- Мертвым ты мне еще больше нравишься. Твоя жена получает наследство, а одна она не может. Ей обязательно нужен мужчина. Рано или поздно Стефания окажется в моих объятиях вместе со всем твоим имуществом.
- Мой сын тебе этого не простит. А он - Воронцов.
- Кстати, о сыне. Одно дело - начальник отдела в банке. И совсем другое - безработный, сынок уголовника. Легкая добыча. Тем более если задумает мне мстить. Не забывай, кто я и кто мои друзья. Бывших ментов не бывает. Так что будь паинькой, принимай мои условия.
- Завтра.
- Что завтра?
- Завтра я сдамся.
- Экий ты упрямый! - рассмеялся Муркин. То-то он сегодня веселится! - Завтра, сегодня, какая разница?
Разница большая. По крайней мере, для меня.
- Я же сказал: хочу попрощаться с женой. Ты ведь знаешь, как я ее люблю. Раз в тюрьму готов сесть, лишь бы Стефания осталась на свободе.
- Тогда капитуляция будет подписана на моей территории. Усек?
- То есть у тебя дома? Или в офисе?
- Приезжай в офис, - услышал я после паузы. - До моего дома далеко. Пока далеко, - сказал он с намеком. - И полиция подъедет. Адрес найдешь на почте у жены. Или у самой Стефании спроси.
- Спрошу. Во сколько мне приехать? - Надо сделать вид, что я смирился со своей участью.
- А как тебе удобно? - Он еще и издевается!
- Я бы хотел закончить все свои дела на работе.
- Зачем тебе это?
- Хочу оставить тебе хозяйство в полном порядке. Кто знает? Вдруг ты захочешь сесть в мое кресло исполнительного директора?
- А что? Мысль! Ладно… Ради такой хорошей работы… Надоело в шестерках ходить. Эх! Побуду директором! В шесть часов. Потому что в восемь я ужинаю с твоей женой. Сдам тебя полиции - и в ресторан, отмечать. А там и ночь любви… - он аж причмокнул.
- Идет.
"Возьми себя в руки. Муркин тебя провоцирует. Не все у него срастается, поэтому ему нужно твое признание. Не хочет он, чтобы менты ныряли в пруд. И правильно! Усыпи его бдительность, сделай вид, что завтра подпишешь капитуляцию. Главное, не хами". И я сдержался.
- Бывай, Воронцов, - насмешливо сказал он. - Было приятно иметь с тобой дело. Мужик ты сговорчивый. - И Муркин первым дал отбой.
Хотя меня трясло от бешенства, я нашел во всем этом и положительный момент. Ох, сколько у меня времени! Сутки! Царский подарок! Обо всем остальном покамест надо забыть.
Помнится, супруга моя, на йоге помешанная, про лотос рассказывала. Про цветок и почему так поза называется, в которой медитируют. Я запомнил только, что цветет он всего два дня. Наверное, потому, что такой особенный и очень красивый. Так вот: времени у меня, пока цветет лотос. Иначе я тоже отцвету. Причем навсегда. Да и Стефании без меня придется несладко.
И я тут же запустил секундомер. Первым делом вызвал к себе Свету.
- Да, Андрей Ильич?
- Проходи, садись.
Пока она шла к моему столу через весь кабинет, я успел ее разглядеть, включая детали. Плачу я ей, как директору завода, а по одежде моей секретарши этого не скажешь. Где она их берет, эти бесформенные юбки и блеклые кофты, по виду словно из бабкиного сундука? А ведь Светка не толстая. Фигура у нее очень даже, не считая ног. Лицо, да. Но возможно, это из-за брекетов и нелепой прически. Куцая косичка мышиного цвета. Плюс очки. Толстые стекла значительно уменьшают глаза, а тяжелая оправа на узком лице смотрится нелепо. Все равно что на таксу надеть лошадиную упряжь. Зачем Светлана так себя уродует?
Она села в кресло напротив меня, открыла блокнот и нацелилась в него ручкой:
- Я вас слушаю.
- Когда свадьба?
От удивления она едва не выронила ручку.
- Свадьба?
- Ну, твой парень. Ты еще собиралась беременеть. Что, уже?
- Нет, - сказала она растерянно. - Я не беременна, Андрей Ильич.
- А ведь тебе уже двадцать пять.
- Двадцать шесть. В прошлом месяце исполнилось.
- Тем более. Кстати, почему мы это не отмечали? Твой день рождения?
- Так ведь дата не круглая. А подарки вы мне и так постоянно дарите.
- Исполнительная, нетребовательная, незаменимая… Света, почему? - Я посмотрел на нее в упор.
Мало кто может выдержать мой взгляд, вот и Светка опустила глаза. Смутилась и промямлила:
- Это моя работа.
- Ты меня либо остервенело ненавидишь, либо безумно любишь. Скажи, я не обижусь.
Она молчала.
- Так. Скорее второе, чем первое. Судя по твоему молчанию. Или я ошибаюсь?
- Мы слишком много времени проводим вместе, - сказала она, поднимая глаза. В них было отчаяние и… еще что-то. Чего я, убей, не понимал. - Это должно пройти. У меня действительно есть жених. Я вас не обманываю. Просто… Вы мужчина, рядом с которым приятно находиться. Мне ничего не нужно, я лишь рада, что хожу на работу с удовольствием. Мой шеф не урод какой-нибудь, а интересный мужчина, не самодур, не бабник, хотя, наверное, лучше бы вы были бабником. У меня есть подруги, их послушать - так работа каторга. А для меня нет. Мы ведь проводим на работе полжизни, а то и больше. Одно дело - мучиться с утра до вечера, считая минуты, другое - радоваться, открывая поутру дверь в кабинет своего начальника. Я радуюсь. Я вам за это благодарна и о большем не мечтаю.
Похоже, она говорит правду.
- Света, я попал в скверную историю. Этот разговор не просто так. Я хочу понять, кто из моего окружения меня предал?
- Вы хотите сказать, что я… - она вдруг расплакалась. Натурально разревелась! Слезы ручьями потекли по лицу!
Я растерялся. Нет, так врать невозможно. Похоже, я здорово ее обидел.
- Когда вы пропали, мне хотелось умереть, - сказала Света, пока я шел за стаканом. Ей надо выпить воды и успокоиться. Мне тоже. Девчонка служила мне верой и правдой, а я заподозрил Светку в предательстве. - Спасибо, - всхлипнула она, беря у меня стакан.
Какое-то время она пила воду, а когда стакан опустел, вытерла слезы и спросила:
- Чем я могу помочь? И что за история?
- Меня обвиняют в убийстве.
- В убийстве?!
- Да. Все серьезно. Есть доказательства, свидетели. Оружие, в конце концов. Все есть. Не хватает только моего признания.
- Неужели конкуренты?
- Не знаю. Либо месть, либо деньги. Ладно бы просто кинули, не привыкать. Но кому-то непременно надо повесить на меня труп… Повесить труп… - я напрягся. Но ведь трупов-то два! Не в этом ли разгадка? - У меня очень мало времени, Света, - признался я. - До завтра. В шесть часов я должен прийти и написать явку с повинной.
- Надеюсь, вечера, не утра?
- В шесть вечера.
- Господи, - она опять потянулась к стакану. А я встал, потому что стакан был пуст.
- Если ты мною действительно так дорожишь, - сказал я, вновь наливая воду, - как начальником, разумеется, ибо другой вариант отношений я не рассматриваю, ты должна поклясться, что непричастна к этому.
- Клянусь!
И я поверил. Не знаю почему, но я ей поверил. На слово. И вкратце обрисовал ситуацию. Света умная, что-нибудь да подскажет.
- Да, времени мало, а работы много, - признала она. - Я помню эту женщину. Людмилу. Почему-то я ее запомнила.
- Тебе не показалось, что она переигрывает? Или нервничает? Не было у нее ко мне никакого дела. А вот зачем она приходила?
- Мне так не показалось. Она всерьез рассчитывала на деловое партнерство. Другой момент, что ее ввели в заблуждение относительно вас. Как-то быстро она исчезла.
- Похоже, хотела получить откат. Но потом поняла, что я на развод не ведусь. Есть такие люди. Насобирают громких имен, случайные знакомства преподносят как дружеские и родственные связи. Всех знают, везде вхожи. В любые приемные. Лишь бы произвести впечатление. Берутся что-то сделать, потом получают деньги и исчезают. Либо тянут резину, просят немного подождать. По принципу: либо ишак издохнет, либо падишах помрет. Так можно тянуть год, а то и два. Ты вот что… Наведи-ка о ней справки. О Людмиле. У тебя ведь есть ее фамилия, номер телефона. Сможешь?
- Пожалуй, да.
- Еще мне нужен некий Муркин. Детали его биографии. Вадим Муркин, частный детектив. А раньше работал в милиции. Я хочу знать, почему он оттуда ушел? Или его ушли. Что за ним числится, какие грехи? И не пересекались ли мы раньше? Может быть, заочно, по каким-то делам? Хочу узнать, если ли у него причина мне мстить? Потому что исполнитель - он. А вот заказчик… В этом я сильно сомневаюсь.
- Сделаем, - она чиркнула в блокноте и деловито спросила: - Что еще?
- Я сейчас в клуб. Не на фитнес, - пояснил я, поймав ее удивленный взгляд. - Есть еще подруги моей жены, которым я нахамил.
- И здорово нахамили? - невольно улыбнулась Света.
- Порядком. Вот скажи мне, как женщина: на что вы можете обидеться?
- Мы?
- Женщины. Что вас особенно задевает?
- Ну, не знаю, - пожала она плечами. - Кого как.
- К примеру, безответная любовь. Если мужчина не ответил на пылкие чувства взаимностью.
- Это нет. Наоборот. Несчастная любовь вроде как медаль. Или даже орден. Особенно если объект достойный. - Светлана выразительно посмотрела на меня. - Его, этот орден, носят с гордостью. Недаром сложено столько песен о несчастной любви, и все женщины слушают их с умилением. Слезу пускают. Даже если сами счастливо замужем. За любовь не мстят, Андрей Ильич.
- А за предательство?
- Предательство можно рассматривать, если что-то было. Обещался и бросил. Вы обещались?
- Нет.
- Тогда мимо.
- А если раскритиковать внешность?
- Это серьезно. Значит, вы кого-то опустили. Редкие женщины критически относятся к своей внешности. Большинство полагает, что они красавицы, которых недооценили. Что сказали-то?
- Раскритиковал краску для волос.
- Ну, вы дали!
- Но это же мелочи, Света!
- Это вы так думаете. С точки зрения мужской логики, да, мелочь. А с точки зрения женской, лучше бы вы раскритиковали ее котлеты, чем грудь.
- Блин… Значит, попал. По крайней мере, теперь понятно, оттуда ноги растут. А скажи, оскорбленная таким образом женщина способна на убийство?
- Смотря в каком она возрасте, - пожала плечами Света. - Когда климакс, бывает, и крышу сносит. В психушку попадают, вены вскрывают. Могут и убить. У всех это по-разному проходит.
- Близко к тому. К климаксу. Сорок с хвостиком.
- Бывает ранний климакс. Это еще хуже. Переживания и все такое.
- А другой девке столько же, сколько и тебе. Но она тренер по фитнесу. Амбиций - море! Эта уж точно считает себя неотразимой красавицей. Я ей сказал, что у нее самая отвратительная краска для волос, которую только можно найти в магазине.
- Дались вам ее волосы!
- Каюсь: переборщил. Света, а могла какая-нибудь из этих дам, или даже обе, из-за глубокой обиды не пожалеть всех своих денег? И заказать меня?
- Вполне. Что деньги? А вот полюбоваться на вас в суде, на скамье подсудимых… Понять, как вам плохо и больно… Одним словом, опустить. Вы-то их макнули в унитаз, поэтому они с наслаждением будут смотреть, как, извиняюсь, дерьмо стекает по вашим щекам.
- Давно хотел спросить: а почему ты-то так одеваешься?
- Как так? - Она машинально поправила лежащую на плече косу.
- Ну, невзрачно. Ты извини, я не хочу тебя задеть. И обидеть тоже. Просто хочу сказать, что у тебя хорошая фигура и надо бы как-то ее подчеркнуть, что ли.
- Я критически отношусь к своей внешности, - пожала плечами Света. - И потом: я из тех женщин, которые не умеют тратить деньги. Не каждому это дано.
- Деньги тратить? - невольно рассмеялся я. - Чего уж проще!
- Чего уж сложнее, - усмехнулась Света. - В магазине - ворох одежды. Как понять, что тебе идет? Мама считает, что я одета нормально.
- А бабушка? - ехидно сказал я. - Ее вкусы ты тоже учитываешь?
- Ненавижу торчать в примерочных, - призналась моя секретарша. - А фигура у меня такая, что мне сложно подобрать одежду. И еще я теряюсь под взглядами продавщиц. Они смотрят с таким презрением: а что вы хотите, девушка? Обделила вас природа красотой, так и нечего привередничать. Все равно лучше не станете. Я знаю, есть курсы, где учат одеваться. И бороться с комплексами по поводу внешности. Но у меня нет времени туда ходить.
- Хотя бы брекеты сними, - вздохнул я. - И вставь контактные линзы. Обещаю: если все закончится благополучно, ты пойдешь на эти курсы. Я сам их оплачу.
- Спасибо, Андрей Ильич. Меня и саму это уже, признаться, напрягает, - она опять тронула волосы.
- Все, еду в клуб, а ты прикрой меня в мое отсутствие, - я встал. - Спасибо тебе.
- Да пока не за что. - Она тоже встала. - А моим словам не придавайте значения.
- Каким словам?
- О том, что я к вам как-то по-особенному отношусь, - зарумянилась Света. - Это ничего не значит.
- Медаль, да?
- Орден. - Она повернулась на каблуках и первой вышла из кабинета.
Черт их поймет, этих женщин.
…Все-таки в клубе я переоделся в спортивный костюм. Завтра у меня финальный разговор с Муркиным, и либо я, либо он. Потому что Муркин не свернет, я тоже не собираюсь этого делать. Мы сшиблись в лобовой, и один из нас умрет. Поэтому я повесил на гриф блинов до ста семидесяти кило и рванул их, как в последний раз. И взял вес на удивление легко. Может быть, потому, что это мог и в самом деле оказаться последний раз? Я еще не уверен, кто окажется на земле, а кто воспарит в небеса. У Муркина есть шанс, равно как и у меня.
- Супер! - раздался справа знакомый голос.
Я скосил глаза. На ловца и зверь бежит! Юлька! Только что вышла из зала, где проходят групповые занятия. Напрасно она ходит на силовые тренировки, плечи ей качать не надо, и так фигура словно у мужика. А вдруг она того?.. Не меня ревнует к Стефании, а Стефанию ко мне? Всякое ведь бывает.
- Привет, - широко улыбнулся я и аккуратно положил на место штангу. Хотя до смерти хотелось огреть ею Юльку. Еле удержался.
Хозяин клуба, тоже поднявшийся в тренажерный зал в спортивном костюме, посмотрел на меня одобрительно. И даже сказал:
- Завидую твоей форме, Андрей. Оно понятно: такой жене надо соответствовать.
- Я стараюсь. Юля, перекусить не хочешь? Устала небось с гантелями-то скакать?
Она посмотрела на меня подозрительно: с чего вдруг такая забота? И сказала:
- Я вообще-то домой собралась. Мне надо сделать перерыв, а вечером хочу на тренажерах позаниматься.
- Смотри, не переусердствуй. Кстати, могу подвезти. Я в центр.
- Ты приехал в клуб всего на полчаса?! - удивилась она.
- Я приехал ради того, чтобы увидеть тебя. Помнится, ты мне кое-что предлагала.
- Ты ли это, Воронцов? - округлила она глаза.
- Ты ведь много усилий для этого приложила? Для того чтобы я стал сговорчивым?
- Каких еще усилий? - уставилась на меня Юля.
- Ладно, не прикидывайся, - подмигнул я. - Ну что, поедешь со мной?
- Вообще-то на метро быстрее, - сказала она с сомнением.
- А мое общество? Я могу быть милым.
- Уговорил.
- Иди переодевайся.
Через десять минут я ждал ее у выхода, уже одетый. Ей небось понадобится полчаса, не меньше, чтобы произвести на меня впечатление. Такого раньше не было: я и она, вдвоем, в моей машине. Юля же не знает, что у меня под сиденьем лежит пистолет. Потому я и не настаивал на посиделках в кафе для разговора по душам. Мне надо наулыбаться на поездку в моей машине. А там уж…
Я скрипнул зубами. Идет! Намарафетилась! Волосы блестят от лака, на губах яркая помада. Нет, Юлька не лесбиянка. Стала бы она тогда ради меня так краситься! Идет, улыбается… Вот стерва!
- Прошу, - я широко улыбнулся и распахнул перед ней дверь.
- Мерси, - пропела подружка-предательница.
Мы вышли на свежий воздух, и я кивнул на машину:
- Садись.
- Что это с тобой сегодня, Воронцов? - спросила она подозрительно, но в машину села.
Я завел мотор. Где живет Юля, я знал, как-то по просьбе жены помогал ее любимой подруге с переездом. Ну и шкаф пару раз передвинул, опять-таки, по просьбе и в компании Стефании. Оставаться с Юлей наедине я до сей поры избегал. Но время, видать, пришло.
- Куда это мы едем? - подозрительно спросила она, когда я свернул к парку.
- Срезать хочу. Там пробки.
- А-а-а…
Я знал одно укромное местечко, где нашему разговору никто не помешает. Их везде можно найти, даже в центре. Что касается платы за парковку, то она не так напрягает, как десять лет за решеткой по обвинению в убийстве.
О том, что я ее не к дому родному везу, Юля догадалась, едва машин вокруг стало заметно меньше. А деревьев больше.
- Выпусти меня! - закричала она, отстегивая ремень.
- Хочешь шею сломать - прыгай, - хладнокровно сказал я, не собираясь сбавлять скорость.
- Чего тебе надо, Воронцов?! - взвизгнула Юля.
- Поговорить, - я ударил по тормозам и, нагнувшись, достал из-под сиденья пистолет.
- О господи, - Юля побледнела и откинулась на спинку. Губы задрожали.
- Попробуешь выйти из машины, я тебя пристрелю, - спокойно сказал я и, чтобы в этом не оставалось никаких сомнений, снял оружие с предохранителя. - Мне терять нечего, на мне и так труп висит.
- Труп… - повторила она, будто эхо, упавшим голосом. И вновь: - О господи…
- Я рад, что до тебя дошло. А теперь рассказывай, - велел я, убедившись в ее покорности.
- О чем?
- О Муркине.
- Кто такой Муркин?
- Не прикидывайся. Частный детектив, по просьбе которого ты сфотографировала Стефанию с ее якобы любовником.
- Это не я, клянусь!
- А кто?
- Настя! То есть… Мы вместе, - промямлила она.
- Все рассказывай.
- После того разговора, - она нервно сглотнула, - помнишь, в кафе…
- Помню.
- Я здорово на тебя разозлилась. У тебя, Воронцов, непомерное самомнение. Считаешь себя… - она опять сглотнула.
- Не обо мне сейчас. Как ты мне отомстила?
- Когда я увидела, что Стефания встречается с другим мужчиной…
- Ты об Эдике?
- Вовсе нет, - Юля посмотрела на меня с огромным удивлением. - О Вадиме.
- Стоп… Стефания с ним встречается?! И давно?!
- Понятия не имею. Я их раз засекла, два… Не воображай, что все женщины по тебе с ума сходят. Тебе даже жена изменяет.
- Заткнись, - сказал я сквозь зубы.
- Ты же сам велел все рассказывать, - похоже, она оправилась от потрясения. И я качнул пистолетом:
- Говори о том, что для меня сейчас важно. Зачем ты сфотографировала мою жену и Эдика?
- Я же сказала, что это сделала Настя!
- Как ты познакомилась с Муркиным?