Властный стук в дверь возвестил о начале победоносного похода, и его решимость была вознаграждена, когда через несколько секунд послышались шаги и наружу выглянуло худое лицо Моргана.
- Что тебе надо? - спросил он странным, монотонным голосом.
Этот прямой вопрос озадачил Эрнста, и ему потребовалось некоторое время, чтобы мысленно перестроиться.
- Ты должен поехать со мной в участок.
- Зачем? - спросил Морган, и Эрнст почувствовал, как в нем поднимается раздражение. Надо же, какой чудной тип!
- Нам нужно с тобой кое о чем побеседовать.
- Вы увезли мои компьютеры. У меня нет больше компьютеров. Вы их забрали, - забубнил Морган, и Эрнст увидел выход из положения:
- Именно потому. Поэтому ты должен поехать со мной. Для того, чтобы получить назад свои компьютеры. Мы с ними закончили. Ты понимаешь? - Эрнст был страшно доволен своей необыкновенной находчивостью.
- Почему вы не можете сами их привезти? Вы же забрали их.
- Хочешь ты получить назад свои компьютеры или нет? - рявкнул Эрнст, терпение которого было уже на исходе.
Немного поколебавшись и обдумав услышанное, Морган решил согласиться: надежда получить назад свои игрушки перевесила нежелание отправляться в незнакомое место.
- Я поеду с тобой. Чтобы забрать мои компьютеры.
- Молодец! Хороший мальчик! - сказал Эрнст, в душе смеясь над идиотом.
Тот отправился надевать куртку.
Всю дорогу до участка они ехали молча: Морган упорно таращился в окошко на своей стороне, Эрнст тоже не видел особой надобности развлекать его разговорами, сберегая энергию для допроса. Уж там-то он заставит придурка разговориться.
Подъезжая к участку, он понял, что есть маленькая проблемка: как провести задержанного в помещение для допроса, чтобы их никто не заметил? Если его затея будет раскрыта, это нарушит ход столь блистательно придуманного плана, чего нельзя было ни в коем случае допустить. В конце концов ему пришла в голову замечательная идея. Он позвонил по мобильнику на пост дежурного и, изменив голос, сообщил Аннике, что привез пакет, который должен отдать ей с заднего хода. Переждав после этого несколько секунд, он крепко схватил за руку Моргана и, затаив дыхание, пробрался с ним через парадную дверь, надеясь, что Анника ушла в другой конец здания. И все получилось по задуманному - Анники не было на месте. Он быстро провел Моргана мимо стола дежурного и затащил в первый попавшийся пустой кабинет. Закрыв за собой дверь, он запер ее на замок и, прежде чем усадить Моргана на один из стульев, позволил себе победоносно ухмыльнуться. Кто-то оставил в комнате полуоткрытое окно, чтобы впустить свежего воздуха, свободная створка хлопала под порывами ветра, но Эрнст не обратил на это внимания. Он хотел как можно скорее приступить к делу, пока никому не пришло в голову сюда заглянуть.
- Итак, мой друг, вот мы с тобой и сели. - Эрнст демонстративно включил магнитофон.
В глазах Моргана появилось беспокойство: какое-то чувство подсказывало ему, что здесь что-то не так.
- Ты мне не друг, - убежденным тоном констатировал он. - Мы же не знакомы, так разве ты можешь быть моим другом? Друзья всегда бывают знакомы.
Помолчав немного, он продолжил:
- Я приехал за своими компьютерами. Поэтому я сюда приехал. Ты сказал, что можно забрать компьютеры.
- Ну да, ну да! А как же! - ухмыльнулся Эрнст. - Но, понимаешь ли, я солгал. Ты прав в одном: я тебе не друг. Сейчас я твой злейший враг, - несколько театральным тоном заявил он, однако остался страшно доволен своей репликой, которую, кажется, слышал в каком-то фильме.
- Я не хочу больше тут оставаться, - забубнил Морган, начав поглядывать на дверь. - Я хочу получить свои компьютеры и уехать домой.
- Об этом лучше забудь. Свой дом ты теперь увидишь не скоро.
Это же надо, как хорошо у него получается! Впору, черт возьми, писать сценарии для американских фильмов.
- Понимаешь, мы уже знаем, что это ты укокошил девочку, - продолжал Эрнст. - Мы нашли ее куртку в твоем доме, и у нас есть куча других технических улик, которые доказывают, что это ты ее убил.
Последнее утверждение было чистой ложью, но Морган-то этого не знал! Что поделать, тут идет игра без правил.
- Но я не убивал ее. Правда, иногда мне хотелось, - тихо признался Морган.
Эрнст почувствовал, как его распирает от радости. Черт! Да дело пошло даже лучше, чем он рассчитывал.
- И не думай морочить нас этими выкрутасами. У нас есть технические доказательства, у нас есть куртка, а большего и не требуется. Но для тебя, конечно, будет лучше, если ты сознаешься и расскажешь, как все произошло. Тогда, может быть, тебя посадят в тюрьму все-таки не на всю жизнь. А уж в тюрьме ты точно не получишь свои чертовы компьютеры.
И тут на лице идиота впервые отразилось живое чувство. Отлично! Значит, он запаниковал и вот-вот дозреет. Чтобы ускорить процесс, Эрнст решил воспользоваться уловкой, почерпнутой из "Полиции Нью-Йорка" и других американских детективных сериалов, которым он рабски подражал. На время надо оставить идиота одного, пускай попотеет! Когда он немножко поразмыслит над своим положением, то признается быстрее, чем Эрнст успеет произнести "Энди Сиповиц"!
- Я только схожу по нужде, и мы продолжим нашу беседу.
Он повернулся к Моргану спиной и направился к двери.
А тот быстро забормотал умоляющим тоном:
- Я этого не делал. Я не могу сидеть в тюрьме до конца жизни. Я не убивал ее. Я не знаю, как куртка попала ко мне. Она была на ней надета, когда она вернулась домой. Пожалуйста, не оставляй меня тут. Позови маму, я хочу поговорить с мамой. Мама все объяснит. Пожалуйста!
Эрнст быстро захлопнул за собой дверь, чтобы бормотание идиота не было слышно в коридоре. Едва он прошел несколько шагов, как его заметила Анника и бросила на него подозрительный взгляд:
- Что ты там делал?
- Просто искал одну вещь. Мне показалось, я забыл свой бумажник в комнате для допросов.
По ее лицу видно было, что она ему не очень поверила, но не стала приставать с расспросами. Но уже в следующую секунду она высунулась из окошечка и крикнула:
- Это еще что такое?
- А что? - У Эрнста сразу возникло неприятное ощущение в желудке.
- Какой-то мужчина вылез у нас из окна и побежал к дороге!
- Вот черт! - Эрнст зашиб плечо об дверь, забыв впопыхах, что она заперта. - Открой дверь, черт возьми! - заорал он на Аннику, и та испуганно бросилась выполнять приказ.
Распахнув вторую дверь, он кинулся догонять Моргана. У него на глазах чертов идиот оглянулся и прибавил скорости. Эрнст с ужасом увидел приближающийся черный минибус, который явно ехал с превышением скорости.
- Не-е-ет! - закричал он в панике.
Раздался глухой стук, и затем настала тишина.
Мартину было интересно, о чем это Шарлотте и Никласу понадобилось так спешно поговорить с Патриком. Он надеялся, что благодаря этим сведениям можно будет наконец вычеркнуть Никласа из списка подозреваемых: слишком ужасно было думать, что родной отец мог сделать такое с девочкой.
С Никласом никак не удавалось разобраться. Медицинские карточки Альбина сильно увеличивали подозрения против него, и Никлас не убедил его в том, что это не он наносил травмы ребенку. Однако оставались всякие противоречия. Никлас был сложной личностью, если не сказать больше. Лицом к лицу он производил впечатление спокойного и надежного человека, но в частной жизни вел себя совершенно безалаберно. Мартин в холостяцкие времена тоже не был ангелом, но теперь, когда у него появилась постоянная подруга, он просто не понимал, как мог человек так обманывать свою жену. Что он говорил Шарлотте, приходя домой от Жанетты? Как он мог разговаривать непринужденным тоном, как смотрел ей в глаза, только что побывав у любовницы? Этого Мартин не понимал.
К тому же Никлас оказался способен на неожиданные вспышки. Мартин видел сегодня, какие у него были глаза, когда он заявился в дом своего отца, - казалось, он готов убить папеньку, и бог знает, чем бы это кончилось, если бы не явилась полиция.
И все же, несмотря на противоречивый характер Никласа, Мартин не верил, что тот мог умышленно утопить свою дочь. И какой у него был бы мотив для такого преступления?
Его размышления были прерваны шагами в коридоре - мимо торопливо прошли Никлас и Шарлотта. Куда это они так заспешили?
На пороге появился Патрик, и Мартин посмотрел на него, вопросительно подняв брови.
- Травмы Альбину наносила Сара, - заявил Патрик, усаживаясь на стул для посетителей.
Мартин ожидал чего угодно, но только не этого.
- Откуда мы знаем, что все было так, как они говорят? А что, если Никлас пытается таким образом отвести подозрения от себя?
- Конечно, это возможно, - устало согласился Патрик. - Но, честно говоря, я им верю. Мы, разумеется, должны проверить, подтверждается ли это свидетельствами, и я получил телефоны людей, с которыми мы можем связаться. Кроме того, алиби Никласа, вероятно, было настоящим. Он утверждает, что Жанетта солгала, сказав, что он у нее не был. Так она мстила ему за то, что он порвал с ней отношения. И даже в этом я готов поверить ему на слово, хотя, разумеется, надо будет с ней серьезно побеседовать.
- Черт знает что! - воскликнул Мартин.
Пояснять ничего не требовалось - Патрик его понял и кивнул в знак согласия:
- Действительно, человечество предстает в этом деле не с лучшей стороны. И кстати: может быть, сейчас займемся допросом?
Мартин кивнул, взял свой блокнот и поднялся, чтобы последовать за Патриком, который уже выходил в коридор. По пути сказал ему в спину:
- Между прочим: слышно что-нибудь от Педерсена? По поводу золы на курточке малыша?
- Нет, - ответил Патрик, не оборачиваясь. - Но они собирались поднажать и ускоренно провести анализы золы с курточки и комбинезончика Майи, а я готов спорить хоть на деньги, что в результате выяснится - эта зола происходит из одного и того же источника.
- Каким бы он ни был.
- Да, каким бы он ни был.
Они вошли в комнату для допросов и расположились за столом напротив Кая. Никто не начинал говорить, а Патрик спокойно перелистывал бумаги. К своему удовлетворению, он заметил, что подследственный беспокойно ломает пальцы, а над его верхней губой проступили капельки пота. Отлично, он нервничает! Это облегчит допрос. Зная, сколько всего было собрано при обыске в его доме, Патрик не испытывал никакой тревоги. Если бы во всех расследованиях имелось столько доказательств, жизнь полицейских стала бы значительно легче.
Однако бодрое настроение тут же омрачилось, когда он вынул из конверта фотокопию письма, оставленного мальчиком. Это сразу напомнило ему, зачем они тут собрались и что за человек сидит перед ним. Патрик решительно сжал кулаки и поднял взгляд на Кая; у того забегали глаза.
- Разговаривать с вами нам, собственно говоря, не обязательно. У нас достаточно доказательств, собранных во время обыска, чтобы отправить вас за решетку на очень долгий срок. Но мы хотим дать вам шанс высказать свою точку зрения. Так уж у нас положено. Такие вот мы добрые ребята.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - начал Кай дрожащим голосом. - Это беззаконие, вы не имеете права держать меня здесь. Я ни в чем не виновен.
Патрик только кивнул с участливым выражением:
- Знаете, ведь я почти поверил вам. И возможно, поверил бы до конца, если бы не вот это. - Он вынул из толстой папки несколько фотографий и бросил их через стол Каю. И с удовлетворением наблюдал, как тот сперва побледнел, затем покраснел и наконец растерянно посмотрел на Патрика.
- Я ведь, кажется, говорил, что у нас есть талантливые компьютерщики. И разве я не предупреждал, что все уничтоженное нажатием на кнопку "Delete" не исчезает без следа? Вы очень тщательно и регулярно очищали компьютер, но, к сожалению, не слишком умело. Мы нашли все, что вы загружали и чем обменивались со своими приятелями-педиками - фотографии, письма, видеоролики. Все добро, какое там было.
Кай только открывал рот. Казалось, он пытается что-то выговорить, но не может, все слова застряли у него в горле.
- Ну что? Нечего сказать? Между прочим, завтра приедут двое наших коллег из Гётеборга. Они тоже хотят с вами поговорить. Их наши находки тоже очень заинтересовали.
Кай молчал, поэтому Патрик продолжил, твердо решив выбить его из равновесия. Сидевший перед ним человек был ему отвратителен, он ненавидел все, представителем чего тот являлся, и все, что он сделал. Но Патрик не показывал вида. Спокойно и рассудительно он продолжал разговор так, словно речь шла о погоде, а не о посягательстве на детей. Сначала он собирался прямо заговорить о куртке Сары, но потом решил с этим повременить.
- В вашей среде когда-нибудь думают о тех, кто стал вашей жертвой? - Перегнувшись через стол, он заглянул Каю в глаза. - Принимаете ли вы их хоть немного во внимание или вы для этого слишком заняты удовлетворением собственных потребностей?
Он не надеялся получить на это ответ, и ответа не последовало. Глядя в лицо молчащему Каю, он продолжал:
- Вы сами имеете хоть какое-то представление, что происходит в голове молоденького парнишки, когда он сталкивается с такими людьми, как вы? Вы знаете, что в нем ломается, что вы отнимаете у него?
Что-то едва заметно дрогнуло в лице Кая, показав, что он услышал обращенные к нему слова. Не сводя с него взгляда, Патрик взял один из листков, лежавших перед ним на столе, и подвинул к собеседнику. Сначала тот старательно смотрел в сторону, затем медленно перевел взгляд на листок и начал читать. Словно не поверив своим глазам, Кай посмотрел на Патрика, и тот мрачно кивнул.
- Да. Это именно то, что вы подумали. Предсмертная записка. Сегодня утром Себастьян Руден покончил с собой. Отчим нашел его повесившегося в гараже. При мне мальчика вынимали из петли.
- Вы лжете! - Кай взял письмо трясущейся рукой, но Патрик видел: он понял, что это не ложь.
- Гораздо лучше было бы вам не лгать, верно? - мягко произнес Патрик, прибегая к обманчиво сочувственному тону. - Вам, конечно, был небезразличен Себастьян, я в этом уверен. Так хотя бы ради него! Вы же видите, что он пишет. Он хочет, чтобы это кончилось. И это зависит от вас.
Патрик бросил взгляд на Мартина, который держал наготове блокнот и ручку. Разумеется, в комнате тихо, как шмель, жужжал магнитофон, но у Мартина была привычка всегда вести собственные записи.
Кай погладил листок и раскрыл рот, собираясь что-то сказать. Мартин ждал, держа наготове ручку.
И в этот момент Анника распахнула дверь:
- Прямо перед нами на улице случилась беда, бегите скорей!
С этими словами она умчалась по коридору, и после секундной заминки потрясенные Патрик с Мартином выбежали следом за ней.
В последний момент Патрик вспомнил, что надо запереть комнату, где остался подследственный. Продолжать допрос придется позже, начав с того, на чем они сейчас остановились. Оставалось только надеяться, что нужный момент не упущен.
Невозможно было отрицать, что он испытывал некоторую озабоченность. Конечно, прошло всего несколько дней, но у Мельберга не было ощущения, чтобы между ними установился контакт, который должен быть между отцом и сыном. Разумеется, здесь требуется терпение, но все же ему казалось, что он не видит от сына заслуженной благодарности. Сыновнего уважения к отцу, той самой бескорыстной любви, о которой столько толкуют все родители, с примесью благотворного страха. Мальчик казался ему каким-то равнодушным. Он целыми днями валялся на диване, в огромном количестве поедал чипсы и играл в свою электронную игру. Мельберг не мог понять, в кого он такой вялый. Должно быть, это перешло к нему с материнской стороны. Вспоминая собственную молодость, он видел себя сгустком энергии. Спортивных достижений он не мог уже припомнить, да и вообще память не сохранила ничего, связанного со спортом, но он не сомневался, что все это было, лишь позабылось за давностью лет. В собственном представлении он в юные годы был мускулистым и подвижным.
Мельберг посмотрел на часы - до полудня еще довольно далеко. Пальцы нетерпеливо барабанили по письменному столу. Пойти, что ли, домой и с пользой провести время в обществе Симона? Он, наверное, обрадуется. Подумав хорошенько, Мельберг понял, что сын его стесняется, но в душе мечтает о том, чтобы папочка, который так мало бывает дома, пришел и помог ему вылезти из скорлупы. Конечно же, в этом все дело! Мельберг облегченно вздохнул. Хорошо, что он понимает молодежь, а не то уже опустил бы руки, предоставил бы мальчику сидеть на диване и мучиться в одиночестве. Ничего, скоро Симон увидит, как ему повезло с папой!
В самом благостном расположении духа Мельберг надел куртку, соображая, какое бы такое придумать занятие, благотворное для развития отцовско-сыновних отношений. К несчастью, в этом богом забытом захолустье в плане развлечений для двух настоящих мужчин не из чего было особенно выбирать. Вот если бы они находились в Гётеборге, он показал бы сыну стриптиз-клуб или научил бы играть в рулетку. А так не знаешь, что и делать. Ну ничего! Что-нибудь да придумается!
Проходя мимо кабинета Хедстрёма, Мельберг подумал: как скверно то, что случилось с его маленькой дочкой. Вот вам и еще одно доказательство - никогда не знаешь, что может случиться, а стало быть, пока не поздно, надо радоваться, что у тебя есть дети, и наслаждаться общением с ними. А потому никто не вправе упрекнуть его за то, что он сегодня решил уйти пораньше.
Насвистывая, Мельберг приблизился к столу дежурного, но тут же застыл, заметив, как вдруг захлопали двери и его подчиненные наперегонки понеслись к выходу. Что-то случилось, и, как всегда, его забыли проинформировать.
- Что тут происходит? - крикнул он Йосте, который бежал не слишком резво и потому оказался в хвосте.
- На улице кого-то машина задавила.
- Вот черт! - воскликнул Мельберг и тоже помчался так быстро, как только несли ноги.
Выскочив из дверей, он сразу остановился. Посреди дороги стоял черный семейный автомобиль, и какой-то человек - по-видимому, водитель - ходил вокруг, держась за голову. На водительском месте сработали подушки безопасности, и он, судя по всему, остался невредим, но сейчас был не в себе. Перед радиатором машины на дороге лежал какой-то мешок. Над ним склонялись стоявшие на коленях Патрик и Анника, в то время как Мартин пытался успокоить водителя. Эрнст стоял немного в стороне, беспомощно свесив руки, весь белый, как бумага. К нему подошел Йоста, и Мельберг увидел, как они тихо переговариваются. Озабоченное лицо Йосты вызвало у Мельберга глубокое беспокойство, и даже в желудке появилось неприятное ощущение.
- Кто-нибудь вызвал "скорую"? - спросил он, и Анника ответила, что да. Расстроенный и растерянный, не зная, что ему делать, он подошел к Эрнсту и Йосте.
- Что тут случилось? Кто-нибудь из вас знает?
Не предвещавшее ничего хорошего молчание обоих подсказало, что ответ вряд ли его обрадует. Заметив, что Эрнст тревожно заморгал, он устремил на подчиненного пристальный взгляд:
- Ну, будет кто-нибудь отвечать или из вас щипцами надо вытягивать каждое слово?
- Это был несчастный случай, - сказал Эрнст плаксивым голосом.