Проклятье! Он не обманывал меня, просто недоговаривал. Однако того, что он недоговаривал, оказывалось слишком много.
– Из-за тебя меня проткнули мечом. Насквозь, – бесстрастно проговорил я. – А знаешь, что самое странное, Таро?
– Что?
– Мне следовало бы злиться на тебя. Но я не сержусь. Совсем.
– Быть может, потому, что именно это вы и искали? – предположил он. – Я заметил, что и вы не проявляли должную осторожность. Только интерес. А бросаться в море, не научившись плавать, опасно.
Я бросил на него гневный взгляд.
– Я умер и пытаюсь тебе тут душу изливать, а ты мне мораль читаешь?
Таро замотал головой в знак отрицания.
– Умерли или нет, это вам решать.
Я остановился и встал как вкопанный.
– Что?
– Я хотел сказать, что лучше оставаться на месте, но вы меня не послушали.
Вырвавшаяся из-под земли тёмно-зелёная лоза обвила мои ноги и, повалив на землю, быстро опутала плотным коконом. В наступившей темноте было не пошевельнуться; какие-то шипы впивались в кожу, разрывая одежду, лоза сжималась всё сильнее и сильнее, сдавливая меня до тех пор, пока я, как мне показалось, не разлетелся на части.
Воздух с шумом ворвался в лёгкие, обжигая их подобно кипятку. Я дёрнулся, пытаясь подняться, однако был будто бы связан, а боль в груди от движения стала ещё сильнее.
Открыв глаза, я обнаружил, что лежу у себя дома, в спальне, переодетый и перебинтованный. Увидев, что я пришёл в себя, к кровати сразу же подбежала Кария.
– Очнулся! Виктор, что случилось? Видел бы ты, в каком состоянии прибыл! – тон её голоса стал вдруг строгим. – Прыгать с пробитым лёгким было плохой идеей, Виктор. Нельзя телепортироваться с такими ранениями.
– Это меня спасло, знаешь ли, – просипел я.
Кария смягчилась.
– Возможно. Возможно, тебя спасло ещё и то, что после прыжка, в момент сборки часть твоих ран затянулась. Но ты потерял много крови. А оставшейся едва не захлебнулся. Лечить тебя было сущим кошмаром: пришлось долго сращивать ткани, соединять проломленные кости…
– Кари, – тихо позвал я. – Это ты вытащила меня с того света?
В её глазах блеснули слёзы, и дриада отвернулась. Быстрым движением руки Кария смахнула капли с ресниц.
– Я слишком долго живу, – сказала она. – Я уже успела устать от бессмертия. Всё-таки работать с тобой веселее, чем проторчать в каком-нибудь бревне ещё сотню лет, – Кария села на край кровати и приложила ладонь к моему лбу. – У тебя жар, Виктор. Тебе ещё надо отдыхать. Ты спи. А я буду тебя лечить.
В последних словах мне послышалась особенная нежность.
– Учти, – пробормотал я, чувствуя, как снова проваливаюсь в темноту, – если позволишь себе лишнее, я всегда могу огреть тебя стулом и сбежать в окно.
– Спи, – повторила она.
И я заснул.
* * *
Тёплое весеннее солнце ложилось на лицо, пробиваясь сквозь веки и прогоняя сон. Что-то почти невесомое коснулось моей руки. Я вздрогнул и открыл глаза.
– Доброе утро, Виктор! – нараспев поприветствовала Кария. – Вижу, тебе уже гораздо лучше.
У меня почему-то возникло ощущение, будто она и не отходила от меня всё это время.
Свет, проникавший в спальню, имел зеленоватый оттенок из-за того, что окно, выходившее во двор, было почти полностью затянуто лозой, покрытой острыми шипами. Дриадская работа. Она опутала этим растением весь дом, чтобы укрыть его от посторонних. Чтобы укрыть меня. Длинные шипы торчали во все стороны, превращая растение в подобие живой колючей проволоки. Любой, кто попытался бы проникнуть внутрь, рисковал получить серьёзные повреждения, если вообще не быть заживо перетёртым.
Я поднёс руку к лицу и обнаружил у себя на ладони белый вишнёвый лепесток.
– Тебе надо позавтракать, – прощебетала Кария, легко перемещаясь по комнате. – Я сварила бульон, если хочешь, могу принести сок или…
– Спасибо, – ответил я, пробуя приподняться.
Она улыбнулась и махнула рукой.
– Должен же кто-то за тобой присматривать.
Я подумал, что слишком уж много народу взялось присматривать за мной. Но вслух этого говорить не стал.
– Сколько времени я был в отключке?
– Больше суток, – ответила дриада перед тем, как исчезнуть из комнаты и вернуться вскоре с чашкой горячего куриного бульона. – Так что с тобой случилось? Это тот человек? Олег? Я видела, как он тебе угрожал…
– Какая-то девчонка пыталась меня заколоть. Я едва успел телепортироваться. Прямо из-под меча.
– Я предупреждала тебя, Виктор, что не следует связываться с тем шинигами. Ни к чему хорошему это не привело бы, – она поднесла ложку мне ко рту и приказала: – Пей. И не привередничай. Да! Этот Вещий со вчера вертится вокруг дома. Ты уверен, что не он пытался тебя убить?
– Совершенно. А знаешь, что? Впусти-ка его, когда он опять появится. Только помоги мне встать и одеться. И убери эту лозу.
На то, чтобы привести себя в порядок, у меня ушло не меньше получаса. Всё это время я выстраивал план, которым смогу загнать Олега в угол и получить от него всё, что пожелаю. Дела складывались удачно: в кои-то веки появилась возможность отомстить ему за удар под дых куда более сильным и жестоким ударом. И мне не хотелось упускать этот шанс.
Вещий появился довольно скоро; Кария сообщила о его приходе за минуту до того, как раздался звонок в дверь. Дриада пошла открывать, а я встал у окна, спиной к прихожей, и принял задумчивый вид.
– Вы наконец-то подстригли это ужасное растение, – заметил Олег с порога. – Оно опутало весь дом. Никогда не видел, чтобы что-то так быстро вырастало.
– Экология во дворе хорошая, – ответила ему Кария.
– Итак, Тесла, – начал он, проходя в комнату, – во что ты впутался на этот раз?
Я неторопливо повернулся в его сторону, сохраняя серьёзную, задумчивую мину.
– Что?
Олег потёр лицо руками.
– Позавчера диспетчеру поступило сообщение о том, что некий Тесла ввязался в уличную драку. А я, между прочим, приложил все усилия, чтобы последний мент на последнем перекрёстке, услышав хоть намёк на твоё имя, сразу же сообщал мне. И что я увидел, прибыв на место? Размазанную лужу крови. Так вот, я жду ответа: что произошло?
– Мало ли, что могло… К примеру, меня просто пытались убить, – я широко улыбнулся. – Только дело в другом. Видишь ли, Олежа, – это ты угрожал мне в тот вечер. И у меня даже есть свидетели.
Вещий уставился на меня, выпучив глаза и беззвучно шевеля губами. Когда ему наконец удалось взять себя в руки, он прошептал:
– Скотина.
– Но-но-но! – возразил я, пригрозив ему пальцем. – Какое грубое обращение. Мне как-то уже привычнее слово "сволочь".
– Да… как ты смеешь?! Я…
– Ты что? Всем известно, ты испытываешь ко мне стойкую личную неприязнь. Поэтому тебе теперь прибавится хлопот: придётся стать не только надёжным, самоотверженным телохранителем, готовым пойти на всё, но и помощником во всех моих безумных начинаниях. Иначе…
Олег хотел мне ответить, но промолчал. До дрожи сжав кулаки, он развернулся на месте и ушёл, громко хлопнув дверью.
Я хлопнул в ладоши, весело засмеявшись. Кария встала передо мной, скрестив руки на груди, и рассержено спросила:
– Какого чёрта ты делаешь, Виктор?
– Держу Олега на коротком поводке.
– Шантажируя его? Это грязно.
– Шантажируя? Не-ет. Называй это "предложением, от которого невозможно отказаться".
Кария исчезла в досках пола, будто в воду нырнула, оставив меня наедине с собой. На столе остывал бульон.
Белое облако цветущей вишни неспешно колыхалось за окном.
Телефонный звонок вырвал меня из размышлений и вернул к реальности. Обычно на звонки отвечает Кария, но сейчас она, должно быть, хотела показать, как сильно раздражена моим поступком. Схватив трубку, я спросил:
– Чё?
– Привет, Виктор! – отозвался Икрамов. – Что, день не задался?
– Это с какой стороны посмотреть… Я до сих пор жив.
– Что ты имеешь в виду?
– Кроме того, что рыжая японка пыталась порубить меня мечом – ничего.
Он немного помолчал, прежде чем продолжить.
– Значит, тебе это будет интересно.
– Выкладывай.
– Я задействовал свои старые связи на таможне и разузнал, кто за последнюю неделю прибыл в Ташкент из Японии. Всего четверо человек: бизнесмен со своим секретарём, фотограф от какой-то жёлтой газеты и пенсионер, неудачно решивший попутешествовать.
– Почему неудачно?
– Он умер.
– Остальные? – я взял листок и приготовился записывать имена.
– Хидео Ито – фотограф Видимо, он следовал за Идзуми Окадой – довольно известным владельцем нескольких крупных предприятий в Японии. Тот прилетел заключать какие-то контракты…
– А секретарь этого Окады? Кто он?
– Она, – поправил меня Икрамов. – Её зовут Кумико Игараши.
Я закусил нижнюю губу и мысленно выругался. "Кумико". Это она. Та самая девчонка! Мне потребовалось несколько минут, чтобы составить в уме план действий.
– Спасибо, дед, – бросил я в трубку. – Ты мне здорово помог.
– Это ещё не всё. Я узнал, где они остановились. Записывай.
Ещё раз поблагодарив Икрамова за помощь, я стал спешно собираться на встречу с господином Идзуми Окадой. Он этого, правда, ещё не знал, но у нас с ним на сегодня была запланирована встреча.
Выскочив в прихожую, я распахнул дверь и налетел на Азамата, только-только потянувшегося к звонку. От неожиданности он вздрогнул, попятился, и едва не свалился с крыльца. Я схватил его за воротник и потянул обратно.
– Ох, – выдохнул он, – здрасьте.
– И тебе того же, – быстро ответил я. – Пошли.
– Куда?
– Будем избивать иностранных граждан.
Азамат тихонько кашлянул, посмотрел по сторонам и осторожно спросил:
– Вы что, расист?
– Нет. Я ненавижу всех. Одинаково.
– Хм, думаю, это… наверное… меняет ситуацию.
– Не отвлекайся, – бросил я через плечо.
Парнишка кивнул и пошёл за мной. Зайдя за угол, я убедился, что за нами никто не наблюдает, после чего достал из кармана игрушечную модельку машины и подбросил её. Воздух дрогнул от магии.
Когда перед нами на землю грохнулась полноразмерная жёлтая Impreza "лисичка", Азамат с раскрытым от удивления ртом уставился на меня.
– Вот это круто, – пробормотал он.
Самодовольно кивнув, я сел за руль, показав Азамату на пассажирское кресло. Он не заставил себя ждать – жажда приключений вновь побуждала его совершать необдуманные поступки, старательно выискивая себе новые проблемы.
– Так куда мы направляемся? – спросил он, когда мы выехали.
– Я недавно кое с кем повздорил. Теперь хочу навестить его, чтобы окончательно обсудить случившийся конфликт, – ответил я.
– Теперь ясно, – сказал Азамат, заметно расслабившись. – А я пришёл вас проведать.
– Проведать? – удивился я.
– Ну, по правде сказать, меня заставил этот ваш знакомый – Таро. Он теперь говорит со мной. Уже два дня.
– Ты же согласился быть нашим связным. Вот он и таскается за тобой повсюду, – предположил я.
Азамат пожал плечами.
– Возможно. Он велел мне отправляться к вам и справиться о вашем самочувствии.
Я кивнул и сказал ему:
– Спасибо, кстати.
– За что?
– За то, что позвонил в милицию и сообщил о нападении на меня.
– Нет, – Азамат отрицательно мотнул головой. – Я, как только приковылял домой, сразу завалился спать. Никуда не звонил.
Я задумался на секунду, а затем, нащупав в кармане куртки бумажку с именами, достал её и мельком пробежался по короткому списку. Если Азамат был не при делах, то это значило, что кто-то ещё наблюдал за тем, как меня пытались убить. Это мог быть фотограф, который якобы вёл слежку за Окадой.
– Ладно, – пробормотал я. – Экзекуция японского бизнесмена откладывается. Сперва заглянем к папарацци.
Глава 6
– Он что, живёт здесь? – спросил Азамат, с недоверием и лёгкой брезгливостью осматривая грязную дверь. В свои лучшие дни она наверняка была покрыта лаком (кое-где ещё даже сохранившимся), дверная ручка не напоминала загнутый обрубок арматуры, а на кнопку звонка не нужно было давить с усилием, достаточным для сноса несущей стены. Затем повторилась всем известная история: что-то приходит в негодность, у кого-то не хватает времени – сначала подлатать, а потом и на полноценный ремонт – одно тянется за другим, и негодность достигает наконец той степени, когда нельзя уже отличить, что требует ремонта, а что нет. Общая разруха достигает гармонии и просветления.
– Снимает квартиру. Он приезжий, – напомнил я.
Никто не открывал. Мне не хотелось производить лишний шум, привлекая внимание кого-нибудь из соседей, поэтому я просто приложил руку к дверному замку и прошептал заклинание разрушения. Механизм треснул и рассыпался – дверь, скрипнув, открылась.
Мы вошли в полутёмный коридор. На полу в беспорядке валялась обувь, а чуть дальше – что-то из одежды. Я осторожно заглянул в комнату. Везде были рассыпаны фотографии, разобранная постель перевёрнута, шкаф и письменный стол открыты, а их содержимое вывалено на пол. Я прошёлся по квартире, но тела фотографа нигде не обнаружил.
– Такое впечатление, будто здесь провели обыск, – подытожил Азамат, осматриваясь по сторонам.
– А Хидео до сих пор здесь не появлялся, – пробормотал я, рассматривая поднятое с пола фото.
– Кто?
– Хидео Ито. Тот, кто нам нужен.
– Кажется, он был нужен не только нам.
Я кивнул и протянул Азамату фотографию. Несколько секунд он всматривался в неё.
– И что? – спросил он. – Этот Хидео просто фотографировал людей на улице. Я не вижу здесь ничего необычного.
– Видишь типа в шляпе? Того, на заднем плане? Его зовут Идзуми Окада. Дед был прав.
– Что вы имеете в виду?
Я прошёл через комнату и остановился у окна, занавешенного плотными красными занавесками.
– Ты спрашивал, почему фотограф снимает эту квартиру. Знаешь, что такое "лезвие Оккама"?
Азамат мотнул головой.
– Так называется закон, который гласит: "Наиболее простой ответ является единственно верным", – продолжал я. – И какой ответ будет самым простым?
– У фотографа не было денег? – предположил Азамат.
– Чувак, мы в деловом центре. Будь он на мели, снял бы квартиру где-нибудь на окраинах Сергели. Если б смелости хватило. Есть более простой вариант. Думай.
Он смотрел на меня, не понимая, чего я от него хочу.
– Хорошо. Допустим, тебе нужен синий карандаш. Почему ты берёшь именно его, а не красный?
– Потому, что мне так нужно, – ответил парень. – И хватит говорить загадками.
– Вот и Хидео так было нужно .
Я отодвинул занавеску. Окна комнаты выходили на широкий оживлённый перекресток, за которым расположился отель "Гранд Мир".
– Дед был прав, – повторил я. – Хидео приехал сюда следом за Окадой, чтобы следить за ним.
– Теперь ясно, – кивнул Азамат. – Могли бы просто сказать.
– Так было бы не интересно.
Моё внимание привлёк тонкий ремешок, выглядывающий из-под стола. Я потянул за него и достал массивный фотоаппарат – по виду плёночный. На плёнке вполне могло оказаться ещё что-нибудь важное. Повесив эту громадину себе на шею и прихватив ещё кое-какие мелочи со стола, я велел Азамату уходить.
– Может, нам лучше позвонить в милицию? – предложил он. – Кто знает, что тут произошло на самом деле?
– Позвоним, – согласился я. – Но сначала ты прикинешься одним из них, и мы прогуляемся по соседям. Накинь на себя какой-нибудь морок для солидности.
– Как?
– А как это, по-твоему, делается? Представь, что выглядишь по-другому, добавь туда своей воли… Давай!
Опустив голову, Азамат нахмурился и некоторое время сосредоточенно смотрел в одну точку. Когда он закончил с мороком, то выглядел как высокий статный мужчина средних лет в зелёной милицейской форме. Я вытолкал его на лестничную площадку и позвонил в дверь напротив.
Женщина, выглянувшая на площадку, посмотрела сначала на меня, потом перевела взгляд на Азамата, и дрожащим голосом спросила, что нам надо.
– У вас здесь недавно иностранец поселился, – сказал я, показывая на дверь у меня за спиной. – Вы не скажете, давно он последний раз появлялся?
– Какой иностранец? А, этот!.. Да на днях как пришёл, так и не выходил больше, – ответила она.
– Как не выходил? – удивился я.
– Не выходил. Шумел немного, но из квартиры не высовывался. У нас всё слышно, кто где выходит, заходит…
– Ясно, – кивнул я. – А не помните, к нему кто-нибудь приходил?
– Нет. Точно никто, – пробормотала женщина, не сводя глаз с Азамата. Затем она понизила голос и спросила, показывая на парня:
– А это кто?
– Это ж ваш участковый! – выпалил я, надеясь, что её разум под действием морока сам подставит нужные черты лица.
– А почему он голый?
Я обернулся и обнаружил, что на Азамате не было ничего кроме милицейской фуражки и трусов.
– Потому, что он придурок! – прошипел я, хватая парня за шкирку и утаскивая за собой вниз по лестнице. Морок мгновенно рассеялся, и я услышал, как женщина быстро захлопнула дверь, бормоча что-то себе под нос.
Вытащив Азамата на улицу, я сильно встряхнул его и грозно прорычал:
– Это что за представление было?! Ты что, морок накладывать не умеешь?
– Нет, вообще-то, – ответил он. – Совсем не умею.
Я потёр подбородок и успокоил себя мыслью, что информацию мы, в общем-то, получили. Если к фотографу никто не приходил, значит нападавшие проникли в его квартиру каким-то другим способом и поджидали его там. Но больше было интересно то, как они вышли. Не думаю, что можно выбраться откуда-то достаточно незаметно, неся на себе ещё одного человека. Если не дверь и не окно, то остаётся телепортация или что-то вроде того.
Хотя я и собирался позвонить Олегу, чтобы обрадовать его пропажей иностранца, мне почему-то казалось, что поиски ни к чему не приведут. Хидео уже наверняка не было в живых, и чёрт знает, каким образом его прикончили.
Ещё одно воспоминание не давало покоя – Окада говорил по-русски. Слишком чисто, что не вязалось с его внешностью. Есть много людей, кому так или иначе приходится разъезжать по миру и общаться на всевозможных языках. Однако рано или поздно они возвращаются домой, где их ждут родные и близкие, где их ждёт родной язык. Акцент – вот что никогда не удаётся выветрить. Вы всё равно услышите нотки, по которым можно распознать иностранца.
Иными словами, вероятность того, что Окада – простой бизнесмен, трясущийся за свои вложения и изменяющий жене с молоденькой секретаршей, стремительно приближались к нулю. В какой-то момент они так разогнались, что проскочили эту важную отметку и ушли куда-то в область отрицательных чисел.
Сто к одному, что он не человек.
Сославшись на голод, я нашёл ближайшую забегаловку, где заказал какую-то ерунду. На самом же деле рана под бинтами жутко болела. Мне, наверное, стоило бы послушаться Карии и отлежаться ещё день-другой, но это значило впустую терять время, провалить дело и не получить обещанный гонорар. А ещё удачная работа на шинигами здорово подняла бы мой престиж.
– Неплохо для первого раза, – заметил я, решив подбодрить Азамата, который совсем скис. – Ты ведь и вправду ещё никогда не использовал морок?