"Мы, друзья вашего мужа, не сразу решились взяться за это письмо. Но обстоятельства сложились так, что молчать далее не имеем права. Ваш муж попал в нашу зону два года назад. Уже тогда мы заметили некоторые отклоненья от нормы в состоянии его здоровья. Он часто кашлял," не спал ночами. У него была постоянно повышенная температура. А вот уже с полгода он откашливается с кровью и врач определил у него туберкулез. Конечно, он и теперь находится в больничке, поскольку стал опасен для окружающих. Мы - взрослые люди, заключенные, а и то общение с ним у нас запрещено. Говорит врач, что Николай долго не протянет. А на его лечение потребуется куча денег. Ведь жить ему и лечиться нужно в Ялте! Такое вряд ли вам под силу. Но беда не пришла одна. У вашего мужа случаются нервные срывы. И тогда он крушит все, что попадает ему в руки. Виною тому - пережитое. Он не отдает отчета своим словам и действиям. Ранее эти приступы были каждый месяц, теперь - еженедельно. Администрация зоны не возьмет на себя ответственность и постарается побыстрее выпихнуть его на волю. Если вы подтвердите свое согласие, его с сопровождающим привезут к вам. Одно знайте, Николая ни в коем случае нельзя устраивать на работу в коллектив. В квартире он должен жить в отдельной комнате, где не сможет ничего разбить и сломать. При этом его питание должно быть высококалорийным. Так говорит наш врач. Конечно, сам Николай никогда не напишет вам об этом. Ведь деваться ему некуда. Это мы знаем из его слов. Именно потому, а все туберкулезные больные - эгоистичны, он постарается вернуться к вам. Его счастье, что вы ждете и любите! Иначе куда деваться умирающему? А ему прочли ваши письма. Правда, он не смог ответить на них. Порезался куском стекла, с каким бросался на врача. Но… Говорят, любовь и не такое исцеляет. Мы от души желаем Николаю счастья и здоровья! Особо - в кругу семьи. Если любите, если и впрямь подтвердите свое намерение жить с ним, мы готовы сопровождать его всем бараком! Он стоит вашей любви! Дай Бог, чтобы она не замерзла на пути вашего мужа…"
- Она сама врач! Ее чахоткой не запугать! "Колесами" станет напихивать!
- Э-э! Нет, мужики! Если она после этого письма напишет ответ и скажет, что согласна взять Николая, такую надо простить!
- Конечно! Куда ей деться? С двумя хоть какое-то прикрытье надо!
- Пусть письмо идет! Как есть. И, ежели эта курва напишет, что рада и такому Кольке, я первым пожму его клешню! - гаркнул Макарыч, положив конец спорам.
Письмо уже утром было передано водителю машины, и он повез его прямиком в Красноярск. Зэки барака, затаив дыхание, ждали, что будет…
Николай с тоской оглядывался на административный корпус. Все ждал, когда рупор позовет его за письмом. Вот и месяц прошел, второй…
Калягин понял: он снова перестал быть нужным. Письмо сломало. Чего же ждать от жизни? И Николай снова охладел к воле…
"Кому я нужен там? Куда подамся? Нет родни у меня, нет семьи. Все ищут выгоду друг в друге. Без нее никто мне двери не откроет", - сник человек. И вдруг услышал:
- Калягин, зайдите за почтой…
"Долго думала. Теперь уже опоздала. Остыло все", - взял в руки письмо.
"Коля! Не обижайся, что долго не писала. Болели дети. Оба простыли. Лежала с ними в больнице. Павлик поправился сравнительно быстро. А у Наташки - двухстороннее воспаление легких. Она и теперь на уколах. Все как назло. Моя мать не может сидеть с детьми. Резко ухудшилось здоровье. Радикулит сломал. Живет в деревне. Я одна мучаюсь. Все надеюсь на лучшее. Будет ли оно? Напиши, как ты себя чувствуешь? Я интересовалась у врача твоей зоны состоянием твоего здоровья. Мне сообщили официально, что ты работаешь и ни на что не жалуешься. Но я получила довольно странное письмо. Уж и не знаю, кем и с какой целью написано? В нем о тебе - сплошная ложь. Неужели это ты решил меня проверить? К чему? Я люблю тебя! И даже если бы каждое слово в том письме было правдой, не откажусь от тебя и не оставлю. Лишь бы скорее вернулся домой. Напиши хоть пару строк. Не мучай меня и сына. Ведь мы ждем тебя…"
У Николая снова гора с плеч свалилась.
- Дурак!! Болван! Если бы любого тебя приняла, зачем врачу писала? Значит, проверила, стоит ли делать ставку на тебя? - говорили мужики.
Но Калягин их уже не слушал:
"Арпик! Осталось полгода. Всего полгода до моего освобождения. Я так жду этого дня, когда смогу выйти из-под запретки. Я вернусь. Конечно, к тебе и сыну! Мы снова будем вместе! Судьбе было угодно проверить нас. Но мы должны устоять. Я приобрел хорошие специальности. И на воле не останусь без дела! Ты не будешь знать нужду. И мой сын станет жить достойно. Подождите немного. Скоро, уже скоро все наладится…"
Он отправил письмо, не сказав никому ни слова. И ждал…
Мужики барака все реже интересовались его планами на будущее. Да и то верно, не до разговоров стало. В последний месяц пришлось трудно. Поредели бригады. Одних амнистировали, другие вышли по звонку. А тут, как назло, трое, один за другим, в бараке умерли. Они работали на варке целлюлозы. Были опытными. Таких враз заменить - не просто. Пришлось работать с утра до ночи всем. Какая там смена? Попробуй выполни план, когда за воротами зоны очередь заказчиков скопилась. Случалось, ночами работали. Спали по три, четыре часа. Даже не раздеваясь. В бараке от спецовок стоял удушливый запах кислоты. Людей раздирал кашель.
Казалось, вот только прилег на шконку, а уже - побудка. Опять на работу надо, в сырой, холодный цех. Заменить тех, кто не спал, работал всю ночь.
"Когда все это кончится? Вот выйду на волю, устроюсь на мебельную фабрику. Там всегда тепло. И заработки неплохие. Буду жить дома, со своими, в тепле", - мечтал Николай, подсчитывая дни, оставшиеся до воли…
Глава 3 Женихи
Варвара и впрямь дала объявление в газете. Его ей в редакции немного подправили, сократили, убедив бабу, что подшлифовали текст в ее интересах. Чтоб читатели поняли: интеллигентная, добрая женщина обратилась с объявлением, а не деревенская дуреха.
- Вы себе мужа найти хотите? - спросил Варвару молодой журналист, оглядев бабу с ног до головы вприщур.
У Вари под ложечкой заныло. Конечно, нужен мужик. Ведь баба она. Устала от одиночества. Но что поймет этот мальчишка? У него свои догадки в голове закрутятся. По себе мерить станет.
Варваре неловко и зябко стало. Спрятала сокровенную мечту поглубже за пазуху, куда деньги в узелок запихнула, и ответила:
- Нет! Не себе! Дочке! Она - грамотная, фельдшерица, в городе училась. Да и молодая. Мне мужик не нужен…
Журналист сразу посерьезнел. Предложил присесть. Расспросив о Стешке, внучках, даже не глянул в Варькин текст, свой написал мигом. И пообещал, что в конце недели их объявление будет напечатано в газете.
- Если кто-то откликнется, письмо вам переадресуют мигом! - пообещал, улыбаясь.
Варвара, попросив его не потерять адрес, вышла из редакции.
- Ну что, мам? - встретила Стешка у ворот.
И, заведя Шурку в стойло, села напротив, ожидая подробный рассказ.
- Пропечатают. Так обещались. А уж сыщутся на твою долю мужики иль нет, то от везенья. Может, скоро появится какой-нибудь. А может?.. Кто знает?
- Почтальонку попросила, чтоб эту газету нам принесла. Она аж подавилась и спрашивает: "Варя! А тебе зачем?"
"Жопу вытирать стану!" - ответила я ей.
"Чем? Иль лопухи поизвелись?"
"Я теперь культурная! Газеты пользую!"
Стешка долго смеялась. Что и говорить. Она надеялась на объявление. Верила, что ей обязательно повезет. А потому, даже настроение выровнялось,
Стешка стала чаще смеяться.
Она сразу заметила объявление в газете, выделенное рамкой. Прочла его вслух. Текст понравился. И Стешка мечтательно уставилась в окно. Стала ждать.
За окном валил снег. Густой и пушистый, как пух из худой перины. За ним не видно дорогу из деревни. Сплошная пелена и холод… Как в судьбе. Изменится ли она?
А через две недели принесла почтальонка два письма. Подала Варваре.
- Может, от Николая? - вспыхнула баба.
Но, глянув на адреса, Стешка зарделась:
- На объявленье клюнули! Сразу двое! - побежала в дом читать письма.
"Мне тридцать семь лет. Я - художник-пейзажист. Все последние годы мечтаю жить в деревне. Меня вдохновляет наша русская природа. По натуре я - мечтатель. Люблю тишину, уединенье. Был женат. Но жизнь не сложилась. Жена оказалась грубой материалисткой. Потому расстались. Детей нет. Я - свободен как ветер. Если вы и впрямь интеллигентная и романтичная женщина, давайте встретимся, познакомимся поближе. Возможно, счастье улыбнется нам! Я верю в это чудо! Саша".
- Пустобрех! Ну на что такие нужны нам? Он - художник! А дрова рубить, косить сено, говно в сарае почистить он умеет? В нахлебники просится, изверг! Ишь, ему романтику подай, политую мечтаньями! Он тишину любит! А девки заголосят? Скотина взвоет сголодавшись? Куда побегит? Жену бывшую облаял! И тут только про свои желанья! Про твои не спросил. Ничего не обещается! У! Ирод! - осерчала Варвара и велела: - Закинь про этого обормота! Не годится он нам в избу!
Стешка вскрыла второе письмо:
"Здравствуйте! Ознакомился с вашим объявленьем в газете. Вряд ли у вас найдутся желающие, потому рискну предложить себя.
Мне сорок лет. Образование среднее. Рост хороший. Худощав. Профессий много. Умею все, что нужно. Был женат. Имею двоих детей. Старший сын - в армии. Дочь - в техникуме. С женой разведен. Но пока уйти некуда, живем в одной квартире. В деревне я никогда не жил. И не имею о ней представления. Но думаю, что приживусь, освою все. Я токарь и фрезеровщик, слесарь по ремонту электровозов. Работал на военном заводе. Думаю, в деревне справлюсь. Если вы такая, какой я представляю себе, сообщите свой адрес, Я не промедлю. Антон".
- Это уже получше. Но где сыщем паровоз. И кто его под сорок лет к хозяйству приноравливать станет? Иль я буду учить его косить сено, запрягать кобылу? Не-ет, Стешка, видать, и это не для нас. Путине все при деле, при семьях. Они не ищут приключеньев. А всякая шелупень и нам не нужна!
- Погоди, мам! Это еще только начало. Не спеши! Будет и над нашей крышей солнце! - успокоила Стешка Варвару. А на ночь еще раз перечитала письмо художника. Чем-то оно запало в душу. "Не бросовый мужичонка, культурный человек появился, - вздохнула томно. - Эх, если бы не эти заботы со свиньями, огородами, с дровами! Была б женой культурного человека - художника! Хоть бы раз увидеть его! Пройтись с ним под руку по Дубровинке. Все бабы от зависти хвосты б пообмочили. Перестали б ревновать к своим вонючим козлам! - думает Стешка, вытирая невольные слезы. Вспомнилось, как попросила деревенского шофера Степку подвезти ей комбикорм. Пообещала бутылку поставить. Тот и спросил:
- А натурой можешь расплатиться?
Стешка шутя ответила, что за ценой не постоит.
А на следующий день жена шофера чуть глаза не выцарапала в магазине. Кто-то передал ей услышанное. Стешка едва вырвалась от брюхатой бабы, оравшей истошно на всю деревню. Она материлась так, что мужики краснели. Никто не вступился. Бабы, смеясь, показывали пальцем. Срамили. Мол, мало тебе двоих выблядков, третьим вздумала обзавестись?
- Чего хнычешь? - подошла Варвара неслышно.
- Эх, мамка! А вдруг больше никого не будет? Вот и довыбираемся мы с тобой! Культурные люди на дороге не валяются. Вон! С двумя детьми, засранец! А что написал? Мол, желающих у нас не будет. То ли дело - художник! Картину нарисует, продаст и живет. Не хуже нас. Чего это мы ковыряемся? Как мухи в говне! Ну разреши мне с ним увидеться! Коли что не так, откажем ему. Ну а вдруг он подходящий, хороший человек?
- Бог с тобой. Коль больше ждать не хочешь, зови этого! Только враз в койку не подпущай! - глянула строго. Стешка от этого взгляда густо покраснела.
- Ну что ты, мам? За кого считаешь? - обиделась деланно. И, одевшись, пошла в деревню, на почту, позвонить по указанному телефону.
Художник оказался дома. Он искренне обрадовался звонку, предложил встречу.
- Может, вы к нам приедете? - оробела Стешка.
- С радостью! - записал адрес.
И пообещал появиться в ближайшее время.
Стешка летела домой как на крыльях. Сердце от радости готово было выскочить наружу и бежать впереди.
- Ну что? Поговорила? - встретила Варвара дочку у дверей.
- Ой, мама! Какой человек! Ты не представляешь! Воспитанный, вежливый! А какой голос! Бархатный баритон! Я не могу! Он даже спросил, что любят дочки? О таком родной отец не знал! - горело лицо ярким румянцем.
- Может, впрямь подвезет? В городе станете жить. Как люди! А я с внучками. Сама с ними управлюсь! Подращу, покуда силы имею! - улыбалась Варвара тихо. Ей так хотелось устроить судьбу дочери, что о самой себе не хотелось вспоминать.
Всю ночь женщины приводили дом в порядок. Обмели паутину, помыли окна и полы, побелили печь. На окнах занавески вышитые повесили. На столе скатерть белее снега. Даже в сарае, во дворе все под метелку выметено. В доме тепло. Вкусно пахнет пирогами с грибами, яблоками, малиной. Девчонки, притихнув, ждут важного гостя. Таращатся в окна, прилипнув к ним с самого раннего утра.
- А он нам конфетов принесет? - спросила Ленка старшую Любку.
- Не знаю. Он же не к нам, к мамке с бабкой приедет. Мы еще маленькие.
- Зачем он им?
- Заместо дяди Коли. Станет в доме работать, - ответила Любка.
- Значит, надолго он к нам. А где спать станет? Опять в нашей комнате? Или на печку его засунет бабка?
- Может, и на печку. Только тяжко к чужому опять привыкать. И когда мамка своего папку сыщет. Чтоб уж насовсем! - говорила Любка, прильнув носом к стеклу.
- А зачем нам чужой дядька, если он все равно уйдет?
- Пока уйдет, много чего поможет. Так бабка сказывала. Она и нынче Миколая помнит. Все жалеет, что убежал от нас!
- Зачем он ушел?
- Наверно, к другой тетке. Мамка говорит, все мужики такие. Их не понять…
- И этот, новый, тож сбегит?
- Почем знаю? Мне лучше, чтоб он вовсе не приходил. Тогда все пироги - наши!
- Ой! Глянь, Любка! Какой-то дяхон прется в ворота! Морда, как у нашей кобылы - агромадная! - указала Ленка в окно и побежала оповестить бабку. В это время в дверь постучали. Стешка кинулась открывать. Из коридора послышалось:
- Еле отыскал вас! Ну, здравствуйте! Вы и будете Стеша?
Ввела мать в дом запорошенного снегом человека. Он переступил порог, огляделся. Улыбнулся приветливо:
- А я к вам! Принимаете? - оглядел девчонок, Варвару.
- Входите! Не стесняйтесь! - предложила Варвара человеку, уже снявшему пальто и шапку. Он подал ей для знакомства мягкую, теплую ладонь. Назвал себя Александром.
Потом открыл сумку, достал из нее две коробки конфет. Отдал девчонкам:
- А это вам! -
Любка с Ленкой враз убежали в другую комнату. Есть конфеты куда лучше, чем слушать скучные разговоры взрослых.
Варвара суетилась у печки, внимательно прислушивалась к разговору в зале. Из-за занавески ей было слышно каждое слово. И баба старалась ничего не упустить.
- Я, видите ли, Стеша, из невезучих. Я имею в виду личную жизнь. Мои картины еще недавно пользовались спросом. Но вот теперь берут плохо. И жить стало тяжело. Вероятно, придется сменить тематику. Либо набираться новых впечатлений. Для этого необходима перемена обстановки, новые встречи, общенья… Короче - сюжетное обновленье! Чтобы новые работы соответствовали духу времени. Как вы считаете?
- Мне трудно говорить. Я далека от искусства. И заботы мои совсем другие. Грубые и насущные. Они в любом времени одинаковы. Как прокормить семью, как выжить нынче и завтра? Скучно и трудно живем, - призналась Стешка, добавив с грустью: - Мы сюжеты не ищем. Все темы как на ладони. Только успевай поворачиваться!
- Сплошная проза, говорите? Но ведь без нее не бывает сказки. Недаром именно в деревнях вырастают талантливые люди. Им, как я слышал, сама природа помогала. Вот я пока шел к вам из деревни, увидел сказочный пейзаж. Он прямо просится на полотно. Я еле удержался, чтобы не взяться за кисть прямо там - на месте!
- Значит, уже не зря приехали! - вздохнула Стешка.
- Я в этом уверен! Вы знаете, в городе человек черствеет душою. От суеты, забот. Здесь - очищается. Как бы это доходчивее сказать, рождается заново как личность.
Стешке начинал надоедать скучный разговор.
- Короче, вы приехали сюда работать? Найти себя? Ну а я тут при чем? - решила задать вопрос напрямую.
"Молодец, дочка! Бери враз за шиворот или в оборот! Чего он тут мозги мутит? Больно надо нам дарма харчить борова? Растрепался про картинки. Их нынче повсюду пруд пруди. Всяких. А вот пут- нее что умеешь?" - думала баба.
- Вы и правы и не правы, Стеша! Я хочу предложить вам банальное. Давайте, если не возражаете, я поживу у вас с месяц. Вы приглядитесь ко мне, я к вам. Если подойдем друг другу, через месяц продолжим разговор. Если нет, я покину вас. Так будет правильно и порядочно. Ну, не могу, не зная вас, сразу делать предложенье. Да и вы не восприняли бы такое и, вероятно, выгнали б за глупость. Поймите меня верно. Нам обоим нужно время. Разве я не прав? - глянул в глаза.
- Но на каком положении вы хотите ораться у меня? Рядом - деревня. У самой, как видите, двое дочек, мать…
- А что вы предложите? Как иначе? Если мое предложение не устраивает, могу уйти. Но… Стеша! Мы взрослые люди. И у каждого из нас за спиной свои ошибки. Стоит ли их повторять? Давайте присмотримся друг к другу.
Стешка не знала, что ответить. Она не была готова к такому повороту. Ведь он сам пришел, по объявленью. А теперь берет отсрочку на приглядыванье! Боится спешить. Значит, не верит ей? Она решила переговорить с Варварой и кивком вызвала ее в сарай.
- Соглашайся, дуреха! Ничего не теряешь. Запряжем его понемногу. А коль лягаться шибко станет, выгоним! - посоветовала Варвара.
Стешка вошла в избу, улыбаясь:
- Я согласна! - ответила коротко.
Александр расположился в маленькой комнатке. Узнав, что у Стешки с Варварой имеется своя баня, пришел в восторг. И тут же попросил научить его всем премудростям. Как топить ее, как пользоваться. Бегом носил воду. Потом парился до глубокой ночи.
Старая кляча, и та пустила слюни, поверив, что она - само совершенство. Александр учился чистить ее, кормить. Каждый день выводил из стойла подышать свежим воздухом. Всякое утро он чистил двор от снега, носил воду, дрова в дом. Но ежедневно что-то рисовал. То девчонок, игравших в снежки. То Варвару, достающую хлеб из печи. Дом, утонувший в сугробах, и синее небо над ним. Казалось, он не замечал Стешку, не приставал к ней даже с разговорами, что удивляло и задевало ее самолюбие. Она не знала, как держаться с ним, и терялась. Именно потому попадала впросак.