Я держал паузу, давая как следует рассмотреть себя, и в свою очередь беззастенчиво разглядывал ее. Вблизи она оказалась не так хороша: лицо плоское, глаза, как у кореянки, миндалевидные и косо посаженные, скулы широкие. Зато фигурка точеная. Запястья ее рук - на удивление тонкие, пальчики длинные, ногти острые. Лак на ногтях алого цвета. Я готов был поспорить, что белье на ней тоже алое: крохотные стринги и бюстгальтер на косточках. Грудь была мала, плечи узкие, не развитые.
Пауза затягивалась.
- Что будем пить? - спросил я и потянулся к карте вин.
- На твой вкус. Я знаю, что он безупречен.
Безупречный вкус у моей мамы, но, видимо, они думают, что это передается по наследству.
- А что будем есть? - поинтересовался я, выбрав вино. Все ж таки я кое-чему научился у своих родителей.
- Я на диете.
- Значит, только пить.
- И салатик.
- И салатик. Будьте так любезны, два салатика от шеф-повара и бутылочку вина, вот здесь у вас так красиво написано, - я указал в меню. - И хорошо прожаренный бифштекс с картофелем-фри.
- Ты не любишь экзотику? - спросила она, когда официант ушел.
- Я экзотику обожаю, - сказал я с намеком на ее косо посаженные глаза. - Но временно решил от нее отдохнуть.
- Отдыхать надо на море, - намекнула Лена.
- Не сезон, - отговорился я.
- Как это не сезон? Лето!
Для нее лето, а на дне моей души шуршала опавшая листва. Нужен был пожар, чтобы спалить ее дотла и освободить место для зеленых побегов. В миндалевидных глазах Лены я не нашел ни единой искорки и почувствовал холодок, словно дворник взмахнул метлой, и сухие листья поднялись в воздух.
- Как здоровье мамы? - спросила она, взяв тон светской беседы.
- Спасибо, хорошо.
Я сказал длинную фразу по-французски, она сделала вид, что поняла. Потом замялась:
- Мы мало знакомы…
- С мамой?
- О! Она - мой идеал! Каждый раз я рассматриваю ее наряды, пытаясь запомнить детали!
Если это и была лесть, то в тему. Моя мать и в самом деле верх совершенства.
- Мечтаю о более близком знакомстве, - намекнула Лена, видимо, ожидая приглашения, погостить на нашей вилле на Лазурном берегу, но я сделал вид, что намека не понял.
Она тут же упомянула о светских раутах, где видела мою мать, дав понять, что вращается в высшем обществе. И вновь комплименты моей знаменитой семье.
- Должно быть, хорошо иметь таких родителей? - вот такой фразой закончила Лена хвалебную речь.
- Я их не выбирал. А где твои родители? Кто они?
- О! Мои родители…
Я сразу понял, что она врет, но из вежливости слушал. Она была коренной москвичкой, благородных кровей, обеспеченная всем, чем только возможно. Папа - академик, мама - доктор каких-то там наук, предки - столбовые дворяне. Я слушал, косясь на ее широкие скулы, и невольно улыбался. Если в ее жилах и текла благородная кровь, то, скорее, желтого, а не голубого цвета. Я все раздумывал, как бы вклиниться в разговор с наводящим вопросом? Меня не интересовала ее родословная, меня интересовал ее покойный супруг.
- Почему же ты вышла замуж за человека, старше тебя в три раза, если у тебя был такой огромный выбор?
Она растерялась. Я как-то не вовремя ее перебил.
- Ну, так получилось.
Она начала жеманничать, кокетничать и сразу утратила весь свой внешний лоск. Превратилась в то, чем она и была на самом деле: в дешевку. Хотя она дорого себя продала. Покойный Сидор Михайлович занимал видную должность.
- Но теперь ты свободна и богата, - намекнул я.
- О! - только и смогла сказать Лена. - Все так думают! А на самом деле…
- А на самом деле?
Она захлебнулась возмущением:
- Он оказался скупердяем! Жадина! - сказала Лена совсем по-детски и надула губки. - Я была за ним замужем меньше года и… И ничего не успела! Мне же не досталось ничего! Так, мелочевка!
- Мелочевка?
- Серьги, кольца, броши.
- Но с бриллиантами?
- Да так. Ничего стоящего.
- А машина?
- Что машина? Железка! Жить-то на что? И где?
- Да не может быть!
Я понял, что наступил на больную мозоль, и крепко на ней обосновался. Обеими ногами. Лена оказалась хорошенькой, но глупой. Сразу же сказала, что ей не на что жить и негде. Мужчины не выносят, когда во время первого же свидания их начинают грузить. Чтобы надеть хомут на породистого скакуна, надо знать подходы. Лена же все никак не могла остановиться, поток жалоб лился на меня безостановочно:
- Оказалось, загородный дом Сидор переписал на бывшую жену! Квартира, в которой мы жили, ему тоже не принадлежит! Он оформил дарственную на сына! Если бы я это знала…
- А деньги?
- О! - только и сказала Лена. - Я знаю, что есть какие-то деньги. Что он брал взятки…
Она осеклась.
- А кто их не берет? - утешил ее я. - Если уж борьба с коррупцией приобрела такие масштабы, насчет размера взяток можно делать самые смелые предположения.
- Но на его банковском счету почти ничего нет! Куда он дел деньги?
- Перевел на счет сына? - предположил я.
- Но разве его законная вдова, то есть я, ни на что не имеет права?
- Безусловно, имеет.
- Взять хотя бы этот злосчастный дом на Рублевке. Где все и случилось.
Вот оно! Должно быть, она говорит о том доме, где нашли труп ее мужа! Лео, бери след!
- Я читал об этом в газетах, - небрежно сказал я.
- О! - всплеснул руками Лена. - Какую свинью мне подложили! Ты подумай! Он посмел умереть накануне своего юбилея! Когда ужин в ресторане был оплачен, а список приглашенных составлен! Я понесла такие убытки! Ко всему прочему меня опозорили!
- Да, я помню: его нашли голым в бассейне у любовницы. Но разве это позор? Достойная смерть накануне семидесятилетнего юбилея.
- Ты еще можешь шутить!
- Посмотри на это с юмором.
- Знаешь, мне не до шуток, - зло сказала Лена. - Представляешь картину? Я лежу в постели, в питательной маске, чтобы завтра быть ослепительной, отдыхаю, и вдруг - звонок! Гляжу на часы - за полночь! А мужа еще нет! Ведь он мне сказал: деловая встреча! Теперь я понимаю, что это были за встречи! Дважды в неделю! Как же! Деловые! Он ездил к моей же подруге!
Об этом я был прекрасно осведомлен. Я сам видел машину Сидора Михайловича, въезжающую в ворота особняка, принадлежащего холеной блондинке.
- Но разве ты не догадывалась, что они любовники? Когда подруга знакомила тебя с состоятельным ухажером?
Она даже не заметила, что я проговорился: об этом не писали в газетах. Но Лена была так возмущена коварством самых близких ей людей, что продолжала жаловаться:
- Он предпочел меня ей, когда сделал предложение. Остальное - ее проблемы. Но где, спрашивается, справедливость? Она была всего лишь любовницей, в то время как я стала законной женой! Уметь надо! Но оказалось, что она-то не прогадала! В отличие от меня! На нее он оформил дом на Рублевке, машину, банковский счет. А что досталось мне? Какие-то цацки? Но я отомщена: они оба плохо кончили. Ха-ха! Подумать только! Любовница заколола его шампуром и скинула в бассейн!
Я напряг память и воображение. Бассейн помню, сервировочный столик, шезлонги, бокал с остатками коктейля. Мангала не помню. Должно быть, с шашлыком они покончили гораздо раньше, чем приехал я. Блондинка была так голодна, что нанизала на шампур Сидора Михайловича, намереваясь изжарить и его. Но помешал незваный гость, и она решила сохранить убоину в бассейне с холодной водой. Ну и стерва! Я сразу понял, что она - стерва! Как она поступила с шаржем, а?
- Ее задержали по обвинению в убийстве? - предположил я.
- Ага! Сейчас! Хотя улик у них было предостаточно! Они нашли шампур в клумбе! Она воткнула орудие убийство, ха-ха… В розовый куст!
Как это по-женски! Розовые кусты я помнил прекрасно: на участке их в изобилии. Сейчас они уже обильно зацвели, значит, вполне годились для того, чтобы прятать в них орудия убийства. Интересно, хорошо они там пошарили, милиция? Нет ли там еще чего-нибудь? Пистолета, парочки гранат?
Вот чем объясняется нервозность хозяйки! Я ей помешал. Приехал с фотоальбомом, который ей оказался уже не нужен, ведь юбиляр плавал в бассейне и больше не годился в качестве главного украшения стола. Он уже был мертв. Ай да Леля!
- Значит, они нашли орудие убийства, - задумчиво сказал я.
- Да. На нем была кровь. Его кровь. Одежда Сидора лежала на веранде. Костюм, в котором он уехал из дома якобы на деловую встречу. Они пришли ко мне и стали меня пытать, - в ужасе сказала Лена.
- То есть… Как пытать? Кто они? - Я живо представил себе сцену пытки хорошенькой Лены. Мне стало так сладко. Об этом хорошо бы снять фильм. Особого содержания. Но Лена меня разочаровала, потому что ответила:
- Как - кто? Милиция! Знала ли я о любовнице? Знала ли, куда он поехал? Как будто мне есть до этого дело! Следить за ним! Ничего я не знала! Не хотела знать! Он сказал: деловая встреча! Подумать только! У него была любовница, которая его и убила! Накануне юбилея! Ну и свинью мне подложила подруга!
- Почему же она его убила?
- Как это - почему? Сидор же хотел ее бросить! Ведь у него была я! К тому же, ха-ха… У нее был любовник!
- Любовник?
Это становилось все интереснее. Любовник! У любовницы! Тут можно запутаться. Я попытался разобраться. Холеная блондинка была любовницей директора комбината, но искала утешения на стороне.
- Он спрятался в ее спальне, когда приехал Сидор, - презрительно сказала Лена.
А я-то думал, что там тявкает существо с ослиными ушами, покрытыми белой шерстью! Оказалось - любовник! Вот почему меня не пустили в спальню! Место было занято! "Спокойно-спокойно-спокойно… Лео, твоя репутация не пострадала. Ты по-прежнему вне конкуренции, просто место было занято".
- Видимо, он что-то заподозрил, - таинственно сказала Лена. - Сидор. Вспыхнула ссора, и она его убила. Заколола шампуром. А потом спихнула в бассейн.
- А любовник?
- Господи, уехал! Его видели соседи, когда он выходил из дома!
- И как он выглядел? - с интересом спросил я. А вдруг они видели Павла Сгорбыша? Скорее всего, что Сгорбыша. Подумали: еще один влиятельный и состоятельный, но старый.
- А почему тебя это так интересует? - подозрительно спросила Лена.
- Захватывающая история. Настоящий боевик. Директор комбината найден голым в загородном доме на Рублевке, в бассейне у любовницы. А тут еще оказалось, что его закололи шампуром! Триллер! Я хотел бы знать, как выглядит человек, ради которого женщина на это способна.
- О! Ну, примерно, как ты, - с чувством сказала Лена и посмотрела на мои волосы. Я машинально их пригладил. А что? Хороши! - Блондин, высокого роста, красивый. Но в дешевом костюме. И на дешевой машине.
- Что ты понимаешь под словами "дешевая машина"? - осторожно спросил я.
Она назвала марку машины, на которой я теперь ездил. И тут до меня наконец дошло! Они же видели меня! Соседи! Значит, меня записали любовником холеной блондинки! И что мне теперь прикажете делать? В милицию дорога заказана. Как это будет выглядеть? "Здравствуйте! Я тот человек, которого видели в день убийства на месте преступления!" Далее на меня надевают наручники, я требую один звонок, приезжает адвокат моего отца, и в знак благодарности Леонид Петровский прямо из тюрьмы идет в совет директоров. В костюме и при галстуке. Такой вариант меня не устраивал.
- Что с тобой? - спросила Лена.
- Ничего. Выпьем?
- Да с удовольствием! - Она подняла наполненный официантом бокал.
- Надо помянуть.
- Да. Надо их помянуть. Сволочи! - с чувством сказала Лена.
- Почему это - их?-удивился я.
- Как? Разве ты не знаешь? Дело-то закрыто! За смертью подозреваемого в убийстве! То есть подозреваемой.
- Ты хочешь сказать…
- Нервы сдали. Она покончила с собой. Так ей и надо!
- Она оставила записку? Признание в убийстве?
- И без записки все понятно. У следствия не возникло вопросов.
- Почему же тогда ее сразу не задержали?
- Не знаю. Меня вызвали к следователю, но я, естественно, не пошла. А через два дня она повесилась в беседке, в двух шагах от своего шикарного дома. И дело было закрыто. Но остался вопрос о наследстве. Кому все это теперь достанется? Ее дом, машина, ее деньги, наконец?
- Как это - кому? Родственникам.
- Но разве это справедливо? Ведь я - законная вдова! Но мне не досталось ничего! А ее родственникам - дом! Деньги! Они-то здесь при чем? Разве они с ним жили? Он же был старым маразматиком! Капризничал, как ребенок! Я все это терпела! Я! - все больше распалялась Лена. - А достанется все родственникам его любовницы! Где справедливость?!
- Ты собираешься судиться? - с интересом спросил я.
- Да! Послушай… - Она заглянула мне в глаза. - Ты не мог бы мне помочь?
- Чем?
- Твои родители - влиятельные люди. У твоего отца наверняка есть адвокат.
- И это лучший адвокат, - заверил ее я. - В строительном бизнесе иначе нельзя.
- Не мог бы ты… словом… помочь… мне…
- Но это твои проблемы.
- Они могли бы стать и твоими.
- Ну уж нет! - рассмеялся я. - Чего мне точно не надо, так это чужих проблем!
- Зачем же ты назначил мне свидание?
Я не мог сказать ей правду. Пришлось выкручиваться.
- Я много о тебе слышал. От наших общих знакомых.
- Например?
И я назвал имя. Я назвал его случайно. Сработала интуиция. Я не был знаком с этой женщиной, но однажды подошел к ней достаточно близко. На расстояние качественного снимка. Точнее, не я, а Павел Сгорбыш. Это была несостоявшаяся жена бизнесмена. Которая получила в подарок на день рождения фотоальбом о своих похождениях, но не получила обручального кольца.
- Почему расстроилась ее помолвка? - в упор спросил я.
Вы бы видели, что стало с Леной! Она побледнела и отшатнулась. Потом замахала на меня руками:
- Нет, нет, нет! Я этим больше не занимаюсь! Я расплатилась с этими людьми! Я ничего им больше не должна!
- С какими людьми? - подался вперед я.
- Ах, ты ничего не знаешь! Ты притащил меня сюда, чтобы навести справки! Информацию собираешь! Решил жениться и проверяешь невесту!
Она вскочила.
- Все мужики - сволочи! Ты - первый!
Лена швырнула на стол скомканную салфетку и кинулась к выходу. Я подумал: "Как кстати. Она не увидит мою машину". Потом подозвал официанта и попросил счет. Чаевые были щедрые.
Когда я вышел на улицу, Лены уже и след простыл. "Как это кстати", - вновь подумал я. Знакомство продолжать не хотелось. Я и так получил от нее все, что хотел. У меня на подозрении было три эпизода. По третьему - три фотоальбома. Надо срочно заняться склейкой. Состыковать их так, чтобы получилась цельная картинка. Я думал, что Сгорбыш что-то наснимал на территории комбината, директором которого был Сидор Михайлович. Но ведь дело могло касаться и его жены, Лены.
Она сказала: "Я этим больше не занимаюсь. Я с ними расплатилась". Не занимаюсь чем? И с кем расплатилась? Что это за люди? Преступная группировка? Мафия? Чем они занимаются? Вдруг Павел Сгорбыш это узнал? И со снимками поехал к Сидору Михайловичу? Это вполне могло касаться его жены.
Кстати, где эти снимки? Часть получил бизнесмен-заказчик в виде фотоальбома. Остальные исчезли. Они могут находиться на квартире у Павла Сгорбыша. Хотя я уверен: там все обшарили. В общем, надо поехать на бывшую работу, в редакцию, потом на квартиру к фотографу и собрать весь материал. Все снимки, сделанные нами за последние три месяца. Собрать их все в одном месте и заняться склейкой. Два кадра уже состыковались: Лена и та, вторая. Условно я назвал ее "женщина, так и не получившая обручального кольца". К ним легко привязывался и третий кадр: труп в бассейне.
Съемка: движущийся объект
Так я рассуждал по дороге к дому. Эти мысли отвлекли меня от главного. Лишь через двадцать минут я с удивлением обнаружил, что за мной "хвост". Да-да! Самый настоящий "хвост"! За моим автомобилем на деликатном расстоянии следовала машина. Все по правилам триллера: номер заляпан грязью, стекла тонированные. Я ведь так мечтал стать героем боевика, и вот свершилось! Почему же мне не радостно? Потому что нет ничего приятного в том, когда за тобой следят. Я дернулся, они тоже увеличили скорость, я сбавил газ, и они приотстали. Невольно я занервничал. Вспомнил отчего-то Джеймса Бонда, потом фильм "Семнадцать мгновений весны" и тут же пару глупых анекдотов. Типа "лыжники, догадался Штирлиц". "За мной следят", - догадался Леонид Петровский. Мои мысли скакали галопом, я все никак не мог их остановить. "Спокойно-спокойно-спокойно…" По команде "стоп" последним оказалось слово "лыжники". Я сообразил, что это от страха. "Спокойно-спокойно-спокойно…"
Машинально я положил руку на грудь, туда, где во внутреннем кармане пиджака лежал заветный конверт. Ты думал, Лео, там мусор. А там бомба! Вот она и рванула! Что же теперь делать? Как водится, я начал с глупостей. Попытался от них оторваться, поехал проходными дворами. В результате нарвался на пару грубых окриков и удар кулаком в левую дверцу, после чего меня обозвали "буржуем недобитым" и "сволочью". Люди не любят, когда в их уютных двориках кто-то пытается уйти от погони, тормозит у кустиков, где дети играют в прятки, и передними колесами заезжает в песочницу. Мои проблемы никого не волновали. Это за мной следили, а все остальные жили без оглядки. Они просто жили, а я пытался скрыться. В общем, я выехал на проспект. В условиях московских пробок и преследование, и уход от него одинаково затруднены. Если бы мы были за городом, а я управлял более скоростной машиной, вялое преследование превратилось бы в захватывающую погоню. А так мы стояли в одной пробке, в двух метрах друг от друга, они меня видели, а я их нет.
Я подумал: а не остановиться ли у поста ГАИ. Подойти и сказать:
- Почему у вас по городу ездит грязная машина с заляпанными номерами?
Потом мелькнула трусливая мысль: а не позвонить ли папе? Я тут же представил Джеймса Бонда, у которого допытывают секретный шифр. Он же, исхитрившись, набирает заветный номер и слышит в трубке жизнерадостный голос отца: "Сынок, я сейчас пришлю своих людей! И позвоню президенту!"
Затем мелькнула безумная мысль: остановить машину, выйти и показать им всем, кто я такой. Леонид Петровский в роли супермена. Мне вдруг захотелось пожить еще немного. До слез, которые выступили на моих прекрасных голубых глазах. Как водится в таких случаях, я представил свои похороны. Вереницу красивых женщин, идущих за фобом, во главе которой моя неземная мама, промакивает белым платочком фиалковые глаза. Мне стало себя очень жалко! Такой молодой и красивый! Кто знает, сколько их за тонированными стеклами? И какие они? Плевать им, что я наследник строительной Империи. Тиранов убивали. Наполеона заточили на Острове Святой Елены. Людовика Шестнаддатого казнили, а последнего русского царя расстреляли. А кто такой Леонид Петровский? Его четвертуют, не иначе. Империи достанутся лишь мелкие его кусочки, а кресло в совете директором так и останется пустым. Как же все это печально, черт меня возьми!