Полная луна возвышалась над городом. Ремесленные мастерские уже давно были закрыты. Притоны же оживали, начиная новый рабочий день - жрицы любви продавали свои тела почти за гроши, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи. В домах простых горожан погасли огни. А в особняках знати званые балы были в самом разгаре.
Париж погружался во тьму.
Эдвард танцевал с прекрасной баронессой на приеме у совершенно неизвестного ему герцога. Лицо графа скрывала маска ярко-красного цвета с золотистой нитью по краям. Нынче был маскарад, и Эдвард был одет в черный фрак и такой же темный длинный плащ, застегнутый на шее. Он улыбался юной даме, чувствуя непреодолимое влечение и жажду крови.
Несмотря на возраст, баронесса была вдовой. Поговаривали, что это она отравила своего престарелого мужа, заполучив все его состояние. Весь вечер юная баронесса крутилась вокруг графа, всячески привлекая его внимание. Эдвард был не против. Его забавлял весь этот маскарад. Люди скрывали свои лица за масками, одевались в смешные костюмы, считая, что теперь могут творить что угодно, будучи неузнанными. И теперь дамы не отличались от тех самых жриц из притонов, только они, в отличие от своих бедных подруг, за деньги и титул были готовы продать не только тело, но и душу. А хорошее вино и шампанское усугубляло положение. Казалось, что все вокруг потеряли контроль над собой, и этот скромный маскарад мог с легкостью превратиться в одну сплошную оргию. И все было бы так, если бы не наступило время расходиться. Разгоряченные гости быстро устраивались в каретах и отправлялись по домам, чтобы там продолжить веселье.
- Граф, вы прекрасно танцуете, - произнесла баронесса, все еще держа Эдварда под руку.
Пришло время прощаться, но это не входило в планы вампира. По его личному графику было время ужинать.
- Вы тоже, мадам. Вы были прекрасны сегодня. Могу ли я рассчитывать на продолжение этого вечера? - склонившись к ее ушку, прошептал граф. Баронесса весело засмеялась, прикрыв ротик ладошкой в белой перчатке.
- А вы знаете, что может подумать про нас высшее общество? - улыбнулась девушка, заправляя выбившуюся прядку волос.
- Пусть это будет нашей тайной, - улыбнулся в ответ Эдвард. - Вы согласны?
- О, Боже, граф, вы соблазняете меня!
- Я еще даже не начинал, мадам. Вы не представляете, каким коварным искусителем я могу быть.
- Поедемте ко мне домой, - предложила баронесса, смущенно краснея.
- А вдруг прислуга что-нибудь узнает, ваши недоброжелатели будут извещены о произошедшем уже завтрашним утром, до того, как вы откроете свои красивые глазки. Нет, моя дорогая, поедемте ко мне. Обещаю, нам никто не помешает, - ласково коснувшись пальцами ее пухлой щечки, произнес Эдвард. - Все слуги отпущены по домам.
- Но, граф…
- Баронесса, не отказывайте мне. Завтра я уезжаю в Англию, мне нужно проверить, как идут дела в моих поместьях, боюсь, я проведу там больше двух месяцев. Пока объеду все земли… - закинул удочку Эдвард, рассматривая свои блестящие ботинки.
- Я согласна, граф, - кивнула девушка. Приманка вампира сработала. Граф довольно улыбнулся.
- Пойдемте пешком. Здесь совсем недалеко. Через парк будет ближе.
- Хорошо, - улыбнулась баронесса, не ощущая ни малейшей опасности.
Охота - довольно простое занятие, если знать несколько правил: не пугать свою жертву, не давать ей повода усомниться в своих чистых побуждениях и действовать быстро, пока истинные намерения охотника не открылись.
Эдвард держал баронессу за руку, рассказывая о своих замках в Англии, о своем старинном роде и прочую дребедень. Глаза девушки жадно блестели, уже предчувствуя будущие богатства. Для графа же все складывалось как нельзя лучше. Когда жертва считает себя охотницей, она забывает о банальном самосохранении.
Внезапно Эдвард повернулся к баронессе, склонился к ней и поцеловал. Она тут же ответила на поцелуй, сорвав с графа маску, запустив ладонь в его мягкие непослушные волосы.
Граф прижал ее к дереву, покрывая поцелуями оголенные плечики и тонкую шейку. Его пальцы пытались нащупать завязки корсажа, но лишь для отвода глаз. Эдвард был настолько голоден, что у него не было времени на игры со своей маленькой жертвой. Поэтому он закрыл ладонью ей рот, а затем осторожно, несмотря на жажду, прокусил ее прекрасную шейку, почувствовав, как кровь потекла по его подбородку. Баронесса не могла оттолкнуть его и совершенно не сопротивлялась, полностью находясь под влиянием его чар…
Но их грубо прервали.
Меч вошел под лопатку с правой стороны, не задев баронессу. Эдвард дернулся, пытаясь повернуться, чтобы разглядеть своего неожиданного врага и оторвать тому голову. Боль, пронзившая все его тело, была настолько сильна, что он выпустил свою жертву, которая тут же упала на мокрую траву.
Вампир из охотника превратился в жертву. Какая нелепость!
Охотница выдернула меч, заставив графа содрогнуться от новой вспышки боли. Эдвард рухнул на колени, чтобы в другую секунду отпрыгнуть в сторону от занесенного над ним клинка.
Но охотница двигалась так же стремительно, как и он.
- Ты вампир? - удивился Эдвард, уклоняясь от ее внезапных атак. - Зачем ты пытаешься убить меня?
- Я не вампир, - отрезала охотница. - Я восстанавливаю справедливость. Мертвые должны лежать в земле.
Эдвард все еще чувствовал боль от ее удара. Он был голоден, а это значительно замедляло восстановление. Прежде граф не встречал такую сильную соперницу. Вампиры никогда не сражались друг против друга, и действия этой девушки были ему не понятны.
* * *
- Так ты все еще жив, - произнесла Ева.
- Я тоже рад тебя видеть, - ответил Эдвард. - Все еще хочешь истребить весь вампирский род? Тебе не надоело?
- Я хочу уничтожить тебя, - жестко произнесла Ева.
- Это угроза? - с усмешкой поинтересовался граф, склонив голову на бок.
- Воспринимай, как хочешь.
- А я уж подумал, что умру здесь от тоски. Если бы тебя не было, женщина, пришлось бы тебя выдумать.
* * *
Эдвард решил уйти по-английски, не прощаясь. Он просто бросился бежать. Хоть это и было трусливо с его стороны, все козыри остались на руках этой злосчастной охотницы. Но и спрятаться от нее было не просто - казалось, что она знает каждый его шаг наперед. Вскоре он очутился на одной из улочек в бедном районе. Было темно, но и это не могло спасти графа: охотница наверняка также хорошо ориентировалась в темноте, как и он. Вскарабкавшись на стену, он прыгнул на крышу ближайшего дома. Эдвард чувствовал ее взгляд на своем затылке, а когда нож попал в левое плечо, вампир ощутил легкий страх, заставляющий двигаться быстрее. Удача явно была на ее стороне, а граф совсем не хотел умирать: ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще.
Но он оступился и соскользнул с крыши вниз. Упав на каменную мостовую, он выдернул нож и замер, приготовившись вступить с охотницей в бой.
- Как тебя зовут? - спросил Эдвард прижавшись к стене. - Могу я узнать перед смертью имя моей убийцы? - горько усмехнулся граф, слизнув собственную кровь с лезвия ножа.
- Меня зовут Ева. А убийца здесь ты! - ответила девушка, возникнув прямо перед ним.
Резкий выпад вперед, и меч ударился о стену. Вампир оказался за ее спиной, приставив нож к горлу охотницы.
- Ты не оставляешь мне выбора, Ева.
Охотница ударила его локтем в живот и стремительно всадила клинок в грудь Эдварда. Но когда Ева обернулась, графа уже не было. Он сумел скрыться, оставив охотницу ни с чем.
* * *
- Тебе известно кто совершил недавние убийства? - спросила Ева, стараясь сдерживать гнев.
- Нет, - сорвал Эдвард. - Ты считаешь, что мне больше нечего делать, кроме как следить, кто кого убил в Праге? Я предпочитаю держаться подальше от газет, с каждым годом они становятся все хуже - сплошная жестокость, а это отрицательно сказывается на аппетите. И почему эти люди не могут жить в мире? Сплошные войны, вооруженные конфликты, столько невинной крови проливается зря…
- Убийца - вампир. И когда я выясню, какой именно, ему не поздоровится, - пообещала Ева, не желая слушать его лицемерные речи.
- Удачи, дорогая. Жаль, что у меня совсем нет времени поболтать с тобой, - усмехнулся граф, спеша раствориться в толпе.
* * *
Сегодняшняя ночь выдалась на редкость удачной. Охота, долгая прогулка до поместья, тихий разговор с Эдвардом под луной… Но с утра приходилось снова играть убитую горем вдову. Анна пыталась вытеснить из своей памяти и своего сердца воспоминания о любимом, но не могла. Когда все это будет закончено, они обязательно уедут отсюда, - решила она про себя, - слишком много в этом доме связано с именем Фридриха - герцог был здесь частым гостем.
Вся в черном, прекрасная и торжественно мрачная, графиня спустилась вниз, где ее уже ждал Эдвард.
- Почитай, - он протянул ей свежий выпуск газеты.
Всю первую полосу занимала статья о смерти Фридриха. В полицейское управление был отдан приказ во что бы то ни стало разобраться с причинами убийства; журналисты один за другим выдвигали свои варианты произошедших событий… В одном абзаце "всемирная слава" коснулась и графини Анны Варвик - "Молодой леди, вскоре собиравшейся стать законной женой Фридриха. Мы приносим свои соболезнования скорбящей вдове…"
Анна с интересом прочла статью, усмехнувшись про себя: как она могла стать вдовой, если даже не была замужем за герцогом!
- Пани, сегодня прислали свои визитки несколько репортеров, - сказала Мартина, протягивая ей бумажки, - они хотели поговорить с вами о событиях той ночи. Но я прогнала этих наглецов!
- Да, ты правильно поступила, - холодным голосом ответила Анна, - у меня нет сил ни с кем сейчас говорить. Нам предстоят заботы о похоронах.
- Но разве этим не будут заниматься его родственники?
Анна в очередной раз с недовольством отметила, что ее горничная была куда умнее, чем она предполагала. А умная горничная - это не к добру.
- Не думаю. У них были не самые лучшие отношения, к тому же они терпеть не могут Прагу и вряд ли приедут сюда.
Именно от них Фридрих и сбежал в Прагу, чтобы быть уверенным, что здесь его любимые, дорогие и обожаемые родственники не вздумают его контролировать!
- Необходимо оповестить всех приглашенных на свадьбу гостей об ее отмене, - голос Анны слегка дрогнул.
- Прикажете принести бумагу и чернила для писем, пани?
- Да, - казалось, Анна задумалась о чем-то. Потом тряхнула головой и повторила уже уверенней. - Да, бумагу и чернила. И попроси никого не беспокоить меня.
- Да, пани, конечно.
Сегодня графиня выглядела еще печальней и задумчивей, лицо ее казалось ликом фарфоровой куклы, но откуда на лице убитой горем вдовы этот лихорадочно горящий румянец?
Мартина сделала торопливый книксен и покинула столовую. Притворив за собой дверь, она горячо зашептала:
- Только бы не повторился давешний приступ! Храни ее Дева Мария, как и всякую невинную душу!
Дом, казалось, навеки покинули смех и человеческое веселье.
- Когда-нибудь этот дом развалится… - пробормотала девушка, налегая на дверь в графский кабинет. Старое, когда-то дорогое, дерево рассохлось, и теперь дверь поддавалась с трудом.
Мартина внезапно ощутила резкий порыв холода, и ей захотелось закутаться в шаль, забиться в темный угол и заткнуть уши руками - только бы не слышать звуков пустого дома, шелеста струй дождя по стеклу и гулкого боя часов.
Передернув плечами, девушка быстро зашагала по коридорам, не глядя по сторонам, ведь каждая тень заставила бы ее вздрогнуть сейчас.
На кухне жарко горел огонь. Наверное, сейчас это было самое уютное и теплое место, которое только можно было найти. Где-то в соседней комнате, должно быть, спала Вик. Во всяком случае, когда Мартина заходила проведать девочку пару часов назад, та даже не собиралась просыпаться. До какой же степени надо было устать, чтобы проспать больше суток!
- …всем нам тяжело, - донесся от самого очага голос кухарки, - но мы должны держаться, мы же графские слуги!
- Нет-нет, - вторил ей дрожащий от рыданий голос второй служанки, Терезы - молодой нервной женщины со следами оспы на бледном вытянутом лице, - это место нечисто, нехорошее место! Завтра же попрошу расчета! Ноги моей больше не будет в этом проклятом доме!
- Что такое, дедушка Йиржи? - озабоченно склонилась Мартина к уху старого графского кучера.
- А ничего, - согнутый пополам старик раскуривал трубку от уголька, - глупые клуши эти бабы. Вот я. Служил еще тогда, когда их и на свете-то не было, а ни разу слова не слышал. И при прошлых хозяевах служил, и при этих еще послужу. А ты, девка, - он неожиданно сжал запястье Мартины своей сухой шершавой ладонью, - иди-ка в церковь да помолись за душу нашей барышни.
За Мартиной негромко захлопнулась дверь, но этого хватило, чтобы разбудить Викторию. Она оторвала голову от мягкой подушки и непонимающе огляделась: что это за место? Чья это комната? Первый раз за последние семь лет она спала на широкой кровати под шерстяным одеялом - в приюте такая роскошь была непозволительна, что уж говорить о ее свободной жизни на улице.
Она припомнила, что это служанка той самой графини разрешила ей переночевать в поместье: разумеется, с условием, что пани Анна ничего не узнает.
А еще Вик вспомнила, зачем она осталась в этом доме. Конечно! Удостовериться в том, что все ее опасения насчет этой Анны правдивы и интуиция ее не подвела, найти доказательства. Все что угодно, лишь бы пан Тесарж поверил, что за ужасное существо представляет собой эта Анна Варвик.
Вик аккуратно выглянула в коридор: никого не было, и дом, казалось, заснул, и она могла беспрепятственно гулять здесь, сколько ее душе взбредет.
Дом был большой, что-нибудь в нем да обнаружишь. Первая мысль - найти комнату графини Анны и посмотреть, каких скелетов скрывает её шкаф.
Оглядевшись, Вик тихонько двинулась вверх по лестнице. Перила были резные, красивые; маленькие бронзовые фигурки нимф поддерживали их у основания лестницы. Настоящее красное дерево, отполированное до изящного, почти металлического блеска. Ступени тоже из дерева, и так хорошо подогнаны, что не издавали ни скрипа. Шаги скрадывал толстый ворс красного, под цвет бархатных портьер на окнах, ковра. Все было сделано со вкусом. Глядя на все это, где-то в сердце у Вик больно кольнуло. Если бы не тот монстр, она могла бы жить так же, а не спать на продуваемой всеми ветрами улице и питаться помоями.
Вот он - заветный коридор. Несколько дверей, теплый свет масляных ламп, несколько картин, изображавших античные сюжеты - новинки живописи здесь были не в почете, а слухи о французских импрессионистах оставались для графини всего лишь слухами. Все правильно. Ничего подозрительного. Типичный дом богатого человека.
Комната Анны, к большому разочарованию девочки, тоже не представляла собой ничего интересного. В центре под бархатным балдахином стояла большая кровать. Почему-то Вик была уверена, что такое чудовище, как эта женщина, не будет спать на мягкой кровати - тут скорее бы подошел гроб. Черный гроб в темной, мрачной комнате, освещаемый лишь одной свечой. А здесь все было в бордовых тонах - обои, обшивка мебели, даже пушистый ковер на полу. Этот цвет начал уже порядком выводить Вик из себя. На прикроватной тумбочке стояла баночка пудры, пустая до половины - ей, видимо, часто пользовались. Крышка была неаккуратно закрыта, и часть пудры оказалась рассыпанной. Рядом лежала открытая где-то на середине книга, перевернутая страницами вниз. "Любовь-целительница", Мольер - прочитала Вик название на французском, этому языку ее научили гувернеры за те недолгие годы, что она жила в богатстве и роскоши. Любовь и правда лечит?
В углу стоял комод, на нем - шкатулка с драгоценностями. Чуть-чуть приоткрытая. Опять алый и бордовый, на этот раз - рубины. Вик заворожено перебирала в руках драгоценности, плененная красотой камней и изяществом оправы. Ни одной серебряной вещи, даже маленькой заколки для волос или броши, она не смогла найти. Странно, ведь этот металл всегда был в почете у богатых дам - у них дома в Лондоне можно было найти множество серебряных безделушек.
А затем Вик подняла голову…
Анна не так давно переехала в поместье, и единственная комната, которую успела оборудовать по своему вкусу, была спальня. Раньше в этой комнате спала леди Сэнж, здесь она долго болела и здесь же умерла. Но вампирша не была сентиментальна, поэтому она без малейших зазрений совести приказала выкинуть вещи хозяйки из комнаты, чтобы переехать туда самой. Только некоторые особенно приглянувшиеся вещи из спальни остались, в том числе портрет леди Сэнж, написанный лет восемь назад и висящий рядом с комодом в тяжелой позолоченной раме. Его Анна планировала снять в ближайшее время, повесив на это место свой собственный. Нужно было пригласить хорошего мастера из Вены, чтобы тот изобразил графиню. Анна так хотела свадебный портрет.
Крик ужаса и удивления вырвался из груди Виктории, когда она увидела на стене дома графини Анны портрет свой бабушки. Бабушка Вероника, леди Сэнж… Совершено такая, какой ее запомнила Вик много лет назад. Но что, что этот портрет может здесь делать?! Виктория в ужасе пошатнулась и без сил осела на пол, увлекая за собой шкатулку с драгоценностями Анны Варвик.
К несчастью для Вик, стены в доме были тонкими, и Мартина, которая убирала соседнюю комнату, услышала крик, доносившийся из покоев пани Анны. Первой ее мыслью было - что-то случилось с хозяйкой - неужели очередной приступ?! Но Мартина вспомнила, что пани находилась внизу, а комната ее пустовала. Кто это? Воры? Или… привидение покойной хозяйки? Самые разные мысли пронеслись в голове девушки, пока та не открыла дверь в спальню.
- Боже мой! - воскликнула она.