- Возможно, генерала вынудили это сделать, возможно, во второй половине жизни ему зачем-то понадобились большие деньги. Любовница, долги и так далее. Говорили, что генерал был видным мужчиной, в которого не грех и влюбиться. Допустим. Афера выгорела, деньги ушли - причем таким образом, что хозяева денег остались в неведении, кто их развел, а доблестная ФСБ была полностью в курсе.
- Справедливо, - кивнула женщина, - за исключением иронии в вашем голосе.
- Генерал почувствовал угрозу со стороны и начал принимать меры. Возможно, он почуял слежку, но не мог определить, с какой стороны она исходит. Возможно, до него дошла информация от лояльных ему людей, что им сильно интересуются. Вы не собирались задерживать его в обозримом будущем, о чем он тоже получил сведения…
- Да, не собирались, - согласилась женщина. - Считалось, что пока генерал полезнее на свободе. Требовалось выявить его связи, отследить концы денежных средств…
- Поэтому его убийство стало откровением. Органы в шоке.
- Примерно так.
- Теперь концы благополучно погружаются в воду, и о двенадцати миллионах можно забыть. Арестованный хакер знает только то, что ему положено, и ни копейкой больше. Иначе говоря, миссия невыполнима.
- Вы очень проницательны, Александр Борисович, - похвалила Маргарита. - Нам крайне важно знать, было ли убийство генерала заказным, или это результат… каких-то иных дел. Нужна хоть какая-то зацепка.
- Ну, что ж, достаточно любопытно, Маргарита… - Он опустил отчество, на что она немедленно откликнулась заинтересованным взглядом. - Имеется пища для размышлений. Возможно, через денек-другой мы сможем с вами пообщаться еще раз…
Сделав щелочку в закрытом глазе, он наблюдал, как она уходит. А она это делала долго и обстоятельно. Меньше всего ей хотелось уйти. Видимо, бессонница замучила женщину. Вздохнув, она выбралась из кресла, расправила черные брюки свободного покроя, которые очень шли ее образу. Прогулялась по комнате, посмотрела на компакт-диск, лежащий на проигрывателе, перевела взгляд на Турецкого, еще разок вздохнула, начала движение в сторону двери. Остановилась в проеме, сухо улыбнулась.
- Кстати, Александр Борисович, возможно, вам будет небезынтересна данная информация… Она касается киллера Звонарева, за которого вас приняли местные сотрудники правоохранительных органов. Со Звонаревым было покончено в пятницу утром. Информация о том, что он собирается в Ригу, оказалась ложной. Звонарева заблокировали в Поваровке, где он решил отсидеться… - женщина усмехнулась, - у любовницы от первого брака. Опасались штурмовать, чтобы не пострадали мирные жители, ждали, пока сам выйдет. Он вышел, потом признался с досадой, что за пивом - намедни так надубасились с бывшей подругой, вспоминая былое, что утром никакой жизни не было. А подругу за опохмелкой послать не смог, она вообще была никакая. Пришлось рискнуть. Он почти не сопротивлялся при аресте. Только условие поставил - бутылку пива в камеру. Спокойной ночи, Александр Борисович. Заприте за мной.
Хлопнула дверь.
- А я это знал всегда, - пробормотал Турецкий, выбираясь из кресла. - Пред сильным чувством опохмелки все остальные чувства мелки…
Состояние было ужасное, но сон отрезало. Он покопался в пиджаке, нашел "визитку" Мышкевича. Телефон относительно зарядился. Голос журналиста был бодрый, невзирая на два часа ночи.
- Ты хотел мне что-то рассказать про Бекасова, дружище? - ледяным тоном осведомился Турецкий.
- Ох, я сейчас к вам приеду, - обрадовался Мышкевич.
- Отставить! - испугался Турецкий. - Никаких "приеду". И утром постарайся меня не тревожить. До обеда буду спать. Итак, что там у тебя образовалось насчет генерала? Говори смело, линия под защитой.
"Какой дурак ее будет прослушивать?" - подумал он.
- Я точно знаю, что генералом настойчиво интересовались правоохранительные органы, - понизил голос до вкрадчивого шепота журналист. - Павел Аркадьевич оказался не таким уж безупречным и законопослушным.
Турецкий досадливо поморщился. Что такое тайна, как не наиболее быстро распространяющаяся информация?
- Сплетни, - фыркнул Турецкий.
- Никак нет, - возбудился Мышкевич. - Сплетни - это то, что генерал образцовый гражданин. Не спрашивайте, откуда я добыл информацию, она достоверная. И еще, Александр Борисович. У генерала была любовница.
- Какой ужас, - пробормотал Турецкий. - Это имеет отношение к его трагической гибели?
- Пока не выяснил. Но имеется такой факт. Шестнадцатого апреля, в субботу, то есть ровно за неделю до гибели, генерала видели в мотеле "Сан Хайвей". Человек, которому можно доверять, разговаривал с дежурным администратором. "Сан Хайвей" - это комплекс для развлечений и отдыха на северо-западной окраине Волоколамска. Изолированные домики, где, заплатив энную сумму, можно жить хоть месяц, бильярдная, сауна, зал игровых автоматов, автосервис… Примерно в полдень 16 апреля генерал Бекасов без охраны нарисовался в мотеле и снял домик на два дня, предъявив свой собственный паспорт. Потребовал приватности и уехал.
- Уехал? - недоверчиво пробормотал Турецкий.
- А никого не волнует, что вы делаете после того, как сняли домик. Лишь бы явно не нарушали правила общественной морали и уголовный кодекс. Разумеется, к вечеру он вернулся. Разумеется, не один. Кто с ним был, покрыто тайной. Домик на окраине мотеля, зарегистрировался только один автомобиль - синий "Патруль" Бекасова под государственным номером 893. Он поставил его на стоянку, о чем в журнале была сделана соответствующая запись. Тот, кто был с генералом, вошел на территорию своим ходом - с пеших не спрашивают.
- А с чего вообще взяли, что с ним кто-то был?
- Типичная встреча с любовницей, как вы не понимаете? Ну… или с любовником, кому как нравится. Но, думаю, генерал не из тех. Никто из прислуги в снятый домик не заходил, соседи ничего не видели: домик под номером тринадцать - самый крайний. К обеду в воскресенье там уже никого не было, о чем извещала табличка, которую персонал убедительно просит постояльцев вешать на дверь. Возможно, ушли они рано утром, еще не рассвело…
"Снова призрак", - подумал Турецкий.
- В доме за прошедший месяц несколько раз наводили порядок, так что никаких отпечатков пальцев там уже не осталось…
- Подожди ты со своими отпечатками, - поморщился он. - Во-первых, никаких доказательств, что генерал встречался в мотеле с любовницей. Это могла быть деловая встреча. Возможно, партнер намеренно не хотел афишировать свою личность, возможно, это произошло случайно - просто никому не было до них дела. Даже если любовница - ну и что? Ясное дело, она не хотела, чтобы ее видели. Любовницы разные бывают. Да и генералу это меньше всего было нужно. Где связь между убийством генерала и его встречей с любовницей? Ты проделал колоссальную работу, Эдик, молодец, но если покопаться, таких "компроматов" в жизни генерала можно накопать не один десяток. Представительный мужчина, пользуется успехом у женщин. Учитываем сносное материальное положение, возможность безнаказанно отлучиться, хромую супругу…
Мышкевич пристыженно молчал. Турецкий распрощался и сыграл отбой. Задумался. А информация, что ни говори, любопытная. Окраина Волоколамска - это ровно на полпути между Москвой и Мжельском. Человеку из Москвы - два часа езды (учитывая пробки), человеку из Мжельска - и того меньше…
А утром все болячки вновь! дали жару. Контрастный душ практически не помог. Он уныло рассматривал свое мутное отражение в зеркале ванной комнаты. Как дела, преуспевающий сыщик? Ты добился успеха, если утром встаешь, вечером ложишься, а в промежутке занимаешься тем, чем хочешь. Золотые слова. А может, отдохнуть денек-другой? - вкралась предательская мысль, - забаррикадировать дверь, отключить телефон и выспаться на весь остаток жизни?
Он рухнул на кровать, которая жалобно под ним заскрипела.
- Нет, мы не бессильны, мы безвольны…
Жизненный опыт подсказывал, что, если предаться ничегонеделанию, остаток жизни будет чудовищно мал. Он начал собираться в путь. Норматив одевания - как у эстонского спецназовца: пока горит свеча. После долгих сборов он смотрел на себя в зеркало уже без содрогания. Уставший мужчина, стоически несущий груз прожитых лет. Портила картину повязка на голове. Он осторожно размотал бинты, соорудил систему зеркал, чтобы осмотреть рану на затылке. Рана не кровоточила, затянулась твердой коркой. Он выбросил грязную повязку, извлек из сумки бейсболку, натянул поглубже на уши, помолился перед уходом - избавь, Боже, от врагов и разного рода назойливых друзей…
Ничто так не повышает квалификацию водителя, как идущая следом машина ГИБДД. Он намеренно ехал по правой полосе со скоростью не больше тридцати, уступал пешеходам, избегал бессмысленных перестроений. Машина с инспекторами медленно обогнула сзади, знакомый сержант смерил его недоброжелательным взглядом, что-то бросил водителю. Турецкий помахал ладошкой - мол, наше вам с кисточкой. Милицейская машина ринулась вперед, вонзилась в лужу, окатила его…
А в целом, день выдался по-настоящему майский, теплый, безветренный. Редкие облачка, повинуясь далеким воздушным потокам, уползали на север. В кафе "Рябинка" его по-прежнему не любили: вчерашний стейк из говядины наполовину состоял из соли.
- Странный вы какой-то, - заметила официантка. - Утро начинать с мяса… фу. Может, вам еще пельмешков налепить? - Судя по всему, лично она предпочитала начинать утро со скандала.
Промежуток времени до обеда он условно разделил на шесть эпизодов - равных по времени, но отличающихся по содержанию. Начал с людей семейных - как самых ответственных. Прокурора Сыроватова он поймал во дворе, когда тот гулял с собакой - существом невнятной породы, острым носиком, лисьими ушами и большими выразительными глазами.
- Вот жена отправила выгуливать, - как бы извиняясь, сообщил Сыроватов. - Волевая она у меня. Сковородку и скалку купила - теперь глава семьи. А еще половики выбивать, на рынок надо сбегать… А что вы здесь делаете, если не секрет, Александр Борисович? - Он покосился на окно второго этажа, где качнулась тюлевая шторка, но никто не появился, и словно забыл, о чем спрашивал. - Вы знаете, я всю ночь думал о ваших словах, о том, что вы знаете, кто убийца. Допускаю, что вы можете ошибаться, это свойственно любому человеку, но все же…
- Собственно, поэтому я и пришел, Виктор Петрович, - поспешил сообщить Турецкий. - Сожалею, но я не знаю имени убийцы.
- Не знаете… - Физиономия прокурора стала вытянутой, как французская булка.
- Шутка, - сказал Турецкий. - Хотел посмотреть на реакцию действующих лиц.
- Вот черт… - Прокурор сделал вид, что страшно расстроился. - Ну, знаете ли, Александр Борисович… И как вам реакция?
- Нормальная реакция. Вчера меня пытались убить. Дважды - в здании вашей прокуратуры и, так сказать, на пленэре.
- Да бросьте, - фыркнул прокурор.
Турецкий молчал. Тот всмотрелся в его обострившееся лицо, осмотрел с ног до головы, почувствовал что-то неладное.
- Позвольте-ка, позвольте, о чем это вы сейчас говорите?
Турецкий рассказал.
- Не может быть, - сказал прокурор. - Мне ничего не сообщали…
- А что вам могли сообщить? Охранникам подсыпали снотворное, проспались, очнулись, оробели. Возможно, пробежались по зданию. Но что они могли найти, кроме перевернутого стеллажа в архиве? Поставили на место, сделали вид, что так и было. Сомневаюсь, что они тут же сообщили начальству о происшествии.
- Да эти идиоты даже не поняли, что было происшествие! - возмутился прокурор. - Ну, вы даете, Александр Борисович. Подбросили нам, как говорится, проблемку…
- Со своими проблемами я сам справлюсь, - заверил Турецкий. - Рассказывайте, как провели вчерашний вечер.
Он расстался с Сыроватовым минут через десять, оставил во дворе в состоянии, близком к прострации. Сидя в машине, анализировал информацию. Алиби у прокурора, разумеется, не было. А неприятностей хватало не только на работе, но и после. Без проблем у нас, как говорится, только с проблемами. Дочь ушла из-под родительской опеки, подтвердив правило, что оставленные без присмотра маленькие дети очень быстро становятся маленькими родителями. Первая жена, с которой он расстался двадцать лет назад, окончательно тронулась рассудком, звонит беспрестанно, предъявляет какие-то несуразные материальные требования, требует денег на лечение - и совершенно не берет в больную голову, с кого она это требует. После работы по настоянию супруги он отправился в общежитие местной типографии, где снимает комнату дочь. Бился в запертую дверь, но в общежитии ребенка не было. Дозвониться до нее он не мог. Позднее выяснилось, что дочь развлекалась на "закрытой" вечеринке со своим молодым человеком (с которым они, кстати, вдребезги разругались по причине - убивать или не убивать будущего ребенка), но два часа личного времени он, тем не менее, бездарно извел. До дома не добрался - позвонила на сотовый сумасшедшая экс-супруга, учинила форменный скандал, заявив, что он ей должен крупную сумму, и если Виктор Петрович в течение недели не отдаст, она накатает "телегу" в областную прокуратуру, и "скупердяю" придется несладко. В расстроенных чувствах он купил в киоске рядом с домом бутылку пива, сидел на качелях, а когда пришел домой, супруга уже спала. "Возможно, не так все просто, - подумал Турецкий. - Какой бы сумасшедшей эта тетка ни была, а без причины терроризировать целого районного прокурора…" "Видит бог, Александр Борисович, я ее убью, - клятвенно заверил Сыроватов. - Она же настоящий псих! Вы знаете, после того как в Мжельске закрыли единственный психоневрологический диспансер, наш городок превратился в юдоль умалишенных, честное слово! Психи бродят по улицам, терроризируют добропорядочных граждан… Я правильно понимаю, Александр Борисович, у вас теперь нет подозреваемого?" - "Отнюдь, Виктор Петрович, - ухмыльнувшись, отозвался Турецкий. - Подозреваемый есть, и, думаю, к вечеру мы сможем с ним тепло пообщаться".
Охранник Недоволин ругался с женой, вернее, ругался только он, а жена внимала. На звонок в дверь появилась его пунцовая физиономия.
- О, Господи, и здесь достанете… Послушайте, сейчас не самое подходящее время…
- Вы не на работе? - удивился Турецкий. По правде сказать, узреть физиономию охранника он рассчитывал меньше всего, хотел поговорить с супругой.
- А с кем вы сейчас разговариваете? - Недоволин успокоился, сообразив, что буйство не прибавит ему очков. - В восемь утра позвонил капитан Белозеров - начальник ОВО, проинформировал, что Лыбину нашли замену. Закрылся химкомбинат - кризис, знаете ли… высвободилось несколько работников. Скоро и в нашей конторе начнут сокращать, черти…
Скрипя зубами, он позволил гостю проникнуть в квартиру, представил супругу - дамочку тихую, скромную, запуганную. Подобных дамочек Турецкий повидал немало - вроде тихая, скромная, а стоит мужу отвернуться, в глазках вспыхивает огонек заинтересованности. Уходила она на кухню с явной неохотой, косила через плечо, украдкой улыбнулась. "Еще одна веселая семейка", - подумал Турецкий.
- Похоже, вы плохо спали, - охранник внимательно посмотрел на него.
- Меня пытались убить, - признался Турецкий. - Поэтому сон был беспокойным.
- За что? - насторожился Недоволин. Дрогнула и напряглась жилка на виске.
- За мое опрометчивое заявление насчет того, что я знаю имя убийцы.
- А вы не знаете?
- Я не знаю имени убийцы.
- Ага… - Недоволин озадаченно почесал затылок. Похоже, он испытал облегчение. - А собираетесь узнать?
- Примерно этим я и занимаюсь в вашем городке. Немного поспешил с выводами. Признайтесь, после сдачи смены вчера вечером вы не возвращались в прокуратуру?
Нет, в прокуратуру Недоволин не возвращался, но факт, что его совсем не интересуют обстоятельства, при которых было совершено покушение на следователя, Турецкий отметил. Бывают люди нелюбопытные, но чтобы до такой степени… Как и всякий добропорядочный гражданин, Недоволин отправился домой, съел приготовленное женой (а готовить она умеет, а то давно бы на фиг послал), после ужина отправился в гараж…
- Опять в гараж, - всплеснул руками Турецкий. - Вы, кроме работы и гаража, куда-нибудь ходите?
- Так у меня же мотоцикл наполовину разобран, - с убийственной логикой ответствовал охранник. - Не верите, сходите, посмотрите. Одна у меня мечта…
Ситуация повторялась с точностью до смешного. Ковырялся в гараже допоздна, когда вернулся, не помнит, жена уже спала. "А если бы не спала, все равно подтвердила бы алиби благоверного, - заключил Турецкий. - Куда же она без кормильца- глазки не прокормят"…
Возможно, он делал что-то не то, сверлила предательская мысль. Пусть так, бодался он с интуицией, но, даже делая что-то не то, надо делать это тщательно. Он поставил машину под гигантской ивой в глуши частного сектора, дошел почти до оврага, поросшего криворукими деревцами, несколько минут стоял за оградой, прячась в кустах, рассматривал небольшой зеленый дом с застекленной верандой, погруженный в зелень цветущих ранеток. Открытый гараж со старенькими "Жигулями", летняя кухонька с завалившейся крышей, первые всходы на крохотном огороде. На участке было чисто, но чувствовалось отсутствие мужской руки. Следователь Шеховцова в серой косынке переставляла какие-то коробки на застекленной веранде. Отворилась дверь, из дома вышел полный мужчина с окладистой короткой бородой. Он передвигался с трудом, опирался на палочку. Супруги мирно перебросились парой слов, женщина подставила плечо, помогла мужчине спуститься с крыльца. Процесс был долгий, мучительный - по ходу их спуска Турецкий испытал катарсис. Она усадила супруга на лавочку у завалинки, еще немного поговорили, затем Шеховцова взяла коробку и понесла ее в летнюю кухню. Завернула за сарай, поставила, передохнула. Что-то заблестело в ее глазах. Она смахнула слезинку указательным пальчиком, снова взялась за коробку, понесла свою беду…
Турецкий решился подать голос, когда она возвращалась. Глаза ее были сухи.
- Мать честная, это вы… - Она немного оробела, подошла к ограде. Напрягся мужчина на завалинке, вытянул шею, прищурился.
- Не волнуйтесь, я не в гости, Анна Артуровна. Я вижу, вы заняты по хозяйству.
- Не отдыхаю, это точно, - она сухо усмехнулась. - Случилось что-то страшное, Александр Борисович?
Версия преступления, еще вчера казавшаяся сомнительной и надуманной, выходила на первый план. Он, кажется, начинал прозревать, что происходит в этом городке (а также за его пределами). На эту версию указывали многие факты и наблюдения украдкой. То, что он делал сегодня утром, возможно, было пустой тратой времени. Он уже жалел, что затеял этот "обход". Но что еще оставалось делать, раз начал? Очень жаль, что приходится отнимать время этой достойной женщины, но такая уж работа, будь она проклята. Но ничего, скоро, судя по всему, его работа закончится, невзирая на то, что этот городок его упорно отвергает. Он погорячился вчера, когда сказал, что знает имя убийцы, но появляются новые факты, так что, возможно, уже к вечеру…
- Вы что-то недоговариваете, Александр Борисович, - досадливо поморщилась Шеховцова, посмотрела через плечо на мужа, сделала ему знак, что все в порядке. - У вас такой вид, словно вам крупно не поздоровилось. Это касается того, что наш городок вас отвергает?
- Ерунда, покушение на жизнь, - объяснил Турецкий. - Сколько их было, сколько будет - не пересчитать. Не стоит внимания. Расскажите, чем вы занимались вчера вечером.