Я подошел, он расстегнул мешок. Я смотрел и не чувствовал ничего. Передо мной лежала пустая оболочка. Это уже не человек. И не Сгорбыш. Мне показалось, что он вытянулся и еще больше похудел. Такое чувство, что из него вынули добрую половину органов и даже с десяток костей. Тело Сгорбыша было вспорото, от живота до подбородка и грубо, огромными стежками потом зашито. На руке висела бирка с номером - кусок клеенки, в нем дырка, в дырку продета веревочка. У меня похожая хранилась в спальне, среди личных вещей, особенно дорогих моему сердцу. Мама сказала, что мне ее надели на руку в роддоме. С бирками приходим, с ними же и уходим. Вот так и проходит наша жизнь: от номера до номера.
Как ни странно, я почувствовал облегчение. В душе была пустота, лишь сухие листья тихонько шуршали. Осень. Но все же он умер, а я живу. Жизнь к жизни, смерть к смерти. Нить его жизни оборвалась там, где ей и было положено. Мои подозрения не оправдались. Если его и били, то аккуратно, если и лишили жизни, то профессионально. Следов пыток я не увидел, разве что синяки и ссадины. Небольшие. Жилистую шею пересекала широкая неровная борозда.
- Повесился, - пояснил "мясник". - Вышел прогуляться в парк, нашел подходящий сук, накинул на него веревку, и - Господи, прими в свои объятья! Хотя, сомневаюсь, что он, грешник, попал в рай. Судя по печени, пил, как сапожник.
- Как фотограф, - машинально поправил я. Потом сообразил: он проговорился! Откуда "мяснику" знать подробности? Вон у него какое хозяйство! Это значит только одно: Сгорбышем занимаются персонально. Ты опять опоздал, Петровский.
Я достал из кармана деньги и на этот раз отсчитал тысячу. Протянул ему со словами:
- У меня сейчас нет времени им заниматься, но есть разговор.
- Здесь все посмотрел? - деловито спросил он.
- Да. Я хочу, чтобы ты сохранил его в целости и сохранности до моего прихода.
- Сколько?
- Думаю, что до конца месяца управлюсь. - Я вспомнил проездной. Это подсказка.
- Что ж, - он усмехнулся. - За тысячу баксов я буду держать его здесь до конца года.
- Это еще не все. Поговорим в кабинете?
- Я вижу, ты человек деловой.
- Ты тоже не промах.
- Это мой бизнес.
Вот о бизнесе я и собирался с ним побеседовать. Вновь идя вслед за "мясником" по коридору, машинально сжал и разжал кулаки. "Спокойно-спокойно-спокойно…" Нет, бить его не стоит. Да ты и не умеешь. Мы вошли в кабинет, я закрыл дверь и спросил:
- Где он, по-твоему, взял веревку? У санитаров?
- Об этом поинтересуйся в следственной части, - спокойно ответил "мясник".
Вот у кого нервы, как стальные канаты! Впрочем, в таком месте слабонервный и не выживет.
- Ты прекрасно знаешь, что дело закрыто.
Он развел руками:
- А что ты хочешь?
- Заключение о том, что смерть была насильственной.
Он расхохотался:
- Да что ты говоришь! А вот я этого не заметил, когда делал вскрытие! Потому что…
Он начал сыпать терминами. Разумеется, я в них ни черта не понимал. Положение тела, какая-то там борозда на шее, состояние внутренних органов… Чем больше было терминов, тем явственнее я осознавал: смерть Павла Сгорбыша - насильственная. "Мясник" врет. Поток его красноречия я прервал, положив на стол оставшиеся в конверте деньги. Он сосчитал их взглядом, даже не взяв в руки. И покачал головой:
- Жизнь дороже.
Он сказал это в месте, где царила смерть. Невольно я усмехнулся. Здесь, как нигде, знали цену жизни.
- Это признание, ведь так? - произнес я. - Тебе заплатили.
- Я просто сделал свою работу.
- Миллион долларов. - Я смотрел на него в упор.
- Не смешно, - покачал головой "мясник".
- А ты напряги воображение.
Он наморщил лоб и повторил:
- Не смешно. Блефуешь.
Это тоже наследственное. Бизнесмен должен уметь блефовать, и делать это красиво. На девяносто девять процентов тебе не поверят, но порою все решает оставшийся один. Фортуна любит авантюристов, людей рисковых. Впрочем, ее любовь проходит мгновенно: если она отбирает, то все. И сразу.
Таких денег у меня и в самом деле не было. Они были у моего папы. Но что ему какой-то там фотограф? Невыгодная сделка. Даже я это понимал. Необходимо составить бизнес-план, чтобы доказать выгодность капиталовложений. Я же не сумасшедший. Мне нужно время. Поэтому я сказал:
- Я ухожу, а ты подумай. Когда вернусь, мы снова поговорим на интересующую нас тему.
- Поздно, - одними губами сказал он. - Дело сделано.
- Деньги могут все, - возразил я. - Открыть двери и закрыть их. За деньги можно купить ум, честь и совесть. Свободу, равенство, братство. Любовь. И тебя можно купить.
- А тебя? - усмехнулся "мясник".
- Меня нет. Потому что это я за все плачу.
После этих слов я сгреб со стола деньги, небрежно сунул их в карман, развернулся и ушел. Теперь я был уверен, что с Павлом Сгорбышем ничего больше не случится. Если надо, мясник перепрячет тело, но вернет мне его в целости и сохранности. С теми бумагами, которые я захочу. Я его сломал. Это никак пока не проявилось, но я это почувствовал. Во мне появилась сила. И пускать в ход кулаки теперь не обязательно. Что со мной случилось? Виноваты автоматные очереди, которые взбили пыль в метре от меня. Виновата война.
Я закрыл глаза и посидел так с минуту. Это была минута молчания. Я прощался со Сгорбышем. Теперь я точно знал: его больше нет.
Что ж, поеду домой. Мне нужна передышка…
Кадр второй
Мама удивилась моему столь раннему возвращению, ведь я обещал, что буду только к ужину.
- Что случилось, Леня? - с тревогой спросила она.
- Спать очень хочется.
- Спать?
- Да. Я отдохну в своей комнате часика два-три. Не возражаешь?
Я собирался проспать, по меньшей мере, пять, но не стоит ее так пугать.
- Папа звонил. Сказал, что приедет к восьми.
- Я спущусь к ужину.
Моей щеки коснулась прохладная рука мамы. Я взял ее в свои ладони и поцеловал. Мама улыбнулась такой знакомой мне улыбкой:
- Иди, отдыхай.
После этих слов я поднялся в свою комнату и завалился в постель. Но, как ни старался, уснуть не мог. Слишком велико было напряжение последних часов. Драма на Рижском шоссе, захватывающая погоня, визит в морг. Только друг Боб меня развлек.
Я взял пульт от телевизора. Люблю засыпать под развлекательный канал. Вижу на экране знакомые лица и успокаиваюсь. Все живы-здоровы. Тусуются, снимают новые видеоклипы. И я в теме. При встрече смогу поддержать разговор.
Я включил развлекательный канал. Речь шла о кино, а точнее, о съемках очередного сериала, запуск которого планировался осенью. Режиссер взахлеб рассказывал содержание, актеры ему помогали. Мода, что ли, такая: сначала показывать кино о том, как снималось кино, а уж потом и сам фильм? Я хотел было выключить телевизор, но вдруг увидел знакомое лицо. В принципе они все мне знакомы. Но это лицо особое. Это лицо моего фиаско. Это лицо стоило мне нескольких седых волос и одного разбитого сердца.
Я увидел Олесю. Мужик в джинсах и растянутой майке что-то ей объяснял, выразительно жестикулируя, она с готовностью кивала. Я прибавил звук. Через десять минут я уже знал, что снимается и где. Малобюджетный сериал, съемки которого проходят прямо на улицах Москвы. К примеру, завтра съемочная группа выезжает в Сокольники. Я зевнул и выключил телевизор. Теперь я могу спокойно уснуть. Я узнал все, что мне нужно. Ах, этот Петровский, баловень судьбы! Удача сама идет к нему в руки! Похоже, парень, завтра ты возьмешь реванш. За разбитое сердце. Черт с ними, с седыми волосами! Я счастливо улыбнулся и уснул как младенец…
Проснувшись, машинально потянулся к пульту. Шли "Новости". Как назло, криминальные. Этого добра в моей жизни теперь хватало, и я решил переключиться на другой канал, но тут увидел свою машину. Она горела. Это были кадры вчерашней давности. Первая сгоревшая машина в моей жизни. Как же все это теперь далеко! Вчера на моих глазах поджигали, сегодня убивают. Что ни день, жить все страшнее.
Парнишка, снимавший трагедию на мобильный телефон, оказался не промах. Наверняка на этом заработал. Даже мое сгоревшее имущество приносило людям деньги. Ну что ты за человек, Петровский? Я с интересом наблюдал, как горит моя машина, пока не сообразил: скоро восемь! Я же обещал спуститься к ужину! Я вскочил и кинулся в ванную комнату, принимать душ.
Через десять минут я спускался в гостиную, одетый, как подобает, но волосы мои были влажны. Я забыл о том, что есть такая штука, как фен. Вообще, со мной в последнее время происходит что-то странное: я открыл для себя много нового, но многое вдруг стал забывать. Элементарные вещи, которые раньше составляли смысл моей жизни. Впрочем, прическу, не соответствующую событию, мне простили. Как только я спустился, в дверях появился отец. Мама улыбнулась и кивнула:
- Прошу к столу.
Мы чинно уселись, лакей подошел с бутылкой, старое мутное тело которой было обернуто белоснежной салфеткой, и налил нам вина. Кадры из светской хроники. Еще утром я ползал в пыли, и у моих ног ложились пули. Теперь я делал вид, что вино великолепно, мясо прожарено, а жизнь прекрасна. Похоже, мы все делали вид. Потому что глаза у матери были грустные, отец же напряженно о чем-то раздумывал.
- Мама, как прошел день? - нарушил я молчание.
- Была в клинике, где лежат дети, больные лейкемией. Надо организовать сбор средств в их пользу. Думаю, кого бы привлечь? Нужны звезды.
- Хочешь, помогу? - великодушно предложил я, планируя взять на себя как раз звезд. Уж я-то сумею их уговорить!
- А как же твоя работа?
- Я уволился.
- Что-то случилось? - с тревогой спросила мама.
- Представляешь, Сгорбыш… Я тебе о нем рассказывал, помнишь? Так вот: он умер.
Она вздрогнула:
- Как-как?
Отец сурово сказал:
- Леонид, тебе не кажется, что это неподходящая тема для беседы за столом? И при даме. Если ты хочешь поговорить о смерти, это мужской разговор. После ужина мы поднимемся в мой кабинет и все обсудим.
- Хорошо, - весело сказал я. - Поговорим о чем-нибудь приятном. Мама, каковы последние светские сплетни?
- Откуда мне знать? Я была в больнице.
- Сегодня неудачный день, - притворно вздохнул я. - О чем бы мы ни заговорили, все время возвращаемся к теме смерти.
- Скажи лучше, когда ты женишься? - улыбнулся вдруг отец.
- О! Это интересно нам всем! Ответ неизменен: как только найду подходящую девушку.
- Я слышу это уже десять лет.
- Но разве не ты запретил мне жениться в девятнадцать лет?
- Это была плохая девушка, она хотела тебя обмануть.
- Если бы ты знал, скольких девушек обманул я…
- Леонид, - мама покачала головой. - Я не понимаю, в кого ты такой?
- Разве среди моих предков все были такие уж благопристойные? И зануды.
- Ну, хватит, - резко сказал отец. - Я вижу, разговор не клеится. Леонид, у меня к тебе пара вопросов.
- Ах, вот в чем дело! - догадался я. - Вот почему вы оба такие напряженные! У меня тоже нет аппетита. Предлагаю вариант: сначала мы решаем вопросы, а потом пьем кофе. Я не хочу ужинать, но от десерта не откажусь. Хочется сладкого.
- На десерт местная клубника, - сказал мама. - Она сейчас самая сладкая.
- Тем более! Я обожаю клубничку в это время года!
Я скомкал салфетку и поднялся, отец тоже встал. Поднялась было и мать, но отец ее остановил:
- Эва, сиди. Мы сами разберемся.
Мама опустилась на стул, лицо у нее казалось измученным. Отец направился к дверям, я следом. К моему удивлению, мы не поднялись наверх, а вышли на крыльцо. Отец широкими шагами направился в гараж. Ах, вот в чем дело!
- Объясни мне, - отец указал на заплатку, - что это?
- Малость поцарапал, - сказал я с видом простачка.
- Леонид, не паясничай! Ты прекрасно владеешь русским языком, равно как и английским с французским. Я сам нанимал для тебя лучших преподавателей. Изволь говорить правильно и по существу.
- Что ты со мной, как с ребенком? - разозлился я.
- А кто ты? Мужчина? Тогда что это? - он вновь указал на кляксу.
- Дырка от пули, - отчеканил я.
Он посерел:
- Ты с ума сошел!
- Я уходил от погони, они стреляли в меня из автоматов.
Отец прислонился к капоту машины. Пепельными губами еле выговорил:
- Если с тобой что-то случится… Я же их живьем закопаю!
Я и не думал, что он так сильно меня любит. Мне стало не по себе.
- Папа, успокойся. Ситуация под контролем.
- Кто они?
- Не знаю. Какая-то мафия.
- Чем занимаются?
- Понятия не имею! Клянусь!
- И что ты натворил?
- Не я. Сгорбыш. Сделал какие-то снимки. За ними и охотятся.
- Опять этот Сгорбыш! - раздраженно сказал он. - Вечно этот Сгорбыш!
- Но…
- Не смей меня перебивать! Отныне сиди дома! Я сам с этим разберусь!
- Ты забыл, что я уже совершеннолетний. Мне не нужна твоя армия. Мне нужна твоя помощь.
- Какая именно?
- Во-первых, оружие.
- Ты умеешь с ним обращаться?
- Нет, но я научусь.
- Я не понимаю, Леня, что с тобой случилось? - мягко сказал он. - Какой-то фотограф…
- Когда я за границей обходил шаг за шагом бордели и покуривал травку, тебя это не так волновало.
- Потому что я знал: это возрастное, пройдет. Ты вырастешь и поумнеешь. Ты вырос, оставил подростковые забавы, теперь у тебя мужские игры, но ты переоцениваешь свои силы. Мы с мамой тебя избаловали. Ты здесь не самый крутой, сынок. Так что сиди дома.
- Нет. Я должен разгадать загадку Сгорбыша.
- Какую еще загадку? - подозрительно спросил отец.
Я перечислил содержимое конверта.
- Ну и что? - спросил отец. - Выбросить этот мусор - и дело с концом.
- Это шифр.
- Леня, не смешно.
- Да что вы заладили: не смешно, не смешно! Мне тоже не до смеха. Я хочу оружие и миллион долларов. Наличными.
На лице отца появилось подобие улыбки. В отличие от нас с мамой по-настоящему он улыбаться не умеет. Его улыбка похожа на тень. За ней все время что-то прячется.
- Я никогда не думал, что твои карманные расходы достигнут таких астрономических сумм.
- Разве я не единственный твой сын?
- Лучше бы ты попросил новую машину.
- Я не хочу машину. Я хочу знать истину.
- За деньги?
Отец расхохотался. Улыбаться он не умеет, а вот смеется искренне, от души. Вытирая слезы, папа сказал:
- Леня, сынок, ты и в самом деле думаешь, что за миллион долларов купишь истину? И что ты с ней будешь делать? Через пять минут ты скажешь: какого черта? Да лучше бы мне всего этого не знать! Надо покупать ложь, сынок. Вот за что стоит платить большие деньги. Чтобы все время слышать лишь то, что тебе хочется. Чтобы видеть себя таким, каким ты хочешь видеть. Мало ли, что говорит твое отражение в зеркале? Имеет значение лишь то, что о нем говорят другие. Плати за ложь, сынок. Тогда твоя жизнь будет легка и приятна. Дался тебе этот фотограф?
- Это был гениальный фотограф.
- Э… - махнул рукой отец. - Такого добра!… Гениев не сеют, не пашут, они сами родятся. Природа-мать щедра к нам, простым смертным. Умер - туда ему и дорога.
- Я сам не знаю, что со мной происходит. Но мне действительно нужно оружие.
- Хорошо, - кивнул отец. - Пистолет я тебе дам. А денег нет.
Теперь расхохотался я:
- Ты, папа, прирожденный бизнесмен! Всегда так делаешь? Сбиваешь цену сразу вдвое? Ты получишь ровно половину того, что просишь. И попробуй-ка сказать, что тебя обидели. Мог ведь не получить вообще ничего.
- Разве оружия мало? С моей стороны это большая уступка, сынок. Я же твой отец. Меньше всего я хочу, чтобы тебя убили. Подумай о матери.
- Я все время о ней думаю. Сейчас я думаю, что нам надо вернуться в гостиную.
- Последнее: ты уверен, что тебе не нужна охрана?
- Я буду жить здесь. Моя квартира ненадежна.
Он кивнул и сказал с удовлетворением:
- Здесь тебя никто не тронет.
- Да уж! - не удержался я. - Эти стены выдержат любую осаду! Но, надеюсь, я не под домашним арестом?
- А куда тебе надо?
- На свидание.
Я вспомнил Олесю. Мне и в самом деле до зарезу нужно завтра быть в Сокольниках. В истории номер два тоже был криминал. Мне необходимо с этим разобраться.
- Я не буду тебе препятствовать с одним условием, - сурово сказал отец.
- Каким? - насторожился я.
- Ты будешь ездить на свидания с условием, что скоро женишься. Хватит гулять.
- Ты на меня давишь! - возмутился я.
- Мне пора иметь внуков, - возразил отец.
- Ты хочешь сделать меня несчастным!
- Есть счастливые браки и без любви.
- Тебе хорошо говорить! У тебя есть мама! Я тоже так хочу!
- Не сравнивай себя и меня, - нахмурился он. - Я по натуре однолюб.
- Я тоже.
- Хватит врать! Нас ждет десерт. - Он хлопнул меня по плечу и указал на дверь.
Я понял, что аудиенция у Его Королевского Величества окончена. Интересное место он выбрал для приема собственного сына: гараж. И условие поставил неприемлемое. Жениться! Я вспомнил известную сказку, где король сказал, что выдаст дочь замуж за первого встречного. Так и поступил. И, кстати, она была счастлива: избранник оказался переодетым принцем. Не поступить ли и мне так же? На авось. Выйти на улицу и подойти к первой же встречной. Чтобы надеть ей на палец обручальное кольцо. Я вздохнул: смотря, какая улица. Ежели, примеру, выйти на Тверскую…
Что за времена, а? Что за нравы? Жениться! На ком, спрашивается? На ком жениться человеку, который не способен любить? Ну нет в моем сердце ни одного стоящего чувства. Кроме желания отомстить за смерть безвестного фотографа. Кстати, природа этого желания не понятна. Папа прав: кто он мне?
День закончился мирно. Папа отпер сейф и показал мне коллекцию оружия со словами:
- Выбирай!
Я с горящими глазами схватился за дуэльный пистолет, такой он был красивый!
- Ставлю на автоматы, - вздохнул отец. - Дуэльное оружие хорошо для ближнего боя. С десяти шагов, лицом к лицу, против него нет шансов. Но пуля-то всего одна!
Я неохотно положил дуэльный пистолет обратно, и мой взгляд упал на итальянскую "Беретту". Я потянулся к ней.
- Хороший выбор, - одобрил отец. - Модель 85ББ. Один из самых элегантных пистолетов. Магазин на восемь патронов. Что ж, бери.
Пистолет и в самом деле был элегантным. Рукоять удобно легла в ладонь. Я взвесил оружие и прицелился в стену. Почувствовал приятную тяжесть в руке и холодок под сердцем. Мое лицо неуловимо изменилось: рот отвердел, в глаза застыла сталь. Я чувствовал это.
- Пострелять захотелось, сынок? - ласково спросил отец. - А разрешение у тебя есть?
- Разве ты мне не поможешь?
- Это называется: пусти переночевать, так есть хочется, что жить негде. Ладно, это мои проблемы. Надеюсь, что до стрельбы больше не дойдет.
Я хмыкнул. А вот это бабушка надвое сказала! Ребята мне попались серьезные.