Ноль часов по московскому времени. Новелла III - Норк Алекс "Олег Иванов" 3 стр.


Самому Карлу Фаберже удалось сбежать в 1921-м с паспортом иностранца, полученным в одном из посольств, сбежали раньше-позже трое из четырех его сыновей, а один остался, служил многие годы оценщиком Гохрана и, что удивительно, не попал ни под какие сталинские репрессии.

Второе. Фаберже очень рано стали подделывать. Этим, в том числе, занималось первое советское правительство - "работу" курировал Дзержинский. А позже в Америке, так называемые "Бруклинские мастера" - хорошо организованная криминальная группа с большим стартовым капиталом (непонятно чьим) - даже закупала в Европе старое оборудование и инструменты для изделий по драгметаллу и камню, чтобы никакая уже экспертиза не могла отличить подлинники от фальшивок. Сколько такого сейчас в коллекциях не знает просто никто. И наконец, по сей день "умельцы" тоже не угомонились, в том числе такой промысел процветает в России - нередко в совсем примитивной форме: убирают современными технологиями со старых, но не относящихся к Фаберже, изделий прежние клейма и ставят копии клейм Фаберже, цена может вырасти, этак, в семьдесят раз.

Когда вернулись, коллеги сказали, Моков уже интересовался - "где они там?", и мы, не попивши чаю, направились в его кабинет.

- Ну что, орлы? - полковник показал нам рукой садиться.

Говорить, естественно, должен был я.

- При вскрытии не обнаружено никаких признаков насильственной смерти.

- Уже слава богу!

- Да не совсем. Ваша одноклассница утверждает, что муж в доме был не один.

- А основания?

Я пересказал про стопку, вилку, излишнее количество для одного на столе продуктов, а заодно про причину пьянки и происхождение денег.

Полковник хмыкнул и слегка погрустнел.

- Среди кандидатов на присутствие его компаньон по проданной фирме, юрист и бухгалтер - они сохраняли рабочие места у нового владельца, а от сделки получали бонусы по двадцать тысяч долларов каждый.

Алексей забеспокоился и не выдержал:

- Могли быть и двое.

- Не могли, стопка - одна, и вилка тоже. - И я быстро добавил, чтобы отмазать лажанувшегося Алексея: - Это она про двоих, товарищ полковник, предположила.

Но и сам хорош - сейчас только вдруг про эту нестыковку сообразил.

- Предположение, ты прав, не годится. А они где были, у нее ведь еще взрослый сын?

Я рассказал.

И про их версию - как преступнику удалось взять деньги из сейфа, тоже.

- Только с какой стати звать наверх в кабинет гостя, когда надо деньги в сейф положить?

- Ты прав, бессмыслица тут какая-то. А сколько у него в крови алкоголя нашли?

- Около двухсот граммов на водку.

- Ну-у, - губа полковника презрительно дернулась, - а мы, когда позавчера награду Михалыча отмечали? Я полбутылки точно принял, а он - так побольше. Мы что, голову потеряли? Нормальными были, так?

- Вполне, - признал честно я.

А Лешка просто завелся усугублять ситуацию:

- Покойный еще три дня до этого пил - вот голова могла и поехать.

- Ты не путай, сердце могло поехать. А когда запойчик, дозы, наоборот, меньше начинают на голову действовать.

Алексей понурился от второго уже прокола.

- Эх, молодежь! Это вы с двух рюмок балдеете, а наше поколение, оно, тренированное!

Полковник откинулся на спинку кресла, расслабившись от приятных совокупных воспоминаний.

Ненадолго.

- Да, сейф этот… в другое место, говоришь, положить деньги не мог?

- Нет, на фирмах к сейфам еще кое у кого доступ был.

- М-м… - он вдруг встрепенулся, - а были ли деньги? Могли ведь и как-то сделку переиграть. Например, покупатель предложил ему долевым участником оставаться?

Мелькнуло опять, что не самое глупое у нас начальство.

- Так, Митя, дело открывать в любом случае надо, потому что она не успокоится, я-то знаю. Экспертизу на отпечатки пальцев сделаем… что ты морщишься - нет почти наверняка ничего, но мы обязаны. Начинайте прорабатывать всех троих, постарайтесь уже сегодня. Находите способы вытянуть у них информацию про деньги. Раз они "левые" - будут, конечно же, отпираться, но ищите подходы, и потребуйте, чтобы представили договор купли-продажи. Далее, у людей такого рода вряд ли у всех между собой хорошие отношения, внешне хорошие, а внутри кто-то на кого-то зубы точит, потому что его работа важнее, потому что чего-то не так про него сказали, и можете мне поверить, вы еще в жизни не раз столкнетесь, - огромную роль играет зависть. У нас она жутко развита… хе, анекдот про золотую рыбку знаете?

Я сразу вспомнил, а Лешка замотал головой.

- Сначала поймал ее немец, та - "отпусти, что тебе сделать?", немец заказал себе фабрику. Поймал француз, заказал двух любовниц, загородный дом с винным погребом. Русский поймал, стал думать… "А вот, - говорит, - бедно живу, ничего почти нет. А у соседа закрома ломятся, добра всякого полно. Сделай, рыба, чтобы и у него ни хрена не было".

Полковник вовсю захихикал, и так, будто рассказал про хорошее-радостное. Лешка заржал. Я тоже присоединился к их смеху, но с грустным ощущеньем внутри - интересно, существует ли еще страна с таким о себе анекдотом?

Плана расследования в голове никакого и нет желания напрягаться, оттого, наверное, что по дороге настроил себя на формальную процедуру - Моков, продемонстрировав вежливость школьной подруге, потом даст отмашку, и спустим на тормозах.

Не вышло, к тому же, помощник мой кипит страстями, пытаясь, по дороге в Отдел, что-то умное излагать.

- Слушай, ну не гони! Сейчас у нас всё на воде вилами писано - фантазии получатся, а не версии. Трех человек опросить надо, что-то новое появится наверняка.

Мой призыв успокаивает.

- А как будем - вместе опрашивать?

- Давай так: я компаньоном займусь, а ты сам выбери с кем легче сегодня встретиться - с бухгалтером или юристом. И не летим сразу, надо же пообедать.

Через сорок минут отправились.

Алексей без выбора поехал к бухгалтеру - телефон юриста не отвечал, я к компаньону.

И за обедом тактический ход обозначили - не прямолинейно, а, этак, исподволь вставить: "вот, знаете ли, вдова погибшего, настаивает, что вечер тот муж с кем-то вместе провел, и вашу фамилию называет, оговорилась, правда, и еще кто-то мог быть…" - тормознуться, посмотреть на реакцию.

С компаньоном договорился встретиться в кафе на Кузнецком - ему там удобно, мне тоже - тут ходу пятнадцать минут.

Договорились, что он узнает меня по форме.

Так сразу и происходит - передо мной мужчина лет, примерно, под сорок.

Садимся за столик, людей в зале мало, разговаривать очень удобно.

Он протягивает мне меню, давая понять - я здесь гость.

- Спасибо, только что пообедал.

- Кофе.

- Кофе можно.

- И по рюмочке бренди. Здесь хороший.

Его доброжелательный тон мне нравится - это своеобразный сигнал открытости, от бренди я не отказываюсь.

- Примите, конечно, мои соболезнования в связи с кончиной вашего…

Я чуть запнулся с формулировкой "кого", но мне помогли:

- Друзьями назвать нельзя, однако отношения были хорошими.

Официант, уже выжидая, стоит у столика… к заказу мой визави добавил еще графин ананасового сока.

- Георгий Александрович, завязывается какой-то непонятный и неприятный для всех узел, - в умных серых глазах напротив появилась настороженность, - и разговор у нас без протокола, вы можете потом от каких-то слов отказаться, а проще говоря, их не воспроизводить.

- Спасибо за предупреждение, но постараюсь быть максимально полезным. Вы спрашивайте напрямую, мне легче так будет.

- Вдова утверждает, что кроме официально указанной в договоре суммы при продаже риэлтерской фирмы была еще дополнительная, не учтенная, так сказать.

Он ответил не сразу, сначала еле заметно покивав головой…

- Была.

- Два миллиона баксов?

- Да, - прозвучало с выдохом, а брови двинулись вверх, обозначив на лбу напряженные складки.

- Супруга заявила…

- Знаю, порадовала меня вчера по телефону, - злое волнение отчетливо проступило в голосе. - И сообщила еще - кто-то, якобы, был с ним в тот вечер. Намек, понятный, не так ли?

- Да, она называла вас в качестве подозреваемого. Ну, с ее точки зрения. Вы, однако, поймите правильно, нам приходится задавать в связи с этим вопросы.

- Позвольте на опережение. После сделки я поехал домой, зашел в магазин за продуктами, потом был дома весь вечер. Полагаю, у меня нет алиби.

- А никто вам не звонил? Или вы сами?

- … мне нет, а я, да, звонил матери.

- В котором часу?

- Обычно я ей звоню около десяти. - Он сразу всё понял: - Впрочем, Алла говорила, что вернулась домой в начале десятого.

Официант подошел с подносом.

Расставил всё и налил сок в бокалы.

Мы пожелали поднятыми рюмками друг другу здоровья.

Я отпил половину… бренди действительно высокого качества… но вряд ли его почувствовал мой собеседник, резко опрокинувший рюмку.

Выдохнул пару раз, потом поискал глазами отошедшего официанта и показал ему на рюмку в смысле "еще".

- Простите, как ваше имя-отчество?

- Можно просто Дмитрий.

- Тогда и меня - Георгий, терпеть не могу всяких неравенств. Вы пейте, пожалуйста.

- Спасибо, я понемногу. Скажите, Георгий, ваш компаньон хотел как-то отметить сделку?

- Хотел. Сказал: "надо посидеть по такому случаю". Я сразу отказался, - он угадал мой вопрос: - Почему отказался? Потому что должен был встретиться у себя дома с одним человеком. Встреча не состоялась.

Тут появилась зацепка: можно спросить - кто тот человек и подтвердит ли он, что встреча была назначена, но это наивный ход, возможно, мой визави на него и рассчитывает, а "свой" проинструктированный человек уже всё готов подтвердить. Но вот, если сам он подбросит такую мысль - похоже будет на "домашнюю заготовку".

- А другим покойный предлагал сделку отметить?

- М-м, других в тот момент рядом не было.

И что-то вроде легких раздумий в его лице, вроде: сказать - не сказать.

- Он пил один, такое бывало, но очень любил компанию. Любил поговорить, сам неплохо рассказывал.

Доставили вторую рюмку.

Мы выпили.

И вышла пауза для кофе.

Пахучий, крепкий, дает ощущение силы.

Надо дома наладить из зерен хороших варить, а про баночный говорят, что он совсем не полезный.

И сок вкусный.

Маленькие чашечки уже пусты - пора за дело.

- И вы не знаете, состоялись ли посиделки? Юрист, бухгалтер, может быть - оба?

- С главбухом я вчера разговаривал по телефону, позвонил ему сразу после Аллы. Он в курсе был, от нее же, известие для него, сказал, шоковое.

- А ваш юрист?

- В тот самый вечер отбыл в Киев, так мне сообщила жена.

- Не уточняли - когда именно и зачем?

- Частные какие-то юридические консультации, срочные вдруг. Вернется после Нового года.

Какое-то время назад я провожал в Киев отца, поезд с Киевского вокзала отправлялся в двадцать один ноль-ноль, а от Жуковки до вокзала не больше минут сорока.

- Он поездом поехал или вечерним рейсом летел, жена не сказала?

- Она сама приехала в Москву только следующим утром из Ленинграда. Муж оставил ей записку, а подробностей я не знаю.

Убыстренная речь, плечи раздраженно подергиваются от моих вопросов, его мысли совсем о другом, но о чем именно - я уже догадываюсь.

- Георгий, правильно ли, что та сумма - два миллиона - включала и вашу долю? Почти третья часть, так?

Кулак слегка приложился к столу:

- Правильней не бывает. Но когда я об этом упомянул, мне было назидательно сказано: "Ты зря не забрал их себе сразу". Понимаете, что это значит?

Трудно не понимать.

И по нынешним временам деньги не маленькие, а тогда - с очень низкими мировыми ценами на нефть и почти не разворованной еще Россией - деньги просто громадные.

Неожиданно "сцена" напротив меня резко совсем поменялась: нервное, раздраженное лицо стало спокойным.

И голос зазвучал размеренно, без неприятных ноток:

- А знаете, Дмитрий, я не верю в эту историю с сейфом.

- Простите, не очень понял.

- Не верю, что Алле не был известен шифр. Вы с ней долго общались?

- Прилично.

- Нет впечатления, что дама просто из стали?

- Хотите сказать - она полностью рулила мужем?

- А так и было. Он женился на ней лет семь назад и сразу оказался у нее под пятой - это все замечали.

Шевелилась у меня, конечно, такая мысль насчет шифра.

- Едем дальше, - продолжал визави: - У него два раза случались приступы стенокардии, с которыми приходилось ложиться в больницу. Разве в подобной ситуации человек сам не позаботится, чтобы жена имела доступ к сейфу, где документы, и деньги иногда могли находятся крупные. Тут здравый смысл должен подсказывать, даже без давления со стороны.

Я с некоторой неопределенностью кивнул головой, но сам себе произнес: "Да, абсолютно логично".

- Тогда и сын мог иметь доступ к сейфу?

- Вряд ли, - решительно прозвучало в ответ, - парень в последние два года заметно вышел из колеи. Бросил в Менделеевском институте аспирантуру, хотя способным считался химиком, увлекся тусовками новомодными, страсть к деньгам появилась, хотел, как отчим, выйти в миллионеры. Оба - и мать, и отчим - были таким его поведением откровенно встревожены.

- А чем занимается?

- Работал, как раз, у нас в риэлтерской фирме. Но тут пожаловаться не могу - голова хорошая, быстро вникал, энергичный.

Вдруг опять прошла смена декораций - мысли недавние возвратились, и с ними - снова напряженные складки на лбу, скулы выступившие от сжатых зубов, рука вздернулась… однако вместо кулака пощелкала пальцами официанту.

- Это, практически, все мои деньги. А та часть, что по официальному договору, она почти вся заемная: друг-поляк одалживал, с которым вместе учились, сейчас он там крупный бизнесмен. Вы позволите еще по рюмке и кофе?

Очень не галантерейно было отказываться.

И разговор, явно, еще не весь.

- Простите, Георгий, а почему вы сразу не забрали свою часть?

- Да, легкомысленно поступил. С другой стороны, всё просто казалось: ячейку в близком от дома Сбербанке я забронировал только на второе число - до конца года свободных не было. А первого, уже послезавтра, договорились, что заеду к нему. Отметим слегка, и заберу деньги. Дома сейфа нет, а Новый год собрался встречать у матери. Мало ли что? - пальцы напряженно забарабанили по столу.

Эмоции очень отчетливо проступали, не то чтобы я им совсем поверил, однако отметил, что близко к этому нахожусь.

- Покойному вы вполне доверяли?

- Конечно.

Немножко странная, мне показалось, уверенность в человеке в такое сейчас бесчеловечное время.

- Сын и мать утверждают, там пропал еще портсигар работы Фаберже.

Проговорив почти что случайно, я не рассчитывал на реакцию, но собеседник заметно вздрогнул.

Потом неопределенно пожал плечами.

Рано еще что-то анализировать, класть по полочкам, и словно бы в подтверждение я услышал:

- Поручиться могу, теперь она продаст и вторую фирму - ту, рекламную.

Продолжение, после маленькой паузы, последовало само.

- Алла настаивала - им надо вообще валить из России. Продать всё, перевести деньги и заниматься бизнесом там. Когда с месяц назад сидели в ресторане, даже разгорячилась: "Здесь всегда будет только параша, цивилизация сюда носа не сунет!". Сама за этот год раз семь или восемь выезжала в Европу. Кстати, она же Иняз кончала, английский и французский почти как родные.

- А муж?

- Он совсем не хотел. Там для него всё чужое, иностранных языков - никаких, а здесь бизнес шел прилично вполне. Зачем?

- Не поддавался?

- Вот в этом пункте - никак. Отшучивался: дескать, езди туда сколько нравится, а мне-патриоту нельзя без России, из Есенина зачитывал: "Я скажу - не надо рая, дайте родину мою". Аллу это откровенно злило.

"И получил Сергей Есенин по полной программе", - подумал я.

Скоро я шел по Кузнецкому вниз к Пассажу, чтобы потом к себе на Петровку. Зимняя темнота уже стала хозяйкой в городе, ей в ответ зажглись фонари и многоцветные витрины дорогих магазинов, крупные снежинки медленно плавали в неморозном воздухе, а люди в предновогоднем настроении выглядели не такими хмурыми, как обычно; не хотелось уходить от приятного раннего вечера в помещения - двигался, поэтому, неторопливо; две рюмки бренди шевельнули во мне настроения, мозг заупрямился думать, а от упомянутого Есенина завертелись разные строчки.

Отец Есенина очень любил, а от него перешло и к нам с братом.

У меня удивительно негодная память именно на стихи, кажется, я вообще не помню ни одного целиком. А может быть, оно и хорошо, потому что, перечитывая, получаешь свежее впечатление, и чувство радости не притупляется.

Всплывали замечательные строчки про "журавлей", "костер рябины красной"… И я помнил чудесный финал:

"Не обгорят рябиновые кисти,

От желтизны не пропадет трава.

Как дерево роняет тихо листья,

Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,

Сгребет их все в один ненужный ком…

Скажите так… что роща золотая

Отговорила милым языком".

В то время, больше двадцати лет назад, только робко начинали обсуждать причину смерти Есенина. Сейчас уже мало кто оспаривает убийство. Спорят, и яро, совсем о другом - кто его автор? А более точно - Троцкий или Сталин?

Разумеется, давно нет никаких троцкистов, их не было уже в конце 30-х при сталинских посадках и расстрелах за "троцкизм". Так кто с кем, а главное - зачем, сейчас спорит?

Попробуем разобраться и заодно приведем две гипотезы смерти поэта.

Однако опять нельзя без истории.

История имеет единственный смысл - она школа для человечества; но в ней, неоднородное по своему составу, человечество учится очень по-разному. Кто-то внимательно и трудолюбиво переходит из класса в класс, кто-то застрял, не исключено навсегда, в одном из младших, и, только физически подрастая, меняет форму на более взрослую. К таким "навсегда второгодникам" русская мысль, например - в лице декабристов, относила некоторые "маленькие гордые народы" ("Русская правда"). А "особая" русская мысль, в лице ранних славянофилов, заявляя о европейской бездуховности и "особом" русском пути (про какой он - сами толком объяснить не умели), уверяла: в общую человеческую школу ходить нам не надо.

Задержимся тут чуть-чуть.

На наш взгляд, в российской исторической науке упущен важнейший аспект перехода от 18-го века в 19-й - сменилась государственная и культурно-общественная парадигма: из державы, близкой к Европе, Россия стала превращаться в самодостаточную затворницу, ученица-отличница принялась пересаживаться с первой парты всё дальше назад, мрачнее и урча про потерю "у них" духовности, а скоро уже и о том, что духовности никогда там и вовсе не было, а христианство не настоящее.

Назад Дальше