- Спросила только: "Где?" "На перроне, за передвижной камерой хранения. Скорее…"
- Он сказал: "Скорее"?
- Да. Я сразу позвонила в медкомнату. Он больше ничего не сказал. Что-нибудь серьёзное?
- По-видимому… Понимаете: звонивший мог что-нибудь видеть! Подсказать!
- Понимаю…
- Двести первый! - неожиданно окликнули Денисова по рации. - Медицина на подходе. Жду у центрального зала.
- Иду… Извините.
Машина реанимации, стерильно-белая, непохожая ни на какую другую - с виду неповоротливая, приземистая, стреляя снопами тревожного света, сделала полукруг перед входом. Из медкомнаты на носилках тотчас вынесли пострадавшего, рядом шёл врач, молоденькая медсестра в наброшенном на плечи пальто поддерживала голову раненого. Лица его Денисов не рассмотрел, носилки поставили в машину, и дверца захлопнулась.
- Сзади, видать, сообразили, - заметил один из носильщиков. - Может, следили за ним?
Он держал пиджак пострадавшего. Косой разрыв тянулся вдоль спины от плеча к поясу, на воротнике темнели бурые пятна.
- Видимо, кровоизлияние во внутреннюю полость, - услышал Денисов.
Из медкомнаты вышел Антон вместе с сержантом, дежурившим на перроне.
Денисов осмотрел пиджак: ни документов, ни денег, клочок наждачной бумаги, табак - обычный сор.
"Непонятно и странно…" - подумал Денисов. Несколько пассажиров подошло ближе, привлечённые необычным видом операционной на колёсах.
- Где его обнаружили? - Антон Сабодаш повернулся к врачу медкомнаты пожилому, с нездоровым румянцем на щеках, в халате поверх пальто.
- За передвижной камерой хранения. Между стенкой и забором.
- Как он лежал?
- На спине. Там брёвна, доски.
- Документов при нём не было? - спросил Сабодаш у сержанта.
Угловатый сержант-первогодок с завязанными по случаю мороза наушниками передал дежурному билетный бланк:
- Только это, товарищ капитан. Он только приехал…
С ночным скорым.
Врач медкомнаты всё ещё не мог успокоиться:
- Я думал, человеку плохо. Бывает… Нагнулся к пульсу… А сержант разглядел. "Смотрите, - говорит, - карманы вывернуты!"
- Пойдёмте на место, - Сабодаш свернул на платформу, врач и медсестра послушно двинулись за ним.
Теперь на платформе было вновь пусто. Запрещающие огни в глубине станции светились ровным далёким светом, словно составляли одно целое с позёмкой, с мерцанием морозных звёзд и необыкновенно чётко вырисовывавшимся Млечным Путём.
- Хорошо - мы быстро прибежали… - врач не догадывался, что поступил неправильно: не вызвал к месту происшествия оперативную группу. - А с машиной реанимации повезло: только позвонили - уже едут!
- Карманы вывернуты, - повторил Сабодаш. - А вещи?
- Вещей не было, - сказал сержант. - Шляпа валялась: поля широкие, как у панамы. Летняя, светлая. Носят сейчас… Мы подобрали.
"Летняя, светлая… - Денисов вспомнил пассажира с ночного скорого, одетого не по сезону. - Портфель свиной кожи…" - Он бегом вернулся к машине.
Сквозь незакрашенные половинки стёкол виднелись резиновые трубки, яркий свет заливал операционный стол. За спинами хирургов нельзя было ничего разглядеть. Когда один из хирургов отодвинулся, на столе мелькнуло мучно-белое лицо, застывший в гримасе рот.
В противоположном углу лежали уже виденные Денисовым в эту морозную ночь лёгкий плащ и шляпа.
Жёлтого из свиной кожи портфеля в машине не было.
"Сдать в камеру хранения он вряд ли успел, - подумал Денисов. - Прошло всего несколько минут после того, как я его видел…"
Сабодаша, дежурного врача и медсестру Денисов догнал в конце перрона. В одноэтажном домике помещалась камера хранения по перевозке багажа на другие вокзалы - передвижная. Дальше начиналась стройка, глухой забор обнимал строительство новой гостиницы и прирельсового железнодорожного почтамта. На целый квартал тянулись подъёмные краны.
- Здесь, - показал сержант.
Между забором и домиком, в закутке, лежало несколько досок. Снег на верхних отсутствовал. Взлохмаченная гряда снежных комков тянулась к обледенелой дорожке.
- Ведь знал! Знал, что в таких случаях первым делом сообщить в милицию надо, - сказал врач. - А тут как из головы вылетело… - В отсутствие Денисова между Антоном и врачом произошло неприятное объяснение.
- Вы в это время больного обрабатывали, - подсказала медсестра.
Она куталась в длинное, как шинель, пальто, наброшенное на плечи, и всё-таки не уходила.
- Да, да, - вспомнил врач. - Сильнейший ушиб руки.
Сабодаш насторожился:
- Руки?
- Кисть пострадала… Но когда сообщают, что человек погибает…
- Тот больной, с ушибом руки… Он записан?
- Нет, в том-то и дело, - нездоровый румянец на щеках врача казался наведённым: грустное лицо комика под слоем грима. - Я сразу сюда побежал!
- Какая рука у него повреждена?
- Правая.
- А как он выглядел?
Медсестра снова пришла на помощь:
- Немолодой. В шапке… - она туже затянулась в пальто. - Среднего роста…
Приметы оказались ординарными.
- Вот так… - Антон прикурил от папиросы, повернулся к Денисову: Сходи в ночной скорый, он ещё здесь. К проводнику: кто ехал, с кем. Сам знаешь. Осмотри купе, - Сабодаш подал билет. - Вагон четырнадцать, место двенадцатое. Надо установить личность пострадавшего. А я беру на себя остальное…
Денисов рассказал про портфель из свиной кожи.
- Важная деталь… - Сабодаш тут же передал приметы портфеля по рации дежурному наряду. - Ещё?
- Примерно в это время я видел группу моряков.
Выходили из спального вагона. Передай по вокзалам…
- Удачи вам, - кивнул врач, отходя.
Послышался звук сирены. На перроне показался милицейский "газик". Взвизгнули тормоза. Сразу же появились люди: инспектора, эксперт, следователь.
В свете фар Денисов заметил отверстие в заборе, показал Антону - сквозь него можно было незаметно покинуть вокзал, миновать котлован будущей гостиницы и длинной цепью новостроек податься к Дубниковскому мосту.
2
- Ищете кого-нибудь? - спросила проводница четырнадцатого вагона, длинноногая, с чёлкой девчонка в джинсах.
- Инспектор розыска Денисов. Здравствуйте.
- Тоня, - проводница подала руку.
Денисов понял, что перед ним учащаяся железнодорожного техникума, проходящая практику в качестве проводницы.
- Первый раз в поездке? - спросил он.
- Что-нибудь не так?
- Нет-нет, - он подошёл к третьему купе, в котором ехал пострадавший. Пассажиров этого купе помните?
- Кого именно?
- В летнем плаще, в шляпе.
- С портфелем!.. Что всё-таки случилось?
- Я объясню. Купе было заполнено?
- Четыре пассажира.
- Они вместе ехали?
Она подумала:
- По-моему, здесь познакомились.
- Мужчины?
- Да. Можете открыть дверь - не заперто.
В купе Тоня успела поработать тряпкой и веником, линолеум ещё не просох В пустой пепельнице лежало несколько кусочков мелко разорванной мелованной бумаги; на верхней полке - клочок обёрточной, жёсткой, пропахшей магазином стройматериалов - Все отправлялись с конечного пункта?
Проводница присела на полку, обняла колени в джинсах:
- Вначале с ними ехала пассажирка. Я её перевела в соседнее, к женщинам, а мужчину из того купе - сюда. Чтобы удобнее.
- Эти четверо… Никто не показался вам подозрительным, странным?
- Н-нет.
- Все ехали до Москвы? - в купе было жарко, Денисов расстегнул куртку.
- Один был транзитный. - Тоня подумала. - Вот только свет горел всю ночь… Я обратила внимание,
- А в других купе?
- В других спали. Могу я тоже спросить? Что случилось?
- Совершено преступление, - Денисов поднялся. - Пострадавший ехал в этом купе на двенадцатом месте, Я прошу вас пройти со мной в отдел внутренних дел.
- Он шахматист, - пострадавшего она хорошо запомнила. - С доской не расставался… Командировочный!
- Шахматы вёз с собой?
- У меня брал.
- А партнёры?
- Он больше сам с собой. Расставит фигуры и сидит…
Тоня с любопытством разглядывала кабинет. Расположенный в старой, не подвергавшейся - реконструкции части вокзала, кабинет был со сводчатым потолком, с колонной посредине. Сквозь стрельчатое окно виднелся Дубниковский мост с неподвижными красными огнями, внизу чернели электрички. Ночь выдалась ясной: горловина станции просматривалась до самого блокпоста и дальше за элеваторы.
- Не тоскливо здесь? - спросила Тоня.
- Скучать, в общем, некогда.
Проводница успела переодеться: туфли на модном каблуке, к джинсам прилегал мохнатый тяжёлый свитер.
- Значит, пострадавший - человек увлечённый… - сказал Денисов.
- Серьёзный, - она ждала наводящих вопросов.
- Это он обменялся местами?
- С женщиной? Нет. Тот - молодой парень. В куртке. У него на куртке написано "Стройотряд" или что-то похожее.
Денисов сделал пометку в блокноте, - Шахматист ехал внизу?
- На нижней полке отдыхал Юрий Николаевич. Пожилой, в очках.
- Как он одет?
- Короткое серое пальто, шапка… Хороший дядечка.
Тоже из Москвы.
- И он играл в шахматы?
- При мне они больше разговаривали.
- Не помните, о чём?
- Один раз о каких-то насекомых. Похоже, о жучках.
- Жучках?
- Жучки будто издают звуки при трении лапок о подкрылышки. Пострадавший объяснял, а Юрий Николаевич слушал.
- Они были вдвоём?
- Третий в это время мыл яблоки в коридоре. - Кого вы называете третьим? - Денисов посмотрел в свои записи: "Пострадавший - шахматист", "Куртка "Стройотряд"", "Юрий Николаевич", "Все до Москвы".
Транзитного. Солидный тоже пассажир. Билет у него до станции Ош.
- Где это?
- Среднеазиатской железной дороги.
За окном Денисов увидел Антона. Вместе со следователем и экспертом дежурный возвращался в отдел.
"Газик" медленно двигался вдоль перрона к стоянке для служебных машин.
Сверху Антон казался ещё мощнее. Говорили, у себя, на Алтае, Сабодаш стал чемпионом-гиревиком ещё до того, как начал по-настоящему тренироваться. Пришёл на соревнования зрителем, ушёл призёром.
По тому, как Антон шёл, глядя под ноги, как слушал следователя, Денисов понял: ничего положительного осмотр не принёс.
- Пострадавший выходил на стоянках? Что-нибудь приносил? - Денисов задал проводнице ещё несколько формальных вопросов. - За постель уплатил сразу?
- Нет… Не помню…
Денисов почувствовал сдержанное кокетство, которое ей шло. Увлёкшись, Топя едва не упустила существенное: - Минуточку! За него уплатила женщина…
- Та, что ехала в купе?
- Она.
Вошёл Антон, закурил, присел на широкий подоконник.
- Он ни с кем не ссорился по дороге? - спросил Сабодаш.
- У нас в поезде? Нет… - она покачала головой.
Денисов вернулся к тому, на чём остановился перед приходом Антона:
- Выходит, женщина и пострадавший знали друг друга?
- Не скажу… Да! Ещё он спрашивал таблетку от головной боли!
- Когда?
- Где-то на Московской дороге, вечером.
- Вы убирали купе, приносили чай… Может, при вас он называл какой-нибудь город, улицу? Имя?
Тоня подумала.
- Какое-то женское имя… Валя? Нет, Катя! Катенька!
- Именно пострадавший?
- Не помню. Они всю ночь разговаривали… Кажется, он сказал: "Катенька…" - Проводница вздохнула: - Тяжёлая ездка, все места были заняты!
Тоня словно подвела черту под тем, что видела и слышала в ночном скором.
- Остаётся гадать, - вздохнул Антон. - Какие выводы следуют из всего, сказанного…
Денисов посмотрел на часы: попутчики пострадавшего скорее всего сидели в вокзале: метро открывалось через три часа.
"Если не уехали на такси…"
Он встал, чтобы подать Тоне пальто.
- Обратите внимание на стоянку такси, - Антон не удержался от напутствия, - потом пригородный зал.
Я посажу помощника к монитору, пусть ищет по телевизору.
- Со мной никто не пойдёт? - спросил Денисов.
- Опергруппа на Дубниковке: подъезды, дворы. Без этого не обойтись… Сабодаш нашарил в кармане пачку "Беломора", не глядя, сунул внутрь два толстых пальца. - Кроме того, камеры хранения: преступник мог уйти налегке, портфель сдать в ручную кладь. Ещё морячки Свидетели… - Антон поднёс пачку к глазам: - Пустая!
А ведь купил после ужина…
На стоянке такси была небольшая очередь, она почти не двигалась. Диспетчер в завязанной у подбородка ушанке, с поднятым воротником тулупа стучал, чтобы согреться, огромными валенками, хлопал рукавицами.
- Машин мало, отправляю только с детьми, - объяснил он Денисову. Насчёт жёлтого портфеля предупреждён. Пока не было. - Диспетчер постучал валенками: - Крепчает мороз-то!
- Не замёрзли?
- Какие наши годы! - диспетчеру было за семьдесят. Он работал, чтобы не оставаться одному в своей пустой двухкомнатной квартире.
- Счастливо.
- Бывайте здоровы.
Денисов и Тоня повернули назад.
- Пройдём по вокзалу, - сказал Денисов. - Похоже, что они не успели ещё уехать.
По другую сторону стеклянной стены неслышно двигался нескончаемый поток людей.
- Вон Юрий Николаевич!
Стоя за высоким столиком у колонны, приезжий, в очках, в коротком пальто, неторопливо отхлёбывал кофе, пробегая глазами далеко отставленную от глаз газету. Меховая шапка и портфель лежали внизу, на подставке.
- Вы не ошиблись?
- Конечно, он… Я из тысячи узнаю!
Денисов совсем не надеялся на этот уголок вокзала - буфет в конце антресолей, над третьим залом для транзитных пассажиров, посещаемый, как правило, только завсегдатаями.
- Мы тоже перекусим, - он подвёл Тоню к стойке. - Два бутерброда и что-нибудь запить.
- Клюквенный напиток, "Саяны"?..
- Клюквенный.
Они перешли к столику на краю антресолей. Денисов внимательно следил за пассажиром у колонны…
Юрий Николаевич допил кофе, сложил газету. Судя по всему, он был один, никого не ждал.
- Тоня, - Денисов извинился. - Побудьте здесь. Дежурный сейчас пришлёт другого сотрудника.
Мужчина в коротком пальто был впереди. Денисов подождал, пока он спустился с антресоли.
- Юрий Николаевич!
- Вы меня? - мужчина обернулся. На вид ему было не меньше шестидесяти: истончённая кожа на висках, ярко выраженные морщины. - Извините, не узнаю…
- Денисов. Из уголовного розыска. Нам необходимо переговорить.
- Бог мой! - глаза его по-стариковски увлажнились. - Уголовный розыск… Значит, МУР?
- Я с вокзала.
Они вышли на перрон.
Машина реанимации продолжала стоять под окнами центрального зала. Горели красные огни, Дубниковский мост, казалось, навис над самыми путями.
Юрий Николаевич достал платок, вытер глаза:
- Что произошло? Или мне объявят потом?
- Почему же? - Денисов помедлил. - Здесь нет тайны. Ваш сосед по купе обнаружен в тяжёлом состоянии…
- Сосед по купе? Кто именно?
- Молодой, в плаще…
- Артур?
- Вы знакомы?
- Его место было надо мной… Что случилось?
- Коматозное состояние, пока ничего не известно,
- Родственники уже знают?
- При нём никаких документов,
- Бог мой!
- Двести первый!..
Денисов узнал по рации голос дежурного.
- Извините, - он сделал несколько шагов в сторону.
- Мы нашли одного из ехавших в купе - молодого, в куртке, - сообщал Сабодаш. - Проводница ошиблась: не "Стройотряд", а "Спецстроймонтаж". Он монтажник.
Ждёт тебя в учебном классе.
- Это всё?
- С Дубниковки сообщений нет, медицина тоже молчит.
- Со мною Юрий Николаевич, Тоня ждёт в кафе на антресоли.
- Понял.
3
- Тоже здесь! Вот история… - при виде Юрия Николаевича монтажник заметно ободрился. На нём были ондатровая шапка и куртка, возраст его Денисов сразу не определил, понял только - молод, независим, сам себя обеспечивает. - А как же такси?
Юрий Николаевич махнул рукой:
- Там, Алексей, тоже скоро не уедешь! - И всё-таки москвичи уже дома, монтажник вздохнул.
- Вы едете дальше? - спросил Денисов.
- Родная Архангельская область, станция Ерцево…
- Работаете там?
- Точно:
Учебный класс был небольшой. Напротив двери - стулья, покрытый сукном стол, в простенках между окнами - плакаты, учебные пособия. Здесь проводили инструктажи постовых.
Денисов сел за стол, пригласил:
- Все места наши. Садитесь.
- Спасибо, - Юрий Николаевич устроился наискосок от стола, против лампы. - Так вот… Артур из Подмосковья. Он что-то говорил про Академгородок, Биоград…
"Разговор о жучках", - Денисов вспомнил проводницу.
- …Не из Пущина ли на Оке? Не помните, Алексей?
Не в курсе, - монтажник снял перчатки, положил на тёплый подоконник, сел в угол. - Меня к вам в купе определили вечером. Вы до меня перезнакомились. Я и про Академгородок впервые слышу.
- О плавунцах, выходит, он до вас рассказывал?
- Выходит, так.
- Что я могу сказать? Общительный, образованный.
Чуточку не от мира сего… - Юрий Николаевич достал пачку "Столичных". - Позволите? Или выйти в коридор?
- Курите, - Денисов кивнул…
- Эрудит. В шахматы играет в силу хорошего второго разряда. В основном закрытые партии… Что ещё?
Заикается.
- Кто он по профессии? Говорил?
- Энтомолог. Был в Конго, в Центральной Африке.
Не ошибусь, если предположу, что он специализируется по чешуекрылым.
- Чешуекрылым?
- Попросту, занимается бабочками. Бабочками, водомерками, клопами… Не удивляйтесь! - Юрий Николаевич незаметно разговорился. - Я, знаете, тоже лет двадцать не замечал ни одного майского жука, ни одной бабочки… Прошлым летом увидел - ахнул: бог мой, где вы прятались всё это время? Между прочим, - он посерьёзнел, - Артур даже вёз бонбоньерку с жучками…
- Он ехал один? - Денисов предпочёл не спешить. - Я слышал, за постельное бельё платила соседка…
- Одолжила: у него были крупные.
Денисов вспомнил мучно-белое лицо на операционном столе, пиджак, распоротый от плеча к поясу.
"Значит, были! И деньги, и бонбоньерка… Может, и документы!"
- Вспомнил! - монтажник снял шапку. Под ней оказались прямые волосы. Аспирант он. Ездил в командировку. Надо запросить институты, - в голосе звучала безапелляционность несведущего человека. - Вам сообщат, кто от них выезжал…
Денисов согласно кивнул: про командировку говорила и проводница.
- С вами ехал ещё пассажир…
- Вот с кем вам следовало встретиться! Но он, наверное, уехал с вокзала… - Юрий Николаевич стряхнул пепел в слюдяной чехол от "Столичных". - Очень приятный тоже, солидный товарищ. Близко сошёлся с Артуром.
- Что он говорил о себе?
- Работает и живёт где-то в Средней Азии, в горах.
Хорошо знает местный колорит, условия…