– Руководству Украины, которое воспринимает Крым как стратегически важную площадку для решения политических вопросов и сталкивания лбами различных политических сил! – торжествующе произнес Ремизов. – В этой связи неудивительно, что в Севастополе именно в начале этого, последнего предвыборного месяца уволили двух журналисток местного телевидения якобы за пьянку. Вот вы, Юля, сама девушка. Вы представляете, как вас увольняют за пьянку?
Хотя Юлия Катарова, больше года ведя политическую программу, съела уже не одну собаку и в ее студии побывали многие известные люди, например, Наталья Витренко, она все же заметно смутилась.
– Мне кажется, Михаил Иванович, мы отвлекаемся от темы…
– Мы как раз в теме! – горячо возразил Ремизов. – Накануне выборов сменилось руководство и неугодных заблаговременно убрали. Мало ли что может прийти в голову свободным независимым журналистам, особенно в такой острый политический момент? Телевидение контролируется Партией регионов, а я своих бывших коллег очень хорошо знаю. Им нужен не просто контроль над средствами массовой информации, а абсолютный контроль. А ведь идеи "регионалов" нам, в Крыму, так же чужды, как и идеи "оранжевых".
– Значит, вы утверждаете, что политические силы сейчас начали борьбу за Крым? – уточнила ведущая.
– Не борьбу, а войну. Честная борьба как вид спорта предполагает наличие победителей. Вы видели когда-нибудь того, кто выиграл войну? – Не дождавшись ответа, Ремизов прищелкнул языком: – То-то же! Вот совсем недавно Виктор Ющенко своим распоряжением снял государственную охрану с высших должностных лиц Автономной Республики Крым – Председателя Верховной Рады АРК, Председателя Совета министров и Постоянного представителя Президента в Крыму. Это подано как борьба с депутатскими льготами. Но почему тогда других государственных лиц Украины продолжают охранять? В Крыму нужно посеять панику, чтобы люди, не понимая сути происходящего, были более управляемыми извне. Президент показывает свою власть: мол, захочу – лишу всех охраны, захочу – введу сюда войска. Разве нет?
– Думаю, до этого не дойдет, – осторожно возразила Юлия, тоже покосившись на камеру, потом – на часы. До конца прямого эфира оставалось десять минут.
– Мне тоже не хочется в это верить. Но киевский спецназ, разогнавший наш позавчерашний митинг, свидетельствует об обратном. И провокация с дымовой шашкой… Вы знаете, что того парня выпустили, как только машина отъехала за ближайший угол? Повторяю, – Ремизов повернулся к камере лицом, обращаясь теперь ко всем, кто сейчас смотрел телевизор, – сейчас в Крыму достаточно острая предвыборная ситуация, когда возможны любые провокации. В том числе и в отношении высших должностных лиц республики. Ведь подобные решения и подобные действия только усиливают в конечном итоге антипрезидентские настроения в Крыму. И, кстати, Тимошенко здесь тоже делать нечего. Вы слышали историю с Кашпировским?
– Конечно, – ведущая охотно ухватилась за знакомую ей тему. – Известный экстрасенс, как уже сообщалось в прессе, намерен подать в суд на главу крымского отделения Партии регионов Василия Киселева. Причина – распространение неправдивых сведений о "зомбировании" Кашпировским избирателей по заказу Юлии Тимошенко.
– Ну да! – подхватил Ремизов. – "Бело-голубые" и, как их называют, "сердечные" не нашли иного поля для битвы, кроме Крыма, и без того уязвимого. Вы подумайте, почему Кашпировского нужно было вызывать для зомбирования избирателей именно в Крым, а не в Донецк, допустим, где у Тимошенко электората еще меньше? Да потому, что Донбасс единый, а Крым разрывают на части. Он нестабильный, а следовательно, выгоден нечистоплотным политикам. Вот вам свежий пример: вчера пан Тягнибок, лидер объединения, которое по недоразумению тоже называется "Свобода", вообще предложил лишить Крым статуса автономии. Как вам это нравится? Он заявляет, что у нас здесь якобы рука Кремля, которую нужно отрубить одним махом. Дескать, политика у нас здесь проводится откровенно антиукраинская. И Москва, по его словам, стремится повторно реализовать в Крыму сценарий 1994 года. Тогда, дескать, Украина едва не потеряла Крым. Он, видимо, всерьез убежден, что Кремль нам поможет. Как же, разогнался, держи карман…
Ремизов заводился все больше, и теперь уже Юля жалела, что время в эфире неумолимо подходило к концу. Эмоции гостя – это то, что повышает рейтинг программы, а соответственно – и канала. Канал коммерческий, значит, инвесторы обрадуются и у нее, Юли Катаровой, зарплата останется стабильной.
– Вы сомневаетесь в том, что Москва заинтересована в Крыме?
– Если бы Кремлю мы были сильно нужны, в Крым уже шли бы российские деньги, – категорически заявил Ремизов. – Восточный Крым, например, уже давно ждет обещанных российских инвестиций в курортную сферу. Есть некий меморандум с московской стороной, договор о намерении вложения средств московским правительством. Но конкретики, к сожалению, не видно. Хотя мэр Москвы Юрий Лужков, правительство и коммерческие структуры столицы России готовы инвестировать в развитие Восточного Крыма порядка двух миллиардов долларов США. Но где эти доллары? А главное – когда они будут? Я вам скажу: когда Крым ляжет под Кремль! Из всего того, что я тут наговорил, вырисовывается достаточно цельная картина. Крым нужен Президенту Украины для каких-то своих целей, хоть для того же торга с Москвой за флот. Крым нужен "регионалам" – тогда они сдадут нас Кремлю. Крым нужен Тимошенко: если она будет у власти, Крым для нее важен стратегически, как электоральное поле. Наконец, Крым нужен России: и как бездонная яма, в которой можно хоронить миллионы и миллиарды российских нефтедолларов, и как свой островок в украинском тылу, и, в конце концов, как база для флота. Постоянная, а не до две тыщи семнадцатого года. Короче, каждый хочет использовать Крым в своих интересах, не учитывая интересов жителей полуострова. А объединение "Свобода Крыма" и намерено их отстаивать. Сначала мы нарастим мускулы и прорвемся в совет автономии. Потом…
– Простите, Михаил Иванович, что перебиваю, но у нас минута до конца эфира. – Юля профессионально использовала крохотную паузу в жарком монологе Ремизова и решительно прервала его. – Есть вопрос, который я должна вам задать, а наши телезрители – услышать. Правда ли, что прокуратура намерена возбудить против вас уголовное дело по обвинению в сепаратизме?
– На этой статье уже ломали зубы, – усмехнулся Ремизов. – Пусть попробуют. Проще всего обвинить неугодного властям человека в трех вещах: коррупции, изнасиловании и сепаратизме. В связи с этим вспомните историю покойного Евгения Кушнарева. Его ведь тоже не знали на чем прихватить, потому и пришили сепаратизм. Все равно не удалось, пришлось выпускать. Только здоровье подорвали. Кушнарева я лично не знал, хотя мы и были в одной партии. Он, конечно, приезжал в Крым по партийным делам, да и я в Киеве бывал. Только с личным знакомством не сложилось. Так что пускай пугают, ничего у них не выйдет. Я патриот своего края, и если каждого патриота называть сепаратистом…
– Тема сепаратизма, безусловно, очень интересна, но наше время истекло, – решительно прервала гостя ведущая. – Когда-нибудь мы обязательно к ней вернемся. А пока же я хочу поблагодарить вас и напомнить: актуальным гостем сегодня был Михаил Ремизов, лидер объединения "Свобода Крыма". До новых встреч, до свидания.
…Когда гость, наконец, ушел, Юля вздохнула с облегчением. Но не потому, что была закончена передача с очередным безумным политиком: просто был отработан еще один прямой эфир. А для Юлии это всегда было очень утомительно. Ситуация, когда на глазах у тысяч телезрителей нужно было контролировать себя, свои эмоции и при этом не выглядеть напряженной и испуганной, сильно выматывала ее. Конечно, это не означало, что Юля хотела уйти с телевидения или отказаться от прямых эфиров. Просто дикая усталость давала ей не только возможность, но и право немножко покапризничать.
Юля достала сигареты и закурила прямо в студии, что делать категорически запрещалось всем, кроме Катаровой, отработавшей прямой эфир. Администратор тут же принесла ей прямо сюда, в студию, кофе, и это тоже с некоторых пор стало Юлиной привилегией. А гримерша прямо здесь же, в студии, принялась поправлять ведущей макияж, подпорченный потом, появившимся от софитов в студии и от напряжения.
Следующие десять-пятнадцать минут после эфира полностью принадлежали ей, Юле Катаровой. И даже коллеги, с которыми она близко дружила, не имели права нарушать ее уединения. Правило нарушил Рифат Джамалов.
Редактор программы "Актуальный гость" даже не вбежал – влетел в студию и еще на бегу, вернее, как показалось Юле, на лету крикнул:
– Ты накаркала, подруга!
– Что? – раздраженно спросила Катарова.
– То! На выходе Ремизова приняли!
– Кто?
– Менты, я так понимаю! Взяли под руки и повели к машине! Если ему не пришьют сепаратизма или чего-нибудь вроде того, я свою банковскую карточку съем!
3
С утра зарядил дождь.
Отопление еще не включили и не скоро включат, а на обогревателях Лена решила сэкономить. Все равно даже самый мощный обогреватель не поможет, не нагреет воздух в офисе до температуры, которая ее устроит. С приходом осени, когда столбик термометра опускался ниже двадцати градусов, Лена начинала жутко мерзнуть. Спала она под двумя одеялами, обложившись двумя грелками. Но это, равно как и утепленные современные стеклопакеты, поставленные с первых же гонораров, не могли нагреть ее однокомнатную квартиру до нужной Лене температуры.
Лена Уварова мечтала жить в Африке.
Или хотя бы в родной Одессе – приморский климат вполне подходил ей. Только за Киев она теперь вынуждена была держаться руками, ногами, зубами и мерзнуть там, где другие чувствуют себя вполне уютно. Все очень просто: Елена Уварова, два года назад окончившая юридический факультет Киевского университета, не скоро смогла бы открыть в родном городе частную адвокатскую практику.
В университет Лена поступила достаточно поздно – в двадцать лет. До этого были две попытки, всякий раз заканчивавшиеся недобором баллов, работа секретарем в Симферопольском городском суде, куда ее устроила тетка, первое неудачное замужество. Хотя если вдуматься – не совсем неудачное. Супруг, старше ее на десять лет, имел отношение к гостиничному бизнесу. Это его деньги помогли Лене с третьей попытки поступить на юрфак.
А после первого семестра она подала на развод: муж вдруг понял, что молодая жена будет учиться стационарно, а значит – жить в столице. И не в общаге, а снимать жилье, как положено замужней женщине. Было требование перевестись на заочный, но Лена неожиданно для себя уперлась: после заочного труднее найти хорошую работу. Муж удивился. Он, оказывается, воспринял желание жены учиться как своего рода женскую прихоть. Одни хотят салоны или бутики открывать, другие – ресторанным бизнесом заниматься, третьи вообще арт-галереи пытаются содержать. А эта – здрасьте, пожалуйста! – всерьез решила получить юридическое образование и работать по специальности…
Скандал. Еще скандал. Третий скандал, уже по телефону. Быстрый развод, практически без отступного. Общага на киевской окраине. Мосты между Киевом и родной Одессой сожжены.
Капли дождя вертикально падали на подоконник, выбивая на нем мелкую дробь и усыпляя и без того не очень бодрую Лену. Она включила чайник, поискала пакетики с растворимым кофе. Закончились. Надо позвонить Оксане, пусть купит на обратном пути. Пока же придется согреваться и бодриться, заваривая чайные пакетики.
На четвертом курсе Лена Уварова увлеклась сокурсником, киевлянином из обеспеченной семьи. Когда через полгода они поженились, его родители подарили им однокомнатную квартиру на Оболони. Не в новом доме, понятное дело, но зато в хорошем месте, недалеко от метро. Развелись молодые юристы уже через год по той же причине: муж не хотел, чтобы жена делала профессиональную карьеру. Используя свои связи, он устроился в хорошую частную фирму и даже для старта имел неплохую зарплату. Потому он очень удивился, когда Лена отказалась работать секретарем на непыльном месте – в суде Печерского района.
Скандал. Еще скандал. Развод. Теперь уже разводились двое людей с юридическим образованием. Причем Лена, в отличие от мужа, закончила университет с красным дипломом. Потому ей не составило труда доказать, что квартира, подаренная уже в фактическом браке, является совместной собственностью и подлежит разделу. Никто однокомнатную квартиру, разумеется, распиливать не стал: муж благородно оставил ее Лене, потребовав, правда, выплаты трети рыночной стоимости. И согласился на то, чтобы выплата проходила частями – энная сумма раз в месяц.
Чайник закипел. Лена бросила в кружку два пакетика, залила кипятком, накрыла сверху блюдцем. Посмотрела на молчащий офисный телефон. С надеждой взглянула на мобильный. Никого. Вот уже третий день нет нужных звонков. Звонок – это клиент. Клиент – это деньги. Деньги – это свобода, независимость, зарплата помощнице Оксане и очередной ежемесячный взнос в пользу бывшего мужа.
Почувствовав себя неожиданно свободной в отдельной квартире, а потом, устроив там девичник по случаю освобождения от уз ненужного современной молодой женщине брака, наслушавшись своих продвинутых подружек, Елена Уварова решила не работать на дядю или, того хуже, на тетю, а открыть свое собственное дело. Частную адвокатскую практику. Приятельницы подкинули нескольких клиентов с кошельками, которыми просто не успевали заняться, Лена легко разрулила их проблемы и, подсчитав гонорары, решила: сможет, потянет.
Подружка из агентства по сдаче недвижимости внаем подсказала не очень удобное территориально, но сравнительно недорогое помещение под офис. Несколько этажей какого-то бывшего советского научного института сдавали частным предпринимателям, ютилось там и несколько мелких юридических контор. Лена заняла прямоугольную угловую комнату рядом с уборной, в которой лет пятнадцать не делали ремонта. Мебель здесь тоже была древней. Но зато это стоило по сравнению с полноценным офисом сущие копейки и вполне подходило для старта.
Проведя еще несколько дел, Лена Уварова обрадовалась первому успеху и через объявление в газете нашла помощницу. Оксана Логвиненко оказалась всего на год младше, молодые женщины быстро стали подругами, что, впрочем, не отражалось на рабочих отношениях. Оксана честно выполняла все положенные обязанности и с пониманием относилась к тому, что обещанная зарплата иногда задерживалась на несколько дней.
Лена осилила новый компьютер для офиса – до этого работала на своем ноутбуке. Потянула Интернет, копировальную технику, даже приобрела новый стол для себя и подержанный, однако вполне сносный диван для посетителей. Потом рискнула и с помощью Оксаны сделала косметический ремонт в офисе и освежила стены купленными на Андреевском спуске эстампами.
А потом пошла черная полоса.
То ли частных адвокатских контор расплодилось по Киеву слишком много, то ли кто-то сглазил, то ли летом люди предпочитают не судиться друг с другом. Так или иначе, но с июня адвокату Елене Уваровой удалось получить только пятерых клиентов, двое из которых до сих пор должны были деньги и не торопились платить на том основании, что адвокат проиграла дела. А Лена и без них понимала слабую перспективу этих дел. Однако взялась за работу скорее от отчаяния, нежели из разумных соображений. Вдруг да получится? Не получилось…
К середине сентября личный корабль Лены Уваровой терпел бедствие и мог затонуть в любой момент. Впервые за все время ей было нечем платить за аренду офиса. Со счетами за телефон и электроэнергию еще как-то можно было потянуть, но зарплату Оксане придется задержать на неопределенное время. Причем о своих прибылях Лена вообще не думала: удержать бы на плаву то, что удалось построить и спустить на воду.
Тут еще этот зонтик, черт бы его побрал!
С утра, выходя из дому, Лена забыла зонт, и пришлось за ним возвращаться. Будучи немного суеверной, она считала, что возвращаться – плохая примета. И если уж вернулась, то надо посмотреть в зеркало. Но именно в это утро она, вбежав в квартиру и схватив с вешалки зонт, в зеркало глянуть забыла. Результат сказался незамедлительно: сначала она с трудом втиснулась в маршрутку, потом поругалась с дородной теткой из-за того, что нечаянно задела ее своим сложенным влажным зонтом, и наконец благополучно забыла этот чертов зонтик в маршрутке – какой-то мужчина благородно уступил ей место, Лена уселась, расслабилась, чуть не пропустила свою остановку, подхватилась, выскочила под дождь и впопыхах упустила момент, когда он скатился с коленей под сиденье.
Чтобы Оксана не скучала и хоть как-то отвлеклась от мыслей о безработице, Лена, ворвавшись в офис, тут же нагрузила ее поисками своего зонтика. Для этого помощница должна была поехать на конечную остановку нужной маршрутки, ожидать желтые автобусы, подъезжающие один за другим, и спрашивать у водителей, не находили ли здесь женский зонтик, автоматический, голубого цвета. Зонт – не кошелек, их обычно возвращают. Главное – действовать по горячим следам.
Чай заварился, и Лена, подцепив ложечкой набухшие пакетики, отжала их о стенку кружки. На секунду задумалась: выбрасывать или все-таки оставить, чтобы заварить еще раз? Устыдившись таких недостойных перспективного и потенциально успешного адвоката мыслей, она решительно подошла к мусорной корзине, швырнула пакетики туда, но слишком резко – умудрилась не попасть. С неприятным звуком мокрые пакетики шлепнулись на старый линолеум пола.
Да что ж такое за день сегодня!
Лена, нагнувшись, подняла пакетики и на этот раз не промахнулась. Туда же через несколько минут полетели бумажные салфетки – Уварова вытерла слезы, непрошено навернувшиеся на глаза. Обычно она старалась избегать сладкого, борясь за фигуру, но сейчас решила сделать чай максимально сладким. Газеты пишут, что сладкий чай и вообще все сладкое благотворно влияет на нервную систему.
Лена взяла сахарницу с полки, где обычно держала кружки.
Сахарница была пуста.
Преодолев желание грохнуть ею о стену, Лена поставила бесполезную сахарницу обратно. Потом взяла кружку, сделала глоток чаю, попыталась успокоиться. Не может быть, чтобы все было так плохо. "Плохо" не продолжается долго, это она тоже читала в каких-то газетах, астрологи и психологи постоянно убеждают в этом народ. Если слишком долго длится черная полоса, значит, приближается приход белой. Которая будет в два раза шире предыдущей, черной.
И словно в ответ на такие мысли задребезжал мобильник.
На дисплее высветились незнакомые цифры. Номер своего мобильного, номер мобильного Оксаны, телефон офиса и свой домашний телефон Лена указывала во всех стандартных объявлениях, предназначенных для публикаций в газетах и Интернете.