Эдвард намерившийся встать и пойти к приглянувшийся ему девушке был неожиданно кем-то остановлен. Толпа людей вышла из столовой, переговариваясь, обмениваясь и загораживая вид для Эдварда на персону, захватившую его внимание. Девушка пропала из виду.
- Ты чего? Эй! Ты с нами? - Бэрри выражая общее недопонимание, уставился на стоявшего в странной позе Эдварда. Тот быстро сел на своё место.
Сердце вернулось в обычный рабочий режим и дало Эдварду время на отдых от охватившего его чувства. "Как зовут эту девушку? Почему я так потею? Наверное, если выжать из меня весь пот, то его хватит на целое хоккейное поле. Кошмар. Что же со мной приключилось? И почему они на меня так вылупились?" - Эдвард глупо уставился на своих друзей.
- Знаешь, ты очень странно себя ведёшь. Мне от этого как-то не по себе. Может, объяснишь нам, что с тобой случилось? - спросил обеспокоенный состоянием друга Лори.
- Да так, - не убирая с лица глупую ухмылку, сказал Эдвард. - Просто заметил одного знакомого.
- Я, пожалуй, пойду работать, - сказал Стенли, вставая со своего места. - До скорого.
- Пока. - сказали все хором. Стенли быстрым шагом вышел из уже почти полностью опустевшей столовой.
Эдвард задал вопрос, обращаясь к оставшимся за столом друзьям:
- Так что вы выполняете за работу в этом лагере?
- На выбор у нас всего три штуки. Это садоводство, на котором мы заботимся обо всех здешних цветах и клумба коих здесь не мало. Ещё есть работа, на кухне совмещённая с уборкой помещений это, по-моему, самая лёгкая работа из всех, но на неё почему-то идёт мало народу.
- Это потому что всем больше нравиться работать у Гудмана. - ответил Бэрри.
- Кто такой Гудман? - поинтересовался Эдвард.
- Старый хрен с горы. Ветеран Вьетнама и ещё бог знает, каких войн. Я лично не знаю, как он попал в этот лагерь, вероятно, у него имеются здесь какие-то связи. Работает педагогом в мастерской у озера. Учит детей чинить машины, тостеры и всякую другую дребедень. Но, по сути, он торговец и больше никто. Бэрри лучше его знает, учиться у него всё-таки.
- Учусь и рад этому. Если бы не он, то я бы здесь уже давно от скуки коньки отбросил.
- В каком это смысле? Что он такого весёлого делает? - удивился Эдвард.
- Ну, Лори сказал, что он торговец верно? Это значит, что он нелегально приносит в лагерь то, что мы попросим: Сигареты, выпивку, журналы и другую полезную утварь. Хотя конечно он просит за это хорошую цену, но никто не в обиде ведь всё-таки своей работой рискует как-никак. Он получает деньги, а дети товар. Вот такая у него правильная психология общения с детьми.
- Кстати о психологии, - вмешался в разговор Лори. - Тебе Эдвард предстоит один раза в неделю посещать нашего здешнего психолога. Таковы правила и с ними, увы, нельзя спорить.
- Забавно, у меня почти также и на воле, было, - ответил Эдвард. - И когда я должен там быть? Сегодня, завтра, через месяц?
- Сейчас лучший вариант, - Лори состроил гримасу присущую людям несущих плохие новости. - Характер психолога не ахти. От одного только опоздания она может накинуть дополнительный месяц пребывания здесь.
- Беги туда. Представь, что от этого зависит вся твоя жизнь. - Бэрри засмеялся.
- Тебя только и слушаться. Ладно, где её кабинет?
- Из этого зала налево на лестницу. Поднимись на второй этаж и поверни налево. Там будет в самом дальнем углу справа дверь с табличкой "шестнадцатый кабинет миссис Темстер".
Облако тёмного сгустка дыма скрыло из виду Лори и Бэрри. Порыв нахлынувшего ветра смыл силуэт стола, за которым сидел Эдвард и быстро переместил его в некое новое пространство. Теперь он стоял у железной двери с чуть проржавевшей табличкой, на которой было начиркана цифра шестнадцать и чьё-то имя. Он три раза стукнул в дверь.
- Войдите. - сказал женский голос с явным недоброжеланием направленным на находившегося за дверью гостя.
Эдвард открыл дверь. Теперь он стоял на пороге комнаты, чем-то напоминающей охотничий зал. Вместо картин на стенках висели головы волков, по углам были развешаны небольшие настенные лампы освещавшие комнату от полного мрака, (в этом помещении не было даже окон, через которых мог бы просочиться свет) а в центре стоял стол, за которым сидела женщина, тихо постукивающая кончиком карандаша по его поверхности.
- Я ждала тебя Эдвард. Прошу присаживайся. - она махнула рукой в сторону стула стоящего прямо напротив неё.
Эдвард, чуть помедлив осторожной поступью, приблизился к стулу. Усевшись на него поудобнее, он начал пристально рассматривать сидящую перед ним женщину. Бледная кожа, крупные мешки под глазами и горы морщин, разбросанные по всему телу были наглядным примером того насколько сильно человек готов отдаться работе в угоду силе и возрасту. Ему было очень неуютно в этом месте, но он не мог понять почему. Может быть, потому что она доктор? Но ведь он и раньше с ними сталкивался. "Нет. Просто она чем-то отличается от остальных, и мне это не нравиться" - подумал Эдвард, попутно вспоминая своего бывшего психолога и докторов старавшихся узнать причину его буйного и несколько неуравновешенного характера.
Странное чувство не покидало Эдварда не на минуту, пока он находился под её пристальным взором. Ему казалось, что она вот-вот наброситься на него, схватит и скормит тем волкам, что безмятежно висят на стене. "Волки!" - эта мысль кричала у него в голове и не давала ему покоя. Он быстро развернулся. Умиротворённые взгляды волков были направлены на него. Эдварду стало немного спокойнее. "Они мертвы, а мёртвым нет дела до живых".
- Вижу, тебе приглянулись эти волки. Или может ты их испугался? - спросила психолог с некоторой издевкой в голосе.
- Нет, я их совсем не боюсь. Мне было бы куда страшнее увидь я на месте одного из них голову своей учительницы по русскому языку, - Эдвард слабо рассмеялся. - Но скажите, зачем они вам? Это же головы волков, а не чернильные рисунки.
- Вот как? - на лице психолога засияла злобная ухмылка. Эдварду не нравилось это. Обычно взрослые люди делают так только тогда, когда готовы в чём-то упрекнуть его, - Эти волки моё фамильное сокровище и здесь они лишь потому, что я так захотела. Правда, есть одно но, - она чуть приоткрыла рот. Эдвард заметил серые клыки, чуть поблескивающие во рту у психолога. "Вампир?" - в голове у него было одно лишь это слово. "Как иначе объяснить то, что я вижу? Она же монстр. Съесть меня, небось, хочет. Но я так просто ей не дамся". Он привстал. В этот момент он почувствовал резкий и колкий удар в сердце, словно бы его пронзили деревянным колом. Его качнуло в сторону, но благодаря стулу он не потерял равновесие и не свалился на пол, а просто повис на нем, тяжело дыша и чуть поскрипывая зубами. Теперь у него начало двоиться в глазах. Он быстро закрыл их и начал считать до десяти. Открыв глаза, он увидел перед собой бледное лицо психолога схватившего телефон. - С тобой всё в порядке? Что с тобой случилось?
Она тяжело дышала. Эдвард посмотрел в её открытый рот. "Пара обычных зубов, куча вставленных, но, ни одного клыка. Неужели опять мне всё померещилось?".
Эдвард, заметив, что психолог всё ещё обеспокоена его состоянием очень медленно, стараясь, унять непрекращающаяся дрожь во всём теле, произнёс:
- Не беспокойтесь это для меня привычное дело. У меня с этим вечно какие-то проблемы возникают.
Психолог угрюмо посмотрела на Эдварда. Затем опустив телефонную трубку на рычаг, достала из стола какую-то папку. Эдвард уже принявший нормальное сидячее положение с интересом наблюдал за происходящим.
- Нашла! - психолог вытащила из папки немного помятый лист бумаги. - У тебя ведь сильное повреждение головного мозга верно?
Эдвард кивнул. Когда ему было девять, отец скинул его с лестницы, после чего у него начались странные видения на вроде тех странных миражей окутывающих одиноких путников в пустыне.
- Боюсь, мне придётся затронуть эту тему Эдвард. У меня записано, что ты принимаешь от этих галлюцинаций специальные таблетки, выписанные твоим бывшим психологом Лизой Соулс. Но судя по всему, а точнее по тому, что только что было, ты решил прекратить это делать, - психолог положила папку на стол и вздохнула. - А теперь скажи-ка мне Эдвард, почему ты так решил?
- Вы не мой психолог. Я вас не знаю, и рассказывать, почему я так делаю, не желаю. - категорично ответил Эдвард.
- Хорошо. Я тебя понимаю. Мы ведь даже не познакомились, а тут такие вопросы. - психолог, скрестив руки, чуть улыбнулась Эдварду, стараясь видимо принять самый благоприятный вид для общение с ребёнком. - Меня зовут Мария Темстер, и я твой новый психолог.
- Очень приятно с вами познакомится, но я всё равно не желаю вам что-либо…
- Ты тут надолго Эдвард, - в голосе Марии послышались нарастающие нотки агрессии. - И всё из-за того что ты любишь принимать неправильные решения оценивая их как правильные. Не хочешь общаться с психологом? Ну, так и не общайся. Правда из-за этого у тебя увеличится срок в этом лагере и тебе придётся сидеть тут до зимы, а то и больше. Ах, да и насчёт таблеток тоже хорошенько подумай. Кто знает, что с тобой может случиться, если ты вдруг перестанешь их принимать.
- Я… - у Эдварда пересохло в горле. Он был ошеломлён и не мог поверить своим глазам и ушам. Теперь на месте старого доброжелательного психолога сидела старая карга напоминающая ведьму. Притом, что это явно была не вновь повторившаяся галлюцинация, а просто правда жизни и того насколько быстро люди раскрывают свою настоящую личину. - Я согласен с вами общаться. Что вам от меня нужно?
- Правда и жажда вылечится. Ничего более мне и не требуется. А теперь скажи-ка мне, только честно, ты принимаешь выписанные психологом таблетки?
- Нет. Я их выкинул сразу после того как вышел из её кабинета.
- Молодец. Честное признание это хорошо, - Мария снова вернула своё старое морщинистое лицо в обычную для неё форму - добродушного психолога, - Но если я дам тебе эти таблетки, - она достала из ящика стола маленькую баночку полную красно-жёлтых таблеток. - Ты станешь их принимать, как положено?
- Разумеется. Я постараюсь сделать то, что вы просите.
- Не думай, что я делаю это назло напротив это должно пойти тебе на пользу. Вспомни, как часто ты дрался с людьми из-за своих припадков.
- Я дрался, потому что хотел этого. Мой психоз тут совсем не причём.
- Напротив, как раз из-за него у тебя все проблемы. Конечно, я могу привести как пример твоего отца и твою к нему ненависть, но это мелкая деталь в механизме ничем нам не поможет, - Эдвард нервничал. Снова началось всё-то же что и обычно. Его снова начали разбирать на запчасти какого-то механизма для того чтобы понять как он работает. - Ты вечно лезешь в драки. Что в школе, что на улице везде одно и то же. Ты избиваешь человека, а затем говоришь, что не помнишь, как делал это. Как ты думаешь, зачем ты здесь?
- Я здесь, потому что напал с ножом на своего одноклассника. - ответил Эдвард. В его словах не чувствовалось терзавшее его угрызение совести напротив в них читалось лишь полное безразличие к содеянному.
- Не спорю. Но все, же скажу, что причина была повторившийся у тебя психоз. Неужели тебе хочется страдать от него и заставлять страдать других, нападать на незнакомых людей и мучит своих близких?
- Своих близких я не люблю. А психоз находится у меня под контролем. Знали бы вы как мне, уже надоело это всё, все драки, так или иначе связаны с этим. Все мои расстройства связаны с этим. Вся моя жизнь связана с этим, а я не могу с этим ничего сделать кроме, как выслушивать обвинения со стороны других людей!
Мария молчала. Она о чём-то задумалась. Эдварду казалось, что в её голове рождается идея его приручения. Затем она неожиданно сказала:
- Я думаю, что на сегодня этого хватит. Можешь идти в спальный домик и поиграть со своими друзьями.
- Правда? - Эдвард обрадовался. В его сердце зазвучал громкий вой свободы. Он сразу же слез со стула и пошёл к выходу, как вдруг сзади послышался голос психолога, тихий и спокойный:
- Ты спрашивал, зачем тут висят эти головы, а я тебе не смогла ответить. Хочешь знать правду? - Эдвард промолчал. Его рука так и остановилась на полпути к дверной ручке. - Я подумала, что это хорошо напугает всех входящих сюда детей. Если ребёнок чего-то боится, то лучшим лечением для него будет встретиться со своим страхом лицом к лицу.
Твой страх можно вылечить, только если ты сам этого захочешь. Надеюсь, что ты это понимаешь.
Тишина. Эдвард стоял спиной к психологу. Он думал о сказанных ею словах. Ему казалось странным то, что она так открыто, призналась ему в чём-то, чего он не понял. Через минуту он произнёс:
- Когда мне к вам прийти? - Эдвард не видел психолога, но чувствовал, что она чего-то боится. Её страх передавался ему. От всего этого его мышцы напряглись, а сердце начало выстукивать ритм какой-то быстрой музыкальной композиции.
- Через неделю в среду. До свидания Эдвард.
- До свидания Миссис Темстер.
Дверь открылась. Он вышел за порог.
Эдвард находился в заросшем травой поле. На улице стояла кромешная тьма. Подувший ветер поднял в небо семена одуванчиков и закружил их в неком мистическом танце, исполняемом лично для матушки природы. Эдвард с наслаждением наблюдал за происходящим. Ночное небо полное маленьких сверкающих звёздочек, красивое тёмно-зелёное поле полное цветов, и немного постаревшее, но все, же не утратившее своё былое величие, гигантское дерево именуемое "Стариком".
- Какая великолепная ночь. - с наслаждением произнёс Эдвард.
Он не чувствовал усталости от проделанной работы, напротив в нём кипела страсть и охота продолжать лишь бы во время неё он не потерял из виду всю эту красоту. Гудман взял его в помощники. Всю неделю Эдвард только и делал, что чинил поломанные аккумуляторы, двигатели, бензобаки, часы и телефоны. А один раз даже смог починить неисправный принтер, который сам Гудман не мог отремонтировать как надо.
Он пробыл в этом лагере целый месяц. Три раза был у психолога. Ничего нового она для него не сделала кроме того что заставила пить таблетки для успокоения пошатнувшихся нервов. Куда интереснее было у Гудмана в мастерской. Он там учился, общался, развлекался, в общем, жил сказочной жизнью, о которой большинство могут только мечтать. Правда, сам лагерь не был сказкой, и счастья в нём искать было бесполезно. Длительный рабочий день, ужасное отношение со стороны вожатых и комендантский час, начинающийся после восьми. "Много правил мало толку".- так сказал Лори, и Эдвард с этим высказыванием был полностью согласен. Дети всё равно выскакивали из своих деревянных нор на улицу. Их, конечно, ловили, но за это не слишком строго наказывали, отчего те позже снова выходили, и так продолжалось бесконечно (хотя бывало и так что некоторых сажали на день в изолятор, но это случалось слишком редко). Эдварду нравилось у Гудмана, но это единственное что ему здесь нравилось. По крайней мере, по сравнению с его домом.
Эдвард снова взглянул на небо. Ему нравились звёзды. Их блеск, их красота. Они успокаивали его душу, он даже забывал о том, что находится в тюрьме. Заворожённый их красотой он не мог думать о чём-то ещё кроме как о них и о бескрайних просторах галактики, так или иначе окружавшей его со всех сторон.
- Боже как же это всё красиво. - вымолвил он.
- Это точно. - сказал чей-то голос у него за спиной.
Эдвард резко обернулся. Перед ним стояла молоденькая девочка пятнадцати-шестнадцати лет. У неё были светлые волосы, свисающая с плеч косичка, голубые глаза и красивая бледная кожа, так чудесно гармонирующая с ночным небом и звездами, сверкающими на нём.
Сердце билось как сумасшедшее и, не сбавляя темпа, заставляла его потеть и краснеть, словно бы он увидел что-то прекрасное и ужасное одновременно. Он узнал её. Она та девочка из столовой, что так надолго закралась в его душу. Он думал о ней каждый день, каждый час. И вот теперь та девочка, что почти, что полностью потерялась в сознании Эдварда, вдруг появилась перед ним во всей своей красе.
Почувствовав неловкость от продолжительного затишья, Эдвард вымолвил:
- Кто ты такая? - прозвучавшие слова были несколько грубоватыми и Эдвард, осознав, что сказал всё неправильно, покраснел от стыда.
- Мелиса Майер, - сказала она, не обращая внимания на невежливое обращение с его стороны, а затем, подойдя чуть ближе, добавила. - А ты?
- Эдв-вар-рд Вэйтсон.
- Милое имечко. - она оглядела его с ног до головы, выявляя признаки которые видимо, интересовали её в нём больше всего. - Что ты тут делаешь? Разве ты не знаешь, что в такое время гулять не разрешается?
- Да знаю, что не разрешается. Просто мне иногда нравится сюда приходить. Постоять немного здесь и понаблюдать за небом. - он снова покраснел. На сей раз, он был полностью уверен, что не должен был так открыто объяснять ей, зачем он здесь, - Охранники сюда совсем не ходят, поэтому в том, чтобы находится здесь, нет ничего страшного, - затем он добавил, утратив при этом лик замявшегося влюблённого мальчика. - А ты почему здесь?
- Потому же почему и ты. Пришла посмотреть на небо и звёзды. - она замялась, видимо обдумывая, говорить или нет только что встреченному мальчику о причине своего нахождения здесь. - Правда, обычно я хожу сюда днем, а не ночью. Днём тут всё намного красивее и живее. По крайней мере, мне так кажется.
Эдвард и Мелиса, молча, уставились друг на друга. Никто не хотел прерывать затянувшееся молчание. "Что же мне делать? Я должен ей что-нибудь сказать, но что? Боже я ведь даже ничего о ней не знаю". - Эдвард витал в своих мыслях, пока вдруг, его внезапно не окликнула Мелиса:
- Эй! Ты что заснул?
- А? Нет. Ты что-то сказала? - растеряно поинтересовался Эдвард.
- Я сказала: Не хочешь ли ты погулять со мной? - рассерженным тоном произнесла Мелиса. Для пущего вида она даже нахмурила брови и приподняла к верху свой тоненький нос. Эдвард, увидев в этом действие нечто милое и приятное для глаз, сразу же потерял контроль над своими мыслями и закрылся, там задумавшись о её невероятной красоте.
Чуть опомнившись от нахлынувших мыслей, он быстро сообразил, что от него ждут ответа. Но какого?
- Конечно. - ответил он, стараясь не задерживать её и так уже слишком затянувшимся ответом на вопрос. А затем, снова засмущавшись, добавил. - А можно?
Она громко рассмеялась.
- Да. Но только если ты не будешь ко мне приставать, - она широко улыбнулась и кажется (по крайней мере, так показалось Эдварду) подмигнула ему. - Ну, пошли же или ты хочешь заставить девушку замерзнуть на этом поле?
Она побежала на холм, на котором всё это время стоял "Старик", то дерево что уже много лет не приносит плодов, но всё ещё продолжает цвести, как и вся эта роща. Эдвард не верил своим глазам. "Эта Мелиса играет со мной в какие-то игры. Всё это больше походит на то, что меня разыгрывают как глупого шута.… Да точно это розыгрыш! Сейчас из-за дерева появиться Лори и Бэрри и будут смеяться надомной. Но это произойдет, только если я поведусь на их глупый трюк,… если конечно это и в правду какой-нибудь трюк". - Размышления Эдварда не привели его к мысли, которая бы решила, что же ему делать в этой ситуации и он, пользуясь лишь инстинктами (посылами души), направился на верхушку холма.