* * *
Примерно через час я была уже на работе. С кассетой, отснятой накануне на Северном кладбище. Она была у Мажора дома, и, чтобы, не дай бог, снова чего не перепутать, я ее даже просмотрела на Мажоровом видаке, пока он обзванивал местные СМИ, взволнованно сообщая, с каким трудом он вырвался из лап неизвестных, но очень кровожадных бандитов.
Когда я посоветовала Жанке не слишком распространяться насчет Мажоровых проделок, она чуть с ума не сошла. Накинулась на меня, как бешеная, чуть в клочья не разорвала:
- Ты что? Ты сговорилась с этим пронырой? С ума сошла!
- Так нужно, - твердила я одно и то же, хотя сама не очень хорошо понимала, а почему, собственно. Ведь Мажор не сообщил мне ничего принципиально нового. Во-первых, что касается шантажа. Ясно, что речь идет о Вице. Пахомиха знала о его нетрадиционной ориентации. Во-вторых, о силуэте в арке. Тут вообще все очень зыбко. Даже если он и направлялся к Пахомихе, то не факт, что он ее убил. Если учесть, что Пакостник взял это злодейство на себя. Правда, сие лично мне неизвестно, а у Кошмарова хрен узнаешь. У него на все про все один ответ: тайна следствия.
Однако заноза в моей голове все же засела. И свербела, свербела… Я мысленно раскладывала версии, как пасьянс, и ни одна из них у меня не сходилась. Ну кто, к примеру, мне скажет, от кого были "подарки" под моей дверью? Вдруг Пакостник тут ни при чем? Тем более что и повод для сомнения имеется. Это последний случай с лилиями. Следы-то тогда привели к Порфирию, пребывающему в клофелиновой отключке. И если не Порфирий собственноручно стащил их с Гириной могилки, то некто, побывавший в тот день в его квартире. И угостивший нашего мариниста божественным нектаром из водки и клофелина.
Что ж, может, стоит все-таки попытать нашего Айвазовского, хотя шансов, сдается мне, практически никаких. Наверняка ведь ничего не помнит, пропил, барбос, и мозги, и память.
- Эй, Хвостова, - позвала я Жанку. - Твой Леонардо все еще в больнице прохлаждается?
- Да где там! - отозвалась она взволнованно. - Убег! Надоело, говорит. А у самого сердце больное! А что?
- А то, что не мешало бы с ним поговорить…
- О чем? - беспокойно задергалась Жанка. - Опять о всех этих ужасах? Мало, что ли, он пережил? Нет, ты уймешься когда-нибудь или нет? Пойми ты, поймали маньяка, поймали! Я сама чуть жизни не лишилась, а этого гада замордовала!
- Уверена, ты получишь за это медаль, - подсластила я пилюлю. - Но с Порфирием мне так и так нужно покалякать.
- А если я против? - набычилась Жанка.
- А если ты против, то говорить с ним будет Кошмаров, - пригрозила я ей.
Суровые меры возымели на Жанку нужное действие.
- Ну, доканывай его, доканывай, если тебе так хочется, - пробормотала Жанка и добавила не без злорадства: - Только как ты будешь до Новостройки добираться, сначала туда, а потом обратно, без машины-то?
А вот это действительно вопрос на засыпку. Хотя чисто теоретически, конечно, можно допилить до дому на автобусе, а там раскопать из-под снега "Варвару", потом завести ее путем дерганья за проводки… Как раз к завтрашнему утру и поспею на Новостройку. Придется разориться на такси или на левака, а их всегда немало ошивается внизу. Народу-то в Доме радио толчется будь здоров сколько.
Я подошла к окну, взглянула на стоянку и - надо же, какое совпадение - увидела знакомый "Мерседес" и Новейшего рядом с ним. Кажется, он раздумывал, подняться ли ему наверх или подождать, когда я спущусь.
- Все в порядке, - объявила я Жанке. - "Мерседес" урчит у подъезда.
- Ну да, - выглянула она из-за моего плеча, - я так и знала. Ты все-таки связалась с этим типом. Только учти, я с ним не поеду.
- А ты мне и не нужна, - преспокойно парировала я. - Мне Порфирий нужен. - И пошла одеваться.
- Ну нет, - засопела, спешно накидывая кацавейку, Жанка. - Я тебе его на растерзание не отдам!
С грустью приходится констатировать, что наши с Жанкой отношения заметно ухудшились с тех пор, как она открыла для себя Порфирия. Честное слово, открыла бы лучше мыло или шампунь какой - два в одном. Или что-нибудь с крылышками, на самый худой конец.
ГЛАВА 31
Вы, конечно, уже успели заметить, что общение с Порфирием трудно назвать приятным и познавательным. Даже на самые нейтральные темы. Уж не знаю, на какие темы с ним Жанка воркует? И в этот раз все было, как обычно. С ветерком добравшись до Новостройки на "мерсе" Новейшего, мы застали Порфирия лежащим на диване. Правда, уже не ничком, как в прошлый раз, когда к нему "Скорую" пришлось вызывать, а на спине. Верная Жанка тут же устроилась у него в ногах и до самого конца нашей беседы не сводила влюбленных глаз с его обрюзгшей заспанной рожи.
- О, Маринка! - приветствовал он меня с дивана со всей своей нахальной непосредственностью. - Пивка случайно не захватила, а то Жанка мне не покупает?
- Марина Владимировна! - решительно пресекла я его наглую фамильярность.
- Ну, извини, - сказал Порфирий и почесал босую левую ступню. - Просто я на трезвую голову ни хрена не соображаю. Как человека прошу Жанну Аркадьевну за пивком сбегать, а она ни в какую. Говорит, что я от пива окочурюсь.
- Запросто окочуришься, - подтвердила я, - не дождешься славы и бешеных бабок. Организм-то у тебя теперь подорван. Водка с клофелином - это же почти коктейль Молотова.
- С клофелином? - Порфирий снова поскреб голую ступню. - Это вы серьезно или сговорились?
- Да я же тебе говорю, так доктор сказал! - встряла Жанка.
- Так кто же это такую отраву в магазине продает, а? Это ж подсудное дело! - Порфирий наморщил свой низкий малообещающий лоб. - Хотя… Должен признать, по шарам хорошо бьет…
- Вот тебя и ударило по шарам! - напомнила Жанка. - Так ударило, что еле откачали!
Меня же совсем другое занимало:
- Так ты что, сам бутылку покупал?
- Сам, - кивнул Порфирий и повернулся на бок, - клиент у меня "Вид на морскую гавань" купил, а потом мы это дело спрыснули…
- Какую еще гавань?
- Морскую, темнота! Картина так называется. Ну и дикая же ты все-таки, а еще имя имеешь - Марина, что означает - морская, - популярно разъяснил мне Порфирий и повернулся к Жанке: - Слышь, Жанна Аркадьевна, сбегала бы ты все-таки за пивком, а? Сделала бы милость…
Но Жанка проигнорировала эту слезную просьбу, зайдясь в восторженных стенаниях:
- Порфирий, ты продал картину? Ты ее правда продал?
- Я что, похож на брехуна? - обиделся Порфирий. - И вообще, большое дело - картину у художника купили! На то она и картина! Как говорится, не продается вдохновенье, но можно это самое… живопись продать!
- Ага, налетай - не скупись, покупай живопись, - подсказала я.
- Ну что-то типа того. - Порфирию все-таки надоело валяться, и он уселся на диване, по-турецки скрестив ноги. Бросил тоскливый взгляд на все еще неприбранные остатки клофелинового пиршества на хромоногом столе и нежно погладил впалый живот. - Сожрал бы я что-нибудь, девки. Ну сбегали бы вы, право слово… Тут палатка за углом… В трех шагах… Купили бы колбаски, пивка… Любую картину отдаю за одну бутылку пива!
- Будет тебе пиво, - пообещала я, не обращая внимания на свирепую Жанкину физиономию. - Только сначала расскажи-ка поподробнее про клиента, который на твою замечательную гавань раскошелился. Какой он из себя? Такой маленький, плюгавенький, с острым носом и бородавкой на подбородке? - Я подробнейшим образом описала Порфирию Мелкого Пакостника.
- Какой плюгавенький! - фыркнул Порфирий. - Мужик был видный, высокий, в кожане, в норковой шапке. И бумажник - вот такущий, - Порфирий расставил большой и указательный пальцы на толщину кирпича. - Первый раз его видел. Не из тех, что часто на Краюхе ошиваются. Может, даже не из местных. Да точно не из местных. Наше-то быдло в искусстве ни бэ ни мэ, картины под цвет обоев подбирают, а этот, чувствуется, знает толк в полутонах… Ох, и жрать же хочется, прямо кишки подводит!
- И правда, Жанка, сбегала бы ты, купила ему чего-нибудь. Нужно же ему подкрепиться. - Я поняла, что Порфирия нужно срочно накормить, а то, пока он думает только о жратве, ничего путного от него не добьешься.
- Ну хорошо, - Жанка поднялась с продавленного дивана под аккомпанемент скрипучих пружин. - Только не позволяй ему вставать, он еще очень слаб.
Я торжественно поклялась Жанке, что не позволю ему и шевельнуться, а Порфирий крикнул ей вслед:
- Пивка, пивка не забудь!
Только за Жанкой захлопнулась дверь, как Порфирий резво подскочил со своего смертного одра и молниеносно скрылся в направлении сортира. Возвратился же он оттуда, слегка пошатываясь, под заунывное завывание сливного бачка, потянулся, сощурившись, выглянул в окно и доверительно поведал:
- Пока с утра пивка не хряпну, не человек.
Это уж точно, на человека Порфирий походил весьма отдаленно, хоть бы даже и после пивка. Такое ощущение, что он - представитель тупиковой побочной ветви на тернистом эволюционном пути от макаки к гомо сапиенсу. Впрочем, на данном историческом отрезке эта малозначительная деталь не играет практически никакой роли.
- Э-э… Значит, картину ты продал на Краюхе? - вернулась я к главному.
Порфирий наморщил лоб, силясь то ли вспомнить, то ли сообразить, и впал в состояние, близкое трансу. Я даже подумала, может, у него опять приступ какой, или, того хуже, агония. Но, слава богу, все обошлось.
- Ну так… - известил он меня наконец о благополучном завершении трудоемкого мыслительного процесса. - На Краюхе…
- Этот деятель. Ну покупатель. Он что, сразу к тебе подошел или ходил выбирал?
- Черт его знает! - Порфирий, громко покряхтывая, снова с ногами взобрался на диван. - Натурально как из-под земли вырос. Посмотрел мои работы, похвалил технику… Еще сказал, что хотел бы что-нибудь такое купить… Э, на даче, дескать, повесить, над камином… Да где же эта Жанна Аркадьевна запропастилась, тудыть ее? Кони тут бросишь, покуда ее дождешься!
И правда, где она там застряла? До тех пор пока этот троглодит не набьет свою требуху, ничего я из него не выужу!
Но тут - чу! - в замке повернулся ключ. Жанка на всех парах влетела в комнату и, взгромоздив на колченогий стол свой туго набитый картофельный мешок, стала выгружать из него невиданные яства в виде сосисок, батона и связки бананов.
У Порфирия хищно заблестели глазенки, Жанка только рот открыла, а он уже сжевал одну сосиску прямо с целлофановой оболочкой и жадно протягивал руку за другой.
- Да их же варить надо! - вскрикнула она.
- Не бойсь, у меня там, как в операционной, сплошная антисептика. - Порфирий красноречиво постучал по своей урчащей утробе.
Ну, с этим уж точно не поспоришь. Ведь так, паршивец, проспиртовался, что, когда наступит срок, его и черви глодать не станут, от одного духа закосеют.
- А где пиво? - отрыгнул он, управившись с сосисками.
- Тебе нельзя! - неуверенно пискнула Жанка и попыталась прикрыть своей тыльной частью полуразгруженную сумку.
Да где там! Порфирий налетел на нее, аки коршун, и выцарапал заветную бутылку "Жигулевского" местного розлива.
- Самое дешевое купила, - неодобрительно отозвался он о пиве, но гордо отказываться не стал, откупорил бутылку о край хромоногого стола, покрытого зазубринами, и, запрокинув голову, выхлестал до дна за один прием. - Уф-ф, а вот теперь я человек!
Лично я в последнем сильно сомневалась, но виду не подала.
- Ну хорошо, он купил у тебя картину, и что дальше? - продолжила я ровно с того самого места, на котором мне пришлось прерваться из-за того, что Порфирий набивал свое пузо.
- Нет, он ее не купил, - замотал головой этот забулдыга.
- Как не купил?! - вскричали мы с Жанкой одновременно.
- Он не купил ее на Краюхе, - невозмутимо ответствовал Порфирий, - я пригласил его сюда, - он обвел руками свою захламленную берлогу, - чтобы он смог выбрать, потому что на Краюхе у меня только три пейзажа было. Он и выбрал "Вид на морскую гавань", сказал, это именно то, что ему нужно. И заплатил хорошо.
- А бутылка откуда взялась?
- А бутылка, это уже потом… Я сам за ней в палатку за углом сбегал. И мы с ним обмыли это дело. Он покупку, а я продажу, а дальше… - Порфирий растерянно посмотрел на Жанку.
- Что было дальше, ты, конечно, не помнишь, - со вздохом довела я его мысль до конца.
- Нет, дальше было то, что я проснулся и увидел многоуважаемую Жанну Аркадьевну.
Да, немного же я добилась от этого обалдуя, прямо скажем, немного.
- Ну а белых лилий у этого щедрого покупателя в норковой шапке случайно с собой не было? - поинтересовалась я, ни на что особенно не надеясь, попутно перехватив встревоженный взгляд Жанны Аркадьевны.
- Лилий? - Порфирий почесал темечко. - Это в каком смысле?
- В прямом! - Так и въехала бы по этой пропитой роже.
- Нет, лилий я при нем не видел, - покачал головой доморощенный Айвазовский, - а вот мобильник у него был.
Я присмотрелась к Порфирию повнимательнее: так врет он все-таки или нет? Пожалуй, что не врет, слишком уж тупое у него выражение лица.
- Я же тебе говорила! - тут же активизировалась Жанка. - Он здесь совершенно ни при чем!
Ну, допустим, я тоже так думаю. Вопрос в другом: а кто этот благодетель в норковой шапке и при мобильнике, что купил у Порфирия его морскую дребедень?
- Жанна Аркадьевна, а у тебя случаем второй бутылочки не завалялось? - Порфирий сделал шаг в сторону безразмерной Жанкиной сумки.
- Тебе нельзя! - Жанка подхватила свой картофельный мешок и отскочила к стене.
Порфирий рванул было за ней и вдруг завис в прыжке:
- Да вот же, вот же он!
- Кто?! - дружно завопили мы с Жанкой.
- "Вид на морскую гавань"! Он не взял картину! А деньги, деньги где? - Порфирий буквально грохнулся на пузо и просунул ладонь под диван.
* * *
- Фу, слава богу, - Порфирий вытащил из-под дивана две смятые пятидесятирублевки, все в пыли, и утер со лба холодный пот. - А то я уже испугался, может, думаю, приснилось?
А я подошла поближе к срисованной с речки Вонючки "морской гавани" и склонила голову набок. Сто рублей за блекло-голубую даль и два утлых суденышка? Неведомый клиент в норковой шапке явно польстил нашему Айвазовскому.
Ладно, шутки шутками, а история, рассказанная Порфирием, выглядит все более и более правдоподобной. А также таинственной. Кто этот некто, щедрой рукой отваливший Порфирию сотню и той же щедрой рукой подмешавший ему клофелину в водку? Конечно, при условии, что это и в самом деле был клофелин, ведь экспертизы никто не проводил.
Я даже подошла к хромоногому столу и обнюхала пустую водочную бутылку, от которой банально разило дешевой спиртягой и только. Может, все-таки следователю Кошмарову свистнуть, заколебалась было я, но очень скоро отбросила эту идею по причине ее полной утопичности. И в самом деле, разве можно рассчитывать на Кошмарова после того "класса", который он показал на предыдущих стадиях расследования? К тому же у него теперь снова есть главный подозреваемый. Так что самое большее, что он сделает, так это засадит Порфирия в кутузку, чтобы он составил компанию Пакостнику.
"На что и рассчитывал неизвестный злоумышленник в норковой шапке", - шепнул мне кто-то на ухо. Я растерялась и уставилась на Жанку, а это, оказывается, был мой внутренний голос.
- Так, данный вещдок я реквизирую, - объявила я Порфирию, засовывая в пакет бутылку с хромоногого стола.
- Да бери, не жалко, - равнодушно отмахнулся он, - винтовые у нас все равно не принимают.
- И последнее, - добавила я многозначительно, - если вспомнишь про этого клиента что-нибудь интересное, немедленно свяжешься со мной. Через небезызвестную тебе Жанну Аркадьевну, - зыркнула я на Жанку. - А теперь - адью!
Жанка понеслась за мной в прихожую и повисла на плече:
- Ты не расскажешь Кошмарову?
- И не подумаю. Я же не такая предательница, как некоторые.
Жанка густо покраснела и виновато потупилась, а я помчалась разыскивать палатку, в которой Порфирий покупал водку, чтобы обмыть подвалившее ему счастье, сверхвыгодную реализацию срисованной с речки Вонючки морской гавани.
ГЛАВА 32
Это надо было видеть, как я прошествовала к знакомой палатке с вывеской "У Зои" в сопровождении почетного эскорта из "Мерседеса", медленно и торжественно ползущего сквозь сугробы. Я шла, согнувшись в три погибели, чтобы не грохнуться на льду, а в глубине моей души теплился крошечный, с булавочную головку, огонек. Ибо как ни крути, а я женщина, а значит, мужское внимание мне жизненно необходимо.
На этот раз в палатке был не парубок с чубом, а томная кустодиевская красавица. Со скучающим видом она листала какой-то гламурный журнал для богатых бездельниц, в которых чертова уймища полезной информации, начиная с советов по борьбе с целлюлитом и кончая позами, удобными для зачатия гения.
- Закрасьте! - сказала я и быстрым взглядом ощупала полки со скудным ассортиментом. - А вы случайно не Зоя?
Услышав короткое "нет", я не стала допытываться, где же все-таки Зоя, а поинтересовалась, куда подевался парубок с чубом. Ведь именно он работал в тот день, когда Порфирия накачали клофелином. Я хорошо это помню, потому что мы тогда с Жанкой искали Порфирия с самого утра и спрашивали у того парня, не видел ли он горе-мариниста.
Ответ кустодиевской красавицы меня сильно разочаровал.
- Без понятия, - заявила она с заметным мало-российским акцентом. - Я тут только два дня работаю, а кто был до меня, не знаю.
- Жаль, - вздохнула я и указала на бутылку водки с такой же этикеткой, как и на той, что я захватила с собой из Порфириева свинарника в качестве вещдока: - А это у вас, наверное, самое популярное пойло?
- А то, - хмыкнула кустодиевская красавица, - местные только ее и берут. Она же самая дешевая.
- Понятно, - буркнула я удрученно.
А продавщица, которая то ли по непонятной причине прониклась ко мне, то ли от рождения была, мягко выражаясь, несколько простодушной, вдруг поведала такую историю:
- А того парня, который до меня работал, тут все спрашивают. Он выпивку алкашам в долг давал. А еще одна женщина приходила, жаловалась, что он ее мужу водку поддельную продал. Только у нас товар хороший, весь с сертификатами… - И спохватилась: - А вы-то чего хотели?
И я, чтобы не лишаться ее благорасположения, купила у нее пакетик чипсов.
- Поужинаем? - спросил Новейший, когда я нырнула в теплое и уютное мерседесово нутро.
- Только не сегодня, - выпалила я и самую малость смягчила свой отказ: - Очень устала.
- Ну тогда завтра. - Не знаю, обиделся ли он, но вида не показал.
- Возможно, - молвила я неопределенно, откидываясь на мягкую спинку сиденья.
Новейший включил магнитолу и опять инструментальную музыку, что само по себе удивительно. Редкий случай, разве нет? По крайней мере, на моей памяти - первый. Даже у меня в машине все кассеты с дурацкими шлягерами, которые я только за рулем и могу слушать.
- Ну и как себя чувствует больной? - осведомился Новейший.