Это было его дело, дело, которое он "родил и выкормил", но тут нашлась "родная мама", которая заявила о своих "правах". В ярости он позвонил следователю домой, но оказалось, что тот не в меньшей ярости на него - кто дал информацию на центральное телевидение и причем здесь ФСБ? За раскрытие этого крупного дела российского масштаба следователь прокуратуры и опер УБЭП не поощрялись и не упоминались, лавры пожинало другое ведомство. Некоторые из начальничков, получивших премии и поощрения, скрывались за маской секретности, но и детектор лжи не смог бы выудить у них информацию - они просто не знали об этом уголовном деле ничего.
Все почему-то враз всплыло в душе и он поджидал Чабрецова в машине. И уже ни за что не сказал бы ему, что есть дорога получше. Наверное, злость Лены и Тани передалась ему сейчас или что-то другое одолевало его, но оно появилось впервые.
Чабрецов подошел к его машине и сразу стал выговаривать, что Никифоров не соблюдает правила конспирации. Любой агент должен соблюдать их всегда и безоговорочно.
Тон еще больше распалил всегда спокойного и, как казалось Чабрецову, "пресмыкающегося" Никифорова.
- Деньги принес?
Чабрецов отпрянул, он ожидал услышать все - оправдания о несоблюдении правил конспирации, обещания, что это больше не повторится, любые разнообразия этой темы.
- Ты че, оглох, деньги принес? - зло переспросил Никифоров.
В нем все более и более закипала ярость, он, вдруг переставший почему-то подчиняться, разговаривал, как с равным.
Чабрецов сразу сообразил, что что-то произошло. "Или он хочет получить деньги и не отдать кассету, тогда он приехал не один, или что-то еще серьезнее", - подумал он и натянуто улыбнулся.
- Ты что, мне не веришь? Все, как договаривались, денежки у меня, но хотелось бы взглянуть на запись.
Чабрецов тоже стал злиться - он понял, что его влияние потеряно и разговаривал он сейчас с Никифоровым, как покупатель с продавцом.
- Смотри… - Никифоров ткнул пальцем в кинокамеру.
Он приник к аппаратуре: Михайлову делали минет - одна проститутка работала с членом, другая с яйцами.
- Классно! - воскликнул Чабрецов восхищенно.
"За такой материал можно запросить и побольше обещанных 200 штук", - уже про себя подумал он, не считая 100 тысяч аванса.
- Вот, - протянул он деньги, - здесь 20, как договаривались, тебе в двойне.
Никифоров спрятал доллары в карман, но кассету из кинокамеры не вытащил.
- Обстоятельства изменились, я еще должен им четыре штуки, каждой.
В другой ситуации, прежней, Чабрецов бы не стал разговаривать - "отстегал" Никифорова и все дела, но сейчас он залебезил, слишком высока была ставка, важен только конечный результат.
- Хорошо, давай кассету, завтра в камере хранения заберешь 8 штук, шифр тот же, номер ячейки я напишу над телефоном-автоматом.
У Чабрецова все кипело внутри, с каким удовольствием он бы съездил сейчас по этой нахальной, красной морде, сделал из нее что-то наподобие кровавого месива. Кулаки так и чесались, но он улыбался.
- Там и пленку заберешь, - Никифоров, более не сказав ни слова, сел в машину и, газанув, уехал.
- Сука, - крикнул ему Чабрецов вслед, в ярости пиная небольшие камешки на дороге.
Такого он не только не ожидал, фантазируя, придумать не смог бы. Приближающийся финал затмевал здравый рассудок, но все-таки Чабрецов подумал, что выиграет - получит кассету, деньги и сразу скроется, уедет в другое место.
Он завел "УАЗик" и сразу поехал к тайнику, содрогаясь от одной мысли о змеях. Сегодня ему повезло, он не встретил змей, но сердце стучало часто и гулко. Зайдя в пещеру, он отсоединил взрывчатку, забрал все деньги, оставляя инструкции и шифры - теперь они вряд ли пригодятся ему. Решение исчезнуть созрело и стало твердым, он закрыл тайник и решил не подсоединять гранату, его причастность к тайнику доказать невозможно, отпечатков пальцев он не оставил - зачем же лишать жизни невинных людей, когда обнаружат тайник. Его могут найти и через десятки лет, пострадают потомки, не имеющие отношение к настоящему времени.
Чабрецов выехал на тракт, поглядывая в зеркало заднего вида, и двинулся к городу, намереваясь сразу же положить деньги в ячейку. Он сделал все, как попросил Никифоров и не сомневался, что тот оставит пленку в ячейке камеры хранения. Теперь оставалось одно - дать сигнал о срочном контакте.
Припарковав машину недалеко от автобусной остановки, Чабрецов осмотрелся. Все в порядке, он не заметил ничего подозрительного, люди спешили по своим делам, не обращая внимания на остановившийся "УАЗик". Достав лист чистой бумаги, он написал фломастером: "Объявление" и чуть ниже - "Продается спальный гарнитур, гарантия качества 200 %. Обращаться после 17 часов". Порезав низ листа на полоски, он оторвал их, создавая впечатление старого объявления, номера телефонов которого уже разобраны покупателями. Уже собираясь выйти из машины, он увидел подходящего к нему гаишника. "Черт", - выматерился он про себя, заметив знак "остановка запрещена".
- Ваши… Извините, товарищ генерал, не узнал сразу, - стал оправдываться сотрудник.
- Откуда ты меня знаешь? - спросил в свою очередь Чабрецов.
- В прошлом году мы помогали вам в одной из операций, вы лично инструктировали нас, - ответил он.
- А-а, помню, было такое дело, спасибо за службу.
- Всегда рад помочь, - милиционер козырнул и отошел в сторону от проезжей части.
"Под знаком часто останавливаются машины - наверняка отловит кого-нибудь и сдерет штраф, а пока прячется, чтобы его не заметили", - подумал Чабрецов. Выждав несколько минут, он направился к остановке и незаметно приклеил объявление среди имеющихся таких же листочков. Еще раз осмотревшись, он подошел к машине, гаишник уже отловил кого-то и составлял протокол. "Сорвал парню левый заработок, наверняка на свой карман "выписывал" он штрафы, а теперь старается не засветиться, оформляет все, как положено", - усмехнулся Чабрецов. О том, что они в свободное от службы время стоят на дорогах и зарабатывают денежку - знали все. И милицейское руководство, и прокуратура, и ФСБ и народ. Особенно "зверствовали" те, у которых имелся радар. Про ГИБДД или как говорили в народе - гиблое дело дороги, все с удовольствием рассказывали анекдоты, и уже как-то прижилась их надпись на спинах: ДПС, дорожно-патрульная служба, которую водители переводили более правильно - дай парню сотню.
Чабрецов вздохнул и поехал в гараж. "Пообедаю дома, отдохну и свяжусь с агентством недвижимости, они быстро продадут квартирку, благо спрос есть и не малый в этом районе. А там - ку-ку". Он еще не решил куда уедет, надо найти тихое местечко, где можно провести остаток жизни, лучше в средней полосе России.
Пустовалов размышлял над объявлением, его люди сняли объявление крупным планом и компьютерный листок-фотография лежал на столе. Он не сомневался, что это сигнал для связи, но где и когда она произойдет? Может в 17 часов? Сегодня, завтра? И что обозначают 200 %? Толковой мысли в голову не приходило, беспокоила еще и другая - Никифоров подсунул липу Чабрецову и непонятно, как он не разглядел фальшивку сразу. Чабрецов просмотрит дома кассету и все… Многого не понимал в этой ситуации Пустовалов и, боясь ошибиться, сделать неверный шаг, решил пойти к Степанову.
Рассказывая последнюю поступившую информацию, Пустовалов решился спросить:
- Я не совсем понимаю, товарищ генерал, у Никифорова в квартире мы установили видеонаблюдение, исходя из которого четко видно, как он просматривает кассету и делает с нее копию. Но на ней…
- Ты хочешь сказать, - перебил его Степанов, - что на кассете снят сам Никифоров с двумя проститутками и именно эту кассету он хочет отдать Чабрецову?
- Да, Борис Алексеевич, но как вы догадались? - удивился Пустовалов.
- А так сразу и было задумано, - рассмеялся Степанов, - только Никифоров не знает, что на пленке он сам снят со шлюхами, а не Михайлов. Немного гипноза и он вместо себя видит другого, как и Чабрецов. Проститутки вообще не задумываются над этим, они запрограммированы и действовали строго по плану.
- Теперь я понимаю, товарищ генерал, зачем появлялся Михайлов на обычных маршрутах Никифорова и Чабрецова - он гипнотизировал их.
- Что заметил появление академика, это хорошо, - похвалил Степанов, - но гипноз это или другие его "увертюры" - не нам судить, мы станем констатировать факты, а про гипноз или как его еще там, нам ничего не известно. Четко известно одно - Михайлов не был и никогда не соблазнится на проститутку. Ты же видел его жену - красавица, разве такую меняют, даже на время?
- Еще есть один вопрос, который бы я хотел обсудить. Неизвестное пока нам лицо, которому Чабрецов передаст пленку, если он просмотрит ее - все пропало. ЦРУ задумает что-то другое, а так было бы все нормально. Они получат кассету и просмотрят ее, вскоре приедет академик, времени на подготовку другой операции у них не будет. Вряд ли они станут в этот раз с ним разговаривать вообще, станут ждать другого его посещения и готовиться к нему тщательно.
- А как ты сам считаешь, просмотрит мистер Икс пленку или нет? - спросил Степанов, всматриваясь в Пустовалова.
Он еще держал его в должности исполняющего обязанности начальника отдела и собирался утвердить или не утвердить после проведения операции "Заслон". Так условно обозначались мероприятия по прикрытию выдающегося академика. Поэтому ему было важно знать, как думает и мыслит кандидат, умеет ли быстро принимать логичные решения.
- Исходя из поставленной задачи, - начал Пустовалов, - им не выгодно афишировать в таком ракурсе академика. Если он согласится работать на них, думаю, что и Чабрецова они постараются убрать, зачистить тылы. Поэтому логичнее было бы отдать команду - доставить пленку без просмотра. А нам необходимо постараться, чтобы она не попала в Америку слишком рано, придумать какие-то объективные причины. Лучше, чтобы пленка появилась одновременно с Михайловым.
Получив фальшивку, американцы выработают две основных версии - подмена кассеты при ее доставке и изначальная липа, рассчитанная как раз на то, что ее никто в России смотреть не станет. Думаю, - продолжал развивать свою мысль Пустовалов, - что они предпочтут первую версию, слишком рискованно подсовывать липу, но не отбросят вторую вовсе. А чтобы поставить все точки над "и", они постараются прислать "инспектора", который станет выяснять - спали ли эти проститутки вообще с Михайловым. Если да, то и будут искать чужого среди своих. Нам это на руку. Надо бы с этими шлюхами поработать, чтобы они все подтвердили.
Пустовалов замолчал, ожидая реакции шефа на свои рассуждения, еще раз прикидывая все в уме. Нет, он все сказал правильно, только без подробностей, они здесь и не требовались. Михайлов нужен им и они найдут возможность прислать своего человека, найдут девчонок и переговорят с ними в постели - самый надежный способ.
- Что ж, рассуждаешь ты логично, посмотрим, что получится на самом деле. Можешь не беспокоиться, девочки подтвердят необходимую информацию, ничего в этом плане делать не нужно. Ты мне вот что скажи - что ты думаешь о Никифорове?
Пустовалов потер лоб пальцами, сморщился, как от головной боли.
- Думаю, что это отработанный материал для Чабрецова, он его на дух не переносит, получит кассету и забудет о нем, в смысле использования. Никифоров, конечно, гад, подонок, но под статью уголовного кодекса не подпадает, он же думает, что работает на ФСБ, но и в органах милиции таким не место. Считаю, что его можно будет взять после передачи кассеты Чабрецову, вернее, когда последний тоже передаст ее. Допросить, как следует, он ничего скрывать не станет, ну, а потом рекомендовать начальнику УВД уволить его.
Последнее время Степанову импонировал этот молодой сотрудник, его действия продуманы и профессиональны, сегодняшние рассуждения подтверждают это. В голове мелькнула мысль - а не затягивает ли он вопрос с его назначением на должность начальника отдела. Нет, до конца операции - нет. Назначение может кратковременно "опьянить", а трезвость сейчас необходима, как никогда.
- Хорошо, приглашайте и опрашивайте Никифорова после передачи кассеты Чабрецову, я тоже считаю, что он запираться не станет, пусть внесет свой вклад в разоблачение предателя, действующего осознанно и подло.
Пустовалов вернулся к себе, генерал не задал ни одного вопроса по объявлению, наверное, считает, что его подчиненный успешно справится сам. Он снова смотрел на объявление и рассуждал про себя. "Может 200 % это сумма, а 17 часов - время, например, на следующий день. А может сегодня или послезавтра… Надо усилить наблюдение ежедневно с 15 часов, часа два он попетляет, покрутится, неизвестно еще и место".
С утра Никифоров не утерпел, выпил пива и поехал на вокзал, надеясь, что его не остановят гаишники. Прочитав на телефоне-автомате необходимые цифры, прошел в камеру хранения, отыскав необходимую ячейку, открыл ее и довольно улыбнулся. Пакет с деньгами уже лежал, поджидая нового владельца, он пересчитал деньги прямо в ячейке, не вытаскивая их наружу, вроде бы копошась в вещах, и еще раз самодовольно улыбнулся. Все в порядке, подумал: "Прокатить бы этого говнюка, не положить кассету"… Сплюнул прямо на пол, под неодобрительный взгляд проходящей мимо женщины, бросил пленку в ячейку, закрыл ее и пошел к машине. Ноги сами несли его - сумел сорвать 28 тысяч и это не считая еще тех, которые Чабрецов давал вначале на расходы: зачем считать то, чего уже нет.
Сев в машину, он тронулся с места и не спеша покатил к дому, планируя в уме день и вечер. Никифоров решил открыть и положить на валютный счет 25 тысяч, 4 тысячи поменять на рубли и оставить на расходы. При грубом подсчете получалось около 120 тысяч рублей - много. "Надо оставить тысяч 50, нет, мало". Он ехал и не мог никак прийти к одному решению. Внезапно перед глазами вырос гаишник, он останавливал именно его.
Выматерившись про себя, Никифоров принял резко вправо и остановился, не глуша мотор, показывая подошедшему сержанту свое служебное удостоверение. "Блин, вечно они все испоганят", - заворчал он тихонько, одними губами. Удостоверение не возымело должного действия на сержанта, он попросил техпаспорт и водительское удостоверение. Ознакомившись внимательно с поданными документами, попросил снова:
- Откройте капот.
- Да в чем дело, сержант? - спросил Никифоров, выходя из машины.
- Сверка номера двигателя, - сухо и кратко ответил он.
- Ты чё, удостоверение мое не видел, обнаглел малость? - начал возмущаться Никифоров.
- По-моему, вы, капитан, выпили, придется проехать на экспертизу, - невозмутимо отреагировал сержант.
- Я тебе устрою экспертизу - из ГАИ махом вылетишь, - продолжал кипятиться Никифоров, понимая, что после экспертизы он может сам вылететь из органов.
Второй гаишник демонстративно поправил автомат.
- Садитесь в машину, не заставляйте нас применять силу.
Чертыхаясь и матерясь, Никифоров уселся на заднее сиденье, один гаишник сел за руль, другой рядом с ним. Капитан все еще продолжал материться и угрожать, дескать, примет все меры, поднимет все свои немалые связи, но завтра же вышибет их из органов, а они никак не реагировали на его слова и это задевало Никифорова больше всего.
Машина внезапно свернула и въехала во двор, капитан побледнел, поняв, куда его привезли.
- Вы кто такие, черт бы вас побрал, я же вам матки повыворачиваю, - попытался он сделать угрожающий вид, облизывая языком внезапно пересохшие губы.
- Капитан Федотов, ФСБ, - усмехнулся "сержант". - Прошу, - он сделал приглашающий жест рукой.
- Хорошо, тем более здесь я вам сейчас же устрою "райскую" жизнь. Ведите меня к вашему генералу, он мой товарищ и с вами быстро разберется. Нашли кого останавливать - шпионов бы ловили, а то только государство объедаете, - продолжал он ворчать.
ФСБэшники провели его к Пустовалову, но и там он гнул свою линию, что разговаривать станет только с генералом.
- Может у себя вы и решаете все вопросы с начальником УВД, - усмехнулся подполковник, - но в виде исключения я постараюсь устроить вам встречу.
Пустовалов набрал номер и доложил генералу, что Никифоров требует с ним встречи, от разговора с другими сотрудниками ФСБ он отказывается.
- Пойдемте, - усмехнулся подполковник, - вас примут.
Никифоров сразу приосанился, и они поднялись на этаж выше, в приемную. Пустовалов открыл дверь и провел капитана в кабинет.
- Разрешите, товарищ генерал?
Никифоров встал, как вкопанный, оторопело глядя на сидящего за столом мужчину в гражданской одежде.
- А где… генерал…
- Я генерал Степанов, начальник управления ФСБ. Мне доложили, что вы хотели говорить только со мной. Присаживайтесь.
- Не… нет… Я думал здесь другой генерал…
- Какой есть, - усмехнулся Степанов, - другого генерала в управлении нет.
"На кого же я тогда работал, кому собирал информацию, для чего и кому передал кассету"? Мысли нахлынули разом и в кучу, вводя Никифорова в состояние эйфорической опасности, адреналин, выделяясь "ведрами", иссушил рот. "Зачем меня сюда привезли"? Он чувствовал, что самоуверенность оставила его, испарилось внезапно, словно капля воды в жаровне. Вопросы, жажда и боязнь неизвестности хламом плавали в его черепе, мозг которого, казалось, растворился в этой гремучей смеси. Впервые он понял, как чувствует себя крупный мошенник, пойманный за руку, почему хочется выпить стакан воды и закурить.
Пустовалов вывел его за дверь, выходя, Никифоров глянул на табличку - "Начальник управления Б.А.Степанов". Он тяжело вздохнул и присел в приемной на стул, ноги не держали его. Попросил стакан воды, выпил его залпом и отяжелевшей походкой двинулся за подполковником.
В своем кабинете Пустовалов предложил ему закурить, выждал время, необходимое для восстановления сил от перенесенного потрясения и заметил по выражению лица, что Никифорова охватила апатия.
- Спрашивайте, - безразлично и тихо произнес Никифоров, туша догоревшую до фильтра сигарету.
- Собственно и спрашивать то нечего, детали известны, но кое-что спросить я бы хотел. Вы прекрасно знаете, Петр Афанасьевич, что Михайлов очень известный, уважаемый и обожествляемый в народе доктор, доктор, слава которого уже давно пересекла границы России. Вы собирали информацию о нем, передали кассету Чабрецову и не знали, что он уже не работает в ФСБ, - Никифоров согласно кивал головой, - Но вы хоть задумывались над тем, что позорите великого доктора, позорите в его лице Россию? Зачем это необходимо Чабрецову - времена политических давлений и репрессий ушли в прошлое. Зачем это все?
Никифоров вяло вытащил из пачки новую сигарету и закурил, минуту молча пуская дым. Пустовалов ждал и не торопил его с ответом.