Наш Айвазовский обернулся, близоруко сощурился и не без труда опознал нас с Жанкой:
- А, девчонки!
- И что же это будет? - Я, чуть отступив, полюбовалась его мазней. - "Девятый вал" или "Чесменское сражение"?
- А черт его знает, - махнул рукой непризнанный гений, - что получится, то и будет. - И попросил закурить.
- А вриглю не хочешь? - Жанка полезла в свой картофельный мешок.
- Как раз вриглю я и не хочу, - закочевряжился наш доморощенный Айвазовский и подобострастно уставился на меня.
Я вытряхнула сигарету из лежащей в кармане пальто пачки "Мальборо" в обтрепанный рукав Порфириева бушлата и достала из сумки зажигалку.
Порфирий жадно затянулся и сразу разомлел:
- Ой, спасибо вам, девчонки! А то я тут слегка окоченел. - И тут же затребовал новых милостей от природы: - А пивка случаем не найдется?
- Нет, не найдется, - сурово отрезала я и попыталась рассмотреть в его мутных глазках нечто большее, чем неизбывное желание выпить за чужой счет. - Лучше признайся, пока не поздно, ты мне никаких подарков не делал?
Жанка поджала губы и замотала головой, как корова, отгоняющая слепня, а Порфирий сделал на редкость глубокомысленную мину:
- Это в каком смысле?
- В самом прямом. - Я намеренно нагнетала обстановку.
Порфирий только заморгал глазенками, а подувший со стороны Вонючки свежий ветерок донес густой запах дерьмеца.
Я зажала нос и скомандовала:
- Пошли к машине.
Жанка и Порфирий послушно заковыляли вслед за мной.
- И в какой раз ты это видишь? - Я разложила на капоте красные гипюровые подштанники.
- В первый, конечно, а что? - выпалил Порфирий и перевел взгляд с капота на держащийся на соплях бампер. - С кем это ты так хорошо поцеловалась?
- А с тобой. На дороге. Той ночью, помнишь? Ну, после знаменитой передачи.
- Да ну? - несказанно удивился Порфирий и на всякий случай ощупал свой лоб.
- Это шутка, - встряла Жанка. - Правда, Мариночка?
- Правда, - холодно подтвердила я и поинтересовалась у Порфирия: - А тебе моя шутка понравилась?
- А че, нормальная шутка, - бесхитростно отозвался тот.
- А мне твоя - нет! - Я снова сделала резкий выпад в надежде, что неказистый объект Жанкиных грез не выдержит и расколется.
- Да не он это, не он! - не выдержала как раз Жанка. - Ты же видишь, он не врубается!
Я покосилась на Порфирия. Что и говорить, физиономия у него была обалделая. И челюсть заметно отвисла. В принципе в глубине души я уже почти согласилась с тем, что прямого отношения к этой проклятой белой коробке Жанкин забулдыга не имеет, но как насчет опосредованного? Разве не он запустил в прямой эфир замечательную фенечку про красное бикини, черные чулки и экстремальный секс в ореховом гробу?
- Да, это не он, - процедила я сквозь зубы, - а как же тогда исповедь маньяка?
Порфирий повесил на грудь свою буйну голову с обширными лобными залысинами и гулко стукнул себя кулаком в диафрагму, да так, что из бушлата пыль повалила:
- Бес меня попутал, девки! Помутнение нашло!
- Ага, как же, про беса мы уже слышали, - зыркнула я на Жанку.
- Ну честно, - заканючил Порфирий, - вот тут помню, а тут не помню. Провал. Черная дыра. Ну собирался я к вам идти, все чин-чинарем, побрился, одеколоном освежился, носки чистые надел - как сейчас перед глазами. А дальше - картина не подлежит восстановлению. Что-то брезжит, но в сплошном тумане. Главное - никогда такого и в мыслях не держал, про гроб там и прочее. Этот следователь, Кошмаров, блин, ну и фамилия, все напирал… Дескать, это подсознание, сокровенные мысли… А у меня, может, самая сокровенная мысль - Жанку в голом виде написать, а других сроду и не было.
- Ты же маринист, Порфирий, - напомнила зардевшаяся Жанка.
- Ничего, он тебя на фоне моря намалюет в виде русалки, - фыркнула я и сгребла с капота присланные мне утром причиндалы. Сунула обратно в коробку и бросила на заднее сиденье.
- А че, запросто! - взбодрился Порфирий. - А хотите, сделаем групповой портрет. Будете вдвоем позировать.
- Нет уж, только без меня, - решительно запротестовала я. А то кто его знает, этого идиота, возьмет и правда намалюет. По крайней мере одну свинью он мне уже подложил, так что ему помешает подложить вторую? И как я только купилась на Жанкины посулы, убей бог, не пойму. Выходит, если на кого и нашло затмение, так это на меня. Впрочем, моему падению предшествовали некоторые объективные обстоятельства. Во-первых, Краснопольский требовал рейтинга, во-вторых, эта затянувшаяся склока с ныне покойной Пахомихой так меня измотала, что я слегка утратила чувство реальности. И Жанке надо отдать должное, уж какой она была сладкоголосой, с утра до вечера пела:
- Нет, ты включи телевизор и посмотри эти так называемые ток-шоу. Ведь сплошные подставы! Для каждого свой рояль в кустах заготовлен. И ничего, народу нравится. Рейтинг - во, ведущие бабки заколачивают, тебе и не снилось. А обленились как, совсем мышей не ловят. Одни и те же рожи из одной передачи в другую перепрыгивают. В этой он внебрачный сын Майкла Джексона, в следующей специалист по общению с душами усопших… Ой, да что там далеко ходить. На днях включаю первый канал. Естественно, очередное ток-шоу идет. Ведущий говорит: "Знакомьтесь с нашей героиней. Ее зовут Оксана". А я смотрю-смотрю, уж больно мне эта облупленная героиня кого-то напоминает. И тут до меня доходит: это же Венерка, мы с ней на одном курсе учились. Понимаешь, Венера! А у них - Оксана.
Я отбивалась довольно долго. Сначала решительно отвергала саму идею. Потом напирала на то, что подставы тоже нужно уметь организовать. Не будем же мы бегать по улице и зазывать себе кого-нибудь ну хотя бы на роль того же внебрачного сына Майкла Джексона. Тогда-то и возникла кандидатура мариниста. С Жанкиной подачи, разумеется.
- А что, - заявила эта провокаторша, - Порфирий - мужик нормальный, вполне сгодится для затравки. Составим ему текст, он его оттарабанит, а дальше народ сам косяком пойдет. Да что, у нас в губернии придурков мало, что ли?
Ясное дело, с последним спорить было трудно. Чего другого, а этого добра хватает. В смысле придурков. Вон ведь, Краснопольский нашу передачу уже три дня как прихлопнул, а контингент, на который так рассчитывала Жанка, все звонит и звонит. Ну просто масса желающих излить душу в прямом эфире, спрятавшись за ширмой. Одна беда - ток-шоу накрылось, поскольку Жанкина подстава - Порфирий своими зубодробительными откровениями зарубил идею на корню.
А впрочем, хватит о грустном. Перейдем к печальному. Ведь если Порфирий в ту ночь сладко похрапывал на рыхлом Жанкином плече, то, значит, кто-то другой ловко воспользовался его замечательным "ноу-хау". И прикончил Пахомиху? Бред! Получается, что Порфирий вызвал в ком-то приступ агрессии? Так бывает? А черт его знает. Я же знаю одно: следователь Кошмаров первым делом засадил в кутузку именно Порфирия, и тот наверняка парился бы там и по сей день, не ввяжись в эту историю Жанка.
Я снова исподтишка приценилась к худой и нескладной фигуре Порфирия, пытаясь разглядеть в нем какие-то особенные признаки замаскированного маньяка. Ну хищное что-нибудь или зловещее. Однако увидела только смешное. Интересно, а маньяки бывают смешными, как вы думаете?
- Девки, а деньжонок не подкинете? - снова возник потенциальный маньяк. - Совсем на мели сижу.
- А что, творчество не кормит? - поинтересовалась я из чистой любознательности.
- Не-а, - горестно вздохнул Порфирий. - Народ пошел дремучий, малокультурный, в настоящем искусстве ни шиша не понимает. Им подавай массовую культуру.
- А ты, конечно, гордый, на массовую культуру несогласный, - резюмировала я. - Предпочитаешь шедеврами пробавляться. А зря. Пейзажи нынче не в ходу, особенно морские. Сейчас другие направления в живописи популярны. Боди-арт, например. Слышал про такой?
- Это когда голых баб расписывают, как пасхальные яйца? - уточнил горе-маринист и подмигнул Жанке. - Жанулька, а давай я тебя разрисую? Но предупреждаю, тематика будет морская.
- Не выдумывай! - хохотнула польщенная Жанка и привычным движением забросила в рот очередную вриглю.
- А какой холст пропадает! - Порфирий попытался обхватить руками давний объект своих вожделений.
Что верно, то верно. На Жанке при желании можно целую океанскую флотилию намалевать, и еще место останется.
И вообще повеселились мы изрядно, хотя происхождение белой коробки с красным бикини так и осталось невыясненным.
- Ты со мной или останешься? - спросила я Жанку, устраиваясь за рулем.
Жанка посмотрела на Порфирия, как бы испрашивая у него совета. Уж не знаю, какие авансы она разглядела на его пропойной роже, но выбор сделала не в мою пользу. Впрочем, я не сильно расстроилась. Пожелала этой сладкой до оскомины парочке приятного времяпрепровождения и двинулась домой. Впереди у меня был не самый лучший в моей жизни вечер, поскольку вопрос, где я возьму денег на новый бампер для "Мерседеса", все еще оставался открытым.
* * *
После непродолжительных, но тяжких раздумий я пришла к неутешительному выводу, что деньги придется выклянчивать у Дроздовского. У того, который был перед Прониным и которого, по версии следователя Кошмарова, мы не поделили с покойной Пахомихой. Этот самый Дроздовский - член правления банка, и тыща-другая баксов прорехи в его бюджете не сделают, но зато он и самый нудный из всех, на кого я когда-либо западала. Что касается остальных, то к ним я тоже могла обратиться с подобной просьбой, по крайней мере чисто теоретически, да что толку - они на нуле. Пронин вон даже лыжи с меня среди лета стребовал.
Сотовый Дроздовского не отвечал, а по домашнему мне отозвался милый и нежный девичий голосок. Я растерялась и бросила трубку, хотя странного в том, что у Дроздовского завелась подружка, в общем-то, мало. Он же здоровый молодой мужик, к тому же при деньгах. Вот если бы у него завелся дружок, тогда другое дело.
И все же, как это ни странно, я ощущала себя уязвленной. Уж не потому ли, что этот паршивец Дроздовский при нашем расставании очень убедительно живописал гамму переживаемых им на тот момент чувств? Ох сколько же там было слов, и все сплошь - эпитеты и метафоры. И гиперболы, как теперь выяснилось. Во всяком случае, памятная фраза о том, что "я прошлась по его душе напалмом, и цветок любви в ней больше никогда не расцветет", - явно из их разряда.
Осмыслив случившиеся с Дроздовским перемены и с горечью констатировав, что "цветок любви" в его душе, судя по нежному голоску на проводе, не только зацвел махровым цветом, но и вовсю колосится, звонить ему второй раз я так и не решилась. Лучше позвоню ему завтра на работу. А то, не дай бог, Дроздовский разобидится на меня за то, что нарушаю любовную идиллию или его новая пассия окажется ревнивой - а это очень даже вероятно, - и тогда никакой материальной поддержки со стороны бывшего воздыхателя мне не видать, как своих ушей.
Беда в том, что, отложив добывание денег на проклятый бампер "Мерседеса" на завтра, я понятия не имела, какие передряги ждут меня впереди. Такие, что я про все забыла: и про Дроздовского, и про деньги, и про все свои долги… Ажурные черные чулки - вот, что я нашла за дверью собственной квартиры на следущее утро!
ГЛАВА 9
Мое сердце оборвалось и со сверхзвуковой скоростью полетело в тартарары, как только я увидела эту белую коробку. Как и накануне, она была перевязана атласной розовой ленточкой. В принципе я даже могла бы ее не открывать, поскольку сразу поняла, что в ней находится. Но я развязала ленту, заглянула под тонкую упаковочную бумагу и по Жанкиному примеру принюхалась. Уловила слабый запах хороших духов и на глаз определила "размерчик". Так вот, чулки в отличие от вчерашнего подношения, были точь-в-точь на меня. А еще к ним прилагались подвязки из красного шелка с черной кружевной окантовкой, в тон гипюрового бикини, так надо полагать. А маньяк-то, оказывается, со вкусом.
Дрожащей рукой я набрала номер Жанкиного мобильника. Слава богу, эта корова его не отключила или уже успела включить.
После четвертого гудка Жанка ответила мне невнятным мурлыканьем на фоне уличного шума. Значит, торчала на автобусной остановке.
- Ты где? - на всякий случай уточнила я.
- Ну, на работу еду, - пробурчала Жанка.
- Откуда едешь-то?
- С… Новостройки, - после небольшой заминки отозвалась она.
Все понятно, значит, заночевала-таки у своего мариниста.
- А мне прислали черные чулки. - Я из последних сил старалась, чтобы голос мой звучал спокойно.
- Что? - выдохнула Жанка и зачастила: - Порфирий тут ни при чем! Клянусь!
- Сама знаю, - буркнула я.
Жанка немного помолчала и спросила:
- А что ты собираешься делать?
- Поеду к следователю Кошмарову, - выпалила я без раздумий, хотя еще минуту назад ни о чем таком и не помышляла.
- И правильно! - одобрила мое решение Жанка. - И не откладывай в долгий ящик, сразу отправляйся. А я заскочу на работу и тоже подъеду в прокуратуру.
Я хотела сказать, что это лишнее, но Жанка уже отключилась. Интересно, подумала я, за кого она больше переживает, за меня или Порфирия? При том, что риски у нас, без сомнения, разные. У меня - стать жертвой неведомого маньяка, а у Порфирия - по новой загреметь на нары.
* * *
Следователь Кошмаров принял меня с выражением безмерной усталости на челе. Впечатление было такое, словно он пять минут как из засады, где и провел приблизительно третью по счету бессонную ночь, подстерегая особо опасного преступника. Может, даже того самого маньяка, который неутомимо снабжает меня бельишком.
- A-а, гражданка Соловьева, - потер он лоб ладонью. - С чем пожаловали?
- Вот с чем, - я вывалила ему на стол трусы, лифчик, колготки и подвязки, - все это мне подбросили под дверь. В белых коробках с розовыми ленточками. Коробки у меня в машине. Если надо, принесу.
- Так, очень интересно, - задумчиво изрек следователь Кошмаров и чуть привстал, опершись руками о столешницу, чтобы получше обозреть "экспонаты".
- Еще бы! - фыркнула я.
- Ну что ж, выкладывайте подробности. - Кошмаров снова тяжело осел на стул.
- Это, - я показала на красное бикини, - подбросили вчера, а чулки - сегодня.
- И все? - Кошмаров поскреб желтыми прокуренными пальцами плохо выбритый подбородок.
- В каком смысле? - Меня уже раздражали его идиотские вопросы. - Вы что думаете, я что-нибудь из этих вещдоков прикарманила? Так нет же, все - на вашем столе и к вашим услугам, только коробки остались в моей машине.
- Я имел в виду: это все, что вы можете мне сообщить? - последовало невозмутимое уточнение.
Ах, так ему мало этих причиндалов! Уж не рассчитывал ли он, что я ему ореховый гроб под мышкой приволоку? С золотыми ручками!
- Да, это все, - выпалила Я, шлепнулась на стул и нервно закинула ногу на ногу.
- Гм, и что вы об этом думаете? - Следователь Кошмаров словно нанялся меня удивлять своей детской непосредственностью.
- Я думаю?! - Я чуть дара речи не лишилась. - А мне казалось, что думать - это ваша обязанность. Версии там всякие выдвигать, гипотезы строить. Разве нет?
- Не волнуйтесь, - успокоил меня следователь Кошмаров, - все, что от меня требуется, я выполняю. И выдвигаю, и строю… А чего вы от меня хотите, никак в толк не возьму. Сначала вы приглашаете к себе на передачу человека, который выдает в эфир собственные сексуальные планы на ваш счет, после чего сами же обеспечиваете ему алиби. А теперь прибегаете и просите у меня защиты.
- Ну ничего себе! - Я просто отказывалась верить собственным ушам. - Да вы к чему клоните, а? Что касается меня, то я никому никакого алиби не обеспечивала. Это во-первых! А во-вторых!.. А во-вторых, если оно, это алиби у него все-таки имеется, так, по-вашему, все обязаны молчать в тряпочку только затем, чтобы у вас концы с концами сошлись? Конечно, проще записать в маньяки первого попавшегося под руку человека, чем искать настоящего преступника! - Я поймала себя на том, что заговорила Жанкиным языком, при том что особенных симпатий Порфирий, как вы, наверное, успели заметить, у меня не вызывал.
- Значит, Порфирьев, по-вашему, первый попавшийся под руку? - немедленно ощерился Кошмаров. Стоит ли уточнять, что в этой игре все козыри были у него на руках, поскольку по большому счету записать Порфирия в первые попавшиеся если и можно, то с очень большой натяжкой.
Я сочла за лучшее промолчать, предоставив следователю Кошмарову возможность излить душу. Задумчиво воззрилась в окно, выходящее во внутренний двор прокуратуры, а оттуда на меня уставился серый помоечный кот, восседающий на переполненном мусорном контейнере. Причем уставился с откровенной враждебностью, словно подозревая во мне конкурента по раскопкам.
Но хитрый Кошмаров, как выяснилось, и не собирался изливать мне свою душу. Молча выдвинул верхний ящик стола, молча достал из него чистый лист бумаги и пододвинул ко мне вместе с ручкой.
- Вы хотите, чтобы я все изложила в письменном виде? - обреченно вздохнула я.
- Разумеется, - лаконично ответствовал он и принялся увлеченно накручивать диск стоящего перед ним телефона. Уж не знаю, кому он названивал, но тот либо не отвечал, либо сам в этот момент с кем-то трепался.
Я хотела было спросить следователя Кошмарова, как лучше озаглавить опус, который он предложил мне написать, но его неприступный вид меня отпугнул. Почесав ручкой за ухом, я вывела посреди листа "Заявление", после чего бесстрастным телеграфным стилем изложила историю обнаружения под дверью собственной квартиры коробки номер один, той, что с красным бикини. И уже приступила к изложению истории номер два - про черные чулки, когда в кабинет следователя Кошмарова влетела Жанка, запыхавшаяся и растрепанная.
- Привет! - бросила она мне на ходу, чуть не захлебываясь от избытка эмоций, сообщила, что "Краснопольский в курсе", и всей своей массой надвинулась на следователя Кошмарова. Тот невольно отшатнулся. - Видите, что творится? - Жанка ткнула пальцем в барахло маньяка, разложенное на столе. - Вы должны ее защитить! - Тем же самым пальцем она больно пихнула меня в левый бок.
Жанкино явление произвело на Кошмарова крайне неприятное впечатление. Он поморщился, бросил на меня злющий взгляд и отступил к стене, выставив вперед правую руку, не иначе атаку отражать изготовился.
- Гр-ражданка Хвостова, я вас попрошу! - предупредил он, заметно меняясь в лице. - Только без ваших штучек!
Я покосилась на Жанку с некоторым уважением - надо же, как она его, - а вот упоминание загадочных Жанкиных штучек меня несколько озадачило. Что это, интересно, она такое выкинула, а главное, когда?