- Я им свое расцелованное хозяйство показал, сказал, что у кента втрое больше, без единого просвета. Ну, они, понятное дело, в крик. Мол, вон отсюда оба. А как, ежли я - на ногах, а кент - на рогах? Заснул он у порога. Как выкинешь? Сразу украдут. Мужик в наше время в дефиците. Напомнил этим уродкам, ну, и брякнул, мол, пусть поспит, а утром заберу его.
- Ну, и как? Забрал?
- Хрен там! Они кента в самую дальнюю комнату уволокли, печати ему ставили. Ага, аж встать не смог. А меня тоже не обделили, не обошли вниманием. Теща приласкала утюгом. У меня не только уши опухли… С тех пор не тусуюсь с женатыми кентами, особенно у кого на прицепе теща! Я для них ничего не пожалел бы, ни одной обоймы.
- Куда ж их денешь, они - тоже матери, - повернулся Стас к окну и сказал: - Вылезай, приехали!
Стас лишь на минуту зашел в кабинет к начальнику рыбинспекции и, выйдя, оставил дверь приоткрытой, кивнул Гоше, чтобы тот тоже прошел в кабинет.
Поселенец вошел так, словно бывал здесь и раньше. Поздоровался, представился.
- Скажите, Корнеев, вы имеете представление
о работе в нашей системе? - спросил Гошу начальник рыбинспекции Александр Иванович Назаров.
- Слышал всякое.
- Не боитесь?
- Я и сам рыбак. Из других морей ловил, - усмехнулся Корнеев.
- Сколько вам еще отбывать на поселении?
- Четыре зимы.
- А у нас справитесь?
- Как два пальца! Наша рыбалка была покруче потому многие не вернулись. А я хочу воротить живым. Если не повезет, ну, значит, не судьба!
- С оружием умеете обращаться?
- С любым, - ответил уверенно.
- Лодку, катер водить сможете?
- Хоть самолет угоню!
- Браконьеров не испугаетесь задержать?
- В "малине" и на зоне от десятка умел отмахнуться, а поселковые вообще слабаки.
- Сумеете забрать у них лодку, снасти?
- И самих в придачу привезу и сдам!
- А если вас ранят?
- Много раз пытались, и менты тоже, но я живой! - рассмеялся Гоша.
- За что получили срок?
- Фартовал! - выпалил поселенец и уточнил, - за воровство судили! Так суд сказал. Ну, да как смотреть на все. Мы заколачивали на жизнь! На нормальную. А у нас нигде не платят так как надо. На грошовый оклад нынче никто не дышит. Давиться картохой и хлебом никого не заставишь. Вот и ищут приработок мужики, кто какой, чтоб прокормиться, чтоб портки с задницы сами не падали. Ведь до чего довели народ, только гляньте! Старики на свалках хавают, "зелень", которой повезло выжить, прости" кует и ворует. Другие тоже норовят стыздить то, что плохо лежит. А как иначе? Я тоже не с добра, с голодухи в "малину" нарисовался. Там все такие были. У нас, если не сопрешь, с голодухи откинешься.
- А как же у нас собираетесь работать?
- Чего проще! Для себя мне никто не запретит поймать рыбу. На день двух хватит. На хлеб и картоху.
Получка будет, - не успел Гоша закрыть рот как Назаров встал и, подойдя к двери, выглянул в коридор.
Там было пусто. "Ну и подбросил кадра Рогачев! Самого отпетого к нам в инспекцию! Мы кристально честных берем, а Стас какого-то бандита решил подсунуть! С чего бы так подгадить вздумал? Иль дурнее себя ищет?" - думал Александр Иванович и, выглянув в окно, увидел Стаса, позвал его. Георгия попросил выйти в коридор, подождать там окончательного итога.
Едва Рогачев вошел, Александр Иванович чуть ни набросился с кулаками на него.
- Ты кого приволок? Тюремного старожила?! Мне инспектор нужен, а не ворюга! Его еще не приняли, а он уже все обмозговал. И воровать не отучится. Стакнется с вашими браконьерами, и не только рыбу, да и нас с тобой пропьет забулдыга!
- Успокойся, Саш! Гошку я знаю как свои пять пальцев. Базарить любит, но в том его беда! У всех нормальных людей язык во рту растет, у Корнеева - из задницы. Отсюда все беды мужика! Вот и мне тарахтел, что без водки не сможет дышать, а ни я, ни участковый ни разу бухим не видели. С бабами не засекли, хотя брешет о них как наипервейший кобель. За все время ни единой драки и ссоры. Работал водовозом без замечаний. Я не поверю, что Гошка сдружится с поселковыми. Скорее, наоборот. Удалится от них вовсе. Он привык к одиночеству и слишком дорожит им. За свое горло вырвет любому. Уверен, через месяц назовешь его лучшим инспектором района. Помянешь мое слово! Я в этом уверен! - говорил Рогачев.
- Стас, он же половину поселковых перестреляет, если дать ему оружие! Ты только послушай этого хмыря! - злился Назаров.
- Сань, мыс тобой много летдруг друга знаем! И неужели ты считаешь, что свинью подложу? Да если я хоть что-нибудь замечу за Корнеевым, тут в зону отправлю, но больше чем уверен, этого не случится!
- Но ведь он - вор! - не унимался Назаров.
- В прошлом. В нашем поселке за все время в таком не замечен и не пойман, хотя был вхож во все дома!
- Я не верю в перерождение!
- А я и не убеждаю. Гоша не из крохоборов, станет мелочиться. Уж если грабить, так сразу бaн. А у тебя только рыба. Ее он будет охранять, даю слово!
Поселенец вжался в дверь кабинета и слышал каждое сказанное слово. Иногда хотелось вломить и врезать Назарову так, чтобы тот раскололся по самую задницу, но он удерживал себя.
- Ладно, давай попробуем его. Но предупреждаю, что возьму с испытательным сроком в три месяца. И при первом же срыве ты, как обещал, заберешь от меня своего Гошу!
- А если все сладится, ты ставишь мне за нег два коньяка! - потребовал Рогачев.
- Годится! - согласился Назаров и добавил: - я ним закреплю Ольгу, нашего инспектора. Пусть он подготовит новичка. Покажет, объяснит все. Думаю двух недель ему хватит. Как мужик мужику объясни своему бандиту, чтоб к Ольге не лез. Женщина крутая на расправу. Троих уделала за домогательства да так, что в инвалиды свалили.
- Это не та, которая борьбой занимается? уточнил Стас.
- Она! Чемпионка края! А знаешь, как ею стала? Замуж вышла. Мужик через год с кулаками на нее прыгать начал, бутылку эдак выпрашивал. Ольга с год терпела, потом стала заниматься борьбой. Ее, помимо мужика, браконьеры много раз пытались одолеть по бабьей части. Ну, и нарвались козлы! Заодно и от мужика избавилась. Как врубила, тот в больницу загремел. В гипсе полгода провалялся. А бабу судить хотели, но мы ее отстояли. Адвоката самого Лучшего наняли. Ну, и спекся благоверный на четыре года за систематические избиения и издевательства. Ольга, оставшись одна, на мужиков не смотрит, всех разом возненавидела.
- А жаль! Красивая женщина, - вздохнул Рогачев.
Назаров улыбнулся понятливо:
- Что делать? Не повезло всем! Так ты не забудь, предупреди своего поселенца.
- Мне его увозить, или тут останется на учебу? - Спросил Стас.
- Пусть оформляется и увози его. Ольга с инспекционной проверкой завтра к вам приедет. Этот район е вотчиной был. Все ему покажет, объяснит, научит. Заодно спецовку ему привезет, оружие. Лодку и катер мужики пригонят Гоше: катер - для моря, лодка- для работы на реке. Талоны на горючее получит. Короче, все, что положено для дела, есть! Дальше будет зависеть от него. Но и ты не спускай с него глаз, - напомнил Александр Иванович и попросил, - пусть твой гнус зайдет. Позови его. Скажем, как решили с ним.
Гошка, услышав последнее, успел отойти от двери, не получив ею в лоб.
Стас сразу понял, что Корнеев подслушивал, и спросил:
- Все дошло?
- Ага, - согласился Гоша.
- Он все слышал. Не будем время терять. Пускай идет в кадры, - сказал Стас.
Когда Георгий подошел к машине, то увидел Рогачева, разговаривавшего с молодой женщиной. Поселенец остановился, чтобы не мешать, но баба позвала его:
- Давай сюда греби! Чего как неродной, за машину спрятался? Тебе базарю, сыч лупастый. Сам за машину спрятался весь, а уши уже в Усть-Болшерецке. Смотри, тебя за них браконьеры тормознут! Чего вылупился? Говорю, иди сюда! - позвала баба и, подав руку поселенцу, представилась:
- Ольга!
Гошка взял ее руку, но забыл, что с нею делать дальше. Куда ее сунуть? Положить в нее нечего, а пустить просто так неудобно.
- Ну, чего держишься? Отдай лапу! - вырвала руку и сказала: - Отморозок какой-то! Ну что встал как лопух? Пошли в машину, там поговорим.
Женщина объяснила Гошке, кто она, и предупредила, что завтра или послезавтра приедет в Усть- Большерецк готовить Гошу к работе.
- Думаю, этого времени нам хватит. Ты там забронируй мне место в гостинице, - обратилась к Стасe.
- Зачем? У меня в доме две комнаты пустуют. Занимай любую и живи сколько хочешь. Зачем деньги тратить? Они не лишние, - предложил поселенец.
- А не боишься? - прищурилась баба.
- Уж не тебя ли? - ухмыльнулся Гоша.
- Я - Ольга Воронцова! - оглядела мужика та" будто он ползал по гребешку.
- Мне по барабану. Для меня баба - не звезда Она лишь тем отличается от кобылы, что та в стойле спит, а баба - в постели!
- Посмотрим, кто из нас прав! Но лично я считаю, что мужиков на порог пускать не стоит, а лишь на цепи держать, возле крыльца. Большего не заслуживаете!
- Ладно! Успокойтесь оба! Еще не начали работать, уже брешетесь! - остановил Стас и, сославшись на занятость, дал понять Ольге, что ей пора покинуть машину.
- Гоноровая "метелка"! - не выдержал Гоша, когда машина отъехала от инспекции.
- Не с добра! Хватило ей лиха. Уж от кого только! не приходилось отбиваться бабе. По трое мужиков
ми мое наскакивали, случалось, и больше. Одни изнасиловать, другие убить хотели. Убегала, отбивалась кик могла, сколько сил хватало, а ведь женщина, трудно ей, - посочувствовал Стас.
- Пусть не лезет, где не по силам…
Там и мужикам тяжко. Случалось, убивали. Сам ведь слышал.
- Эта сама кого хошь замокрит, - хмурился Гоша.
- Вы с нею во многом схожи. Оба на язык острые. Вот и нашла коса на камень.
- Нет, я таких баб не уважаю! В ней ничего от женщины не осталось, лишь гонор и злоба на всех поголовно. Считает, если она - баба, то каждый мужик поиметь ее хочет. Просчиталась: меня на такую тросом не затянуть!
- Не темни, Корнеев! Или я слепой? Кто ей в руку клещом вцепился? - напомнил Стас.
- Заклинило, куда ее деть?
- В штаны всунуть. Чтоб в мозгах просветлело! - смеялся Рогачев и, посерьезнев, продолжил: - Завтра твою лодку перегоним в поселок. Изучишь реку и речушки. Все осмотришь и запомнишь. Знай, можешь напороться на сети, которые с прошлого года в заводи бросили браконьеры. Будь осторожен, с такими находками не шути, нож и багор возьми, а уж спичек побольше. И одеялко на всякий поганый случай.
- Зачем? - удивился поселенец.
- От холода. Ночами еще морозно, воду льдом покрывает, а тут реку надо изучить… Собираешься на час - готовься на всю ночь.
Не поверил Стасу Гоша. Вернувшись домой, обнаружил в дверях Любкину записку: "Была у тебя. Ведь договорились! Где носило тебя, козел? Больше не жди и не зови. Кобель ты пропащий!".
- Дура! - обозвал бабу Гоша и стал готовиться к завтрашнему дню.
Банку тушенки, чугунок картошки, буханку хлеба, несколько соленых огурцов, головку лука да пачку
чая и сахара положил в рюкзак. Из тепляка ли свитер да теплые носки прихватил на всякий случай.
"А вдруг пригодится?" - сказал сам себе.
На следующее утро, едва солнце показало в дверь Гоши забарабанили тугие кулаки, и громкий голос Ольги закричал надрывно:
- Вставай, лежебока! Опух от сна, хорек! На р боту пора.
Гошка выскочил из-под одеяла. Едва влез в брюки, стук и крики загремели с новой силой:
- Ты что? Околел там? А ну, живо вскакивай лопух опавший! Ишь, медуза в обмороке! Не шевелится, козел!
Гошка открыл двери, когда Ольга хотела бомбить двери в третий раз:
- Ну, бычара потрошеный! Все кулаки сбила о твою дверь! Здоров дрыхнуть! Живо одевайся и выскакивай. Я жду!
- Зайди, хоть чаю попьем, - предложил поселенец.
- Может, ванну заодно примем? - съязвила Ольга. - Какой чай? Пошли на работу, засоня! - торопила она мужика.
- Иди комнату себе выбери, в какой жить станешь, - проснулся Корнеев окончательно.
Ольга вошла. Гошка заспешил одеться.
- Ну что? Присмотрела? - вышел в коридор.
- Ага, вот эту! - указала на комнату Андрея и Маринки, где Гоша успел навести беглый порядок. - Пошли к реке. Лодка почти у дома. Два шага. Ты ев под мотом сможешь оставлять без страха! Тут дюралек мало. Эта слишком приметная. И мотор, каких ни у кого нет. Мощный, хорошую скорость дает Садись, я покажу тебе, как заводить и управлять и надо ею!
Ольга быстро отчалила от берега, вывела лодку на середину реки и повела против течения, поднимая столбы воды по обеим сторонам.
Вода в реке еще не очистилась после зимы и казалась темно-серой. Ольга гнала лодку на пределе мощности и явно наслаждалась свежим утром, фонтами воды по бокам, упругим ветром, бившим в лицо.
- Сворачивай к берегу! - крикнул Гоша ей.
- Зачем?
- Видишь, впереди буруны?
- Ну и что?
- Гаси скорость, дура! Сейчас лодку пропорем и сами на корягах повиснем! - предупредил поселенец.
- Я фарватер этой реки прекрасно знаю!
- Знала! Паводок весной натащил коряг!
- Трус ты, а не мужик! Скорости боишься! - хотела обозвать Гошку, но лодка вдруг подскочила, перевернулась на бок, потом кверху дном. Она накрыла собой Ольгу и поселенца в одну секунду.
Гошка, вынырнув, перевернул лодку и, схватив за шиворот Ольгу, мешком бросил ее в дюральку, направил лодку к берегу. Река в этом месте была не только бурной, но и широкой. Поселенец отчетливо ощущал под ногами затонувшие деревья и коряги. Он вытащил лодку вплавь. Затянув ее на берег, проверил мотор. Так и есть, выбило шпонку. Без нее не завести мотор. Хорошо хоть сам мотор удержался.
Поселенец глянул на бабу. Ольга вылезла из лодки, сидела мокрая, злая.
- Чего растеклась медузой? А ну, сообрази костер! - не попросил, а приказал бабе.
- Чем? Спички намокли!
- На вот сухие! - достал из-за пазухи, швырнул бабе и пошел искать сушняк.
Вскоре Гошка развел костерок, стянул с себя телогрейку. Открыл багажник, куда предусмотрительно сунул свой рюкзак.
- На, надень сухое! - протянул бабе свитер.
Та уже сушила куртку.
- Сними с себя мокрое! Простынешь.
- Обойдется, - стучала зубами Ольга.
Гошка подошел сзади и быстро, неожиданно вытряхнул бабу из мокрой кофты. Тут же натянул на нее свой свитер. Та онемела от удивления.
- Слушай, я ж тебя одной левой уложу!
- Захлопнись! Видал таких! Сиди, не дергайся пока не получила по соплям, долбаная лодочница твою мать! Сегодня уматывай в свой Октябрьский чтоб не видел тебя никогда! - пошел за сушняком втянув голову в плечи, боясь сорваться еще хуже.
Ольга, немного согревшись, тоже носила к костру ветки и сучья. Они сгорали быстро, едва успев вспыхнуть, рассыпались в пепел.
- Не мотайся промеж ног! Не мельтеши! Сядь у костра и сушись, мокрожопый мышонок! Врезать бы тебе по жопе за дурь! - зло оглядел Ольгу Гошка.
Соорудив лодью, он вернулся к лодке. Оглядел ее всю, но нет, не пропоролась. А вот шпонку где найти? Без нее придется возвращаться в поселок на веслах. "Хорошо, что по течению идти придется", - подумал Корнеев.
Осмотреть реку выше не удалось. Едва обсохнув, забрались в лодку. В Усть-Большерецк вернулись уже в сумерках.
Поселенец приволок домой мотор и весла. Лодку? вытащил из реки, надежно спрятал на берегу, под мостом. И лишь тогда вернулся домой.
Ольга уже затопила печь, сварила картошку, нарезала хлеб и рыбу, ждала Гошу. Она успела умыться и причесаться, влезла в Маринкин старый халат и, забравшись на Гошкин диван, укрылась старым ватным одеялом и уснула.
Корнеев вошел в зал и растерялся: стол накрыт, а Ольга спит. Как быть? Будить или нет? Но вспомнилась утренняя побудка, и Гоша снова осерчал:
- Эй, ты, стебанутая! Вставай хавать, грызи тебя блоха! Че развалилась, как у бабки на печке?
Сдергивай жопу и труси за стол, - дернул Ольгу за ухо. Та подскочила. - Валяй сюда! Пожри, потом можешь кемарить.
Ольга злилась, что поселенец даже не пытается ухаживать и не скрывает своего пренебрежения к ней. Обычно мужики, оставшись наедине, рассыпались и комплиментах и любезностях. Объяснялись в любви. Гошка, казалось, не знал добрых слов и смотрел на Ольгу свысока.
- Ты жри, нечего прихорашиваться! Тут тебе хахаль не обломится. Хавай и шурши к себе дрыхнуть. Завтра заменю шпонку в моторе и сам поеду смотреть реку. А ты отчаливай к себе. Баба не годится в поводыри и доброму не научит.
- Но у меня инструкции…
- Сам прочту!
- Ну и зверюга ты, Корнеев!
- Зато ты - идиотка, семя шизика, что ненароком выплеснули из "параши".
Ольга, забыв о еде, выскочила от Гошки, легла на скрипучую кровать Маринки. Она пыталась уснуть, но не получалось.
- Ольга, хиляй пить чай! - услышала она из-за стены.
Женщина послушно встала. Когда вышла к Гошке, тот уже налил чай, пожарил гренки и, показав на стул, сказал коротко:
- Присядь.
Ольга села поближе к печке. Баба поеживалась и дрожала.
- Только не хватало, чтоб ты здесь заболела. Давай хлебни чай с медом. Он живо простуду вытряхнет! - Корнеев подал банку.
Ольга стала намазывать мед на хлеб тонко, бережно.
- Ты чего делаешь? А ну, дай кружку! - положил в нее несколько ложек меда, сунул в руки, - хлебай! Не корячься как катях на кусте. Бабе здоровье нужно. Кобениться у себя станешь.
- Гош, с чего ты такой злой? Ну, как с цепи сорвался! И рычишь, и брешешься! Недаром у тебя жены нет! Какая ж с тобой уживется?
- Нету и не будет! Не родилась та, на какой я согласился б жениться! Хотя желающие в поселке имеются, - похвалился поселенец.
- Да брось ты! Не бреши!
- Чтоб век свободы не видать, если стемнил! - поклялся Корнеев.
- Ну, может, алкашка? Иль совсем худо тут с мужиками, если на тебя загляделись?
- И не забулдыги, даже очень нормальные женщины, не чета тебе. Из себя приятные, специальность в руках хорошая. Ни свиристелка, все имеется, ни голожопая. Хозяйка путевая!
- А чего не женишься?
- Не хочу спешить. Баба никуда не денется.
- А если другого найдет?
- У меня не одна! Целая обойма имеется. Ни одну не обхожу вниманием, но жениться не хочу. Не стоит мне в хомут лезть. Моей свободы ни одна не стоит.
- Так ты еще и кобель?
- Нет, ты и впрямь с "крышей" не кентуешься., Если вижу, что баба меня хочет, зачем ее обижать отказом? Хотя и такое случалось. Без слов, молча уходил. Не к каждой душа лежала, а насиловать себя неохота.
- У тебя даже выбор есть? - удивилась Ольга.
- Само собой! Но бывают бабы ни в моем вкусе. Вот случается такое. Ты хоть и баба, вам вообще^ просто, а тоже не со всяким в постель полезешь.
- Ни с каким! Ни за что! Никогда! - вспыхнула; женщина костром.
- Глупая! Чего мне клянешься? Да я такую как ты, хоть голиком в постель влезь, не захочу и не гляну в твою сторону.