Тот, что следил за экранами, ткнул длинным тощим пальцем в один из мониторов. Присмотревшись к картинке, я без труда узнал Окаду и его спутницу. Следом за ними торопливо прошёл молодой человек с рюкзаком на плече. Нетрудно догадаться, что это и был Хидео Ито – фотограф. Качество видео было не ахти, и мне удалось разглядеть лишь общие черты, но этого, наверное, хватило бы, чтобы искать пропавшего человека.
– А есть ещё что-нибудь? – спросил я.
Оператор показал на другой экран – с изображением салона самолёта. По-видимому, у доганьеров в распоряжении было и видео с камеры безопасности на борту. Качество, правда, здесь было ещё хуже. Картинка всё время "зависала" и "сыпалась", превращаясь в кучу мелких разноцветных квадратиков. Зато здесь худо-бедно, но можно было разглядеть лица всех троих.
Я выудил из кармана MP3-брелок, положил его перед мониторами и велел:
– Пиши.
Плеер моргнул экраном в ответ. Доганьеры принялись удивлённо разглядывать маленький кусочек металла и электроники, при этом подозрительно к нему принюхиваясь. Они почуяли магию, и им страсть как хотелось "изъять" таинственную штуку. В то же время доганьеры не хотели проверять, насколько правдивым окажется моё обещание насчёт окончания их жизней.
Кария как-то сказала мне, что этот плеер – результат чьей-то попытки создать искусственный интеллект. Она недолюбливала техномагию и даже немного побаивалась её. Я же надеялся, что простой плеер никогда не захочет устроить восстание машин. Но на всякий случай старался быть с ним в более-менее дружеских отношениях.
Примерно на середине видео Окада встал со своего места и прошёл куда-то по салону. Доганьеры с ехидными лицами не преминули изобразить, куда он направляется. Следом за Окадой со своего места поднялся сухощавый старикашка, теребивший что-то в руках… Тут видео "посыпалось" окончательно, и рассмотреть что-то стало уже невозможно.
– Странно, – пробормотал я. – Не может быть, чтобы технику перед вылетом не проверяли. Интересно, какая роль у этого "путешествующего пенсионера".
У меня в кармане зазвонил мобильник. Лениво вытащив его и даже не взглянув на номер звонившего, я задумчиво спросил:
– Чё?
– Добрый вечер, Виктор, – поздоровался Икрамов, давно уже привыкший к тому, как я отвечаю на телефонные звонки. – Есть что-нибудь новенькое по твоему делу?
– Есть.
– И у меня есть, – сказал он. – Встречаемся через час в "Дьяволах".
Глава 9
Когда я вошёл в бар, Икрамов уже был там. И он снова занял моё место.
– Да ладно тебе! – протянул он в ответ на мой суровый взгляд. – Надо было просто придти раньше меня. Или ты был занят? Безпарашютным спортом?
Я сел напротив него и демонстративно выгнул бровь.
– Виктор! – Икрамов потянулся через стол и хлопнул меня по плечу. – Ты совсем в себя ушёл. Знаешь, когда я услышал разговоры о каких-то придурках, спрыгнувших с восемнадцатиэтажек, а после этого таинственно исчезнувших, первым, о ком я подумал, был…
– Большая честь, – проворчал я. – Это даже не твой участок, наверное. Какое тебе дело до того, что там происходит?
– Ладно. Вижу, ты не в духе. Не буду спрашивать, что ты там такое делал. Просто дам совет: в следующий раз постарайся делать это без лишнего шума. Сначала я позвонил тебе домой, но Кария сказала, что ты куда-то ушёл, ничего толком не объяснив. Ещё она просила передать, что ты, Виктор, безмозглый, безответственный и неблагодарный.
Рита поставила передо мной кофе. Я отхлебнул немного и почувствовал, как тепло разливается по телу. Пока я доехал до бара, на улице заметно похолодало. Похоже было, что не сегодня-завтра опять будет гроза.
– Ты говорил, что выяснил что-то, – напомнил я.
Икрамов придвинулся ближе.
– Да. И ты был прав – дело тут не совсем обычное. Я поговорил с очевидцами насчет тех фигур в плащах. Несколько человек сказали, что видели, как они возникали прямо из воздуха, будто сплетались из дыма. А ещё двое сказали, что видели, как эти фигуры таким же способом исчезли.
– Они не могут долго находиться в материальной форме, – сказал я. – Мой клиент говорил об этом. Интересно… Дед, представь, что ты стоишь на берегу реки. И скажи, ты полезешь в воду, чтобы посмотреть на дно, если и так его видишь?
– Нет конечно, – ответил Икрамов. – Только к чему ты клонишь?
– К тому, что не надо задерживать дыхание, не надо мокнуть, не надо бороться с течением. Короче, не надо создавать себе лишние проблемы. А они создают.
– А! – просиял он после минутного раздумья. – Кажется, понимаю! Если эти фигуры могут становиться невидимыми, и им так даже удобнее, то почему они не остаются невидимыми постоянно, так? Но если вода в реке мутная? Если будучи невидимыми они сами не могут что-то видеть?
Я мотнул головой.
– Тогда Таро не смог бы таскаться за мной, будучи с той стороны. А он может. Выходит, вода всё-таки прозрачная. Тогда в чём причина? Зачем они это делают?
Икрамов пожал плечами.
– Ничем не могу тебе здесь помочь. Теперь твоя очередь делиться информацией.
– Я видел записи с камер наблюдения в самолёте, на котором прибыли эти японцы. Не спрашивай, как я это сделал. Важно другое: четвёртый пассажир был жив до того момента, как пошёл за Окадой. Возможно, именно Окада помог ему умереть. Он опасен. Вещий уже сказал тебе о пропавшем фотографе? По ходу, у вас будет труп иностранца.
– Я понимаю, что в бизнесе не место слабым, – проговорил Икрамов, потирая лоб, – но этот Окада, по твоим словам, настоящий серийный убийца.
Я не был уверен насчет серийного, но насколько мог судить по нашему "знакомству", он – человек хладнокровный, действующий по принципу "воля и разум", готовый переступить черту и ни секунды после не сомневаться в принятом решении. Приказывая своей подчинённой убить меня, он просто позвал её по имени, не сказав ей ни одного лишнего слова, а значит, всё было спланировано заранее.
Моё внимание привлекла перебранка через несколько столов. Посетитель, которого я не видел раньше, на повышенных тонах выговаривал что-то Рите. Поднявшись из-за стола, я не спеша подошёл к ним и встал рядом с барменшей.
– Нет, я вас спрашиваю! Это что за еда такая?! – мужчина перешёл на истеричные нотки. – Это где же видано, чтобы омлет столько стоил?!
Я заглянул в счёт, который Рита держала в руках и, придя к выводу, что посетитель – обычный жмот, решивший выместить своё плохое настроение на "обслуживающем персонале", проговорил:
– Ничего удивительного. Это же омлет из яиц полесских перепёлок, собранных в Шато де Боржоме, в апреле, руками юных дев, достигших восемнадцатилетия за неделю до начала цветения ржи. Яйца доставляют сюда прямым рейсом в течение трёх часов, и повар готовит это блюдо, смочив руки бургундским вином урожая тысяча восемьсот семьдесят пятого года.
Выслушав эту ахинею, Рита несколько раз моргнула, улыбнулась самой невинной и очаровательной из всех доступных ей улыбок, и дописала в счёт ещё один ноль. Клиент открывал и закрывал рот, пытаясь произвести какие-то звуки, но вскоре бросил это дело и стал расплачиваться. Я вернулся к Икрамову.
– Это во Франции? – спросил он.
– Что?
– "Шато де Боржоме" – это во Франции, что ли?
Я пожал плечами.
– А я знаю?
Участковый приглушённо засмеялся.
– Знаешь, Виктор, – сказал он, успокоившись, – тебе стоило ещё сказать, что ты сам привез эти яйца и лично готовил омлет.
Мысль, которая не приходила мне в голову раньше, сверкнула так ярко, что я даже удивился, как не подумал об этом раньше. Между разрозненными прежде догадками появились более чёткие связи.
– Точно! – выпалил я, встав так резко, что едва не перевернул стул. – Потом позвоню, дед!
Вылетев на улицу, я буквально пробежал до конца тупика, в котором располагался бар, и только повернув в переулок сбавил шаг.
– Это ведь именно Идзуми Окада должен был передать тебе артефакт, – мой тон не подразумевал возражений.
– Да, – раздалось справа.
Я повернул голову и увидел Таро, топающего рядом как ни в чём не бывало.
– И, как я понимаю, он просто вырубил тебя.
– Верно.
– Тогда объясни мне, – проговорил я, чувствуя нарастающее раздражение, – какого чёрта ты не сказал мне этого сразу? Почему надо было врать, будто ничего не знаешь? А потом снова! И снова!
– Вы были не готовы, – ответил он.
– Что?! Как это понимать?
– Это сложно объяснить. Некоторые знания нужно получать постепенно, чтобы не делать ошибочных выводов.
– Зараза! Ты что, смеёшься надо мной?! – взорвался я. – Теперь я совершенно уверен, что тебе всё прекрасно известно: кто, что и когда должен был тебе передать! Ты просто ничего не говоришь!
– Вы ошибаетесь, – спокойно сказал Таро. – Я на самом деле не знаю, каким артефактом владел Окада. Но сейчас я уже могу рассказать вам всё остальное. Нужно только спросить.
Я никак не мог сообразить, играет он или говорит правду. А последняя фраза окончательно привела меня в замешательство. Вместо того, чтобы раскрыть наконец карты, Таро хотел, чтобы его спрашивали . Но, вот, что именно нужно спрашивать – он не говорил. Возможно, это было не игрой, а только лишь каким-то извращённым уровнем мышления "высших существ", однако Таро обманывал меня столько раз, что лимит доверия к себе он уже исчерпал.
Не доверять клиенту нормально. Не доверять делу – вот, что плохо.
Мысленно рассортировав возникшие за последние дни вопросы, я сказал:
– Мне известно, что ты не единственный шинигами, шарахающийся по окрестностям. Подозреваю, что они встали на уши по причине твоего провала. Верно?
Таро кивнул в знак согласия.
– Теперь скажи мне: зачем вам нужен был тот артефакт?
– Мы давно уже не те, кем были, – ответил он. – Сейчас шинигами в основном собирают и хранят предметы, которые могут представлять опасность для мироздания.
– Короче, вы бросили свои обязанности.
– Можно сказать и так.
Это, честно говоря, удивило. Боги Смерти больше не собирают души. Куда катится этот мир?!
– Почему? – спросил я.
– Всё меняется.
Отбросив ещё с десяток возникших вопросов, касавшихся больше этой темы, чем того, что было реально нужно, я продолжил:
– Знаешь, что странно? То, что Окада избрал местом для передачи Ташкент. Далековато от Японии, населённой эндемичными шинигами, не правда ли? А не могло ли быть так, что он намеренно хотел отвлечь внимание, чтобы утянуть из какого-нибудь вашего хранилища нечто более ценное?
– Исключено. Хранилища находятся под постоянной охраной. Мне совершенно неизвестны мотивы, которые двигают Окадой. И, увы, сам я не могу к нему подобраться. Есть некоторые ограничения, накладываемые нейтралитетом.
– Например?
– Например, я не могу напрямую помогать вам. Только косвенно. Иначе это повлечёт за собой нежелательные последствия, о которых мне нельзя распространяться.
Я думал, что ещё можно спросить, и как бы повернуть вопрос такой стороной, чтобы вытянуть из Таро как можно больше информации. А как всем известно, в нужный момент хорошие мысли в голову не приходят. Мне оставалось только поинтересоваться, почему другие шинигами то появляются, то исчезают в физическом мире. Эта тема почему-то очень взволновала Таро.
– Это… тоже сложно объяснить, – сбивчиво пробормотал он.
– А ты постарайся, – сказал я.
– Вам лучше будет… увидеть обратную сторону самому.
– Увидеть что ?
– Обратную сторону – мир духов. Тогда вы, может быть, поймёте. В счёт аванса.
Мне это напомнило старый анекдот про "дорогая, вот тебе удочка на восьмое марта…" – и я возмутился:
– Что?! Это тебе надо!
– Если хотите, вы можете самостоятельно прийти к ответу, но это займёт значительное время, – ответил Таро. – Кроме того, умение видеть Обратную сторону вам может ещё пригодиться. Впрочем, я всего лишь предложил.
– Обратная сторона, говоришь?
Я собирался зыркнуть на Таро испепеляющим взглядом, полным праведного гнева, но его уже не было рядом.
Нет, это всё больше походило на часть чьей-то игры. Таро подсказал путь, наверняка зная, что иного выхода у меня нет. Своим исчезновением он будто бы оставил время на раздумья, дал право выбора, но… выбор-то был иллюзорным.
По словам старого Ибрагима, таинственный человек – которым, несомненно, был Окада – искал меня за день до того, как появился Таро. Как связаны шинигами и этот Окада? Кроме того, что они якобы договорились о сделке?
Иногда, если мне что-то не понятно, я использую Лезвие Оккама. Суть этого приёма в том, что из всех возможных вариантов самый простой с большей долей вероятности будет единственно верным. Я пытался найти самый простой и не противоречащий логике ответ, но… проклятье! это трудно, когда приходится брать в расчёты магию. А если вдобавок учитывать божеств, то и вовсе невозможно. Все варианты казались одинаково сложными. И в то же время чересчур простыми. А всё из-за того, что я не был достаточно осведомлён. Обо всём. Знаете, это как спрашивать младенца, почему падает мяч – ответ "уа-бр-р-р!" будет для него совершено логичным и понятным объяснением законов гравитации. Но это ведь не значит, что мяч падает именно поэтому. Это вообще ничего не значит.
Думаю, вы меня поняли.
Так что если я хотел понять происходящее глубже, мне непременно надо было увидеть эту "Обратную сторону".
К счастью, я был знаком с одной женщиной, которая должна была хоть что-то о ней знать.
К несчастью, она собиралась намылить мне шею. Хотя бы здесь я не сомневался. Это, знаете ли, вселяет уверенность в собственные силы.
Скинув в прихожей обувь и повесив куртку рядом с дверью, я устало проплёлся в зал, где плюхнулся в кресло и откинул голову назад, закрыв глаза. Дома было тепло и спокойно, на кухне что-то шкварчало и булькало, и это "что-то" пахло достаточно вкусно, чтобы заставить желудок недовольно забурчать, требуя еды. Дома было уютно. Дома было хорошо.
Кария вломила мне затрещину.
– Ты что такое творишь? – прорычала она. – Я тебя лечу, а ты!..
Открыв глаза, я увидел, как эта разъярённая фурия нависла надо мной с большой ложкой в руке, и вжался в кресло, надеясь, что Кария ограничится только словами и не пустит в ход столовые приборы.
– Только успокойся, – пролепетал я. – Давай всё обсудим…
– Обсудим?! – она занесла ложку для удара, целясь мне в лоб. – Слухи о твоих выходках разлетаются быстро. Возомнил себя великим учителем и решил покрасоваться? Отлично!
Шкварчание на кухне стало громче. Кария спохватилась и исчезла, обратившись в сиреневое облачко. Через долю секунды я услышал звон ложки о стенки кастрюли и приглушённое ворчание дриады. Что бы у неё там не убежало, оно спасло меня от страшной кары. Впрочем, насколько я знал Карию, она вполне могла залепить мне ложкой по лбу, а потом предложить лёд из холодильника.
– Перевела заметки фотографа? – спросил я, переводя тему нашего разговора с травмоопасной на нейтральную.
– Да, – ответила Кария из кухни, не отвлекаясь от процесса размешивания. – Тебе особенно понравятся последние страницы.
Я подошёл к столу и взял верхние из разбросанных там листов. Дриада писала как курица лапой – мне понадобилось немало времени, чтобы разобраться в её каракулях. Мой вам совет: будете нанимать на работу секретаршу – смотрите, чтобы у неё был понятный почерк. В будущем это поможет вам сэкономить массу времени и нервов.
Насколько я понял, Ито подозревал Идзуми Окаду в интрижке с сотрудницей. Раскрытие этого факта широкой публике могло привести к скандалу. Дело в том, что Окада был обязан своим состоянием жене, в случае развода он бы не только остался ни с чем, но и здорово подмочил свою репутацию. Ито, в свою очередь, открыто писал, что не исключает возможности "прихода к компромиссу". Иными словами, он собирался шантажировать Окаду. Фотограф всюду следовал за неразлучной парочкой. До определённого момента. И здесь действительно начиналось нечто интересное. Записи стали спутанными, а мысли сбивчивыми и довольно неясными. Сначала Ито пришёл к выводу, что у Окады в городе какие-то дела, а не отпуск с любовницей. Он писал, что стал замечать странные вещи, а несколькими записями спустя уже нёс бессвязную чепуху, похожую на бред сумасшедшего. Но мне несколько раз встретились слова "не человек", применённые к самому Окаде.
Выходит, я оказался прав, и Идзуми Окада был… чем-то другим. Чем-то очень и очень опасным.
Ито хватило ума это понять, но в последней записи он говорил, что привлёк к себе внимание и должен теперь как можно скорее спрятаться, если не хочет попасть в переделку. Что ж, это была здравая мысль. Удалось ли ему воплотить её в жизнь? Не он ли помог мне в ту ночь, когда на меня напала подружка Окады? Её зовут Кумико, кажется. Если так, то фотограф может быть всё ещё жив.
Вот только где он?
Я повернул голову и вытянулся, подсматривая, что Кария делает на кухне. Она почти бесшумно двигалась между кастрюлей и сковородою, время от времени поглядывая в духовку. Судя по запаху, в духовке что-то подгорало. Кария, конечно, один из самых древних и могущественных духов, но за все тысячелетия своего существования готовить она так и не научилась. Она привыкла получать всё несколько иным способом. Даже сейчас на ней было платье, которое, хоть и состояло из грубых, неровных листьев, но облегало тело настолько плотно, что это могло просто свести с ума. Кария привыкла, что стоит ей только поманить пальчиком, состроить глазки или принять эффектную позу, как тысячи мужчин с радостью и благоговением выполнят любое желание этой прелестной богини.
Сейчас "богиня" готовила ужин на кухне.
А если серьёзно, то я просто знал, что эти её движения, слова и взгляды – всего лишь очередная попытка добиться своего, поэтому с каменным лицом игнорировал их. Это позволяет нам жить в одном доме и быть не более, чем партнёрами по работе. В конце концов, я сплю в своей кровати, а дриада – в книжном шкафу. В том самом шкафу, который пророс корнями в пол. Как и вся мебель. Получается, что она спит и в столе тоже. И в стульях. И в диване.
Чёрт! Она спит в моей кровати!
Кария сообщила, что ужин готов, и я яростно тряхнул головой, возвращая мысли в нужное русло.
– Кари, что такое "Обратная сторона"? – спросил я, садясь за стол напротив дриады.
От этих слов она вздрогнула так, что едва не выронила тарелку, которую держала.
– И не говори, будто не понимаешь, о чём речь.
Кария кивнула, поджав губы.
– Кто тебе об этом сказал? – сухо спросила она. – А, тот шинигами, верно? Это опасное место, Виктор. Тебе туда не надо соваться.
– Я не спрашивал, какое оно. Я спрашивал, что это? Оно за пределами этого мира?
– И да, и нет. Скорее одна из его частей. Обратная… Обратная сторона просто находится выше, так сказать. На более тонком уровне реальности.
Я поддел вилкой кусок картофеля и покрутил его перед собой, изучая со всех сторон.
– Значит, там живут призраки?
– Не только. На Обратной стороне обитает ещё много всего… нехорошего.
– Интересно. Никогда не слышал о таком. Не похоже на сопряжённый мир.
– Зачем ты спра?…
Глаза Карии расширились, будто от испуга, она резко опёрлась на стол, стукнув по нему руками с такой силой, что моя картофелина соскользнула с вилки и шлёпнулась обратно на тарелку.