- Да вы трус! - сказала Эллен шутливым тоном, смягчающим резкое слово, и двинулась вперед по асфальтированной поверхности крыши, как конькобежец, скользящий по слишком тонкому льду.
Пауэлл обернулся на стук закрывшейся за ней двери.
Радиобашня чернела на фоне усеянного звездами неба. На самой ее верхушке время от времени загорался красный свет. В промежутках между вспышками мягкое сияние луны становилось более ярким.
Эллен посмотрела на напряженный профиль Пауэлла. В зависимости от освещения он казался то белым как мел, то красным. Позади Пауэлла она разглядела парапет вентиляционной шахты, заканчивающийся полосой из белого камня. Ей захотелось приблизиться к тому месту, откуда упала Дороти, но тут же, охваченная страхом, она отпрянула назад.
"Я ведь ничем не рискую, - успокоила она себя. - До тех пор, пока я остаюсь для него Эвелин Киттредж…" Она подошла к краю крыши, жадно вдохнула свежий воздух. "Здесь он убил ее. Здесь он может себя выдать. А я в самом деле опасности не подвергаюсь…"
- Дуайт, - позвала она, - подойдите ко мне, посмотрите.
Он сделал несколько шагов в сторону парапета, потом остановился.
Взгляд его задержался на огнях города, но через некоторое время он отвернулся и медленно, как будто его что-то притягивало, направился к вентиляционной шахте. Эллен следовала за ним, стараясь ступать неслышно… Он наклонился. Темноту туннеля местами разрывал льющийся из некоторых окоп свет. Последнее, на первом этаже, освещало асфальтированную поверхность, ограниченную четырьмя стенами.
- Я думала, вы страдаете от головокружений…
Он мгновенно обернулся. Лоб его был покрыт потом, на губах блуждала нервная улыбка.
- Это правда, и все же я не могу заставить себя не смотреть вниз. Ведь каждый терзает себя на свой лад… Теперь, может быть, уйдем?
- Да мы только пришли! Вам уже случалось здесь бывать?
- Нет, никогда.
- Это здесь в прошлом году произошел несчастный случай? Со студенткой, упавшей с крыши…
- Это был не несчастный случай, а самоубийство, - коротко возразил Пауэлл.
- Да, в самом деле, я теперь вспоминаю, что читала об этом в газетах. Она ведь училась в Стоддарде, правда?
- Совершенно верно… Видите вон тот купол? Это обсерватория. Я был там однажды, для того чтобы…
- Вы были с ней знакомы?
- Почему вы спрашиваете меня об этом? - спросил он. Красный луч осветил в это время его лицо.
- Мне просто пришло в голову. Это было бы естественно для студентов одного университета…
- Я действительно был с ней знаком. Это была очаровательная девушка. А теперь поговорим о другом… Без двадцати девять, - заметил он, поглядев на часы. - По правде сказать, мне здесь надоело.
И он направился к выходу.
- Постойте! - закричала Эллен. - Я… Я хочу закурить.
- О! - раздраженно сказал он, опуская руку в карман. - У меня нет с собой сигарет. Пошли, достанем внизу.
- У меня есть, - сказала Эллен, подходя к вентиляционной шахте и прислоняясь к парапету как раз в том месте, откуда, если верить газетам, упала Дороти. - А вы хотите курить?
Он вернулся, сжимая губы, но сдерживаясь. "Нужно, чтобы он заговорил сейчас, - подумала Эллен, протягивая, ему пачку, - потому что он никогда больше не пригласит Эвелин Киттредж!" Он с мрачным видом взял сигарету.
- Так это здесь… - начала Эллен, слегка поворачиваясь и указывая на чернеющую шахту.
- Послушайте, Эви, - воскликнул Пауэлл, окончательно теряя терпение, - ведь я просил вас больше не говорить об этом! Неужели вы считаете мою просьбу чрезмерной?
- Извините, - холодно сказала Эллен, поднося сигарету к губам, - но меня удивляет, что вы так выходите из себя.
- Вы не хотите понять, что я был знаком с Дороти!
Она зажгла спичку и увидела на секунду синие глаза, потемневшие от гнева, выдающуюся челюсть… Еще шаг… Один только шаг… И он заговорит!
- Хорошо же! - закричал он. - Хорошо! Вам обязательно нужно знать, почему мне тяжело говорить о ней? Почему я не хотел лезть на эту проклятую крышу и даже входить в само здание!.. - Он бросил сигарету. - Потому что это ее я имел в виду, когда мы разговаривали вчера вечером! Девушку, которая улыбалась, как вы! Девушку, которую я…
Он внезапно остановился, глаза его были расширены, потом красный свет погас, и Эллен видела уже только смутный силуэт. Она почувствовала его руку на своем запястье и вскрикнула, при этом сигарета выпала у нее из губ, а сумка соскользнула к ногам. Он отпустил ее руку, пальцы ее разжались и выронили какой-то легкий предмет. Дуайт, как ей показалось в окружающем тумане, нагнулся.
Красный свет снова загорелся, и она увидела, что он держит на открытой ладони белый футляр с ее именем, выгравированным медными буквами.
Кровь застыла у нее в жилах. Она закрыла глаза, стараясь преодолеть тошноту, и почувствовала, что острый край парапета впился ей в спину.
8
- Ее сестра… - пробормотал Пауэлл. - Ее сестра…
Эллен открыла глаза. Он смотрел на футляр, как будто не мог поверить в его реальность, потом поднял голову и спросил:
- Что все это означает? Что вам нужно от меня? - И он отбросил футляр.
- Ничего, ничего, уверяю вас! - пролепетала Эллен, пытаясь разглядеть дверь и начиная медленно продвигаться вдоль парапета.
- Вы… знакомитесь со мной, задаете мне массу вопросов… Наконец, приводите меня сюда… Что же вам от меня нужно? - повторил он угрожающим тоном.
- Ничего… ничего, клянусь вам!
- Зачем, в таком случае, вам понадобился весь этот спектакль? - продолжал Пауэлл, направляясь к ней.
- Остановитесь! - закричала Эллен. - Если со мной что-нибудь случится, вы пожалеете об этом! Кроме меня есть еще один человек, который знает все о вас, знает, что я сейчас здесь с вами…
- Если с вами что-нибудь случится? Что, черт побери, вы хотите этим сказать?
- Вы прекрасно меня понимаете! Если я упаду…
- Но почему вы должны упасть?.. Вы думаете, что я… - Он указал на парапет. - Вы, должно быть, окончательно лишились рассудка!
Она отделилась от парапета и направилась в сторону двери. Он круто повернулся и стал следить за ее продвижением.
- А кто он, этот человек, который все обо мне знает? - спросил он. - И что он, в сущности, знает?
- Все! - повторила Эллен, - абсолютно все! Он ждет меня внизу. Если я не появлюсь через пять минут, он вызовет полицию.
- Нет, я отказываюсь вас понять! - воскликнул Пауэлл и постучал себя пальцем по лбу. - Вы хотите спуститься? Спускайтесь!
И он прислонился к парапету в том самом месте, где еще минуту назад стояла Эллен, освобождая ей дорогу к двери.
- Уходите! Уходите же!
И когда она медленно двинулась к выходу, понимая, что он может еще прыгнуть и отрезать ей путь к отступлению, он снова заговорил:
- Если уж я должен быть арестован, мне хотелось бы знать, за что. Надеюсь, мое желание не покажется вам чрезмерным.
- Я давно поняла, что вы хороший актер, раз вам удалось убедить Дороти в вашем намерении жениться на ней! - заявила Эллен, добравшись до двери.
- Что вы сказали? - переспросил уязвленный Пауэлл. - Поверьте, я никогда не пытался обмануть ее. Это она, только она, говорила о замужестве.
- Лгун! - бросила ему Эллен. - Жалкий лгун!
Она переступила через порог и стояла уже на верхней ступеньке.
- Погодите! - закричал он. Эллен остановилась как вкопанная. - Ради всего святого, объясните мне, в чем дело. Прошу вас!
- Вы, может быть, воображаете, что я говорю наугад, а в действительности ничего не знаю?
- О Боже…
- Пусть будет по-вашему, - сдалась Эллен. - Я все скажу. Во-первых, Дороти была беременна. Во-вторых, вы не хотели…
- Беременна? - повторил потрясенный Пауэлл. - Так Дороти была беременна? Вот почему она покончила с собой.
- Она не покончила с собой! - вскричала Эллен. - Вы убили ее!
Закрыв за собой дверь, она бросилась вниз по лестнице.
Она бежала по металлическим ступеням, которые звенели под ее каблуками, скользя рукой по перилам, делая резкие повороты на каждой площадке. Скоро она услышала, что он тоже спускается. До нее донесся его голос:
- Эви! Эллен! Подождите!
Воспользоваться одной из дверей, выходящих на площадки? Он догонит ее раньше, чем она достигнет лифта. Она продолжала спускаться, ноги ее дрожали. Шаги все приближались. Четырнадцать этажей, двадцать восемь маршей, разделенных площадками! Она выскочила в мраморный холл и пересекла его, спотыкаясь на высоких каблуках. Лифтер проводил ее изумленным взглядом.
Толкнув тяжелую дверь, она слетела с крыльца и бросилась на улицу, не обращая внимания ни на влюбленную парочку, обернувшуюся при ее появлении, ни на парней, кричавших ей из машины: "Поехали с нами, куколка!" Она продолжала слышать за собой торопливые шаги и задыхающийся голос, который все призывал ее остановиться. Наконец показались огни отеля. Без сил вбежала она в ярко освещенный холл. Увидев ее, привратник насмешливо поднял брови.
Ей страшно хотелось упасть в одно из кресел и передохнуть, но нужно было сперва позвонить Ганту, чтобы он пошел с ней в полицию. Она нашарила мелочь у себя в сумке и направилась к кабине… Чья-то рука опустилась на ее плечо.
Перед ней стоял Пауэлл, весь красный, запыхавшийся, с растрепанными волосами. Но здесь Эллен не боялась его.
- Вам бы следовало бежать в противоположном направлении, - сказала она с холодной ненавистью. - Впрочем, в любом случае вы погибли.
- Эллен! - произнес Пауэлл с такой пронзительной грустью, что на миг она поверила ему.
- Мне нужно позвонить, - сказал она, тем не менее, ледяным тоном. - Пропустите меня.
- Одну минуту, я должен с вами поговорить. Она была… она действительно была беременна?
- Вы знаете это!
- В газетах об этом ничего не было сказано! Совершенно ничего… Сколько месяцев беременности? - спросил он настойчиво.
- Пожалуйста, дайте мне пройти!
- Сколько месяцев? - повторил он повелительным тоном.
- Два, если вам непременно нужно услышать это от меня! А теперь пропустите меня!
- Не раньше, чем вы объясните мне ваше поведение.
Эллен бросила ему красноречивый взгляд.
- Вы в самом деле думаете, что я убил ее? Но я был в Нью-Йорке в то время и могу доказать это! Я провел там всю прошлую весну.
Искренность его тона поколебала было уверенность Эллен, но она тут же спохватилась:
- Если бы вы захотели, то, вероятно, сумели бы доказать, что находились тогда в Каире.
- О! - негодующе произнес Пауэлл. - Дайте мне возможность высказаться, не прерывайте меня в течение пяти минут. Всего пяти минут! Нас уже слушают, - добавил он, поглядев вокруг и увидев повернувшиеся к ним головы. - Зайдем в бар. Там с вами ничего не случится, если вы этого опасаетесь.
- К чему это? - возразила Эллен. - Если вы были в это время в Нью-Йорке и не могли совершить убийства, то почему вы отвернулись, когда мы проходили перед ратушей вчера вечером? Почему сегодня не решались подняться на крышу, а потом нагнулись над вентиляционной шахтой?
- Постараюсь вам все это объяснить, - нерешительно сказал Пауэлл, - но не уверен, что вы меня поймете. Видите ли, я чувствовал… я считал себя ответственным за ее самоубийство.
Большинство кабин в баре не было занято. Тихо играло пианино. Эллен села, держась очень прямо, чтобы исключить всякий намек на интимность. Пауэлл заказал коктейли и заговорил только после того, как официант принес их.
- Я познакомился с ней в конце сентября прошлого года, в самом начале семестра. Она всегда держалась в стороне, на лекциях садилась в последнем ряду. Один из моих товарищей как-то сказал, что такие тихие девушки… - Он сконфуженно замолчал, потом продолжал: - Я с ней заговорил и был удивлен, увидев, с какой радостью она встретила мое внимание. Обычно красивые девушки в таких случаях ограничиваются шутками. Но она выглядела так невинно, что мне стало стыдно за мои дурные мысли.
Я повел ее в кино, а в следующую субботу мы снова встретились. Потом наши встречи стали регулярными: сперва два или три раза в неделю и, наконец, почти каждый день. Она уже испытывала ко мне доверие и держалась совсем по-другому, стала радостной, веселой. Я очень привязался к ней.
Только в ноябре я догадался, что имел в виду мой приятель, говоря о тихих девушках… Понимаете, что я хочу сказать? - добавил он, встретив пристальный взгляд Эллен.
- Да, - беспристрастно, как судья, ответила она.
- О таких вещах трудно говорить с сестрой…
- Продолжайте.
- Она в самом деле была очень хорошая, - более уверенно заговорил Пауэлл, - но изголодалась по нежности. Не по любви… Именно по нежности. Она рассказывала мне о своем детстве, о матери… о вашей матери, и о вас, о том, как вы не захотели, чтобы она училась в вашем колледже… Некоторое время все так и шло, - продолжал Пауэлл. Он, видимо, чувствовал себя теперь менее неловко и испытывал некоторое облегчение от своих признаний. - Она, несомненно, была влюблена в меня, все время держала меня за руку, улыбалась… Я тоже любил ее, но все-таки менее сильно. С моей стороны это было скорее чувство симпатии и сострадания. Понимаете?
Примерно в середине декабря она начала заговаривать о браке. Не прямо, нет. Это было перед самыми рождественскими праздниками, которые я собирался провести в Блю-Ривер. Я лишился отца и матери, в Чикаго у меня оставались только дальние родственники. Дороти предложила мне поехать с ней в Нью-Йорк познакомиться с ее семьей. Я отказался. Она настаивала. Закончилось все это страшной ссорой.
Напрасно я пытался ей объяснить, что не хочу себя связывать, что я честолюбив и стремлюсь сделать карьеру самостоятельно; она продолжала твердить, что многие юноши женятся в моем возрасте, что ее отец поможет мне устроиться, что я не люблю ее так, как она меня - в этом она не ошибалась - то есть говорила все то, что девушки обычно говорят в таких случаях.
Потом она расплакалась, стала клясться, что больше ничего не будет от меня требовать, лишь бы все оставалось по-прежнему, но с меня было довольно. Я подумал, что если у нас уже дошло до таких объяснений, то лучше порвать сразу, до каникул… Она ужасно рыдала, говоря, что я еще о ней пожалею. Через два дня она уехала в Нью-Йорк.
- Да, я помню, что во время этих каникул у нее было очень плохое настроение, - пробормотала Эллен. - Она дулась… ссорилась со мной…
- Когда занятия возобновились, - снова заговорил Пауэлл, - стало еще хуже. На лекциях я боялся обернуться, а на университетском дворе она постоянно мне встречалась. От всего этого я так устал, что решил подать заявление о переходе в нью-йоркский университет… Вы мне не верите? - спросил он, видя, как омрачилось лицо Эллен. - У меня есть доказательства. Я сохранил все относящиеся к моему переходу бумаги и даже письмо Дороти, которое она написала, когда вернула подаренный мной браслет.
- Я вам верю, - возразила Эллен, - и это хуже всего.
- В конце января перед самым моим отъездом, - сказал Пауэлл, бросив на нее удивленный взгляд, - Дороти уже видели с другим парнем.
- С другим! - вскричала Эллен, наклоняясь к нему. - Опять со студентом?
- Да. Я встретил их раза два и подумал, что она быстро утешилась. Меня это успокоило. На душе стало легче.
- Кто это был?
- Не имею представления… Но позвольте мне закончить мой рассказ. Совершенно случайно я прочел сообщение о ее смерти в одной из нью-йоркских газет. Это была совсем короткая заметка. Я сразу побежал к другому киоску, где, как я знал, продавались провинциальные газеты, и купил "Глашатай". После этого я покупал его в течение недели, все надеялся, что напечатают текст письма, которое она вам послала. Но я ждал напрасно…
Можете себе представить, что я испытывал тогда. Я не думал, правда, что она покончила с собой из-за меня, но все равно понимал свою ответственность… В определенной мере, во всяком случае. Эти переживания отразились на моих занятиях. Мне начало казаться, что мой переезд в Нью-Йорк сыграл какую-то роль в случившемся и, в конце концов, я решил вернуться в Стоддард к началу следующего года.
Это было ошибкой. Всякий раз, как я видел места, где мы с ней бывали вместе, или проходил мимо ратуши… Сколько я ни повторял себе, что ни в чем не виноват, что любая другая девушка на ее месте и думать бы забыла обо мне, ничто не помогало. Я дошел до того, что стал делать крюк с единственной целью оказаться в районе ратуши, словом, умышленно терзал себя, как и сегодня, когда я нагнулся над вентиляционной шахтой…
- Мне это знакомо, - вставила Эллен. - Я точно так же реагировала. Должно быть, это естественно.
- Нет, - возразил Пауэлл, - вы не можете знать, что значит чувствовать себя виновным в гибели человека… Почему вы улыбаетесь? - спросил он, заметив невеселую усмешку Эллен.
- Просто так. Продолжайте.
- Что я могу еще добавить? Вот вы мне сообщили, что она была беременна. Это, конечно, очень печально, но ваши слова принесли мне некоторое облегчение. Я продолжаю думать, что она не умерла бы, если бы я ее не оставил, но я ведь не мог предвидеть таких последствий и, в конце концов, всякая ответственность имеет пределы… Очень рад, что вы больше не собираетесь сообщать в полицию, - закончил он, допивая коктейль. - Мне все же хотелось бы знать, почему вы решили, что я убил ее.
- Кто-то сделал это, - твердо сказала Эллен.
Пораженный, Пауэлл посмотрел на нее. Пианино замолкло.
В наступившей тишине Эллен услыхала какое-то движение в соседней кабине.
Наклонившись к Пауэллу, она вкратце описала ему факты, возбудившие в своем взаимодействии ее подозрения: письмо, свидетельство о рождении и, наконец, пояс, который навел ее на мысль о старом поверье.
- О Боже! - воскликнул Пауэлл, помолчав, - да это не простое совпадение.
- Вы уверены, - снова заговорила Эллен, - что не знаете, кто этот молодой человек, которого встречали с Дороти?
- Не знаю. Мне даже неизвестно, какие лекции он посещал.
- Вы и его имени не знаете?
- Увы! Но могу его установить в течение часа. Представьте себе, - сообщил он улыбаясь, - у меня есть его адрес.