица.
Обидно, не обидно, но мое самолюбие получило очередной удар ниже пояса, хотя я и сама предполагала, что физиономия у меня тогда была, как бы сказать помягче… Сильно перекошенная. Я ведь по сей день видеозапись той злополучной передачи посмотреть так и не решилась. Из опасения заработать инфаркт.
- Ну ладно, ладно, - сказала я сухо. - С этим мы более или менее разобрались. Одного я не понимаю, за каким чертом ты к ней вообще в тот вечер заявился? В десять часов… Некоторые в это время уже спать укладываются.
- Да как вам сказать. - Мажор соскочил с табурета и запрыгал по комнате, пытаясь согреться. - Заглянул на огонек…
- А серьезно? - Я и сама уже начинала мерзнуть, но вида не подавала.
- У-ой! - Мажор широко зевнул, и изо рта у него повалил пар. - Черт! Как холодно! Я тут насквозь промерз! Может, где-нибудь в другом месте поговорим, чего мне тут окоченевать, раз затея все равно провалилась? И… Может, мы все-таки сговоримся? - Он снова стал торговаться, как на базаре. - Ну что вам за выгода от этой истории, а? А то бы сделали вид, что ничего не знаете, ничего не ведаете, а я бы вечером вышел к народу простуженный, в изорванной одежде и с подбитым глазом и сказал, что сбежал от похитителей, которые держали меня в темном подвале… Ложь, конечно, не спорю, но ведь безобиднейшая! Почти святая!
- Да-а! - выдохнула я с невольным восхищением. - Было поколение лириков, потом - физиков, а теперь, значит, циников. Далеко вы пойдете, ребята, ох далеко, если глотки друг дружке не перегрызете!
- Ну что вам стоит, Марина Владимировна?.. - как ни в чем не бывало канючил Мажор.
- Хорошо, по рукам, - кивнула я. - Но при одном условии: ты выкладываешь мне все, что знаешь о Пахомихе и о том, что было в тот вечер.
Мажор почесал за ухом:
- Заманчивое предложение. Только… Нельзя ли придать ему немного конструктивности? Давайте внесем в наш джентльменский договор еще один пункт: все это останется между нами. Используйте сведения, как хотите, но без ссылок на меня, лады?
- Лады! - усмехнулась я.
- Тогда поехали. - Мажор снова оседлал табурет. - Сначала: что я знаю о Пахомихе. Ну прежде всего, что она была предельно деловым человеком. Ничего не делала просто так. Никаких идей и принципов за ней сроду не водилось, да вы сами это знаете. Ну… У нас с ней было что-то вроде обоюдовыгодного сотрудничества. Короче, это она меня вывела на нужных людей, познакомила с кем надо, отрекомендовала…
- И ты пролез в собкоры! - подсказала я.
- Все-то вы знаете, Марина Владимировна! - расплылся в самодовольной ухмылке Мажор. - Даже скучно с вами! Так вот, Ольга имела такие связи, я бы даже сказал, рычаги давления… Мне кажется, если бы она захотела, так в два счета в Москве оказалась, но у нее какие-то другие планы были. Я тут как-то на досуге прикинул и пришел к выводу, что ее основной целью было манипулирование людьми, упоение собственной властью. Ну знаете, как у этих маньяков в дурацких книжках. Поймают они себе жертву и начинают, сначала руку отпилят, потом ногу…
Это Мажорово сравнение Пахомихи с маньяком сильно подействовало на меня.
- Ну, а тобой она как манипулировала? - поинтересовалась я.
- Мной? - Мажор осклабился. - Большею частию по основному назначению. Тоже была, знаете ли, охоча до упругого комиссарского тела. Но с меня-то не убудет. А вот кого-то из вышестоящего начальства она шантажировала, то ли из мэрии, то ли подымай повыше. За что, почему, не знаю, но факт остается фактом.
"Вице?" - чуть не заорала я, да вовремя прикусила язык.
- А уж на вас она зуб имела ну просто неимоверных размеров! До сих пор удивляюсь, по какой причине, - Мажор напустил на себя озабоченности. - Прямо ненависть какая-то, честное слово. Но вы ей, насколько я знаю, взаимностью отвечали? - Он подмигнул панибратски. - А в тот вечер она сама меня позвала, и как раз из-за вас. Позвонила на мобильник, срочно, говорит, приезжай, дело есть. Приезжаю: она вся из себя в пеньюаре, но настроена решительно. Спросила, видел ли я это ваше ток-шоу. Я сказал, что нет. Тогда она мне запись показала. Пока я смотрел, ухохатывалась, а потом велела помочь ей устроить из этой истории небольшую шумиху на каком-нибудь из центральных каналов. Необязательно на том, на котором я работаю, на любом. Есть же такие передачи, которые на скандалах специализируются.
- Да сколько угодно! - вырвалось у меня.
- Ну вот, - продрогший до костей Мажор стал громко хлопать валенком о валенок, - а потом она меня выставила… Я хотел остаться, у нее виски отличное было, а она: отваливай, сейчас, говорит, ко мне явится кролик…
- Кролик? - переспросила я. - Это в каком смысле?
- А кто ж ее знает? - застучал зубами Мажор. - Она вообще мастерица была прозвища придумывать… Ой, чувствую, пора отсюда сваливать, а то я скоро к этим валенкам примерзну, придется их потом ампутировать вместе с ногами!
- Да постой ты, не мельтеши! - прикрикнула я на него. - Я одного только не пойму, с чего ты взял, что это был не Па… то есть ну не тот, которого ты шибздиком назвал?
- Да потому что я его видел! Ну не в лицо, конечно, а в спину. В арке. Ну знаете, Ольга жила в таком доме сталинской постройки, с аркой. Как сейчас помню, я услышал шаги и обернулся. Вижу силуэт, высокий такой мужик, крепкий, а Ольга - в окне, на свету, с бокалом, ну прямо царица!
- Ага, Шамаханская, - пробормотала я и снова сосредоточилась на Мажоровом рассказе. - Но как ты узнал, что это тот, кого она ждала? На нем же не написано? Мало ли, может, кто-то другой. Да жилец из того же дома!
- Ну теоретически это возможно, - внял моим доводам Мажор, - но тут какая-то мистика. Глаза закрою и вижу: силуэт в арке и Ольгу в окне. - И тут же запричитал, как профессиональная плакальщица над гробом: - Ой, не могу! Ой, околею! Да холод же собачий! Ой, мои рученьки! Ой, мои ноженьки!
- Ну так выходи из подполья, или ты еще не созрел? - Я тоже медленно, но верно примерзала к табурету, несмотря на подушку-сидушку.
- Да созрел я, созрел… - прогнусавил Мажор. - Мне бы только это… Пару синяков… Может, поспособствуете, а, Марина Владимировна?
- Да я бы с удовольствием, только боюсь, силу не рассчитаю, сделаю тебя на всю жизнь инвалидом. Ты вон лучше сам… Стукнись башкой о косяк, фонари получатся - первый класс!
- Думаете? - тяжко вздохнул Мажор и, вы не поверите, на полном серьезе треснулся головой о дверной косяк, а потом еще и повторил с унылым бормотанием: - И чего только не сделаешь ради рейтинга?.. - После чего со стоном испросил у меня зеркало.
Я достала из сумки пудреницу, а Мажор полюбовался плодами своих трудов и саданулся о косяк еще разок. Для верности.
Я прониклась уважением к Мажорову мужеству и предложила в меру своих сил поспособствовать его дальнейшему преображению, для чего вызвалась почикать маникюрными ножницами элегантное Мажорово пальто.
- А вот этого не надо! - решительно запротестовал Мажор. - Зачем же портить дорогую вещь? У меня же все предусмотрено. - И припер откуда-то дорожную сумку с драными лохмотьями, не иначе с бомжа снятыми. Быстренько переоблачился и довольно похлопал себя по бокам. - Что, хорош? А вы пальто хотели портить!
И то верно, пальто - это вам не морда.
- Да, чуть не забыла, - я приготовила еще один сюрприз Мажору, - там меня такси ждет. Так вот, дорога за твой счет.
- О чем речь, Марина Владимировна! - И глазом не моргнул Мажор. Может, потому что с фингалами моргать не очень-то и сподручно. - У нас же с вами джентльменский договор!
Последнее замечание мне особенно понравилось, потому что прозвучало из уст "джентльмена до кончиков ногтей".
- А если я передумаю? - лукаво прищурилась я.
- Побойтесь бога, Марина Владимировна, - Мажор молитвенно сложил на груди руки. - Не заставляйте меня думать, будто на свете нет ничего святого!