- Разве Алан вам не рассказывал? Расспрашивала об идентификации писем по шрифту. - Мередит нерешительно помолчала. - Я потом высказала предположение, что она сама их писала или, по крайней мере, знала, кто пишет.
Джесс улыбнулась:
- Да, об этом суперинтендент рассказывал. Почему вы так подумали? Только потому, что подметили обиду на отца и мачеху?
- По правде сказать, - призналась Мередит, - я выбирала подходящего подозреваемого. Слабое место в моей теории заключается в том, что Фиона впервые услышала о процессе от мачехи и только после того, как открылась история с анонимками, которых пришло уже несколько. Автор писем заранее знал подробности дела, что, видимо, исключает Фиону. Говоря об обиде, должна подчеркнуть, что открытая неприязнь между падчерицей и мачехой не проявлялась, по крайней мере при посторонних. Я именно это имела в виду, когда говорила о ланче. Все сидят, как на сцене, играют свои роли. Гостеприимный хозяин, хорошая хозяйка, любезная дочь… Ну, впрочем, не такая любезная. Предположила, что в ходе расследования смерти Фреды корнуоллская полиция торопилась "прищучить" Элисон, по ее точному выражению. Держалась вызывающе, может быть, несколько высокомерно. Интересно было бы знать, из-за чего расстались Джереми и мать Фионы. Кстати, вы видели Шанталь Пласси?
- Мать Фионы? Пока нет. Надеюсь поговорить с ней сегодня попозже. По-моему, она намерена остановиться в особняке Овервейл.
- Намеревалась остановиться в "Короне". - Мередит поморщилась. - Передумала, когда увидела. - Она вдруг задумалась о черном аппаратике, который крутится среди кофейных чашек, впитывая ее слова и фиксируя для потомков. - Мне кажется, будто я сплетничаю о людях, гостеприимством которых пользовалась, невзирая на обстоятельства. Это неприятно и стыдно.
Джесс Кемпбелл - офицер полиции, умеет справляться с собственным стыдом и смущением. Однако сочувственно кивнула:
- Понимаю. Правда, неприятно. Только я у них в гостях не была, а вы были. Знаю, суперинтендент тоже был, но женщины и мужчины подмечают разные вещи. Обида на Элисон, занявшую место ее матери, была единственной причиной, по которой вы заподозрили девушку в авторстве писем?
- М-м-м… нет, подумала еще о деньгах. Потом оказалось, что сама Фиона богата. Возможно, мотивом были не деньги. Фактически мои подозрения в ее адрес были несправедливы. У меня для них не было никаких оснований. Ничто не указывало, что она раньше слышала о судебном процессе. Я… - Мередит беспокойно заерзала в кресле. - Алан сказал бы, что я играю в детектива. Но это не игра, в любом случае не для меня.
Последовала пауза. Пленка продолжала крутиться. Джесс без предупреждения сменила тему:
- Как я понимаю, вы хорошо знаете Тоби Смайта.
Мередит встрепенулась:
- Да. Давно с ним знакома. Если вы думаете, будто Тоби приложил руку к письмам, то облаиваете не то дерево! У него нет на это никаких причин. Ему нравится Элисон. Он славный парень. - Она заметила, как уголки губ Джесс чуть дрогнули. - Знаю, что он ездил в Лондон на квартиру Фионы. Напрасно. Поддался на уговоры Джереми. Теперь от души об этом жалеет.
- Да? - Джесс вздернула тонкие темные брови. - Сам сказал вам об этом?
- Звонил вчера вечером. - Разговор был долгий, болезненный, путаный. Мередит заподозрила, что Тоби принял пару рюмок, и посоветовала пораньше лечь спать.
Джесс Кемпбелл, решила она, привлекательная женщина, несмотря на профессиональный тон, не совсем инквизиторский, но устрашающе рассудительный. Спортивная фигура, темно-рыжие волосы коротко стрижены, хоть не столь радикально, как у Шанталь. Никаких украшений. Серый пиджак и брюки хорошие, но ничего особенного; правда, очень мило сочетаются с прелестной бирюзовой рубашкой. На ногах ботинки по щиколотку на среднем каблуке. Ногти тщательно ухожены. Внешний вид на редкость сбалансированный, уважительно подумала Мередит, зная, как трудно этого добиться на рабочем месте. Ни одна женщина не хочет выглядеть неряхой, однако и куколкой тоже. Перед инспектором непростая задача, сочувственно размышляла она. Знакомая проблема. Если женщина на работе допустит промашку, кто-нибудь обязательно намекнет, что мужчина справился бы лучше. Хотя трудовая этика уже давно изменилась. Не меняется лишь человеческая натура. Вдобавок Джесс Кемпбелл здесь новенькая. Все за ней наблюдают, ловят каждое слово, отмечают каждый жест, вырабатывая свое мнение.
Разумеется, инспектор понимает, что хозяйка ее оценивает. В ответ делает то же самое.
- Простите, - извинилась Мередит. - Я уже говорила, что смотрю на людей. Интересуюсь.
- Ничего, - осторожно ответила Джесс. - Мистер Смайт вам рассказывал, что подумывал сделать брачное предложение Фионе Дженнер?
- Да, рассказывал.
- Вы не удивились?
- Чему удивляться? - Конечно, она удивилась; только не признается. Не стоит наводить инспектора на мысль, что Тоби начал вести себя странновато. Мередит не сводила глаз с Джесс. - Он не знал, что у нее партнерша в Лондоне. Об этом мне тоже вчера рассказал.
- Они кузены. Знаю, бывают браки между кузенами, - оговорилась Джессика. - Хотя в наше время, по-моему, редко.
- Но не противозаконно, - упрямо возразила Мередит, отбрасывая собственные сомнения, изложенные Алану. - В любом случае Тоби с Фионой не близкие родственники. Их отцы двоюродные братья. Значит, они троюродные, правда?
Кемпбелл слабо улыбнулась:
- Не слишком близкие, как вы сказали. По вашему мнению, он тяжело пережил ее смерть?
- Да! - твердо объявила Мередит. - Но Тоби не из тех, кто слоняется повсюду как неприкаянный. Он весьма позитивно настроен.
Джесс, по-видимому, эти слова не совсем убедили, поэтому Мередит добавила:
- Люди по-разному реагируют на потрясение или трагедию. Такова реакция Тоби. Это не означает, что смерть Фионы не стала для него жестоким ударом. Не забудьте, он знал ее всю жизнь.
Джесс выключила диктофон.
- Спасибо, - сказала она.
- Я не очень-то помогла, - сморщилась Мередит.
- Все на пользу. - Джесс замялась. - Не возражаете против вопроса, абсолютно не связанного со следствием?
- Давайте.
- Сколько вы рассчитываете получить за коттедж?
Мередит сообщила, слегка опешив. Джесс минуту подумала.
- Знаю, это жутко нахально, - почти робко сказала она. - Неприлично просить разрешение на осмотр без предварительной договоренности…
- Хотите посмотреть? - Мередит усмехнулась. - Конечно, почему бы и нет? Только я фрукты съела.
- Что? - озадаченно переспросила Джесс и огляделась, как бы ожидая увидеть груды яблочных огрызков и апельсинных корок.
- Чтобы произвести впечатление на покупателей, рекомендуется выставить фрукты в вазе на кухне. А я ее очистила.
Обе расхохотались.
Пока Джесс Кемпбелл беседовала с Мередит, Маркби вел собственный интереснейший разговор с бывшим старшим инспектором Алеком Барнс-Уэйкфилдом. Положив, наконец, трубку, он глубоко задумался. Примерно через час по электронной почте пришло длинное сообщение от того же Барнс-Уэйкфилда. Дочитав до конца, Маркби расстроился и отправился к оперативникам.
Там он спросил, не вернулась ли Кемпбелл. Нет еще. Попросил передать, чтобы сразу же заглянула к нему, как появится. Это произошло незадолго до двенадцати.
- Вы хотели меня видеть, сэр? Я беседовала с мисс Митчелл.
Джесс вернулась бы раньше, да задержалась, осматривая коттедж, о чем не было смысла докладывать, пока босс сам не спросит о причине долгого отсутствия.
Но его это явно не интересовало.
- Я поговорил с Барнс-Уэйкфилдом.
Джесс быстро порылась в памяти.
- А, со следователем по делу Фреды Кемп…
- Да. Садитесь. - Пока она усаживалась, Маркби объяснил: дело непростое. Разговор с Барнс-Уэйкфилдом и полученное от него электронное сообщение открывают глаза, хотя, возможно, и не удивляют.
Несмотря на краткость общения с человеком, которого он никогда не видел в глаза, Маркби легко понял, что тот собой представляет. Барнс-Уэйкфилд, безусловно, трудолюбивый и надежный полицейский, цепкий и решительный в своем стремлении найти преступника. Что очень хорошо. Плохо, что он не способен отвлечься от собственной интерпретации событий. Это было очевидно с первой же фразы, прозвучавшей как пространное и даже агрессивное оправдание. Он не просто обсуждал дело Кемп, но настаивал на своей точке зрения, которая за двадцать пять лет ни на йоту не изменилась.
Барнс-Уэйкфилд решил и до сих пор был уверен, что произошло убийство, а следовательно, надо искать убийцу. Элисон подходила по всем статьям.
По справедливости, думал Маркби, она и есть наиболее вероятная подозреваемая. Элисон брала у тетки деньги и была объявлена ее наследницей. Неоспоримые мотивы для таких, как Барнс-Уэйкфилд, который всю жизнь тяжким трудом зарабатывал каждое пенни, никогда не занимая ни цента, за исключением ипотечного кредита. Дальнейшие действия старшего инспектора заключались, по мнению Маркби, в поиске фактов, вписывающихся в его теорию. Неудобные возражения беспощадно отбрасывались. Алиби Элисон должным образом не проверялось. Неудивительно, что в суде все рассыпалось в прах у него на глазах.
Но он до сих пор цепляется за свою уверенность в виновности Элисон и считает оправдательный приговор глубоко личным оскорблением. Все это Маркби без лишних эмоций изложил Джессике Кемпбелл. Она слушала молча, с бледным лицом под шапкой темно-рыжих волос. Понимала. Хуже того - понимала и то, о чем он умалчивал.
- Перед нами офицер с незапятнанной репутацией, который вышел в отставку, уважаемый всеми. - Маркби подчеркнул последние слова. - Конечно, время от времени он допускал ошибки, но мы все ошибаемся. К несчастью для его собственного душевного равновесия, Барнс-Уэйкфилда до сих пор бесит тот факт, что дело Кемп закончилось не так, как ему хотелось. - Суперинтендент замолчал.
Джесс спокойно спросила:
- Хотите, чтобы я внесла его в список возможных авторов анонимок? Если он их писал, то ждал двадцать пять лет.
- Что такое двадцать пять лет, когда у тебя пчела в ночном колпаке? - пробормотал Маркби. - С каждым годом все хуже. Ощущение несправедливости крепнет. После суда следствие сурово критиковала пресса. Ясно, что это была соль на рану, и он этого не забыл. - Подойдя к окну, Алан остановился, сцепил за спиной руки.
- Значит, если бы он кого-то убил, то Элисон, - опрометчиво заметила Джесс.
И мгновенно получила по заслугам. Маркби развернулся на каблуках.
- Это шутка? Если да, то в дурном вкусе. Барнс-Уэйкфилд не убийца. Он всю жизнь выслеживал и ловил убийц и прочих преступников. Он не мог встать в их ряды.
- Но письма мог писать? - настаивала Джесс, несмотря на холодное раздражение в сверливших ее голубых глазах.
Взгляд дрогнул, Алан отвел глаза.
- В данный момент я просто вслух рассуждаю. Причем не для того, чтобы вы делали выводы.
Джесс не стала продолжать тему. Суперинтенденту ненавистна мысль об ошибочных действиях полицейского, будь он на действительной службе или в отставке. Он злится не на нее. Он злится на себя. Чувствует себя предателем, усомнившимся в коллеге.
- Это все, сэр? - спросила она.
- Все, - последовал ответ.
Почтальон вел фургон по ухабистой дороге мимо коттеджа Стеббингсов, куда почта доставляется редко, потом свернул в ворота поместья Овервейл. Солнце этим утром бледное, но воздух сухой. Лошадей увели с привычного пастбища, которое теперь заняли крупные птицы, похожие на чаек. Если так, неизвестно, что они тут делают. Должны в море следовать за рыбацкими лодками - это хотя бы можно понять. А то оккупировали лошадиный загон, кружат над пятачком, время от времени что-то клюют на земле.
Доехав до особняка, почтальон увидел машину - такси, откуда вылезала маленькая аккуратная женщина с такими короткими волосами, каких он у женщин еще не видел. Может быть, только начали пробиваться после химиотерапии, хотя больше похоже на последний писк моды. Чего только не делают дамочки с волосами! Остается надеяться, что его подружка никогда не выстрижет их до щетины. Несмотря на это, пассажирка такси выглядела по-настоящему сексуально, хоть и немолодая. Рядом с ней на дорожке стоял большой чемодан, она как раз расплачивалась с водителем.
Почтальон свернул в сторону, пропуская такси, и стал доставать почту.
- Доброе утро! - бодро крикнул он женщине, изо всех сил стараясь не пялиться на чудаковатую стрижку.
- Доброе утро, - ответила она. - Сами позвоните или мне предоставите? - Акцент иностранный. Похоже, француженка.
Вышло так, что звонить никому не пришлось. Дверь неожиданно распахнул Джереми Дженнер.
- А, это ты, Шанталь, - сказал он без особого энтузиазма. - То-то мне послышалось, что машина подъехала. Ох, почта, спасибо.
Почтальон вручил ему письма, и хотя страшно хотелось потянуть время и выяснить, что тут происходит, ничего не оставалось, кроме как вернуться в фургон и последовать за такси.
Джереми занес в холл чемодан своей первой жены. Тут же открылась дверь столовой, и появилась Элисон. Шагнув вперед, она приветственно протянула руку:
- Шанталь? Приятно познакомиться. Вы завтракали?
Шанталь обменялась с гостьей кратким рукопожатием и окинула беглым взглядом.
- Нет. Кофе в отеле мерзкий, а постель в буграх. Affreux.
- Боже мой! - посочувствовала Элисон. - Проходите, садитесь. Джерри отнесет наверх ваши вещи, а я попрошу миссис Уиттл заварить свежий кофе и приготовить тосты.
Она провела Шанталь в уютную гостиную и направилась на кухню, выйдя в холл как раз в тот момент, когда муж прятал в карман маленький белый конверт. Он виновато взглянул на нее.
Сердце на миг замерло и ухнуло вниз.
- Что там?..
- Ничего, дорогая. Одни циркуляры, деловая корреспонденция.
- Нет, я о том, что ты сунул в карман.
- Из банка, - поспешно ответил Джереми, шагнув к кабинету.
- Конверт не банковский, - возразила Элисон. - Очередное письмо?
Он оглянулся на ее протянутую руку.
- Слушай, Эли…
- Оно наверняка адресовано мне, - твердо сказала она. - Можно?
- Давай лучше я сам разберусь, - взмолился муж.
- Я должна посмотреть, Джереми. Ты же знаешь, должна посмотреть, прежде чем передать полиции.
Он вытащил смятый конверт.
- Возможно, это не то, что ты думаешь.
- Не имеет значения. Я не ребенок, Джерри, - сказала Элисон почти сердито.
Джереми неохотно протянул письмо.
- Может быть, не вскрывать, прямо так передать?
- Ты сам сказал, возможно, это не то, что я думаю. Мы попадем в дурацкое положение. Надо посмотреть. - Она разорвала конверт, вытащила сложенный лист, развернула.
Джереми увидел, как с лица жены схлынули краски, шагнул к ней, заглядывая через плечо. Рука Элисон дрожала, но печатный шрифт был отчетливо виден.
"Вот и еще одна. Правда, похоже на тетю Фреду, которую в воде нашли? Смерть ходит по пятам. Не так ли, Элисон?"
Джереми осторожно отобрал листок.
- Предоставь дело мне. Пойду позвоню в полицию из кабинета. А ты просто посиди спокойно.
Элисон затрясла головой:
- Нет… надо распорядиться насчет кофе для Шанталь…
- Тогда иди распоряжайся. Я сам справлюсь, - сказал Джереми заботливо, но твердо.
Элисон безнадежно взглянула на него:
- Джереми…
- Иди, иди, ничего.
Она повернулась, неловко зашагала, как робот, скрылась за дверью в дальнем конце коридора.
Джереми свернул листок, снова сунул в конверт. Услышав рядом легкое дыхание, круто обернулся.
Шанталь стояла на пороге гостиной, прислонившись к косяку, сложив на груди руки, крепко впившись пальцами в плечи.
- Неприятности, Джерри? - Тон невинный, однако в глазах блестит злоба.
- Семейное дело, - сердито огрызнулся он. - Тебя не касается.
- Ах, я уже не член семьи, да? Не мать твоего ребенка?
- Не начинай, - устало отмахнулся Джереми. - Элисон предложила тебя пригласить, а не я. По крайней мере, скандалов здесь не устраивай.
- По-моему, - голос дрожит от сдержанной ярости, - здесь и без того скандал. Мой ребенок, твой ребенок убит! Разве это не скандал? Не проблема? Мы сейчас тут рассядемся, заведем беседу о погоде, как истинные англичане, не сказав ни слова о Фионе? Не говори глупостей, Джереми, я здесь именно из-за скандала. Все мы это знаем, правда? И будем говорить об этом. Хотя, кажется, есть еще что-то. Зачем отдавать письмо полиции?
- Я тебе уже сказал! - рявкнул он, так что эхо прокатилось по холлу. С трудом взяв себя в руки, добавил: - Я сказал, это дело семейное, между мной и Элисон.
Шанталь резко тряхнула головой, отчего раскачались круглые серьги.
- Нет, - холодно объявила она, в свою очередь преодолев злобу. - Нет, дорогой мой Джереми, не только между вами. Это дело интересует полицию. Из чего я понимаю, что оно связано с гибелью моей дочери. Поэтому интересует и меня. Можно взглянуть?
- Нет, - отрезал Джереми, тяжело дыша. - Безусловно нельзя.
- Тогда попробую угадать, - безжалостно объявила Шанталь. - Анонимное письмо. Правильно? - Не получив ответа, она продолжила: - Адресовано Элисон, верно?
- Почему именно Элисон? - Джереми с трудом выдавливал слова. Искаженные звуки еле слышались. - Ты ошиблась, оно адресовано мне.
Шанталь покачала коротко стриженной головой:
- Глупо, Джереми. Нет. Его прислали Элисон. Только у нее есть прошлое.
Джереми угрожающе шагнул вперед.
- Прошлое? Что ты имеешь в виду? - Он снова повысил голос. - Немедленно прекрати этот бред!
- Ты меня не запугаешь. Я больше не твоя жена. Не жалкая секретарша в твоем офисе. Это ты несешь бред. Я знаю о процессе по делу об убийстве и о других анонимках.
Джереми, вытаращив глаза, прохрипел:
- Откуда?
- Фиона, естественно, рассказала по телефону, как только услышала.
Джереми обомлел:
- Не имела права…
Бывшая жена поспешно перебила:
- Ты всегда контролировал ситуацию, правда? Отдавал приказы, никто ничего не делал без твоего позволения. Никто не имел права действовать самостоятельно, как бы для него это ни было важно. Конечно, Фиона мне рассказала. Это было не только правильно, но и необходимо. Ты представил ей эту женщину в качестве мачехи. Потом она узнала, что мое место заняла женщина, которую обвиняли в убийстве. Фиона была в шоке. Поэтому позвонила мне, своей матери. Абсолютно нормально. В чем проблема? Ты ей приказал хранить тайну?
Джереми ошарашенно замотал головой:
- Нет-нет… Думал, само собой разумеется, будет молчать. Дело семейное…
- А я не член семьи. Мы снова к этому вернулись. Но я самая близкая родственница Фионы - ее мать. По-твоему, я не должна была знать? Ты мне сам должен был рассказать! Но вы с Элисон прятали свой жалкий грязный секрет, зная, что я потребую от Фионы разорвать с вами всякие связи!
- Почему, черт возьми? - крикнул он. - Мы сами за себя решаем. Сейчас еще скажешь, что потребовала бы от Фионы порвать со мной!