Вымахнул на голый склон, спружинил ногами, застыл на виду - чужой, дикий, заросший многодневной щетиной, в синей милицейской фуражке, в галифе и сапогах. Уперся взглядом в остолбеневшую пацанячью стайку, прыгнул вниз, побежал под гору, забирая левее, в густой переплет кустарника. Позади скакали вниз, к пропасти, голыши, набирала скорость змеистая земляная лава.
Под прикрытием чахлого лозняка остановился. Сердце колотилось у самого горла. Оглянулся через плечо. Вверху сквозь ветвистое решето роились маленькие юркие фигурки. Ребячья ватага, прожигаемая любопытством, села ему на хвост. Яичным желтком маячила рубаха Валида впереди: вел свое воинство по следу чужака.
Ушахов усмехнулся: старый да малый ввязались в гонку. Малость передохнув, полез дальше чертоломить по склону, нацеливая путь свой к чахлому дубнячку, что переходил потом в непролазный матерый лес. Время от времени оглядывался: не слишком ли резво взял?
Наддав под конец из последних сил, тяжело пробежал свой временный схорон, мельком покосившись на убежище. Узкий лаз, ведущий под корни вывороченной бурей чинары, был замаскирован им кое-как, мрачно щерился на белый свет. Для острого пацанячьего глаза - криком кричал о себе.
Загнанно дыша, хватая ртом воздух, Шамиль мелькнул в кряжистое межстволье, врезался в чехарду молодого орешника, оперся спиной на гибкие прутья, затих. Отсюда, из засады, маячил за деревьями замшелый ствол его чинары, бахрома корней под лазом. Там мелькнуло желтое пятно рубахи, ребячий гомон разом обрезало. "Усек пещерку малец… Ай, сыщик! Ну будь гостем, ныряй на дно, абрек".
Желтая рубаха дернулась, замерла, юркнула под корни. "Вот так. Что и требовалось", - облегченно откинулся, совсем почти лег на ветки Шамиль. На дне пещерки лежали одеяло Косого Идриса, спички, стреляные гильзы от нагана, засохший окровавленный бинт, скомканная "отработанная" записка на турецком языке, шифровальная колонка цифр под текстом и обглоданная баранья лодыжка - набор вполне прозрачный для смышленого. Не полный же болван Косой, должен сообразить, что к чему. Теперь следовало уходить.
Где-то страдала, мучилась неизвестностью, отчаянным неверием в его предательство Фаина, ждал вестей от него Аврамов. В затеречной дали рвала в клочья человеческую плоть иноземная сталь, перемалывали друг друга армии. Здесь же вековым неизменным покоем обступал Шамиля лес - своя, малая, до боли прикипевшая к сердцу Родина. С ровным шелестом тек по-над кронами ветер. Сгущались сумерки. Следующие сутки предстояло провести вдали от схорона, с тем чтобы вернуться туда для встречи гостя. Или гостей. Надо было выиграть свою первую бескровную драку через день-другой: Косому Идрису нужно было время, чтобы сообщить о Шамиле своим хозяевам.
Прошло двое суток. За сотню метров до своего схорона Шамиль еще раз перебрал в памяти послужной список деяний Косого Идриса. По данным источников, за ним числились налет на сберкассу в Шали и ограбление квартиры в Ведено - это все, что удалось наскрести Аврамову об Идрисе по просьбе Шамиля. Можно было добавить двух коровенок, полученных от бандитов. Не густо. Однако, может, в случае чего, пригодиться.
Перед самым схороном Ушахов скорее угадал, чем увидел человека в засаде. Обострившимся чутьем он приметил плотный сгусток в кизиловом лозняке рядом с валуном. Затаился за стволом, стал ждать. Человек шевельнулся, едва слышно хрустнула ветка. Шамиля ждали там, где он и предполагал, местечко укрывистое, бурелом, валун, до схорона десяток метров. Стал подбираться к валуну сзади.
Косой Идрис длинно зевнул, положил ствол карабина на валун. Плечи его зябко дрогнули, видно, давно грел брюхом стылую землю. Меж черной папахой и засаленным воротником белесо светился бритый затылок.
Шамиль медленно поднялся. Ныли стертые локти. Встал, расставил ноги. С удовольствием взвел курок нагана. Металлический щелчок кнутом хлестнул по спине Идриса.
- Лежать! - придавил командой Шамиль.
Рука Идриса, дернувшись, примерзла к цевью винтовки.
- Брось ее в сторону, - сказал Шамиль. Покосился на отлетевшее оружие, похвалил: - Молодец.
Идрис сел лицом к Шамилю, привалившись спиной к валуну, почесал о него лопатку. Страх таял в черных глазах, там высветлялось облегчение: дичь наконец появилась. Велел для начала:
- Плати за барана. За одеяло тоже гони деньги.
- Сколько? - прищурил глаза Ушахов.
Идрис подумал, прикинул: с этого надо содрать побольше.
- Тысячу.
- Хватит с тебя, - усмехнулся Шамиль, скомкал три сотенные бумажки, бросил Косому.
Идрис цапнул деньги на лету, хамкнул, как собака муху, сунул в карман. Проворно поднялся, отряхнул бешмет:
- Дело к тебе есть.
- У нас с тобой не будет никаких дел, кроме одного, - перебил Шамиль. - Ты приносишь мне еду, кладешь в эту дыру и берешь там деньги. Обманешь - пристрелю, ты меня знаешь. А теперь отойди в сторону. Ну?! - рыкнул Шамиль. Слишком большая роскошь отдавать инициативу Косому. Поднял его винтовку, разрядил, сунул пули в карман. Винтовку зашвырнул в кусты. Пошел в лес, не оглядываясь.
Идрису стало плохо: дичь не желала идти в загон.
- Стой! Дай сказать! Меня послали…
- Кто? - обернулся Шамиль. - Быстрей!
- Мулла Джавотхан. Он хочет поговорить с тобой.
Ну вот, привалило наконец то, ради чего заваривали кашу с Аврамовым. Зовут. Теперь поведут, как быка на продажу, будут прицениваться, щупать. Осталось покорно пойти за спиной этого, мозолить глаза о бритый затылок под папахой. Что-то здесь не то. Каким-то примитивом шибало от всего для резидента, слишком просто все получалось.
- Мулла хочет поговорить с тобой, - нетерпеливо напомнил Косой.
- Я не хочу говорить с ним, - неожиданно для себя сказал Шамиль. Теперь надо уходить. Это он понял сразу. Повернулся, пошел.
- Подожди! - взревел испуганно Косой. Этот оборванец, бывшая чума для абреков, вместо того чтобы побежать за ним следом, уходит? Что он делает? - Почему не хочешь говорить с Джавотханом? Он может дать тебе крышу над головой, одежду, кусок мяса. Мы защитим тебя…
- Защищай себя. У меня свои защитники. Они далеко, за морем, но я разговариваю с ними, как с тобой, и от их вздоха вас может поднять в воздух, как перья из распоротой подушки.
"Запоминай хорошенько все это, чурка одноглазая", - нежно попросил Шамиль про себя.
- Что мне сказать Джавотхану? - маялся в панике Косой.
- Скажи, чтобы никто не путался у меня под ногами. Хватит того, что я оставил Исраилова живым, дал ему уйти, на свою голову.
Он исчез за стволами. Косой Идрис зло сплюнул, стал ругаться. Что ответить пославшим его?
Глава 15
Серов позвонил Аврамову вечером из обкома, спустя несколько часов после шифровки от Ушахова. Аврамов сам названивал во все концы, разыскивая начальство, и поэтому, услышав в трубке раздраженный голос генерала, едва не брякнул с удовольствием: "На ловца и зверь бежит". Однако вовремя прикусил язык, ибо, судя по тону, начальство пребывало в крайне слякотном настроении, и кто зверем, а кто ловцом окажется в данной ситуации - это, черт нюхай такую службу, еще вопрос.
Серов появился в кабинете Аврамова минут через двадцать, с грохотом, одну за другой, прихлопнул за собой двери. Пошел к креслу ярым медвежонком, льдисто посверкивая глазами из-под лохматых бровей.
"Штормяга в перспективе", - уныло определил Аврамов и, стоя навытяжку, "кушая" глазами начальство, подпустил в голос изрядную дозу служебного оптимизма:
- Здравия желаю, товарищ генерал! - после чего уксусно вздохнул.
Серов сел в кресло.
- Здравия желаешь… Нарком вот тут кое-чего другого желает. Ознакомься, - шлепнуло начальство перед Аврамовым записку по ВЧ.
Аврамов прочел: "До каких пор намерены валять дурака? Где результаты разработки Исраилова? Не работаете сами, мешаете работать Кобулову. Вами недоволен Сталин. Доложить о ликвидации Исраилова не позднее конца месяца. Берия". Положил записку на стол, повел враз озябшими плечами.
Серов шевельнулся в кресле, глянул исподлобья:
- Ну как?
- Горячее послание, - осторожно посочувствовал Аврамов, сосредоточиваясь перед предстоящим сообщением Серову, ибо не вписывалось оно в сокрушительный телеграфный напор из Москвы.
- Горячее? Не то слово. Кипятком белокаменная поливает, того и гляди, кожа клочьями. - С маху перескакивая на дело, загремел Серов раскатисто и гневно: - Какого черта твой Ушахов капризы там закатывает? Ему, видите ли, радист генерала Серова не подходит, ему только Аврамова на связь подавай! Что, близнецы единоутробные, ни шагу друг без друга?
- Такая договоренность была с самого начала. На связи с ним работаю только я. Вы сами утверждали план операции.
- Да работай! Работа! Результат где?
- Он обосновался в горах, обживает пещеру, вошел в контакт с главарем бандгруппы исраиловцев Косым Идрисом. Знакомство, правда, подзатянулось, ему нужны были сведения об Идрисе. Последние два дня я занимался именно этим.
Тянул время Аврамов, подбрасывал помаленьку окольную, шелуховую информацию, не решаясь выложить главное.
- Обосновался… Обживает… Знакомство… Словечки! Курортом от них шибает! Санаторием! Дело когда будет, на Исраилова когда выйдем?
- Уже вышли.
- Это как - вышли? И молчишь? Ты что мне тут кружева плетешь? Докладывай! - нетерпеливо рокотнул Серов, подался вперед.
- Сегодня Ушахов встретился с Косым Идрисом. Тот передал приглашение прибыть к председателю Духовного совета при Исраилове Джавотхану Муртазалиеву.
Серов откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Аврамов с невольной жалостью отметил, как запали, поблекли щеки столичного куратора, густо и глубоко синели тени под глазами, пепельным налетом присыпала лицо успевшая проклюнуться с утра щетина. Серов открыл глаза, плеснул на Аврамова синевой взгляда:
- Хулиганим, значит. Тайком от Серова дела стряпаем. Фу-у, дьявол, гора с плеч. Ну, поздравляю, Григорий Василич! Это, брат, событие чрезвычайной важности. Ты сам не понимаешь, какие мы гиганты. Так когда встреча с Джавотханом?
- Позвольте закончить? - отозвался струнно натянутый Аврамов. Собравшись, выдал главное: - Ушахов от встречи отказался.
Ежась в тяжкой, гнетущей тишине, успел перебрать он все аргументы "за" и "против" решения Ушахова. Постепенно креп в уверенности: так надо было, именно так, в той ситуации. А окончательно утвердившись в этом, по-деловому осерчал и уперся в намерении - отстаивать!
- Шутки изволим шутить? - недобро кольнул взглядом Серов.
- Никак нет.
- Ты это что… всерьез?
- Разрешите пояснить действия Ушахова…
- Пояснять будешь не здесь, - перебил генерал. Поднялся, согнал гимнастерку под ремень за спиной. Вязко, с отвращением шевельнул челюстью, сморщился, будто размолол на зубах хинную пилюлю. Закончил спокойно, тускло: - Сдай дела. Операцию поведу сам.
- Угробим дело, товарищ генерал. Ушахов не пойдет на контакт с вами, - отчаянно удерживал Аврамов наползающую на него ледяную неприязнь.
- Это что, ультиматум? - бешено крутнул головой Серов.
- Давайте сядем, Иван Александрович, - вдруг попросил Аврамов. Пожаловался: - У меня вон мандраж в коленках от вашего рыка.
Не дожидаясь согласия, тяжело опустился в кресло, налил воды в стакан, жадно, с хлюпом глотнул, продолжил:
- Какие тут, к лешему, ультиматумы! У Шамиля не та ситуация, чтобы начальство менять. Он сейчас на пределе, может и надорваться. Нам с вами его надрыв нужен или результат? Разрешите, я подробнее доложу?
- Слушаю, - с усилием сдерживаясь, отозвался Серов. На меловых щеках - пятнами горячечный румянец.
- По той легенде, с которой Шамиль ушел в горы, он засвеченный закордонный резидент, "убивший" двух наших бойцов, птица высокого полета, раз столько лет сумел усидеть у нас начальником райотдела. Вместо бойцов мы зарыли камни в гробах.
- Помню.
- Какова логика его поведения? Предельная осторожность, никаких посторонних контактов, поскольку мы предпринимаем бешеные меры "по его поимке". Пуганая ворона куста боится. Вы согласны?
- Что ты мне прописные истины жуешь? Дальше!
- А дальше вывод: на кой ляд ему какой-то Джавотхан? Шамиль сейчас вроде бегущей курицы. О чем думает курица, убегая от петуха? "Не слишком ли быстро я бегу?" Но бежит!
- Уже убежала твоя курица. Профукали встречу! Мы зачем его в горы забросили, целый спектакль сработали для прикрытия? А Исраилов свое дело делает! Зарезаны два командира кавполка на квартирах, шесть буровых из строя выведены, склад с приводными ремнями спалили. А это - нефть, бензин для фронта! В самые больные места жалит, стервец! По мне тут перед тобой нарком топтался, подошвы вытирал именем Верховного, а мне крыть нечем!
- Исраилов должен выйти на Шамиля сам. Ему радист сейчас позарез нужен. В идеале, они должны скрутить Ушахова и волоком тащить к Исраилову, как девку к плешивому старику! Тогда цены ему у Исраилова не будет, и, главное, с проверками проще обойдется! - дожимал свое Аврамов.
- А ты о другом подумал? Исраилов у немцев радиста запросил тремя связниками. Мы взяли только одного, двое все же к немцам, видимо, просочились. И если абвер зашлет в горы связника, тогда на кой хрен Хасану твоя убегающая курица?
Надолго повисло молчание. Аврамов, зараженный гневной тревогой генерала, обдумывал сказанное. Наконец упрямо повел головой:
- Ждать надо, Иван Александрович, зубы искрошить в терпении, а ждать. Есть надежный факт: Шамиль обнаружил за собой слежку. А это значит - зуд у Исраилова на радиста нестерпимый, и отказ Шамиля только подстегнет эту проститутку: чем меньше женщину мы любим…
Сморщился, тяжело вздохнул Серов:
- Красиво говоришь. Только на поймут наверху этой красоты.
- Значит, надо так объяснить…
- Кому объяснить, кому?! - взъярился генерал на провинциальную бестолковость замнаркома.
- А если… Самому?
- Самому про нашу мышиную возню с Ушаховым?
- Не только. Про ситуацию в республике. Разрешите свои соображения? - жестко подобрался и посуровел Аврамов.
- Ну?
- Дальше так нельзя, Иван Александрович. Есть предел всему. Мы сами готовим тут "пятую колонну".
- Ты о чем?
- Нарком Гачиев после побега Ушахова в горы сделал начальником отдела его зама Колесникова. Этот щенок отрабатывает назначение: сжег с оперативниками Кобулова восемь хуторов. А до этого арестовал сто двадцать бандпособников, стариков и женщин в том числе. Столько же ушли в горы на нелегальное положение. Понимаете, что происходит? Гачиев с подхлеста Кобулова руками русских душит, сжигает чеченцев, тех, кто не сумел от него откупиться. Мину закладывает под наши отношения. А под ними, между прочим, еще ермоловские, воронцовские мины не обезврежены. Не дай бог, фронт подойдет к Кавказу! Вы обязаны доложить все это Сталину, или… разрешите это сделать мне.
- Да что ты говоришь? - ядовито изумился генерал. - Грудью на амбразуру вместо труса генерала? Силен, бродяга.
- Мне не до шуток, - угрюмо зыкнул Аврамов.
- Мне тоже. Не лезь поперек батьки в пекло. Читай. Уйдет в Москву сегодня же, после встречи с Ивановым и Моллаевым.
Аврамов взял листок, стал вчитываться в ровные, каллиграфически выписанные строки.
Народному комиссару внутренних дел
генеральному комиссару госбезопасности
тов. Берия
Ознакомившись с обстановкой в Чечено-Ингушетии, считаю необходимым доложить, что напряженность в горных районах нарастает. Наличие большого количества участников банд из числа местных жителей объясняется тем, что до войны и в течение последних месяцев органы управления Чечено-Ингушской республики обманывали и притесняли горцев, среднее звено разваливало колхозы, не завозило в районы товаров широкого потребления (керосин, спички, мыло, соль, ситец), что в немалой степени восстановило местное население против органов Советской власти.
Выезжающие на места представители ОК и СНК республики ниже райцентров не спускались, обстановку не знали, политразъяснительную работу вели от случая к случаю, неэффективно.
Кроме того, необоснованные репрессии наркома Гачиева к местным жителям с полной поддержки Кобулова все более обостряют обстановку.
Мной поставлен вопрос перед первым секретарем обкома Ивановым и председателем СНК Моллаевым о разработке совместных мероприятий по завозу в горы товаров широкого потребления. По нашим предложениям готовится материал в ЦК ВКП(б) по налоговым вопросам - снижение или отмена их.
Серов
Осознал все Аврамов. Ошеломленно глянул на москвича. Тот сидел, прикрыв глаза.
- Это самоубийство, Иван Александрович. Дубину шлете в руки наркому. Генерал, посланный на Кавказ истреблять бандитов, вместо этого просит для них товары ширпотреба и снижение налогов.
- Верно мыслишь, Аврамов, - как-то диковато и весело согласился Серов.
- И все же пошлете?
- Пошлю.
- Там… одной подписи не хватает, Иван Александрович.
- Чьей?
- Моей.
Оценил Серов. Однако не время и не место было телячьим нежностям.
- Устал я, Аврамов… Знал бы ты, как устал. И не от службы… - осекся москвич, подождав, набрал номер телефона: - Зайдите в кабинет Аврамова, возьмите шифровку для Москвы. - Пояснил Аврамову: - Не пойду я к Иванову с Моллаевым.
Оба окончательно осознали, что шлют в Москву и в какое время.