Какие только мысли не лезли в голову Бирюкова. Он с пристрастием анализировал поведение Столбова, сложившуюся ситуацию и не находил из нее выхода. О приезде в Ярское Георгия Зорькина знали трое: его однофамилица Марина, старик Слышка и Столбов… Но Слышка по своей болтливости мог рассказать еще кому-нибудь. Хотя бы тому же Проне - "чуде-юде", как звала его жена, - который "по пьянке может и за нож, и за кирпич схватиться". Воспоминание о Проне вызвало какое-то сожаление. Проня Тодырев - опустившийся, по-своему несчастный человек. На него сыплются все шишки. У Столбова пропал ключ - сразу грех на Проню. Что это за ключ? Почему он исчез именно в ту ночь, когда кот оказался в колодце? Совпадение?.. Не слишком ли много для Столбова совпадений: исчез ключ, кота из колодца достал, землю возил в колодец, бревнами его накрывал, туфли с косынкой… Отчего через столько лет Проня вспомнил о ключе? Как возникла у него мысль о связи исчезнувшего у Столбова ключа с убийством? "Злопамятный он, паскуда, это точно", - сказал о Проне Юрка Резкин. А так ли безупречен сам Юрка?..
Вопросы цеплялись один за другой, и казалось, не будет им конца. Неожиданно Антон спросил:
- Маркел Маркелович, была ли необходимость восстанавливать колодец? Шесть лет без него обходились…
Чернышев пожал плечами:
- Ведерников настоял. Нынче уж, если не в сенокос, то в уборочную страду механизаторы обязательно на культстане будут жить. У нас неподалеку от культстана, за леском, пшеница посеяна. Технику водой заправлять понадобится, а в роднике она в час по чайной ложке бежит. Только попить да умыться.
Несколько раз Антон возвращал разговор к Столбову, и каждый раз Чернышев поднимался за Столбова горой.
- Вы в случайность верите? - спрашивал Антон.
- Верю. Проне Тодыреву нос расквасил: это случайность. Но если б с Проней при этом стряслось что-то серьезное, Столбов на собственной бы горбушке потащил его в больницу. Понимаешь, это человек неиспорченный, нервы у него крепкие, мозги без всяких вывихов. На почве ревности?.. Витька - натура цельная. Таким людям, как он, в любви подавай или все, или ничего. Унижаться и вымаливать милостыню в любовном деле Столбов не станет, тем более - убирать с пути соперников.
От слов Чернышева становилось легче. В них Бирюков видел подтверждение собственных выводов, однако убеждения в их правильности не было. Захотелось как можно скорее увидеть подполковника Гладышева, Поделиться с ним своими сомнениями, посоветоваться, с какого конца лучше начать поиск неизвестного шофера. Страшно угнетало чувство собственной беспомощности.
Антон знал, что, как бы тщательно ни готовилось преступление, как бы осмотрительно оно ни было совершено, следы все равно остаются. С надеждой найти эти следы и зарылся Бирюков на следующее утро в бухгалтерский архив колхоза. К вечеру от моря бумаг и бумажек рябило в глазах, щипало в горле от бумажной пыли, а результат был неутешительный - в злополучную осень 1966 года в Ярском работали машины из самых различных организаций райцентра, из Новосибирского и Пермского автохозяйств и даже из Новокубанского района Краснодарского края. Никаких сведений о водителях этих машин в колхозной бухгалтерии не было, так как большую часть документов в связи с истечением сроков хранения уже давным-давно успели уничтожить.
Положение складывалось, как сказал Чернышев, хуже губернаторского. Не поедешь же, скажем, в Краснодарский край, чтобы там в каком-то неведомом Новокубанском районе искать неведомого шофера и его машину с бежевой кабиной. За шесть лет кабину могли перекрасить и в синий, и в зеленый, и в какой угодно цвет… Да и зубы у шофера могли поизноситься так, что он уже не только бутылки ими не открывает, но и корку хлеба размачивает перед тем, как в рот сунуть…
С такими, далеко не веселыми, раздумьями уехал Бирюков из Ярского. За те дни, что он отсутствовал, в райотделе ничего существенного не произошло, дел серьезных не было. Это Антон понял по благодушному настроению Славы Голубева, который, забежав на минутку, сидел в его кабинете уже около часа и высказывал самые невероятные варианты коллективного поиска преступника.
- А что?.. - не то всерьез, не то в шутку говорил Слава. - Я в Краснодарский край еду, ты - в Пермь, в Новосибирске займется областной угрозыск - Графа-Булочкина мы по их ориентировке задержали, пусть теперь и они на нас поработают. Кайров проверит районные организации. В дальние командировки ему ехать нельзя - он старший оперуполномоченный, своего рода начальник отдела. Куда ему в дальние командировки?.. Коллектив, скажу тебе, это…
- Сила, Славочка, сила! - Бирюков подмигнул: - Только в Краснодарский край, пожалуй, поеду я. Там потеплее и фруктов больше, чем в Перми. На еропланах полетим?
- Зря хохмишь. Недопонимаешь ты важности коллективизма в работе. Вот на границе у нас было так: все за одного, один за всех. Там в этом отношении здорово поставлено! А Кайров - зануда. Вчера попросил его, как более опытного товарища, выступить перед комсомольцами с лекцией о применении видеозаписи в следственной практике, так он и разговаривать со мною не захотел. Ну вытяну я его за подобные штучки на ковер к подполковнику!
- Лучше попросил бы его рассказать об особенностях допроса свидетелей в условиях лунного притяжения.
- Откуда ты такого пессимизма набрался? Это от Кайрова, точно от него! Нельзя жить сегодняшним днем. Журнал "Советская милиция" читаешь?
- Читаю.
- Молодец. Заметил, сколько там интересного пишут? Кстати, и о видеозаписи писали. МУР с ней чудеса творит.
- К сожалению, в моем теперешнем деле и видеозапись не поможет, - Антон вздохнул. - Надо к подполковнику идти, а что докладывать, не знаю.
- Не вешай носа! - сказал Слава. - Коллективом возьмемся - черта рогатого на свет божий вытащим, не только твоего таинственного шофера! Проси, чтобы подполковник подключил меня к тебе в помощь. Вплотную займемся, держу пари, отыщем! Ну, берешь в помощники?
- Беру! - в тон Голубеву пошутил Бирюков, поднимаясь со стула.
Подполковник Гладышев, прежде чем выслушать доклад Антона, пригласил капитана Кайрова и, когда тот пришел, чуть улыбнулся:
- Две головы хорошо, три еще лучше.
Кайров ответил молчаливой улыбкой, сел на свое место у стола начальника, приветливо кивнул Антону, словно между ними не произошло никакого инцидента. И Антон не понял, прощает ему Кайров случившееся в Ярском или нет.
- Теперь давай все по порядку, с мельчайшими подробностями, - сказал подполковник Бирюкову.
Рассказывая о проделанной работе, Бирюков взглядывал то на подполковника, то на Кайрова. Хотелось знать, как они воспринимают его выводы. Подполковник слушал внимательно, изредка постукивал мундштуком папиросы по лежащей на столе пачке "Казбека". Кайров, заложив ногу за ногу, рассеянным взглядом изучал лакированный носок своего ботинка.
- Ты сам веришь в то, что можно найти этого шофера? - спросил подполковник.
- Иголку в стогу сена и то найти можно. Важно: как и сколько человек искать ее будут, - почти словами Чернышева ответил Антон.
Подполковник посмотрел на Кайрова:
- Что ты, капитан, скажешь?
Кайров, прежде чем ответить, провел ногтем мизинца по полоске усов.
- Улики против Столбова складываются серьезные. По-моему, не случайностью здесь пахнет. У Столбова, кроме голословного заявления о каком-то шофере, нет никаких реабилитирующих фактов, - и посмотрел на Антона. - Ты не согласен со мной?
- Согласен, но…
- Вот и у меня есть по этому делу одно "но", - перебил Бирюкова Кайров и повернулся к подполковнику. - Мне, Николай Сергеевич, не совсем удобно высказывать свои сомнения, однако, поскольку у нас с Бирюковым возникают принципиальные разногласия, ответьте на такой вопрос: "Вы не допускаете мысли, что в колодце найдены останки вовсе не Зорькина?". Мы ведь располагаем только предположением, основанным на сомнительных показаниях сомнительных людей. И не больше. След Зорькина для нас с вами оборван в Новосибирске, когда он расстался с Булочкиным. Дальше пустота, мрак…
- Задача в том и заключается, чтобы этот мрак рассеять, - подполковник открыл одну из лежащих на столе папок и достал из нее телеграфный бланк. - Кстати, вот Медников прислал телеграмму. Скульпторы-антропологи из лаборатории пластической реконструкции человека обещают восстановить лицо по черепу, найденному в колодце.
Кайров недоверчиво взглянул на телеграмму:
- Как Боря сумел с ними договориться? У них же время - золото, уйма научных дел, а здесь какой-то череп…
- Не все работают ради золота, - с намеком сказал подполковник. - У многих еще и интерес к работе есть. Помнишь, не так давно я с тем же Борей Медниковым тебе пример приводил?
- Считаете, у меня этого интереса нет? - обиделся Кайров.
- Не надо, капитан, каждое мое слово примерять к себе и горячиться. Мы собрались посоветоваться, сообща обдумать план дальнейших действий, а не… - подполковник не успел договорить.
В кабинет как гром среди ясного неба ввалился Чернышев.
- Надеюсь, посетителя из провинций примете без бюрократизма, - поочередно пожимая всем троим руку, сказал он, сел против Кайрова и подмигнул Бирюкову.
Антон впервые видел Чернышева таким оживленным и веселым. Радость бродила в нем, как молодое вино в крепком бочонке. Но Маркел Маркелович не торопился ее высказывать и начал издалека:
- Совсем, Николай Сергеевич, забыл Ярское. Сто лет уже не наведываешься в гости. А в Потеряевом озере такой окунь пошел! А щуки повырастали… Ей-богу, с твой стол!
Подполковник улыбнулся:
- Зубы не заговаривай, Маркел Маркелович. Говори, с чем приехал. Опять какой-нибудь колодец раскопал?
- Упаси бог, голубчик Николай Сергеевич! - Чернышев шутливо загородился руками. - С прежними раскопками надо разобраться. Бирюков, уезжая, подсуропил мне задачку, всю прошлую ночь спать не мог. Ох, и поломал же я головушку! Ладно - утром осенило, а то хоть к доктору иди, совсем расхворался, - он опять подмигнул Антону и кивнул на дверь: - Там мои молодцы ждут, впусти-ка их сюда.
Бирюков открыл дверь кабинета. В коридоре, смущенно переминаясь, стояли Столбов и шофер "газика" Сенечка Щелчков. Антон поздоровался, пригласил в кабинет. Чернышев загадочно посмотрел на подполковника, затем на Кайрова и с улыбкой обратился к шоферу:
- Ну, голубчик, не подведи, выступай…
Шофер, торопливо кивнув, одним духом выпалил:
- Дядя Гриша его звать. Т-точно помню.
- Кого? - не понял подполковник.
- К-кто Витьке т-туфли подарил и к-косынку.
Кайров едва приметно улыбнулся. Чернышев посмотрел на шофера с упреком, шутливо сказал:
- Предлагал тебе, выпей для разговора хотя бы стаканчик красненького! Не послушался, теперь вытягивай из тебя слова, - и, повернувшись к подполковнику, заговорил серьезно: - Бирюков, уезжая, рассказал мне, что Столбов запомнил, как тот шофер открывал пивную бутылку зубами. И вот сегодня утром мне стукнуло в старую голову: шофер мой, Сенечка Щелчков, таким же способом раскупоривает бутылки! А где же он такую школу прошел, где такому мастерству обучился? Еле дождался его на работу, спрашиваю и своим ушам не верю. Оказывается, в шестьдесят шестом году голубчик Сеня стажировался у одного приезжего шофера. Тот его и обучил таким экстравагантным способом открывать пивные да лимонадные бутылки.
Сенечка смущенно покраснел:
- Т-точно. В тот год закончил курсы шоферов в райцентре, приехал д-домой, надо с-стажироваться. Хотел к Витьке Столбову на самосвал пойти, а Маркел Маркелович с-сказал: "Ты Столбова только от дела отрывать будешь, некогда ему с учениками возиться. Договаривайся с приезжими шоферами". Я договорился с д-дядей Гришей - он как-то у нас ночевал. Машина новенькая была. Кабина, как Витька говорит, т-точно помню - бежевая. П-полмесяца с ним ездил. П-потом он говорит: "Иди ты от меня. Только место в кабине занимаешь, подкалымить нельзя".
Подполковник хотел что-то спросить, но Чернышев, видимо, опасаясь, что Сенечка снова начнет заикаться, испуганно поднял руки. Щелчков чуть поперхнулся и продолжил:
- Шофер тот из Новосибирска к нам на уборочную приезжал. Вот фамилию з-забыл. То ли Бухов, то ли Бухаев. Я всегда его д-дядей Гришей звал. П-пива хоть бочку мог в-выдуть, бутылки - т-точно - зубами открывал.
Щелчков замолчал. Чернышев удовлетворенно наклонил голову, будто похвалил, и повернулся к подполковнику:
- Все. Сенечка выключился, можешь задавать вопросы, Николай Сергеевич.
- Когда вы перестали стажироваться? - спросил подполковник.
- В п-первых числах сентября.
- В чем "калымить" ему мешали?
- Из райцентра он пассажиров попутных возил. Т-трояк или пятерку с человека брал. Зерно на э-элеваторе выгрузит - и к электричке, на в-вокзал. Желающих уехать всегда много было, особенно вечером. П-пассажирские же автобусы не во все села ходят, вот д-дядя Гриша и подрабатывал. Т-только он весь калым пропивал.
Подполковник слушал внимательно, что-то помечал на листке перекидного настольного календаря. Бирюкова так и подмывало спросить Кайрова: "Что теперь скажешь, товарищ капитан?.."
Кайров сидел со скучающим выражением на лице. Казалось, его абсолютно не интересует, что говорит Щелчков, но, когда пауза затянулась, он вдруг посмотрел на Щелчкова и равнодушным голосом, будто между прочим, спросил:
- Насчет бежевого цвета кабины сам вспомнил или Столбов тебе подсказал?
- С-сначала Витька, а п-потом сам. Да вы не сомневайтесь, т-точно б-бежевая кабина, - заикаясь сильнее, чем обычно, ответил Щелчков.
- А ты не сочиняешь? Может, тебя Столбов попросил об этом рассказать?
- Что я, д-дед Слышка? Точно все говорю. З-зачем Витьке ме-меня п-просить?
Кайров пристально посмотрел Щелчкову в глаза:
- Узнать того шофера сейчас сможешь?
- Давно де-дело было, м-могу обознаться. Но если на машине с ним поеду, то-точно узнаю. У него ориентировка плохая была. Часто т-тормозил не там, где на-надо.
- А ты, Виктор батькович… - Кайров глянул на Столбова. - Узнаешь?
- Я всего-то один раз его видел, - хмуро ответил Столбов.
- У кого жил этот дядя Гриша в Ярском? - спросил подполковник.
- В клубе все жили. Мы обычно каждый год для приезжих механизаторов и шоферов в клубе гостиницу оборудуем, - сказал Чернышев.
Но Щелчков уточнил:
- Он почти и не жил в Ярском. То с пассажирами в к-какую-нибудь деревню забурится, то бутылку водки засадит и спит прямо в кабине, где придется. А з-злой был, когда выпьет, как з-зверь. Чуть что не так, сразу за рукоятку хватается, какой машину з-заводят.
Дальнейший разговор подполковник свел к уточнению деталей. Детали были скупыми, но в какой-то мере они уже давали возможность, хотя бы ориентировочно, представить портрет дяди Гриши: телосложение - крепкое, рост - примерно метр семьдесят пять, черты лица грубые, волосы русые, подстриженные "под бокс". Искать дядю Гришу следовало в одном из автотранспортных предприятий Новосибирска, так как Щелчков помнил, что дядя Гриша часто упоминал этот город. Был намек и на фамилию: Бухов, Бухаев, Бухнов… Что первые буквы "бух", Щелчков не сомневался.
- У нас так Маркел Маркелович б-бухгалтеру пишет на требованиях или заявлениях, - сказал он.
Собираясь уезжать, когда Щелчков и Столбов уже вышли из кабинета, Чернышев на минуту задержался и сказал:
- Человек не иголка, теперь этот "Бух", если он жив, никуда не денется. Может, в помощь милиции для розыска из наших ребят кого подбросить? У нас есть дельные парни, грамотные.
- Попробуем обойтись своими силами, - улыбнулся подполковник.
Подчеркнуто молчавший Кайров вдруг весело засмеялся:
- Ты, Маркел Маркелович, наверное, и за Проню Тодырева такой же горой встал бы, как сейчас поднялся за Столбова.
- А ты что думал?! - удивился Чернышев. - Проня тоже мой голубчик. Хоть и лодырь, хоть и сопливый, но мой. Кто же за него вступится, если не я? У меня принцип такой: предъяви неопровержимые доказательства, что человек виновен, и тогда хоть на всю катушку, как по закону положено, наказывай его. Пока таких доказательств нет, зубами буду грызться за каждого своего колхозника.
Когда Чернышев, распрощавшись со всеми, вышел, подполковник, просматривая сделанные записи, будто самому себе сказал:
- Вот и дядя Гриша появился…
- Это уже что-то более конкретное! - весело подхватил Бирюков и с опаской взглянул на Кайрова.
Скука с лица капитана сошла, но он все еще вроде в чем-то сомневался, чем-то был недоволен.
- Что молчишь? - спросил его подполковник.
- Гложет меня червь сомнения, - несколько театрально произнес Кайров. - Вы обратили внимание, что и Щелчков и Столбов не уверены, узнают ли они шофера? Копошится во мне подозрение, будто сочиняют молодцы Чернышева сказку. Ищите, мол, дядю Гришу. Не найдете, что ж… мы не виноваты, мы его в лицо не помним.
- Да-а, - вздохнул подполковник. - Все может быть, но… Попробуем все-таки искать, а?
- Я не против, - быстро согласился Кайров. - Жаль будет только, если розыски окажутся мартышкиным трудом.
Гладышев словно не услышал последней фразы.
- Поручим мы это дело Бирюкову, - сказал он. - А для поддержки духа выделим оперуполномоченного уголовного розыска Славу Голубева, который любит коллективно работать. Вот пусть вдвоем едут в Новосибирск, пусть в автохозяйствах переберут всех до одного шоферов. Не может же этот дядя Гриша бесследно исчезнуть, - и, посмотрев внимательно на Антона, спросил: - Согласен, Бирюков?
- Так точно, товарищ подполковник. Согласен, - отчеканил Антон.
18. Серебряный портсигар
Автотранспортных предприятий в Новосибирске оказалось изрядное количество. Чтобы просто побывать в них, надо было затратить не меньше дня. Бирюков же с Голубевым не только наносили "визит дружбы", но и подробно беседовали с руководителями, разыскивая шофера с именем Григорий и фамилией, начинавшейся с "Бух". Начальники отделов кадров встречали хотя и не с распростертыми объятиями, но, во всяком случае, терпимо. Они вытаскивали из шкафов груды учетных карточек, подсказывали, кто из шоферов более или менее похож на того, кем интересовался уголовный розыск. В результате количество карточек уменьшалось, и Антон со Славой начинали разглядывать фотографии, внимательно изучать биографические данные. К удивлению Антона, фамилий, начинавшихся с "Бух", оказалось великое множество. Были Бухарины, Бухманы, Бухановские, Бухтармины, а один попался даже Бухтаратайкин. Но все они не подходили или по возрасту, или по стажу работы, или по внешним данным.
На другой день Бирюков и Голубев разошлись по разным предприятиям, решив, что так дело пойдет в два раза быстрее, но вечером по-прежнему вернулись в гостиницу ни с чем. Так продолжалось и третий, и четвертый, и пятый день. К концу недели Антон почти полностью убедился в правоте Кайрова - труд походил на мартышкин. И только беззаветно верящий в коллективизм Голубев не унывал. Устало потягиваясь на гостиничной койке, он, как ни в чем не бывало, рассказывал Антону:
- Вот на границе мы одного жука полгода караулили. Контрабандой, паразит, занимался. Хитрюга невыносимый! Со стажем проходимец был, с дореволюционных лет махинациями промышлять начал, все тонкости конспирации знал. И что ты думаешь? Взяли, как суслика! Колхозники помогли задержать.