- А в Москве не так много женщин, управляющих солидными компьютерными фирмами. Я обратилась в тот сервисный центр, куда ты мне посоветовала. За консультацией, разумеется. Его начальник, между прочим, очень разговорчивый человек. Конечно, Людмилу Михайловну Муратову никто среди представителей того бизнеса, которым ты занимаешься, не знает, а вот Людмила Сергеевна Якушева - личность известная. И я на всякий случай заглянула сюда. Ну что ты фамилию сменила, я не удивляюсь, а как насчет отчества? Почему Сергеевна, а не Михайловна?
- Пойдем куда-нибудьотсюда, - сказала Люда, чувствуя, что все это ей очень неприятно.
- А почему? - Мачеха сделала вид, что удивилась прохладной встрече. - И где твой замечательный муж? Я его не съем.
Она хихикнула и, все еще чувствуя себя необыкновенной красавицей, кокетливо пожала плечиками. И тут Люда увидела, как в дверь торгового зала заглянул ее муж. Заметив жену, беседующую в сторонке с какой-то женщиной, тут же направился к ним. Люда решительно сказала мачехе:
- Идем, Варвара. Здесь нам спокойно поговорить не дадут.
Столкнувшись с мужем в центре зала, она обронила:
- Уезжаю на пару часов. Будь здесь.
Якушев посторонился, проводил обеих внимательным взглядом. Смотрел на мачеху и словно что-то припоминал.
- Кто это? Кто? - обернулась мачеха.
- Какая разница?
- Фу-ты, какой неприятный!
- Тем более.
На улице Люда постаралась успокоиться. В самом деле, чего она так напугалась? Не пойдет же Варвара в милицию с неправдоподобным рассказом о том, как случайно встретилась с женщиной, которую все давно считают мертвой? Там с живыми проблем хватает, а привидения никого не интересуют. В крайнем случае всегда можно дать взятку, и над мачехой просто посмеются, как над сумасшедшей, у которой на почве алкоголизма крыша поехала. Она, Люда, надежно защищена теперь своими деньгами. Не надо никого бояться. И Люда постаралась говорить спокойнее:
- Здесь недалеко есть уютное кафе. Я там иногда обедаю. Пойдем посидим. Самое время перекусить.
Мачеха возражать не стала, щелкнула замочком сумочки, мельком глянула в зеркальце. Привычки у нее остались прежними. "Все еще считает себя самой красивой женщиной на земле", - неприязненно подумала Люда. Она даже гадать не стала, что нужно Варваре. Деньги. Акула, она навсегда акулой и останется. Поэтому в кафе, едва сделав заказ, Люда спросила в упор:
- Значит, шантажировать меня пришла?
- Почему ты такая? - вдруг обиделась мачеха. - Прячешься от меня, слова обидные говоришь. Даже на брата своего сводного взглянуть не хочешь. А ведь он тебе не чужой.
- На какого брата? Ах, да. Вспомнила: у меня есть сводный братик. Значит, ты метишь на наследство. Как всегда.
- Ты никогда не хотела меня понять, - вздохнула мачеха. - А я не такая уж и плохая.
- Ну да. Хорошая.
- Ты меня с самого начала невзлюбила. И это еще вопрос, кто из нас делиться не захотел. Ты же сама мне другого выхода не оставила.
- Значит, ты хочешь, чтобы я признала родство, включила твоего сына в завещание как единственного наследника, а потом, даст Бог, кто-нибудь из конкурентов не позволит мне дожить до глубокой старости. Большой бизнес - штука опасная.
- Ну зачем ты так? Я просто хочу, чтобы мы вновь стали семьей.
- Кем? - едва не рассмеялась Людочка. - Семьей?
- Да, семьей. И мне на самом деле хочется обеспечить будущее сына. Я мать. Хотя ты не знаешь, что это такое - быть матерью, - уколола Варвара.
- Отчего же? Ты так уверена, что у меня нет детей?
- Что? Есть?
- Успокойся. Нет у меня детей. - Люда сделала длинную паузу. - Значит, денег ты не хочешь? Хочешь, чтобы мы ездили друг к другу в гости по праздникам, обменивались подарками ко дню рождения и на Рождество, сидели за одним столом, когда последние секунды в году отсчитывают куранты? И по-семейному друг другу помогали.
- Что ж тут плохого?
- Еще бы! Это ведь никакой не шантаж, это просто родственные отношения. С шантажистом можно разделаться без всякой жалости, нерадивого работника прогнать к чертям. А родственника придется терпеть всю жизнь и кормить его тоже всю жизнь. А как же быть с моим мужем? - спросила она.
- А что твой муж? - сразу насторожилась мачеха.
- Он будет не в восторге от такой большой и дружной семьи. Впрочем, могу тебя обрадовать: мы скоро разводимся.
- Вот видишь! - обрадовалась мачеха. - Ты тоже одинока.
- А если я соглашусь, но попрошу не оглашать публично степень нашего родства?
- Это как?
- Ну, допустим, я твоему сыну не сводная сестра, а тетя. Тем более разница в возрасте такая приличная. Богатая тетка, которая внезапно отыскалась и стала осыпать щедрыми подарками.
В глазах мачехи вспыхнул огонек жадности. Ничего в ней не изменилось: как только неожиданно свалились первые приличные деньги, ей тут же захотелось еще и еще. Люда поняла, что небольшими подачками Варвару можно долго держать на расстоянии. Она привыкла сторожить большое наследство и лишнего из-за этого болтать не станет.
- А при разводе ты разве не потеряешь свою фирму? - озабоченно спросила мачеха.
- Не беспокойся. Я найму хорошего адвоката, - усмехнулась Люда.
- Адвоката?
- Ну да. Защитника своих собственных интересов.
Мысль о том, что Якушев получит хоть малую часть ее денег при разводе, всегда приводила Люду в бешенство. О, она знала, к какому адвокату обратиться! А мачеха должна возненавидеть теперь ее мужа только за то, что он существует. И не стремиться ни к какому с ним контакту.
- Я вижу, что ты меньше пьешь? - спросила Люда под конец.
- Если честно, я и пить-то совсем не умею. Пьянею мгновенно. Когда Лешеньки не стало, тогда и начала утешаться. Мне ведь надо, чтобы хоть кто-то меня любил и понимал. Вот хоть ты. Приедешь ко мне?
- Я?
- Поговорим, посплетничаем по-бабьи. Жизнь-то какая, а? Тоска.
- Как твои дела в агентстве? - оборвала Варварино нытье Люда. Тоска ее, видишь ли, заела! Тут поворачиваться не успеваешь!
- Ну…
- Что "ну"? Я найду время как-нибудь. Заеду. Посмотрю, что можно сделать.
- Вот видишь! Какая же ты умница стала! Как хорошо, что я тебя встретила!
- Да… Не говори ничего Глебу, если он снова объявится. Про меня. Это не в твоих интересах, - туманно намекнула Люда.
- Хорошо, хорошо. Так телефончик свой теперь оставишь?
- Сотовый. Мы еще не переехали на новую квартиру, в пригороде живем, на даче. В гости не приглашаю, там муж. А с ним мы сама понимаешь, как сейчас живем. Если до развода дошло.
- А может, не помешаю? Как он? Интересный? Такой же красавец, как Тимур? - В голосе мачехи послышалась легкая зависть.
- Тебе не понравится.
Люда поднялась, подумав, что первый Варварин натиск она выдержала достойно. Расплатилась, разумеется, за обеих. Мачеха улыбнулась довольно, и в ее синих глазах снова засветился огонек жадности. Кафе было небольшим, но очень дорогим. На улице мачеха еще долго ворковала о том, как ей понравилось это уютное местечко, как там замечательно кормят и как приятно двум одиноким женщинам иногда поболтать под рюмочку. Люда молчала до самого офиса, где с удовлетворением усадила мачеху в ее "Ниссан". И только когда та уехала, сообразила, что машины мужа на стоянке нет.
"Ведь велела же ему сидеть в офисе!" - раздраженно подумала она. И, поднявшись на третий этаж, первым делом спросила секретаршу:
- Леночка, где Евгений Борисович?
- А он сказал, что сегодня его больше не будет.
- Что?!
Ох, как же ей надоели его выходки! Но ничего. Разговор с Якушевым теперь предстоит серьезный. Все его обещания ничего не стоят. Бездельник и тряпка, вот он кто.
Но вечером муж ночевать на дачу не приехал. В новой квартире уже готова была одна спальня, и Люда тянула с переездом только потому, что не хотела делить ее с человеком, ставшим теперь ей просто отвратительным. Она предпочитала по-прежнему ездить в пригород. Но муж последнее время все чаще ночевал на новой квартире. Люда не стала туда звонить только потому, что не хотела выяснять отношения по телефону. Лучше дождаться выходных. Тем более что всего через полчаса должен был закончиться четверг.
2
В пятницу вечером они поехали в загородный дом, как обычно, вдвоем с Леней. Он уже не отказывался ни от уютной комнаты на втором этаже, ни от двухдневного безделья, ни от шашлыков. Люда сама купила его родителям сотовый телефон, чтобы не отвлекаться на неизбежные поездки к ним, в дачный поселок. Зачем, если можно отделаться несколькими звонками?
К ее удивлению, Якушев так и не объявился. Ни в четверг, ни в пятницу. Обычно он не пропускал ни одного выходного дня, когда на дачу приезжал Леня. Изображал из себя радушного хозяина, сам закупал продукты и все время крутился рядом. Люда не понимала только, кому Якушев больше мешает, Лене или ей. Потому что мальчик явно искал сближения. Он вел теперь себя точно так же, как на курорте. Все время ждал, когда Люда сделает то, что, по его мнению, давно бы уже должна была сделать. Ведь в офисе все открыто говорили о том, что между ним и хозяйкой любовная связь. А ничего не было, кроме этих еженедельных поездок, пикников в саду, вечерних прогулок по поселку и пустых разговоров ни о чем.
Люда чувствовала возникшее напряжение, но никак не ожидала этого вечера, когда муж не приехал, они с Леней оказались на даче одни, и разговор не клеился, и стало вдруг страшно неловко сидеть вот так в сумерках, вдвоем, и глупо молчать.
- Пойду спать, - первой поднялась она.
- Да еще только половина десятого! - удивился Леня.
- Устала. Спокойной ночи.
Люда понимала, что хочет сбежать от неизбежных объяснений, от его вопросительного взгляда и от собственных глупых страхов. Что будет, если он первым решится прервать это молчание? В своей комнате она поспешно разделась, нырнула с головой под одеяло и уже там, закрыв глаза, слушала, как в каждой клеточке напряженного тела оглушительно стучит ее собственное сердце.
Он поднимался наверх, Люда уловила шаги на лестнице. Комната его рядом, сейчас скрипнет дверь, и все кончится. Она скоро уснет, потому что очень устала. Это сердце так стучит под одеялом, это оно, а не Леня, который стоит возле двери в ее комнату. Ничего такого особенного не случилось, и незачем бежать к двери босиком, в одной ночной рубашке.
- Чего тебе?
- Можно войти?
Люда обессиленно посторонилась. Маленькая комнатка жарко натоплена двумя обогревателями, а ей отчего-то так знобко, что зубы стучат. Леня присел на кровать:
- Почему вы стоите?
Она опустилась рядом. Снова вспомнилось жаркое июньское солнце, рассыпавшиеся по полу абрикосы и детские Глебушкины глаза. Серые, в золотую крапинку. Он целовался точно так же и каждым своим жестом все время словно бы робко спрашивал: "А можно?" Она опомнилась, только почувствовав прикосновение к своей коже чего-то холодного, металлического.
- Что это?
На Ленечкиной шее висела очень широкая и литая золотая цепочка. Люда только сейчас обратила на нее внимание. Раньше этой цепочки не было.
- Мешает? Сейчас сниму, - поспешно сказал он.
- Подожди. - Она остановила его руку, расстегивающую замочек, и вдруг отодвинулась. Перевела дыхание, спросила: - Ты зачем пришел?
- Он же не приехал.
- Ну и что? Ты думаешь, я из-за него? Что я его боюсь, что ли?
- Ничего я не думаю! Я люблю вас, неужели не понятно?
Она растерялась и, не зная, что сказать, тронула пальцем золотую цепочку у него на шее:
- Ты стал себе такие дорогие вещи покупать?
- Подарили, - неохотно сказал Леня.
- Подарили? Кто?
Он не ответил, снова попытался неумело ее обнять. Но наваждение уже прошло, потому что не было ни прежней Милы, ни теплого июня, ни Глебушки. Этот мальчик был совсем другим, и Люда вдруг поняла, что и любовь его придуманная. Он просто пытался сделать свой пропуск в рай из временного постоянным.
- Послушай, давай подождем с этим, - отстранилась она.
- Почему? - Все то же недоумение в глазах. Почему это взгляд его так изменился? Она и не заметила, когда из него исчезла прежняя детская наивность.
- Я… Мне надо поговорить с мужем.
- Разве ты ничего про него не знаешь?
Он развалился на кровати уже по-хозяйски, и Люда почувствовала неприязнь. Ведь Валентин ее предупреждал! Сама виновата: заигралась. Придумала себе утешение в одиночестве. Теперь надо выкручиваться.
- Про его нетрадиционные наклонности? Конечно, знаю. Просто я не могу так сразу.
- Сразу?!
- Иди к себе.
- Я тебе не нравлюсь? Тогда зачем все эти подарки, обещания? Зачем мы сюда каждый раз вдвоем приезжаем?
- Тебе не обязательно за это изображать, будто ты меня любишь.
- Да? Изображать?
Он вскочил. Кажется, разозлился. Дверь громко хлопнула, и Люда с облегчением нырнула под спасительное одеяло. Вот и поговорили. Интересно, как они утром будут смотреть друг другу в глаза?
…А утром, спустившись вниз, на террасу, она поняла, что Леня уехал. В доме было пусто, его спортивная сумка исчезла, на столе стояла одинокая фарфоровая чашка с остатками кофе. Люда машинально помыла ее и вышла на крыльцо, прислушиваясь к звукам, наполнявшим хмурое августовское утро. Вдруг хлопнет калитка? Он может и передумать. Вернется или нет?
Калитка хлопнула, и она вздрогнула. Неужели? Но это был Якушев. Не поздоровавшись с ней, муж начал отпирать ворота, чтобы загнать на участок свою машину. Люда так и стояла на крыльце, пока он не подошел и не буркнул:
- Привет. Одна? Что так?
Она сразу почувствовала в его тоне издевку. И как победно Якушев смотрит ей в лицо! Как будто собрался сейчас же выставить жену из дома!
- Где ты был, Якушев? - спросила Люда.
- Где был, там меня уж нет.
- Что ты себе позволяешь?! Если я сказала тебе сидеть в кабинете и ждать звонка, то так и надо было сделать!
- А я вот не стал. И очень правильно поступил.
Он прошел мимо нее на террасу, потрогал остывший чайник.
- Эй, жена! Ну-ка давай посуетись. Жрать хочу, как волк. Не завтракал. Спешил к тебе с новостями.
- Открой холодильник, достань яйца с беконом, сделай омлет, - спокойно сказала Люда.
- А вот ты мне и сделай. Очень желаю почувствовать заботу о себе и тепло семейного очага. О близких заботиться надо, так ведь? Или ты это только родственникам обещаешь?
- Ах вот как!
Она уже все поняла. Якушев выследил Варвару. Он был у нее, не иначе. Ну и что?
- Ну и что? - повторила она вслух. - Гордишься собой? Думаешь, я теперь тебя испугалась?
- А ты думаешь, зачем я приехал? Уточнить условия развода? Кстати, когда это мы с тобой решили развестись?
- Я так решила, - отрезала она.
- Пожалуйста. Собирай свои вещи и сдавай дела на фирме моему человеку. Впрочем, нет. Могу оставить тебя, как особо ценного работника, на должности коммерческого директора. За зарплату. Много не обещаю. Но если хочешь, можешь в другой фирме подыскать должность и получше. Или начать все сначала.
- Если ты что-то про меня узнал, то это дело прошлое.
- Ах, прошлое! Тогда давай присядем. Я расскажу тебе очень интересную историю. И даже сам сварю нам кофе. Неудобно как-то за пустым столом.
Муж подошел к плите, а она не выдержала, достала из буфета бутылку с красным вином, плеснула себе добрую половину стакана, выпила несколькими судорожными глотками. Он довольно рассмеялся:
- Поняла меня теперь? А женщины, между прочим, к алкоголю гораздо быстрее привыкают. Вспомни Варвару. И ведь пить совсем не умеет. Как оказалось, я гораздо крепче. А может, мне болтать-то особо не о чем, а?
- Давай не тяни. Ты ее выследил?
- Мне просто стало интересно, что это за родственница у тебя вдруг объявилась? И такое знакомое лицо у нее! Конечно, изменилась здорово, не сразу признаешь. Я долго вспоминал: кто же это может быть? Проводил вас до кафе, потом подождал у стоянки машин. Проследил эту прелестную женщину до дома, подошел поздоровался, потом поднялся к ней. Мы же теперь с ней родственники, как я догадался.
- И она стала с тобой разговаривать?
- Ну, не сразу, а после того, как мы выпили за возобновление знакомства. Ты же ее жалобы на жизнь слушать не стала. А ей просто поговорить не с кем. Рассказать о любимом первом муже. Покойном, между прочим. И как интересно! Она меня тоже вспомнила. Хотя и я тогда был гораздо моложе, стройнее и привлекательней. Ведь мы еще студентами встречались. А уж выпив за покойного Лешу, мы с Варварой вообще стали лучшими друзьями. И она мне и про второго своего мужа рассказала, и про падчерицу, и про ограбление квартиры. Про те бриллианты, что у нее когда-то увели. Я не сразу понял, что к чему. Признаюсь, что бриллиантов тех я не видел. Ты женщина осторожная. Но вот когда зашла речь о пистолете… Помнишь ту "Берету", которой ты меня пугала?
- И ты сказал Варваре, что видел у меня пистолет?!
- Не переживай так. Кто ж отгрызает руку дающего? Ты мне в тюрьме не нужна. Варвара поверила в твои басни про сломанную ногу и про новую любовь. А я вот не поверил. Ловко ты ей наплела! Если бы она так не пила, то сама бы давно догадалась. Но дело даже не в камешках. Ведь были еще те двадцать штук долларов в чемоданчике. Я по-о-мню. Разговор-то о ее новой машине зашел. Мол, должок старый вернули. А кто вернул? Двоюродный братец. Глеб, кажется.
Якушев посмотрел на Люду очень внимательно. "Все, сволочь, просчитал!" - подумала она.
- А знаешь, чем кончилось? Мы снова Лешу помянули. Она уже, конечно, была никакая. Все плела про какие-то фотографии, которые нашла после смерти мужа. И никак, бедняжка, сообразить не может, кто же это ей так напакостил? А я вот знаю одного человека. Одну очень способную на злые шутки женщину. Только зачем ты это сделала, а?