Люда не в силах была давать разгон сотрудникам прямо сегодня. Отпустила всех, отложив неприятный разговор на завтрашнее утро. Сидела в кабинете, бессмысленно уставившись в экран монитора, а перед невидящими глазами морские волны плавно накатывали на песчаный берег. Одна волна, другая, третья… Дверь в кабинет открылась, муж трясущимися руками пригладил редкие волосы:
- Люда? Уже здесь?
Она поднялась из кресла, вышла ему навстречу, чувствуя, как теми же медленными волнами на песчаный берег ее души накатывает злость:
- Разве ты не знал, когда прилетает самолет? Разве не надо было если не встретить меня в аэропорту, то хотя бы включить сотовый?
- Я… Не мог…
- Трус. - Она сразу поняла, что муж боится. Нашкодил, как кот, и спрятался под кровать в темной комнате. Знает, что хозяйка уже пришла, а на глаза ей показаться трусит. - Что случилось?
- Ничего, - выдавил он.
- Запри дверь, - еле сдерживаясь, сказала она. И только потом громко и озлобленно переспросила: - Ничего?! А что ж ты тогда такой бледный? Что ж не гордишься, как замечательно без меня справился с делами?
- Все нормально.
- Нормально? Нормально?! - накинулась на мужа она. - Прятаться от меня нормально?! Нормально, что никто из сотрудников не знает, где хозяин и как до него дозвониться?!
- Люда…
- Говори.
- Люда… - Он снова сделал паузу. Она ждала. Потом муж решился, сказал, нервничая: - Меня шантажируют.
Она едва не рассмеялась. Какая чушь! Поинтересовалась:
- И чем же тебя шантажируют?
- Моими… э-э-э… любовными связями.
Тут уж Люда просто расхохоталась. Неужели же кто-то думает, что она будет ревновать своего мужа?
- Якушев! Ты идиот.
- Не все так просто, - осторожно сказал он. - Есть фотографии.
Она уже просто изнемогала от смеха. Фотографии! Когда-то она сама щелкнула пару раз мачеху и ее любовника и послала снимки отцу. И вот теперь в ее жизни случился этот водевиль. Но она не папа Сальников. Да ей наплевать, с кем и как ее муж развлекается! И развода она не боится.
- Послушай, Якушев, хватит. Я думала, что случилось что-то серьезное. Но ты, дорогой, можешь фотографироваться где угодно и с кем угодно. Естественно, что ни копейки ты никому не заплатишь. И я тоже. Пусть присылают хоть каждый день по пачке.
- Вот и я так подумал, - усмехнулся он. - Лучше будет, если ты узнаешь. Я тут прихватил парочку.
Все так же неприятно подергиваясь, он протянул Люде конверт. Она брезгливо потянула из него за уголок один из снимков. Глянула, потом взялась рукой за горло, потому что в нем застрял какой-то липкий комок:
- Ах ты, мерзавец! Так ты еще и гомосексуалист?!
- Люда!
На нее словно прозрение нашло. Вот почему он с девушками в офисе не заигрывает! Не из страха перед ней. Да плевать ему на этот страх! Он шатается по ночным клубам, позволяет себе в мужских туалетах такую вот мерзость, а потом вручает ей это с гнусной ухмылкой! И Люда несколько раз наотмашь хлестнула мужа конвертом по жирным щекам:
- Свинья! Свинья!
Он только глаза зажмурил. Но так, чтобы видеть, когда она начнет приходить в себя и отбросит прочь проклятый конверт. Чтобы тихо и просительно сказать:
- Люда…
Она отошла, упала в кожаное кресло. В самом деле, что это меняет? Ну не с девочками он развлекается в свободное от супружеской каторги время. Мерзко смотреть, мерзко об этом думать, но ничего экстраординарного тут нет. Люди к этому давно уже привыкли, как и к откровенным передачам о сексе и не менее откровенным рекламам женских гигиенических средств. Она взяла себя в руки:
- И давно ты так?
- Всегда.
- Почему же я не знала?
- А ты никогда не хочешь знать того, что тебя лично не касается. Спросила бы откровенно, я бы тебе откровенно ответил. Тебя же не волновал вопрос, почему я до брака с тобой ни разу не был женат, хотя мне уже к сорока, почему не обращаю внимания на твои прелести. Ты же интересная женщина.
- Почему? - вяло спросила она.
- Потому что я такой, какой есть. Давай теперь, когда ты успокоилась, подумаем вместе, что делать.
- А что делать? - удивилась она. - Ничего не делать. Ты прав: я не хочу знать того, что меня лично не касается. Деньги мне дороже любого предотвращенного скандала. Мы с тобой во власть не лезем, знаменитостями быть не собираемся. Черт с тобой, развлекайся с кем хочешь. Но… Спонсировать эти твои развлечения я не буду.
- Хорошо. Я клянусь тебе, что буду осторожен. Даже могу поклясться, что такого больше не повторится. Только помоги.
- Не поняла.
- Меня шантажируют.
- Это я уже поняла. Вопрос снят.
- Нет, Люда. Сначала дело было только в этих фотографиях. Я сразу сказал, что мою жену этим не прошибешь. Что ты побесишься, конечно, но простишь.
- Что ж, спасибо, что ты меня так хорошо знаешь, Якушев, - усмехнулась она.
- У меня был постоянный любовник. - По его жирному горлу прокатился комок. - Я хорошо ему платил. Снял квартирку, где мы встречались два раза в неделю. Парень привык к такой жизни. Но я решил его бросить.
- Вот как? - горько усмехнулась она. - Что, другая любовь?
- Тебе не понять.
- Где уж!
- Люда! У парня был еще дружок. Тот, который фотографировал. Очень умный мужик. Сообразительный. И когда я решил связь порвать, они стали выжимать меня на пару. Ладно, это были бы одни фотографии. Ты меня в тюрьму отправишь не моргнув глазом, я знаю. В Уголовном кодексе есть соответствующая статья. Но деньги… За свои деньги ты глотку перегрызешь.
- Якушев, - холодея, спросила она, - при чем здесь мои деньги?
- Я много ему рассказал. Спьяну и по-трезвому, когда… Ну ты понимаешь… О бизнесе. Короче, он знает, где наши склады.
- Да ты что?!
- Туда может нагрянуть налоговая полиция.
- На все?!
- Да. Этот, как его, черт… ОБЭП. Как там у нас на фирме насчет экономических преступлений? Мы же не все товары правильно растаможиваем. Если они всерьез займутся складами, заранее зная, где и что искать… И про черный нал он знает тоже. Про кассу. Про липовые накладные. Настучит куда следует, и… Они могут накрыть все сразу, и мы ничего не успеем вывезти, потому что сроку только один день. Я сегодня к нему ездил. Завтра либо деньги, либо…
- Сколько?
- Пять штук. Зеленых, разумеется. - Люда в который раз подумала об ухмылках судьбы. С ней сейчас проделывают те же штуки, какие она сама проделывала с другими пять лет назад. И спросила с усмешкой:
- Что, Якушев, может, заплатить, да? Вступительный взнос в общество шантажируемых. Не маловато ли?
- Он спросил столько, сколько сейчас можно из меня вытянуть. Все, сволочь, знает. Если мы заплатим, то выиграем время. Найдем другие склады.
- Ничего мы не выиграем. Только идиот не знает, что нельзя платить шантажисту. Один раз заплатишь - и понеслось.
- Ты что-нибудь придумаешь, ты умница. - Муж по-собачьи заглянул ей в глаза. Люде снова вспомнилось нашкодившее животное. Очередная волна злости хлынула откуда-то изнутри, докатилась до горла и выплеснулась наружу яростным криком:
- Да какая же ты тупая скотина! Какая мразь! Помочь никогда не хотел, а теперь еще и все сломать хочешь?! Да ты не знаешь, что ли, что я тебя ненавижу?! Зачем я буду это делать?! Зачем?!
- Ты сама хотела. Разошлись бы тогда с миром, и дело с концом. А тебе обязательно надо было всю оставшуюся жизнь кого-то унижать. Надо было мстить за то, что жизнь тебя на любовь ограбила. Люда, я тебе клянусь, что все будет по-другому. Ты уже один раз помогла. Ты знаешь как, ты все можешь. Спаси меня, Люда!
Муж неловко хлопнулся на колени и затряс жирными щеками. Она присела рядом, на корточки, заглянула ему в лицо:
- Значит, ты бедности боишься? Как тогда боялся, так и сейчас боишься? Не хочешь сладкую супружескую каторгу на тарелку жидкого супа менять? Работать не хочешь? Если бы ты фирму здесь не завязал, я бы тебя сама в милицию отвела. Парень-то небось несовершеннолетний? Восемнадцати ему нет, да?
- Он испугается. Если того, другого, убрать, он испугается. С улицы мальчишка, приблудный.
- А что тот, второй?
- Я должен ему деньги передать. Завтра.
- Место и время говори.
Она распрямилась, подошла к столу и снова устало опустилась в кресло. Муж проворно поднялся, подскочил, нагнулся к ее уху и забормотал о том, что место уединенное, что шантажист мерзавец, что мальчишка исчезнет, как только его дружка убьют. А в крайнем случае, можно и его…
- Замолчи! - Она пальцами сдавила виски. Потом вздрогнула: - Якушев, уж не думаешь ли ты, что я сама?…
- Люда, а пистолет?
- Можешь его взять. Раз у тебя так все просто получается. Ну что, поедешь?
- Я?! Нет. - Он снова затряс жирными щеками.
- Тогда помолчи. Мы оба будем в офисе.
- А кто тогда?
Она молча придвинула к себе телефон.
- Убирайся из кабинета. Звони этому мужику и говори, что согласен. Что завтра привезешь в условленное место деньги. Потом зайдешь, и мы договорим.
Как только муж вышел за дверь, Люда вытащила из сумочки блокнот и открыла на нужной странице. Деловые люди - не то что ее бестолковый муж. Они деньги делают, а потому телефончик свой даже в самые интимные моменты жизни не отключают. И, услышав знакомый голос, Люда как-то очень успокоенно произнесла:
- Валентин? Это я, Ляля.
- Уже соскучилась?
- У меня проблемы. Сюрприз от любимого мужа. Встретиться сегодня сможем?
- Это так срочно?
- Очень. Именно сегодня. Сейчас…
2
Да, с ним ей было спокойно. Люда поняла это сразу, как только Валентин вылез из своей машины и пошел ей навстречу. В дорогом костюме и в галстуке он смотрелся совсем иначе, чем на отдыхе в курортном городе. Деловой человек, лицо жесткое, в глазах уже не жаркое солнце плещется, а сырые сумерки прохладного летнего дня осели густым туманом. Строг, деловит и замкнут. Тем не менее Валентин улыбнулся, нагнувшись, слегка тронул губами ее висок:
- Здравствуй.
- Не так давно простились, - жалко улыбнулась она.
- Ну и какой сюрприз преподнес тебе любимый муж?
- Любимый. - Люда вздрогнула. - Сволочь.
- Не понимаю. Что тебя возле него держит?
- Да теперь уже ничего. Чужие люди. Всегда были чужие. Но он дело погубить хочет. Мое дело, понимаешь?
- А почему он сам не может решить проблему? Почему просит женщину, тем более жену?
- Долго объяснять. Не об этом сейчас. Короче, его шантажирует один человек. Вернее, их двое, но второй так себе, мальчишка. Напугается и не будет лезть в это дело. А его приятеля надо убрать. Ты сам знаешь, почему нельзя платить шантажисту.
- Потому что один раз заплатить кому следует гораздо дешевле. Что ж, хорошо, что ты все правильно понимаешь.
- У тебя есть такой человек?
- Да, есть. Прибился ко мне один парень. Женщина его кинула. Любовь, понимаешь, неземная, а она оказалась воровкой. Чувства, Ляля, вещь опасная. - Он поморщился, осторожно взял ее за локоть, медленно повел по дорожке в глубину парка, где деревья тревожно шевелили влажной зеленой листвой. - Дождь сейчас опять начнется. Лето нынче гнилое… Так вот. Парню деньги нужны. Попросил у меня работу. Если с твоим делом справится, я ему еще заказы устрою. Твой клиент, как я понимаю, человек простой. Охраны у него нет, и фигура в обществе незаметная. Хлопот с ним быть не должно.
- Да-да. - Она заторопилась: - Завтра в восемь часов вечера он поедет из Зеленограда, где снимает квартиру, на электричке в сторону Москвы. Сядет в первый вагон, сойдет на следующей же остановке, которая называется платформа Малино. Место уединенное, дачники выйдут из электрички и вскоре разойдутся, а он будет стоять на платформе там же, где сошел, и ждать моего мужа с деньгами. Муж сказал, что приедет из Москвы тоже на электричке.
- А почему такое место выбрали? Нельзя было в Москве деньги передать?
- Это ты у Якушева спроси. Он, сволочь, как будто заранее на меня рассчитывал. Все устроил, осталось только пистолет мне в руки вложить.
- А ты бы выстрелила? - прищурился Валентин.
- Было время, могла.
- Ладно. Как он выглядит?
- Со слов мужа, высокий, худой, волосы длинные, темные, на затылке стянуты резинкой в хвост. На среднем пальце левой руки нет двух верхних фаланг. Одет обычно в джинсы и свитер, все вещи дешевые, с рынка.
- Достаточно. Высокий, худой мужчина возле остановки первого вагона по ходу движения в сторону Москвы. Завтра в восемь часов вечера.
Она вздохнула с облегчением:
- Деньги в машине. Сколько я тебе должна?…
…Он, не пересчитывая, забрал из ее рук сверток с деньгами. Они сидели в Людиной серебристой "Тойоте", по лобовому стеклу которой забарабанили первые капли дождя. Валентин почему-то не уходил, и Люда уже хотела было предложить ему свой зонт, подумав, что он боится испортить под дождем костюм, когда услышала:
- Не думал, что со мной это когда-нибудь случится.
- Что случится?
- Эта глупая история.
- Глупая? - удивилась она.
- Ладно, Ляля, не переживай. - Он положил руку ей на колено. - Мы теперь с тобой вроде деловых партнеров. Курортный роман закончился, начинается жизнь. А в жизни всегда есть место подвигу, как сказал классик, но нет места сентиментальным переживаниям, как давно уже решил для себя я. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.
Он открыл дверцу, и Люда неожиданно для себя схватила его за руку:
- Подожди. Это все?
- Хочешь поужинать вместе? - усмехнулся Валентин. - Не выйдет. Теперь уже не выйдет. Ну все, прощай.
- Нет. - Она покачала головой.
Но он уже вылез из ее "Тойоты", не морщась, подставил лицо дождю и мягко захлопнул за собой дверцу. Она посмотрела, как Валентин идет к своей машине, и обеими руками взялась за горевшие щеки:
- Господи, да что же это я? Да, он прав: глупая история…
…Муж встретил Люду в прихожей, дрожащими руками принял еще не распакованные сумки. До встречи с Валентином она так и не успела заехать домой. И только теперь вспомнила, что еще вчеpa беззаботно лежала в шезлонге на солнечном пляже и думала о том, что жить хорошо.
- Машина под окном, Якушев, - устало сказала она. - У меня нет сил отогнать ее в гараж, а потом двадцать минут идти пешком под дождем. Мне очень холодно.
- Да-да, я сейчас кофейку сварю, - засуетился муж. Потом сказал виновато: - Видишь ли, я уже выпил.
- Что, ключ в зажигание вставить не сможешь, так руки дрожат? - усмехнулась Люда, проходя вслед за ним на кухню. - Здесь ехать-то всего три минуты.
- Люда. Я не могу. Мне еще задавить сейчас кого-нибудь не хватало!
- Мандраж, да? А ты знаешь, что сидеть и бояться страшнее всего? Страх проходит, только когда что-то делаешь.
- Ты договорилась? - осторожно спросил он.
- Ладно, черт с ней, с машиной, - не ответила Люда. - Я ее на сигнализацию поставила. Сиди дома, пей, раз помогает.
- Ты договорилась, - уже с уверенностью повторил муж.
- На всякий случай я оставила себе тот конверт.
- Какой конверт? - Он неловко опустил на стол жалобно звякнувшую фарфоровую чашку.
- Тот, с фотографиями. Ты забыл его в кабинете.
- Зачем тебе эти фотографии?
- А затем, чтобы ты не вздумал меня подставлять. Это ты нанял киллера, запомни. Тебя шантажировали, и ты его нанял. Я знаю, что у тебя на уме, Якушев. Но теперь ты прижмешься и будешь молчать. У меня нет времени выслеживать твои связи. Я заплатила большие деньги, чтобы спасти твою шкуру, но зато сэкономила свое собственное время. Кстати, как там новые хозяева этой квартиры? На следующей неделе они сюда переезжают. Мы и так слишком затянули.
- Ничего, бумаги оформлены, аванс они получили. Они из своей трехкомнатной съезжать не спешат, да и я никуда не тороплюсь.
- Ах, ты не спешишь?
- Да, представь себе. Ты уже пять лет разрушаешь мою жизнь. До квартиры добралась. А меня, между прочим, она устраивает.
Люда сделала себе еще один бутерброд, спокойно сказала:
- Ты завтра же займешься переездом. Переправишь вещи на дачу, наймешь бригаду по ремонту нашей новой квартиры. В сентябре мы должны туда въехать. Все.
- Как ты можешь сейчас об этом думать! О каком-то переезде!
- А о чем?
- А если нас с тобой посадят в тюрьму?!
- Господи, какой же кретин! Вот когда посадят, тогда и будешь скулить. А пока делай то, что я тебе говорю, и перестань, наконец, столько пить! Не заставляй меня снова прятать бутылки в грязное белье. Дело делай, чтобы забыться, а не дожидайся целыми днями, пока тебя на расстрел поведут.
Они не разговаривали больше ни в этот вечер, ни весь следующий день. Люда была поглощена работой до самой ночи и устала настолько, что, приехав, отключилась мгновенно, до утреннего звонка будильника. Потом снова была работа, а к вечеру к ней в кабинет зашел муж и, дождавшись, когда она останется одна, негромко спросил:
- Ты криминальную хронику сегодня смотрела?
- Издеваешься? Не до телевизора. Ты столько за две недели накрутил, что мне еще разгребать и разгребать!
- А я смотрел. Почему это мертвецы так на себя живых не похожи, а? Люда? Я его сначала даже не узнал. Страшно. Он весь какой-то деревянный. Рука с носилок свесилась, на ней средний палец без двух верхних фаланг. По этому-то пальцу я его и признал. А лицо… Дрянь какая-то, а не лицо. В затылок, что ли, ему стреляли?
- Так это он?
- Да. Корреспондент что-то плел про странное убийство. Мол, мужик-то не бизнесмен, не политик, простой человек, а убит из снайперской винтовки. Копать будут. Насчет знакомых, связей, контактов. Что делать, если на меня выйдут? А?
- Иди, Якушев, не мешай мне работать.
- Люда, я не могу так. Страшно.
- Ты, Женя, лучше меня бойся. Я просто не до конца еще поняла, что с нами случилось за эти три дня. Времени нет. Но когда пойму, тебе мало не покажется. А сейчас иди. Займись переездом на дачу.
И она вновь пододвинула к себе уже целую минуту настойчиво звонивший телефон:
- Да, Лена, соединяй.