- Так, - сказала она деловито и поправила свой то и дело налезающий на глаза малахай, - это будет ваш венок. Вы теперь за него отвечаете.
Мы с Жанкой растерянно переглянулись, а молодайка спрыгнула с подножки и усвистала в неизвестном направлении.
После такого строгого предупреждения Жанка решительно воспротивилась моему намерению улизнуть:
- Ты что, хочешь всю ответственность на меня свалить?
А тут еще, как нарочно, пока мы с Жанкой пререкались, в автобус народу битком набилось, и все с венками, так что к выходу мне пришлось бы по головам выбираться. Короче, смыться мне не удалось.
До самого кладбища я и словом с Жанкой не обмолвилась, хотя, уж поверьте, мне было, что ей сказать. Жанка, улавливая исходящие от меня отрицательные флюиды, тоже рта не раскрывала, сидела вся из себя печальная и придерживала рукой венок, перегородивший пол-автобуса.
Северное кладбище старинное и привилегированное, чуть не в центре города, но ехали мы долго и медленно, буквально ползли, так что я чуть не заснула. А все потому, что впереди шел катафалк, а покойников, как известно, с ветерком не катают. И вообще процессия получилась длинная, одних автобусов полтора десятка, а еще целая кавалькада легковушек, среди которых на повороте я безошибочно угадала серебристый джип Краснопольского. В результате, когда колонна наконец остановилась, наш автобус оказался чуть ли не в километре от кладбищенских ворот, и нам с Жанкой пришлось волоком тащить венок по сугробам.
А неподалеку от свежевырытой могилки нас уже поджидала недовольная молодайка в лисьем малахае:
- Ну наконец-то! Куда вы пропали?
- Отдай ей венок, пусть сама таскает, - проворчала я Жанке на ухо.
Но пока эта дура чухалась, лисий малахай успел раствориться в толпе скорбящих.
- Это что еще за командирша? - спросила я пробегавшую мимо Нонну.
- Родственница, - тихо потупилась та, - жена бывшего Олиного мужа.
Понятно. А вон тот верзила возле гроба с нарочито траурной физиономией, наверное, как раз и есть тот самый бывший муж.
Я закрыла глаза и попыталась представить собственные похороны в контексте вновь открывшихся обстоятельств. Ведь у меня одних официальных мужей трое было, а сколько гражданских! И если им всем, не дай бог, вздумается распоряжаться на моих поминках, мордобоя не миновать.
Стоп. А у Пахомихи, по сообщениям сарафанного радио, еще и любовник имелся. Якобы высокопоставленный. Ну тот, кто ей задницу прикрывал, когда она в своих репортажах что-нибудь перевирала, а случалось такое нередко.
- Эй, - шепнула я Жанке, - как ты думаешь, а тот, что то ли из мэрии, то ли из областной администрации, тоже здесь?
- Здесь, не здесь, без понятия. Но он не из администрации, а из мэрии.
- Откуда знаешь? - Я прикрыла рот ладонью, потому что на нас уже стали оглядываться и шикать, как в театре.
- Да потому что она в Голландию ездила в составе делегации от мэрии, - проскрипела мне в ухо Жанка. - Якобы за передовым муниципальным опытом. Только вряд ли они оттуда чего путного привезли, акромя СПИДа… Ой, посмотри, кто там, возле елки! Мажор! С камерой!
Я посмотрела. Точно, Мажор. В дорогой дубленке, но без шапки. А рядом оператор с камерой снимает похороны. Значит, жди репортажа на Центральном телевидении. Сегодня вечером или завтра утром. Шустрый мальчик, ничего не скажешь, а ведь еще чуть больше года назад был у меня на побегушках, бестолково хлопал ресницами и тушевался по поводу и без повода. До сих пор не пойму, как и с чьей помощью он пролез в собкоры по области, но факт остается фактом: вчерашний практикант и неумеха Петя Самохвалов по прозвищу Мажор ныне удостаивает нас с Жанкой только небрежным кивком головы. И то через раз.
Мероприятие между тем подходило к логическому концу. Мы с Жанкой кое-как пристроили к месту свой неподъемный венок. Начали прощаться. Коротко и суховато выступил Краснопольский. А может, и не суховато, просто я была настроена услышать знаменитое "нелепая смерть вырвала из наших рядов…", но так и не услышала. Последнее "прости" произнесли родственники в лице долговязого бывшего мужа и его новой жены в лисьем малахае. После чего над кладбищем повисла тишина, внезапно и беспардонно нарушенная веселым мотивчиком из Жанкиного картофельного мешка. Вот раззява, не догадалась выключить свой мобильник!
Все, конечно, как по команде, уставились на нас с Жанкой, а эта солоха вместо того, чтобы смутиться и покраснеть, преспокойно достала трубку и приложила ее к уху. Мурлыкнула "але" и… расцвела. Я ее под локоть толкаю, а она себе улыбается. Счастливая такая, будто миллион в лохотрон выиграла.
- Хвостова, ты на кладбище, веди себя прилично, - напомнила я ей.
Жанка спохватилась, сунула мобильник в свой картофельный мешок и ну головой вертеть по сторонам. Потом долго, сощурившись, внимательно разглядывала какую-то березку. Я тоже присмотрелась и кого бы вы думали увидела? А следователя Кошмарова! Он стоял поодаль, сунув руки в карманы старой залоснившейся на швах дубленки. Насупленный и недвижный, как надгробие.
Признаться, сначала я удивилась, а потом вспомнила, что в детективах следователи всегда ходят на похороны жертв преступления в надежде по каким-то им одним ведомым признакам вычислить убийцу в толпе провожающих в последний путь. Да, но как же тогда Порфирий? Он ведь сейчас в СИЗО, и, как я поняла, в прокуратуре на него серьезные виды. Может, Кошмаров подозревает, что у мариниста имелся сообщник? Или сообщники? А еще вернее, сообщницы? В чьем лице, наверное, уточнять не стоит, и так понятно.
Я хотела поделиться посетившими меня безрадостными мыслями с Жанкой, но почему-то не узрела ее поблизости. Вот ведь только что здесь была, и вдруг нет. Куда подевалась? Я незаметно отошла в сторонку, памятуя, что большое видится на расстоянии. Бесполезно - Жанка как сквозь землю провалилась.
У меня еще, правда, оставалась надежда обнаружить ее за кладбищенской оградой, у автобусов, но и она не оправдалась. Озадаченная, я вернулась на работу в компании Нонны, которая всю дорогу рассказывала мне, в каком сложном материальном положении в данный момент находится наша телекомпания. Я особенно не следила за ходом ее рассуждений, но какой-то намек уловила. Может, я и ошибаюсь, но мне отчего-то показалось, что наши коммерческие трудности она связывала с безвременной кончиной незабвенной телезвезды губернского масштаба.
* * *
В тот день на работе Жанка так и не появилась. И не она одна. Многие отправились на поминки, устроенные в каком-то кафе. Я немного поболтала с помощником режиссера Ниночкой, которая не ходила на похороны, и тоже слиняла домой. Хотела позвонить Жанке, но после ужина меня сразу заклонило в здоровый сон. Я с удовольствием плюхнулась в кровать и с головой накрылась одеялом.
А утром мне позвонил следователь Кошмаров и пригласил заехать в прокуратуру для разговора.
- Хорошо, - прошамкала я полным зубной пасты ртом, сильно заинтригованная таким поворотом событий. С чего это я ему так срочно понадобилась? Опять будет насчет Порфирия пытать? Так это не ко мне, а к Жанке.
Да, кстати, может, он и ее вызвал. Я попробовала связаться со своим "задрипанным павлиньим хвостом", но мне это не удалось. Жанкин домашний телефон упорно молчал, а мобильный она, как всегда, отключила из экономии. Оставался шанс выловить ее по рабочему, но не раньше половины десятого, а сейчас только восемь сорок.
Я дочистила зубы, наскоро перекусила, оделась и подкрасилась. Ровно настолько, чтобы не выглядеть бледной немочью, но в то же время и не резать глаз следователю Кошмарову. Машину, как всегда, заваленную снегом, чистить не стала, ну надоело уже, честное слово. Освободила только лобовое стекло, а на крыше оставила сугроб. Пусть следователь Кошмаров оценит мое рвение.
Но он его не оценил. То обстоятельство, что я возникла в его кабинете через какие-то полчаса после звонка, не произвело на этого дуболома ни малейшего впечатления. Он и посмотрел-то на меня мельком, только затем, чтобы убедиться, что это я, а не кто-нибудь еще.
- Вы меня вызвали, и я тут как тут, - намеренно подчеркнула я и положила перчатки на стол перед собой. Потом расстегнула пальто и закинула ногу на ногу. Следователь Кошмаров и бровью не повел. Долго ковырялся в каких-то бумажках и наконец разразился:
- Я бы хотел обсудить ваши отношения с потерпевшей Ольгой Пахомовой. Кажется, вы не очень ладили.
- А при чем тут… - Честно говоря, я растерялась. Потому что никак не ожидала ничего подобного. Я ведь была уверена, что он опять заговорит о Порфирии и о передаче.
- А что, вам неприятен этот вопрос? - сразу впился он в меня, как клещ.
- Почему неприятен? Совсем он мне не неприятен! Скорее непонятен!
- Я могу повторить. - Подумайте, какой въедливый!
- Да нет уж, не надо. - Мне вдруг страшно захотелось закурить. - У вас тут курят?
Получив утвердительный ответ (было бы странно, если бы он оказался отрицательным, учитывая, какую газовую атаку следователь Кошмаров устроил при первой нашей памятной встрече в кабинете у Краснопольского), я достала из сумки сигареты и щелкнула зажигалкой:
- Не знаю, кто вас просветил по этой части, но отношения с потерпевшей у нас были преотвратные. Мы друг друга терпеть не могли. Что вас еще интересует?
- Меня интересует, почему? - Следователь Кошмаров взялся за меня основательно. Уж не знаю, с чьей подачи.
- Почему?! - Странный вопрос! Почему две женщины ненавидят друг друга? По-моему, это ежу понятно, но следователь Кошмаров не еж. К сожалению.
- Ну да, в чем причина ваших разногласий?
- О господи! - Я окинула тоскливым взглядом кабинет следователя Кошмарова. Обстановочка там, надо заметить, была преунылая. - Причина наших разногласий - сугубо профессиональная. Ей почему-то казалось, что я затмеваю ее на экране. Вот и все. Как говорится, ничего личного.
- Ну а поподробнее. Я слышал, у вас даже драка однажды случилась… - Следователь Кошмаров продолжал демонстрировать поразительную осведомленность. Причем не сулящую мне ничего хорошего.
- Драка? - Я поняла, что стремительно теряю очки. - Ну уж прямо и драка. Так, небольшая размолвка. Опять же на сугубо профессиональной почве…
- Да? - Кошмаров как-то странно посмотрел на меня. - А у меня несколько иная информация из других источников. Что-то насчет мужчины по фамилии Дроздовский.
Нет, ну что за народ? Уже настучали. Кто, интересно? Грудастая Нонна или сплетницы из бухгалтерии? Да уж, дорого бы я дала, чтобы узнать, какими такими "источниками" пользовался Кошмаров. Хотя не так уж это и важно на самом деле. Разве кому-то докажешь, что все было совсем не так, как им хотелось бы.
Наверное, со стороны кому-то и могло показаться, что Пахомиха отбила у меня Дроздовского, ну, того, кто был перед Прониным. В действительности же я сама дала ему отставку, после чего он попытался вызвать у меня ревность, завязав с ней скоропалительный роман. Дроздовский демонстративно встречал ее на машине у Дома радио, дарил немыслимой величины букеты, а по ночам названивал мне и клялся в вечной любви. Спустя два месяца, убедившись наконец в моей непреклонности, Пахомиху он бросил, но нервы ночными звонками мне еще потрепал.
А теперь, оказывается, я должна объясняться по этому поводу со следователем прокуратуры.
- Не верьте, не верьте вы этим источникам. Дроздовский тут ни при чем. Она… Гм-гм, потерпевшая увела у меня оператора…
- Переманила, вы хотели сказать? - вкрадчивым тоном уточнил следователь Кошмаров.
- Если бы! - Воспоминание о той давней истории меня взволновало. - Если бы переманила, это бы еще куда ни шло. В конце концов, в творческих коллективах такая… м-м-м… конкуренция дело обычное. Но в интересующем вас случае все было по-другому. Так сказать, волевым решением. Поскольку потерпевшая, как вы ее называете, всегда имела большое влияние на наше начальство в лице небезызвестного вам господина Краснопольского, то мой оператор был прикреплен к ней приказом…
- И тогда вы дали ей пощечину… - услужливо подсказал следователь Кошмаров со скабрезной улыбочкой на корявой казенной физиономии.
- Дала, - подтвердила я глухо, как из могилы. Видит бог, я не желала выносить из нашей телеизбы все эти нечистоты, хотя бы ради того, чтобы не загрязнять окружающую среду, но обстоятельства заставили.
- А потом ваше недостойное поведение рассматривали на общем собрании, и коллектив взял вас на поруки… - Следователь Кошмаров с чувством глубокого удовлетворения перечислял главные вехи моего "большого пути".
А как же, взял. Пожурил и взял. Такой уж у нас коллектив добренький, берет на поруки всякое отребье вроде меня.
- Ну что ж, все более или менее понятно - Следователь Кошмаров подсунул мне какую-то бумажку. - Пожалуйста, внимательно прочитайте и распишитесь.
- Это что, протокол? - повертела я в руках ручку.
- Протокол, - спокойно подтвердил следователь Кошмаров и вдруг зыркнул на меня исподлобья. - А в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое января этого года вы где были?
- В ночь с пят… Это в ночь убийства, что ли? - Я даже охрипла от такой наглости.
- Именно. - Следователь Кошмаров клюнул носом воздух.
- В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое я была в своей постели. К сожалению, одна. Но если бы знала, что мне понадобится алиби, непременно кого-нибудь затащила бы к себе под одеяло, - отчеканила я, с отвращением глядя Кошмарову в переносицу.
- Зря вы так нервничаете, - не одобрил моего поведения следователь Кошмаров, - ведь это всего лишь формальность. Я просто выполняю свою работу, а обеспечивают ее другие. И вы в том числе. И ваша коллега Жанна Аркадьевна…
- А она при чем? - Что-то мне не понравилось в его змеиной интонации.
- А она была у меня. По собственной инициативе. - Следователь Кошмаров делал ударение не то чтобы на каждом слове, а буквально на каждой букве. - Много чего интересного наговорила, и в основном для того, чтобы освободить из застенков вашего маньяка. Так вот у него в отличие от вас алиби есть. Поскольку ночь он, как выяснилось, провел не в одиночестве…
Окончание речи следователя Кошмарова потонуло в нарастающем гуле. Это мерно звонили погребальные колокола по нашей с Жанкой бескорыстной дружбе.
ГЛАВА 6
- Вриглю хочешь? - Жанка испуганно моргала, медленно пятясь к стене.
Я замотала головой и сжала в карманах пальто кулаки. Но Жанку спас ворвавшийся в дверь Краснопольский.
- Что, некоторые считают, что уже и на работу ходить не надо? - рявкнул он, бешеным взглядом сверля во мне дырки.
- Я была в прокуратуре, - нарочито сдержанно ответствовала я, многозначительно посматривая в Жанкину сторону.
- Это еще зачем? - Краснопольский слегка сбавил обороты.
- Следователь Кошмаров вызывал. Снимал с меня показания.
- Но они же вроде бы уже арестовали этого… Как его там… Порфирьева?
- Ну и что? - Я швырнула на стол сумку и расстегнула пальто. - Сначала арестовали, а потом выпустили. У него алиби. - Я внимательно изучала напряженную спину отвернувшейся Жанки.
- Ну вот. - Краснопольского заметно перекосило. - Теперь не дадут работать. Будут сюда таскаться, нервировать коллектив, а ведь мы и так выбиты из колеи этой трагедией… Хотя, конечно, прокуратуре видней… Раз у него алиби… Но, с другой стороны, следствие ведь на этом не закончится…
- Да вы не беспокойтесь, Юрий Константинович, у них уже есть новый подозреваемый и очень перспективный, - заверила я любимого шефа. Хотя, как вы сами понимаете, предназначалось это известие специально для моей вероломной подружки.
- Это кто же еще? - само собой, поинтересовался Краснопольский.
- Говорят, тайна следствия, - напустила я туману. Не могла же я сказать, что это я.
- Знаете что, Марина Владимировна, - снова окрысился Краснопольский, - вы вот эти свои штучки бросьте. А то я вас знаю, будете тут на пару небылицы распространять. Хватит уже. И так никто не работает, все только и делают, что шушукаются по углам.
Нет, вы только на него посмотрите! Ведь сам же спрашивал!
Краснопольский хлопнул дверью, оставив нас с Жанкой наедине. Но у меня уже пропало настроение убивать ее.
- Ну ты и стерва. - Это все, что я ей сказала. Подождала, что она ответит, но, так и не дождавшись, прибавила: - Жалко, что я тебе не составила компанию в постели у твоего Порфирия, сейчас бы по крайней мере и у меня алиби было.
- Обиделась? - наконец догадалась Жанка. - Но я же всего лишь по справедливости… Что, это честно, когда невиновного человека в убийстве обвиняют?!
- По справедливости, значит? - Я чуть не прослезилась от умиления. - Лучше скажи, когда ты додумалась до этого своего алиби? Вчера, что ли? Потому-то и на похороны опоздала? - До меня вдруг дошло, с чего это она вчера вся такая взмыленная на панихиду заявилась и почему следователь Кошмаров скоропостижно возник среди могилок.
- Ну да, - Жанка потупилась, - это я вчера утром в прокуратуру приходила. Ну… И все рассказала. Про то, что Порфирий физически не мог убить Пахомиху, поскольку был сильно пьяный. А кроме того, я сама у него ночевала…
- Ночевала, - кивнула я. - Это когда ж ты успела, если я сама тебя домой отвезла, после того как мы твоего драгоценного мариниста в прихожей бросили?
Жанка старательно избегала смотреть мне в глаза:
- Да я потом вернулась… Подумала, как он там лежит на полу? Из-под двери сквозит…
- Ах сердобольная ты наша! - восхищенно всплеснула я руками. - Проявила заботу о ближнем! - И пообещала зловещим тоном: - Это тебе зачтется. На том свете.
Жанка сразу захныкала:
- Но что же?.. Что же я должна была? Бросить его на произвол судьбы, так, по-твоему?
- Конечно, - я положила руку на сердце, - разве можно не порадеть человеку, у которого твои коленки пользуются повышенным спросом еще с ранней юности?
- Ну вот, ты всегда так. - Жанка утерлась рукавом своей безразмерной трикотажной кофты. - Можно подумать, Порфирий твой личный враг. И я тоже. Взяла и наплевала в душу ни за что ни про что. Может, мои коленки и не такие замечательные, как твои, но вкусы у всех, слава богу, разные.
Ну все, пора кончать эту дискуссию о коленках, а то мы так далеко зайдем!
- Ладно, замяли, - буркнула я и сделала вид, будто что-то ищу в сумке.
Жанка походила вокруг меня кругами и приземлилась на стул рядом.
- Не сердись. Я хотела тебе еще вчера про это рассказать, но не получилось. Сначала на похоронах неудобно было, потом Порфирий мне позвонил, сказал, что его выпускают…
- …И ты понеслась его встречать, - продолжила я за нее. - Обхаживать пострадавшего…
- Но он ведь на самом деле пострадал, - примирительно заметила Жанка, - и не знаю, как ты, а я чувствую в этом свою вину.
- Ну, ты прямо декабристка! - восхитилась я Жанкиной самоотверженностью. - Только меня-то зачем топить?
- Это ты про что?
- Про то, что следователь Кошмаров всерьез рассматривает мою кандидатуру на роль Пахомихиной убийцы. Кто-то напел ему про наши с ней сложные и неоднозначные взаимоотношения, а также про Дроздовского. Кто бы это мог быть, а, как ты думаешь?