Руль на "Запорожце" был чудовищно тугой, а сам он неповоротлив и медлителен. Следя за мелькающей впереди машиной, Ник попутно удивлялся, как на таких автомобилях вообще можно ездить? Он привык окунаться в движение как в сливки. Все эти гидроусилители, пневмоподвески, кондиционеры делали путешествие незаметным. А тут, ухватясь за руль, который все норовил вырваться из рук, и стараясь ни в кого не въехать… Нет, это страна героев.
Тут Нику показалось, что "Жигули" заметили слежку, потому что резко взяли вправо и встали, как вкопанные.
Перестроиться он не успел и движение протащило его еще метров пятьдесят, прежде чем удалось припарковаться.
Ник сидел в машине, соображая, чем себя выдал и поглядывал в зеркальце.
Водитель в "Жигулях" вел себя совершенно спокойно. Он выключил мотор и опять развернул газету.
- Ага! - сказал Ник машине. - Значит, ждем кого-то. Не дрейфь, малыш! Мы еще заткнем за. пояс Бонн и Клайда. Только бы следующая цель не приехала на "Порше"!
Ник как в воду глядел. К "Жигулям" подрулил не "Порш", но "Додж". Руки опускались. За "Доджем" он угнаться не надеялся.
- Держись, жестянка, - строго приказал он "Запорожцу". - Сейчас мы проверим тебя в деле…
Парень из "Жигулей" выскочил и с поклонцем передал пакет в открытое окошко "Доджа". Там считать не стали. Сунули в сумку и рванули с места.
Ник уже ехал в среднем ряду, когда его легко обошел преследуемый и свернул на трассу, выводящую из города. Подрезая автобус, Ник устремился за ним. Автобус недовольно загудел и замигал фарами.
- Сам знаю, что не прав, - согласился Ник. - Но видно таков мой прогноз по гороскопу на сегодня - правила дорожного движения нарушать… Заплывать за буйки… Играть со спичками…
Ему казалось, что он шутит. Но, как выяснилось позже, гороскоп его действительно был таков.
* * *
Железяка закурил и решил выпить чайку. Он раскрыл тумбу своего стола, где хранил немудреные припасы. В тумбе было одичало и пусто: несколько немытых стаканов, пустая бутылка из-под водки, газетный кулек с сахаром… Железяка проверил: оказалось, один кулек, без сахара. Чай присутствовал только в виде крошек, которые покрывали пожелтевшую от времени газету, постеленную когда-то на полку.
Оставалось проверить столы коллег. Если у одного взять заварки, у другого сахара, а у третьего чего-нибудь пожевать, то все они в целом в обиде не будут.
Железяка уже копался в столе Подугольникова, когда в коридоре раздались шаги. Казалось бы - ну шаги и шаги, что в них особенного? Но Железяка точно знал, это шаги к нему. Поэтому он сел за свой стол и с интересом поглядел на дверь.
Та как раз открылась и в нее заглянул молоденький сержант:
- Лейтенанта Мухина к полковнику! - отчеканил он.
- По какому вопросу? - спросил лейтенант Мухин, вылезая из-за стола.
- Не знаю, - честно ответил сержант.
- Ну, пошли, узнаем, - миролюбиво согласился Железяка и двинулся вслед за сержантом на третий этаж, где сидело начальство.
* * *
Железяке нравился полковник. То есть не как полковник или там, к примеру, как начальство. В этих ипостасях все одинаково плохи. Мухину нравился полковник как явление природы.
Был он здоров неимоверно и в собственном кабинете смотрелся неуместно. Все ему тут было мало: стол, который не мог прикрыть ремня и не доставал до пояса, телефонный аппарат тонул в мощной руке полковника- казалось, что трубку он берет двумя пальцами, чтобы не повредить; голова наполовину скрывала портрет Железного Феликса, который по традиции висел за его спиной.
Особенно хорош полковник был во гневе. В эти минуты Железяка им искренно и самозабвенно любовался.
Но на этот раз полковник был спокоен и не столько устраивал Железяке выволочку, сколько по-отечески журил:
- Присаживайся, боец…
"Значит, еще одно дело навесит, - машинально отметил Мухин, присаживаясь за стол и зачаровано глядя на полковника, который теперь возвышался над ним, как утес. - И, судя по доброму началу, дело - верный висяк…"
- Спасибо. Вызывали?
- Вызывал… Что это ты, страж порядка, вытворяешь? -в голосе появились далекие раскаты грома.
- Так, товарищ полковник, порядок стерегу! - просто ответил Мухин. - По мере сил и, так сказать, способностей, оберегаю честных тружеников от посягательств преступного элемента на их жизнь, здоровье и собственность.
- Оберегаешь, значит?
- Глупо отпираться, работа моя такая, - Мухин развел руками и сделал наивные глаза.
- А что там на взятии Бортняка случилось?
- Бортняка? - лейтенант искренно удивился. - А что это вы о нем-то вспомнили? Ума не приложу… Там как раз все чисто было, прошло гладко, лучше не придумаешь. Все целы, веселы, бандита взяли. А больше ничего и не случилось.
- Ты, Мухин, шутить со мной хочешь? Тебе, может быть, не в органах служить, а на, эстраду идти надо? Ничего себе "лучше не придумаешь", если ты, лично ты разбил лицо совершенно невиновному человеку?
- Воля ваша, но невинных я там не помню. Был какой-то один, но Бортняк пистолет достать хотел, так что не до вежливости было. И вообще, что же это он, невинный такой, делал ночью в гостях у трижды судимого гражданина Бортняка?
- Не зубоскаль. Мало ли кто к кому в гости…
- Нет, позвольте…
- Молчать! Когда! Старший! По званию! Говорит!
Железяка с трудом подавил в себе желание немедленно вскочить и встать совершенно смирно и руки по швам. Голос у полковника ему тоже нравился до самозабвения.
- Вполне уважаемый и порядочный человек. Лучший зубной врач в городе.
- А! Понятно! Бортняку на зоне зубы попортили. Прикус нарушили. А я, значит, арестом пациента дантисту такой гонорар обломал! Извинюсь. А он что же, официальную жалобу на меня подал?
Вопрос о жалобе полковник пропустил мимо ушей, как будто его и не было вовсе.
"Значит, забоялся стоматолог на меня по-настоящему бочку катить, - понял лейтенант. - Наябедничал просто… Полковник, видать, тоже у него клыки свои врачует… А у меня таких проблем нет, вот, значит, и осерчал я на эскулапа."
- Смотри, лейтенант, как бы до суда дело не дошло, - веско заметил полковник и даже пошевелил значительно пальцем.
- Ну, на суде-то как-нибудь сдюжим. Дайте-ка припомнить… - лейтенант сделал вид, что припоминает. - Ну да! Он же на меня замахнулся. И опергруппа видела. Кого хотите спросите, все подтвердят. Точно… Я помню, дверь с петель, штукатурка сыпется, а тут он на дороге с кулаками.
- Кстати о двери. Вы, конечно, позвонили, представились…
- Конечно! Там участковый еще забавный такой, он кино насмотрелся, как заорет дурным голосом: "Именем закона!" Но те то ли не расслышали, то ли к закону без всякого уважения. Вот и пришлось дверь того… Ну не ночевать же на лестничной площадке?
- А врач говорит, что вы просто так, без звонка вломились.
- Ну, это он наговаривает.
- Наговаривает?
- Наговаривает! Ябеда.
Полковник грузно повернулся к окну, отчего по всей мебели в кабинете прошла мелкая дрожь, как будто начиналось небольшое землетрясение. Посмотрел в окно, пошевелил бровями. Потом, все так же глядя в окно, спросил:
- А собаку ты зачем застрелил?
- Так он и про собаку нажаловался? Интересно… В собаку я сам стрелял. И практически не целился, а попал. Это, на минуточку, не болонка была. И даже не пудель. Там такой пятнистый дог фигурировал… - лейтенант замолчал, подыскивая сравнение. - Вот, с вас размером. Половину комнаты закрыл. За ребят мне страшно стало, покусали бы их.
- Попрошу без сравнений, - заметил полковник. - За ребят, значит, испугался.
- Да уж не за себя. Меня-то собаки любят.
- Дикий тоже на тебя жалуется.
- А вы обращали внимание, как кого поймаем, он тут же жаловаться начинает. А все почему? Времени у них в тюрьме много свободного, вот и начинают выдумывать… Вас это на размышления не наводит?
- Наводит, лейтенант. Только размышления эти не в твою пользу. Потому что в управлении у нас штат большой, а жалоб больше всего именно на тебя.
- Это потому что я задерживаю больше всех.
- Не только. Ты Дикого голым через поселок вел?
- Ну, штаты я с него не снимал. Он сам до этого по крыше тоже не в смокинге прыгал, мошонкой своей опергруппу смущал. А уж когда задержали, пришлось к "воронку" как был проследовать.
Полковник хотел было еще что-то сказать, но лейтенант быстро продолжил:
- Доложу вам, это зрелище было! Но не мог же я ему свои штаны отдать? Представьте, Дикий, к примеру, в штанах, а я - нет. Выходим из леса… Комично получилось бы, органы позорило. Неудобно - офицер милиции все-таки.
- Гражданок крапивой бил?
- Этих потаскушек? Был грех. Только разве это битье? Мне бы волю, я бы их выпорол так, что мало бы не показалось. А это я так просто, помог задержанным проституткам проследовать до транспортного средства. В чисто воспитательных целях.
- Мухин, в то время, как у нас создается правовое государство, твои методы выглядят недопустимыми. Ты подумай об этом. Так и до фашизма дойти можно!
Фразой этой полковник Железяку неожиданно задел. Задел и обидел. Настолько, что он вдруг всерьез завелся:
- Да неужели? А я-то думал, что фашизм - это когда весь город в страхе перед этой мразью живет. Когда кучка подонков совершенно безнаказанно терроризирует население, насилуют посреди дня, убивают, а мы, значит, в роли наблюдателей.
- Ты патетику для собраний оставь, - вздохнул полковник, поскольку понимал, что лейтенант отчасти прав.
- За патетику извините, о методах своих подумаю. Разрешите идти?
Лейтенант начал вставать из-за стола.
- Не разрешаю.
Мухин и так знал, что его сейчас не отпустят. Его в этот кабинет вообще за другим вызывали, поэтому послушно сел и приготовился слушать.
- А как ты, лейтенант, на хазу Дикого вышел? - вдруг спросил полковник.
- Оперативно-розыскная работа, - развел руками Мухин, наивно глядя на полковника.
- Не доверяешь? Ни одного твоего осведомителя у нас в картотеке нет.
- Ну, в картотеку каждый залезть может… Да и осведомителей у меня нет никаких. Все сам… - горестно вздохнул Железяка.
Разговор про осведомителей Мухину очень не понравился. Не то, чтобы он не доверял кому-то конкретно, но ставить своих стукачей под удар в угоду инструкции он не хотел - те и так по лезвию ходили. К чему-то полковник клонил.
Словно в подтверждение этих мыслей, полковник прихлопнул ладонью по столу, отчего телефон невысоко подпрыгнул и жалобно звякнул:
- Сегодня на оперативном совещании, на котором тебя почему-то не было… Кстати, где ты был?
- Да уж не в кино бегал, - довольно желчно ответил Мухин. - Накладные по кирпичу на автобазе проверял.
- И как?
- Хорошо. Треть накладных липовые. Дачи все строят. Думаю, на южное направление в основном отгоняют и там в стройку.
У вас, кстати, где дача?
Полковник с интересом посмотрел на лейтенанта; который глядел на него ясными наивными глазами.
- Мухин, ты вообще думаешь, что говоришь?
- Да нет, это я так… - Мухин отвел глаза. - На всякий случай.
- Н-да… - полковник вновь повернулся к окну и секунду-другую помолчал. - Так вот, на оперативном совещании было решено поручить тебе одно дело. Месяц назад в органы обратился гражданин Коломеец, утверждавший, что какие-то неизвестные ему люди вымогают у него деньги…
- А! - вспомнил Мухин. - Магазинчик у Пожарки. Помню.
- Был магазинчик.
- Не уследили? - удивился лейтенант. - Это зря. Коломеец тот, конечно, сам хорош. Дал бы он показания, повязали бы всех и магазинчик бы на месте остался. Но, помню, затрусил он. А с магазинчиком что?
- Подожгли. С Коломейцем внутри. Слава Богу, от пожарной части там минуту хода пешком, сам-то не пострадал, а магазинчика нету.
- Жаль. Я там сигареты по ночам покупал.
- Теперь днем будешь запасаться. Короче так. Это удар по престижу наших органов. Человек обратился, а эти чмо из районного управления прошляпили.
- Да. Теперь фиг кто к нам обратится.
- А этого допустить нельзя! - полковник сказал это со всей возможной вескостью. - Короче: завтра, ты понял? - завтра! - этих бандитов надо взять.
- А Коломеец что говорит?
- Отгадай.
- Что ничего не видел, и вдруг пожар. Правильно?
- Точно. Но было их двое, на серой "девятке". Вот и все.
- Ну, этого больше чем достаточно! - язвительно заметил Мухин. - Я прям сейчас пойду их арестую.
- Шутишь опять?
- Какие уж тут шутки? "Девяток" этих в городе сотни три. И в большинстве парами на них разъезжают.
- Это твои трудности. На то ты и сыщик. Ступай и помни: это вопрос престижа. Чтобы завтра бандиты были задержаны.
Спорить было совершенно бесполезно. Мухин встал и, внутренне решив ничего не делать по этому делу, даже смирившись с возможным выговором, направился к двери.
- Постой!
Мухин остановился и посмотрел на полковника. Тот все так же смотрел в окно.
- Поймай мне их, Мухин.
- Ладно, - мгновенно переменив решение, просто согласился лейтенант. - Можно идти?
- Ступай.
* * *
Ник довольно хорошо чувствовал любую машину, поэтому не слишком волновался по поводу грохота, который издавал при движении его металлический конь. Гремели подвески, дребезжали дверцы, барабанили инструменты в багажнике. Мотор работал нормально. После превентивных мер и регулировки оборотов "Запорожец" смог не только установить личный рекорд, разогнавшись до ста километров, но на горках прибавлял еще десяточку. Которую, правда, на подъемах трагически терял.
"Додж" однако потерялся где-то в дали, и Ник проклинал себя и тихоходность своего автомобиля.
Вопреки ожиданиям, по трассе ехать было так же тяжело, как в городе. Несмотря на то, что еще не стемнело, Ник постоянно вылезал на полосу встречного движения - разметка и тут отсутствовала. В тех двух рядах, что шли из города, машины двигались, забив все пространство и с одинаковой скоростью километров пятьдесят-шестьдесят. Вправо никто не подавал. Вообще правый ряд был отчего-то свободнее левого и двигался немного быстрее.
Смекнув это, Ник перестроился в него и начал сновать между машинами, не успевая переключать сигналы поворотов. Ему гудели, над ним смеялись. Но он уверенно шел на ста и скорости не сбавлял, оставляя за собой не только тракторы и покосившиеся грузовики, но и вполне полноценные машины..
Ник знал, что "Додж" скорее всего поехал не очень далеко. Поэтому приходилось не только смотреть за движением, но и концентрировать свое внимание на периферийном зрении. Сейчас внутри Ника как бы сидело два человека: один был шофер, который сломя голову мчал вперед, а другой внимательно смотрел по сторонам, не увидит ли на какой-нибудь уводящей в сторону от трассы дорожке переваливающийся "Додж"?.
Вдруг движение в правом ряду застопорилось. Машины неуклюже перестраивались в левый и тащились медленно. В правом же просто стояли.
Проехали улитками с километр, прежде чем Ник, заставлявший себя не дергаться, не понял, что справа машины стоят не просто так. Это оказалась очередь за бензином.
"Господи! - удивился он. - Сколько же тут простоять нужно, чтобы заправиться?"
И тут, словно провоцируя его на проверку, на приборном щитке зажглась веселенькая красная лампочка, предуведомляющая о том, что очень скоро у него кончится бензин.
Такого предательства Ник не ожидал. Ясно было, что день потерян, завтра опять к четырем в "трубу", а потом эта бессмысленная гонка за "Доджем". Весь план рассыпался на части.
Справа как раз показались красные колонки заправки, около которых гужевались люди и толпились люди. И тут сердце Ника возбужденно подпрыгнуло: буквально метрах в двадцати от него из левого ряда вырулил тот самый "Додж" и, презирая условности правил, подъехал к заправке.
Ник, не торопясь, тоже прижался к обочине.
* * *
Лепчик подогнал машину поближе к колонке, перекрыв с нее выезд и, не заботясь ни о чем, грузно вывалился из кабины, разминая уставшие ноги.
К нему тут же устремился патлатый парень в замызганом комбинезоне, что дирижировал потоком машин. Весь его вид, доселе неприступный и нахальный, теперь являл собой угодливость и "чего изволите?"
- Полный бак, - лениво бросил Лепчик и, покуривая, отошел к краю площадки, где принялся расстегивать ширинку.
Подобная наглость и невозможность выехать с заправки волной окатила сомлевших от ожидания автолюбителей. Они полезли из кабин:
- Тебе чего, козел, закон не писан?..
- Безобразие!
- Мы четыре часа на солнцепеке!..
- А ну отгоняй свою тачку, а то…
Лепчик, не переставая струить желтоватую влагу, повернулся к очереди лицом и пошел в сторону самого голосистого.
Парень в комбинезоне зыркнул глазами по сторонам, решая, чью сторону принять, но в руках его уже был шланг и, сунув его в бак "Доджа", он примирительно обратился к очереди:
- Не волнуйтесь, товарищи! Все в порядке! Он занимал, отъезжал просто…
Но унять недовольных было не так просто.
- Ты что, самый козырной? - орал голосистый, приближаясь к Лепчику. - Все правы, а ты правее?..
Ник с интересом наблюдал за сценой и уже с внутренним злорадством предвкушал, как сейчас измордуют шоферы этого пухляка. Но скандалисты как-то рассыпали единый фронт. Кто-то неожиданно залез обратно в машину, кто-то остановился на полпути.
Словом, наступление захлебнулось, оставив авангард - голосистого, - без прикрытия с флангов и тылового обеспечения. Лепчик тем временем потряс концом, скидывая капельки, не торопясь заправил свое богатство обратно в штаны, застегнул молнию и, кивнув грязнуле: "Ты давай, давай, не отвлекайся…" - направился к крикуну:
- Ты чего, флендра? Смерти ищешь?
Лепчик точно знал, что до тех пор, пока его все боятся, он неуязвим. Все эти вопли и возмущения - ничто по сравнению с его наглостью. Поэтому ситуацию надо было "дожать", поставить под свой контроль.
Он тоже заметил, как поредели ряды нападающих, в конце концов оставив его один на один с малохольным крикуном. Это было кстати. Припугнуть надо было всех разом. А для этого наказать было достаточно только одного.
Крикун, почувствовав себя в одиночестве, забеспокоился и сбавил тон, внутренне надеясь, что, может, и пронесет:
- Ну, ты чего? Все четыре часа стоят… Попросил бы толком…
Не вступая в разговор, Лепчик мясистой пятерней толкнул оппонента в лицо.
Горластый, даже не предполагая сопротивляться, послушно отлетел назад и ударился спиной и затылком о чью-то машину:
- Ну ты чего, чего… - забормотал он.
- Глазенки твои повыдавливаю, понял? - Лепчик неспеша приближался к нему, зло щуря маленькие заплывшие глазки. - Ты у меня говно жрать будешь…
Ник потерял интерес к происходящему и решил заняться собственными проблемами. Он снял ногу с тормоза и машина плавно стала скатываться вниз, к колонкам. Остановилась как раз удачно, шланг мог дотянутся.
Его маневр остался незамеченным. Все зачарованно наблюдали за разборкой.
- Ты мне жопу вылизывать будешь, плевки собирать… Лепчик продолжал наступать, а притихший крикун