Потому что кое-какая утечка была. Этого Железяка не знал, но чувствовал, что кое-что становится известно блатным, они как-то стали по случайности все чаще скрываться.
Но, пока информации было настолько мало, что Железяка даже не давал себе труда думать на эту тему.
Не торопясь, он подошел к нужному дому. Хорош он был тем, что средний подъезд соотносился с черным ходом, который вел одним коридором во двор, а другим - к клетушке дворников, которая тоже имела дверь, выходящую на соседнюю улицу.
Три выхода делали место незаменимым при необходимости встречи с кем-то, кто не хотел светиться.
Адрес этот Железяка держал в тайне даже от коллег. Не оттого, что всем не доверял, а просто - на всякий случай.
Он поднялся на площадку между третьим и четвертым этажами и стал ждать.
Не прошло и пяти минут, как со стороны черного хада раздались торопливые шаги и кто-то, презрев лифт, начал подниматься по лестнице.
На площадке было темно, свет попадал только сквозь веками немытое окно, да и тот был тускл.
Поэтому Железяка получше раскурил сигарету и сунул ее в выщерблинку между кирпичами - на уровне рта. А сам отошел в тень от мусоропроводной трубы и вынул пистолет.
Предосторожности оказались лишними: пришел тот, кого Железяка и ждал- Костик.
Костик в темноте направился к тлеющей сигарете:
- Ты что ли, металлист? - чуть запыхавшись спросил он.
- Ага, - из своего закутка ответил Железяка, пряча пистолет.
От неожиданности и страха Костик даже присел: - Господи, - наконец выдавил он. - Ну и шутки у тебя! С такими в цирке выступать, а не ментом трубить. Напугал до смерти…
- Ладно, - Железяка вынул сигарету и вновь отправил ее себе в рот. - Давай быстрей, а то меня хлопцы заждались.
- Значит так, - Костик перевел дыхание. - Ничего не знаю, но только сегодня трех прошмандовок в Котельный поселок велели отвезти. Второй дом от трассы слева. Я слышал, как Серега записывал, ему по телефону диктовали.
- Молодец, Костик, - похвалил Железяка. - А чего ж не спросил, кому лялек гонят?
- Это чтоб ты их в ночь всех повязал, а наутро чтоб Серега вспомнил, какой я любопытный? Знаешь, что от этого с шеей бывает?
- Ну, - легко согласился Железяка. - Может ты и прав. Только как я узнаю, сколько их там? И будет ли мой?
- Сколько их не знаю, но твой точно есть. Он и звонил. Ты сам-то меня не сдашь?
- А ты не суетись, не лезь никуда. Курьерствуй покуда. Глядишь, до старости доживешь.
- До понедельника бы дожить… Ладно, я пошел.
- Пойдем, я тебя хорошо выведу.
Они спустились вниз, свернули к каморке дворников, которую Железяка отомкнул своим ключом. Там, в темноте, он повозился немного с входной дверью и выпустил Костика в темный переулок. Тот ушмыгнул в темноту не прощаясь, а Железяка вновь все запер, вернулся в парадный подъезд и вышел там, где входил.
Все было тихо и спокойно.
Он еще попетлял по городу, но никто за ним не шел и он направился к отделению.
* * *
Ник спал плохо. Внутри него бунтовали пельмени с водкой - пища, от которой он отвык. Мерещились кошмары: то какие-то деревья склонялись к нему с вопросами, то из телевизора монстры лезли, то Деб выступала в роли жены Сергея, что было особенно страшно.
Ник проснулся, среди ночи. В номере было тихо. Мучила жажда.
"Больше ни капли, - решил Ник. - Время пошло, и теперь все серьезно. Решение принято, ход сделан. Теперь только вперед и без баловства".
Эта мысль внезапно успокоила его. Как-то так получилось, что оттого, что решение принято и он уже выбрал свой маршрут, Деб стала ближе, яснее, ощутимее. Он знал, что она его ждет. Знал также, что и сам ждет встречи с ней.
И вернется - обязательно вернется, - не с расколотой на части психикой, а таким, каким она хотела бы его видеть.
- Ну, спать, красноармеец, - сказал он себе вслух. - Завтра тяжелый день.
И наконец спокойно уснул.
* * *
Машину Железяка приказал остановить в перелеске, с полкилометра не доезжая до пригородного поселка.
- Чего далеко-то так? - забурчал один из заспанных милиционеров.
- Ничего, прогуляемся, - примирительно ответил лейтенант, с удовольствием вдыхая свежий ночной воздух. - Заодно проснетесь.
Пошли к поселку. Кто-то попытался зажечь фонарик, но лейтенант одернул:
- Совсем с ума посходили? Лунища во все небо, а они фонариками блестят!
- Так ямы…
- Это ты в ГАИ сообщи, что ямы. За дорогами они должны следить.
Милиционеры засмеялись этому сообщению, как шутке:
- Ну да, дел у них других нет… Вот у меня племяш машину угнал, девчонок покатать. Домой возвращался под утро, пьяный, без единого документа. Остановили его…
- И что? - полюбопытствовал кто-то.
- Откупился!
- И почем нынче пьяному и без документов? - поинтересовался лейтенант.
- Три твоих зарплаты. А ты говоришь, ямы!..
- Эх, - мечтательно произнес Железяка. - Ребята, дайте закурить кто-нибудь, - и прикурив, продолжил. - Вот кого я бы потряс, так это наших гаишников. Это же настоящая мафия! Жаль, не про нашу честь работенка…
- Тут бы тебе многие компанию составили…
Постепенно приблизились к поселку. Появились какие-то заборы, сараи. Дорога стала вовсе невозможной. В глубоких колеях, которые по временам множились, как протоки реки, блестела в лунном свете темная вода. Кто-то подскользнулся и, шепотом матерясь шумно завалился в кусты.
- Тихо! - шепотом прокричал лейтенант и приостановился.
- Значит так, - тихим голосом, который разносится хуже, чем шепот, начал Железяка инструктаж. - По оперативным данным, он должен быть один, но вооружен. Стрелять на поражение запрещаю, если что, цельтесь в ноги. Хотя лучше бы без стрельбы… Все понятно, или вопросы есть?
Вопросов не было.
- Тогда пошли.
Они подошли к какому-то кривому забору и бесшумно перелезли его. Во дворе, среди неряшливых, полуразвалившихся хозяйственных построек, сиял при луне новенький "Мерседес-600". Лейтенант удовлетворенно кивнул.
В двухэтажном, на вид нежилом доме светилось только подвальное окно. Пока милиционеры окружали дом, один из них осторожно заглянул внутрь и замер.
- Ты что? - одними губами спросил у него подошедший сзади Железяка.
- Вот это кино, лейтенант!.. - восхищенно прошептал оперативник и кивнул головой в сторону окна.
Посмотреть, действительно, стоило.
Блатной, видимо, страдал манией величия, поскольку на постели, кроме него, копошились целых три потаскушки. Молоденькие, стройные, по последней моде с мелкими остренькими грудками, они пытались создать хоть сколько-нибудь подходящую случаю композицию, но получалось у них плохо.
Блатной, видимо, к изыскам не привык, а потому норовил поймать одну из них и примитивно трахнуть, две же другие оказывались не у дел и, наконец, махнув рукой на товарку с клиентом, увлеклись друг другом, что получилось у них довольно естественно.
Желязяка многого насмотрелся в жизни, но сейчас помимо воли увлекся, с удовольствием наблюдая, как одна из девушек целует другой грудь, отчего та закидывает назад голову с закрытыми глазами и вскидывает худенькие руки…
Тут за углом один из оперов наступил ногой на ведро, которое покатилось куда-то с веселым звонким лязгом. Залаяли собаки.
Блатной подскочил, как на пружинах. Казалось бы, валялся в постели, а глядишь ты: в руке у него уже был наган.
- Брось пушку и лицом к стене! - прокричал в окно Железяка, без особой надежды на успех. И действительно, блатной сразу выстрелил на голос и метнулся в глубь дома.
Оконное стекло разлетелось от выстрела, но лейтенанта не задело.
Оперативники окружили дом, трое вломились в дверь. На некоторое время установилась тишина, потом бухнул опять выстрел из нагана, вслед за ним - два из "Макарова".
- Живым его, суку, брать, - крикнул лейтенант и отошел чуть подальше от дома, пытаясь определить, куда блатной будет бежать дальше.
Блатной тем временем, стараясь не шуметь, пробирался на крышу. На чердаке было тихо, и ему уже показалось, что пронесло. Он подошел к слуховому окошку и, выставив вперед руку с оружием, начал вылезать.
В тот неудобный момент, когда он наполовину был на крыше, а наполовину еще на чердаке, сверху на него сел оперативник и умело вывернул руку с пистолетом.
- Приехали, браток, - сопя произнес он и стал совать наган за пазуху, а другой рукой попытался достать наручники.
Блатной улучил момент и, натужно застонав, выгнул спину, так что оперативник свалился с него вбок и, потеряв равновесие, покатился к краю крыши.
Блатной проворно выскочил наружу и побежал по коньку, громко топая по жести босыми пятками.
- Вон он! - закричал кто-то снизу. - Стой, стрелять буду!
- Не стрелять! - командным голосом закричал блатной. - Брать живым!
; - : '
- Вот мерзавец, - даже как-то уважительно пробормотал Железяка, наблюдая, как совершенно голый блатной бежит по крыше. - Стрелять можно! - прокричал лейтенант. - По яйцам ему цель, это ранение не опасное.
- Ах ты, сука ментовская…
Оперы снизу наблюдали за блатным, которому, казалось, деваться было совершенно некуда.
- Ладно, побегал и хватит! - крикнул Железяка. - А то правда стрелять будем.
- Ты попади сначала, - ответил блатной.
- Ну, черт с тобой! Мне даже больше нравится, когда на допросе тоненьким голоском…
Но тут блатной выкинул фортель. Он неожиданно разбежался и прыгнул с крыши. За счет высоты он пролетел довольно далеко и угодил в какое-то дерево, что росло на соседнем участке. Раздался звук ломающихся ветвей, мат и блатной исчез.
-На поле бегите слева! - крикнул Железяка двум оперативникам. - А вы за машиной, подгони с фарами к перелеску!.. Да девчонок кто-нибудь задержите!
И сам бросился вдогонку за блатным.
Он настолько долго уже изучал эту породу людей, что удивить его практически никому не удавалось. Он наперед знал, что они выкинут, как себя поведут.
Вот и сейчас, перемахнув через забор, он совершенно точно знал, куда блатной побежал. Вот туда - в темноту, через кусты, к лесу. Он выровнял дыхание и побежал следом.
Не прошло и нескольких минут, как он заметил впереди мерцающее белым голое тело. Беглец явно начал уставать.
- Эй! - крикнул' Железяка. - У тебя задница как путеводная звезда! Так и светится!
Блатной наддал, но хватило его не надолго, и через минуту расстояние опять стало сокращаться.
"Сейчас он попытается спрятаться в кустах и напасть сбоку", - машинально подумал Железяка. И действительно, тот метнулся вправо и пропал. Железяка пробежал еще несколько шагов и пошел шагом:
- Ну, выходи, родной, выходи. Некуда тебе деваться…
Говоря, Железяка на всякий случай поставил пистолет на предохранитель. Мало ли что, вырвет и сразу стрелять захочет, а тут какая-никакая, а оттяжка. Может в полсекунды, а есть. Сам он стрелять не собирался. В голого, безоружного - даже как-то неудобно.
Он прошел еще несколько шагов и почувствовал, что блатной в ближайших кустах.
Железяка покрепче взял пистолет и нарочно повернулся к нему спиной.
"Вот сейчас прыгнет", - подумал он. Блатной и прыгнул. Еще в полете, хищно выставив вперед руки, он удивился, что милиционер уже стоит к нему лицом и даже не замахивается, а просто-таки уже бьет его рукояткой пистолета чуть выше удобно подставленного уха.
Удар получился полновесный и пришелся строго над ухом. Блатной тяжко осел на лесной тропинке, и Железяка деловито надел на него наручники.
- Ну, вставай, сатир, - благожелательно подпихнул его ногой лейтенант.
Блатной сел, мыча, покачиваясь из стороны в сторону и пытаясь утереть с лица кровь. Но руки уже были скованы за спиной.
- Слушай, лейтенант, - проникновенно заговорил он, снизу заглядывая милиционеру в глаза. - Нельзя мне в тюрьму, ну никак нельзя….
Железяка смотрел на него молча, без злобы, даже как-то снисходительно. Блатной приободрился:
- Слушай, отпусти ты меня, ну чего тебе? Одним делом меньше, одним больше… А у меня жена, ребеночек, мамочка старенькая, не переживет она…
И блатной деланно зашмыгал носом, стараясь выдавить слезу, но это ему не удалось.
- Мамочка в Туле? - спросил Железяка.
- Нет, в Воронеже…
- Ну, жену твою я в окно видел. Остальные дочки? - Что ты меня мучишь? - Блатной сделал вид, что вся его душа переворачивается от циничности милиционера, от черствости его души, в которой нет совершенно ничего святого.
- А чего ж ты не дома? Ладно, вставай.
И помог голому уголовнику подняться на ноги. Тот повел скованными за длиной руками и тоскливо посмотрел на луну в темном небе.
- Пошли, погуляем, - предложил лейтенант и подтолкнул задержанного в сторону поселка. Тот нехотя сделал шаг, другой, но снова остановился.
- Ну ладно, ну, давай договоримся - опять заныл он. - Ну чего ты молчишь?..
Железяка чуть отошел и стал рассматривать блатного, сунув руки в карманы:
- Да вот, любопытно мне, откуда ты деньги доставать будешь.
- Ай, - приподнятым голосом заверещал блатной. - Зачем деньги! Деньги грязь, во гляди, от сердца отрываю, красавец!
И он пошел к милиционеру, выпятив грудь. В темноте Железяка не совсем его понял и удивленно попятился:
- Елду что ль предлагаешь? - несколько ошарашенно спросил милиционер. Такого предложения он уж совсем не ожидал.
- Мент, да ты в окно насмотрелся и фурагой поехал? - Блатной рассмеялся вполне искренне. - Елду, скажешь тоже. Вот, смотри, да фонарь включи…
Железяка включил подсевший фонарик и осветил блатного. У того на голой груди блеснула толстая золотая цепь с кулоном, в середине которого переливался большой драгоценный камень.
- Это брюлик в платине, - понизив голос зашипел блатной, как ему казалось соблазняющим голосом. - Лейтенант, он сейчас двести штук стоит! И он чистый, я его сам на кровные в магазине купил, хлебом клянусь! Специально для такого случая…
- Давно купил? - спросил Железяка.
- Года два как.
- Да, плохо еще работают наши следственные органы. Целых два года такая мразь как-ты - и на свободе. Ну, ладно, касатик, пошли. Хотя случай был не плох. Здорово пробежаться вот так, весело, по росе, голым, в лунную ночь и с бриллиантом. Завидую я тебе.
Блатной напрягся:
- Короче, лейтенант, дашь уйти? Одни мы тут, а я не задаром прошу, сам видишь. - Ну-ка дай глянуть.
- Вот, - и блатной с готовностью подставил голову, чтобы милиционеру было удобнее снять цепь..
Некоторое время Железяка рассматривал драгоценность. В ювелирном деле он не разбирался, но сразу понял, что эта вещь дорогая и качественная.
- Хорошая вещь, - про себя сказал он. Потом намотал цепь на руку и шлепнул блатного по голому плечу. - Не замерз?
- Есть немного, - угодливо залебезил тот и стал поворачиваться, чтобы Железяка снял наручники. Лейтенант снял один наручник и, когда блатной разворачивался к нему лицом ловко перехватил его руку и защелкнул наручник снова, но так, чтобы скованные руки были впереди.
- Ты что? - ужаснулся блатной. - С глузду съехал?
- Пошли, пошли…
- Куда?
- Ты что, не понимаешь? Такая красота! Надо ребятам показать, похвастаться… А тебе что, не говорили, что Железяка не берет?
- Так это ты и есть! Ах, шкура ментовская, не знал. А то прям в тебя бы целил… Ну да ничего, я с того света приду, чтобы горло тебе перегрызть…
- Скучные вы какие, блатные, - рассуждал по дороге Железяка. - Только и разговору у вас, что про "горло перегрызу" да про "отпусти"… Рассказал бы что-нибудь интересное. Ну, где товары берешь, или кому деньги от рэкета относишь…
Но блатной высокомерно молчал.
- Нет, необразованные вы… Беседу поддержать не умеете. А странно, посидите у нас месяцок и, глядишь, еще как разговоритесь…
- Убью тебя, - зашептал сквозь зубы блатной. - Дай срок, падла…
- Ладно, ладно, двигай, - лейтенант слегка пнул блатного под зад. - Это песня не новая…
* * *
При входе в поселок они увидели, что выстрелы разбудили жителей. Окна во многих домах, несмотря на поздний час, светились.
Некоторые стояли у, калиток и смотрели, как милиционеры загружали в автомобиль ящики, которые нашли в сарае. Увидев голого блатного, которого по центральной улице конвоировал милиционер - в одной руке сигарета, вторая в кармане, жители попятились в глубь дворов.
- Ты там срам-то прикрыл? - спросил Железяка. - А то мирных граждан напугаешь.
Так они дошли до "воронка", где лейтенант сдал задержанного операм:
- Обыщите его получше, - с деланной серьезностью приказал он. - Мало ли что.
- Взял все-таки! - восхищенно заметил один - А я уж думал, ушел…
И они привычно пригнув блатного, впихнули его в машину. -
Железяка прошел к сарайчику: - Сержант, чего там?
- Да как обычно. Дефицит! Кофе, сыр, масло, консервы…
- Вот, сержант, объясни ты мне, - Железяка присел на край ящика. - В обеденный перерыв я по магазинам бегу. Живу один, жрать дома вечно нечего. А продукты эти вижу только по ночам. Что ни обыск, то красота и ресторан, праздник гурмана. Вот мы их по описи обратно в торг сдаем, а на следующую ночь они опять тут где-нибудь. Отчего так?
- Диалектика, лейтенант. Но ты лучше об этом не задумывайся…
- Ну ладно, заканчивайте тут, а я пошел. Спать охота… Железяка отошел и, как бы что-то вспомнив, повернулся опять:
- Слушай, а кто там на ведро наткнулся?
- На ведро-то? А это Краснов.
- Это который про племянника рассказывал? Ну, пьяным машину угнал у него…
- Он, а что?
- Да ничего, выговор завтра сделаю. Из-за него стрельба поднялась, один чуть с крыши не порушился. А все из-за такого придурка… Ладно, пока.
Тут как раз из дома вывели лялек, которые по обыкновению визгливо голосили, что они не из таких, и вообще, по какому праву?
Визгливость голосов Железяке не понравилась. Как-то особенно гадко звучали они в серевшей уже ночи.
И тут очень кстати подвернулся красивый и мощный крапивный куст.
Железяка по-деловому выдрал из него середину и мощным веником стеганул всю троицу по голым ногам с чуть прикрытыми юбчонками соблазнительными, верткими попками:.
- А ну в машину, кошелки! - залихватски велел он. - А то запорю за блядство!
Девки завизжали еще пуще и начали материться.
- Оборзели? - удивился лейтенант. - В машину сказал!
И начал хлестать их всерьез.
Те сначала бросились было в рассыпную, но натолкнулись на ржущих оперативников. Все так же визжа, они стали убегать от Железяки, но тот их преследовал с некоторым внутренним ликованием и весельем:
- Эх, ночка задалась! Хоть крапивой вас, а достану, пакостницы!
Мирные жители безмолвно наблюдали за экстравагантной сценой.