В тусклом свете лампы девушка увидела лежащую на полу без сознания Вик. Которая, как полагала сама Мартина, должна была спать в отведенной ей комнате, а вовсе не лежать на полу хозяйской комнаты! Рядом с ней валялись разбросанные по полу украшения пани Анны, среди которых Мартина узнала и любимое ожерелье графини - рубины в обрамлении золота. Страшная мысль закралась в сознание девушки.
- Тебе придется объяснить, что ты здесь делаешь, - тихо проговорила она, похлопывая Вик по щекам, чтобы та пришла в себя.
Очнувшись, Вик не поняла ни слова из того, что сказала Мартина, она лишь в ужасе смотрела на горничную, мотая головой из стороны в сторону. Как же ей объяснить все, что она почувствовала, увидев портрет родной бабушки в чужом доме!
Но Мартина сделала другой, более логичный вывод.
- Воровка, я так и знала, - разочарованно проговорила она, после чего закричала, - Пани Анна! - голос не подвел Мартину, и слышно ее было, наверно, до самой Праги.
Анна появилась даже быстрее, чем ее ждала Мартина. Для горничной всегда оставалось загадкой, каким образом ее хозяйка могла передвигаться так стремительно!
- Что, ну что еще такое? - немного устало произнесла она.
От звука ее голоса Вик захотелось вжаться в стенку, а еще лучше - исчезнуть. Но она даже не отвела взгляда, а с вызовом уставилась на графиню. Одета та была уже по-другому: в глухом черном платье, за черной вуалью ее лица почти не было видно. Несмотря на то, что это был банальный траурный костюм, она производила жуткое, инфернальное впечатление.
- Я нашла ее здесь, с вашими драгоценностями!
Анна многозначительно уставилась на Вик.
- Каким образом эта девочка оказалась в моем доме? - в ее голосе не прозвучало ни капли злобы, скорее вежливый интерес, но от этого фраза казалась еще более жуткой.
Мартина пожала плечами - дескать, откуда ей это знать.
- Я требую объяснений, что ты здесь делаешь, после этого ты немедленно покинешь мой дом! Я не потерплю здесь воров, - на чистом, но старомодном английском произнесла Анна, обращаясь к Вик.
Но Вик продолжала лежать на полу, глядя на Анну. Графиня слегка замялась, но все же подала ей руку, чтобы помочь ей встать. Девочка опасливо уставилась на руку в черной кружевной перчатке, но ей ничего не оставалось, кроме как принять помощь.
Мартина поддержала девушку, и, совместными усилиями, та оказалась на ногах.
- Отведи ее в гостиную и пошли кого-нибудь к пану Тесаржу. Пусть сам забирает свою попрошайку, - приказала Анна, - я же хочу посмотреть, что из моих вещей еще пропало.
- И что ж мне с тобой делать? - вздохнула Мартина, глядя на порученную ее заботам девушку, - госпожа сказала - в гостиную…
Мартина разговаривала сама с собой, прекрасно осознавая, что Вик не понимает ни слова. Девушка чувствовала вину, что позволила этой попрошайке остаться. Она второй раз наступила на те же грабли. Вор останется вором всегда… Но, глядя в большие зеленые глаза девочки, распахнутые от ужаса, Мартина не могла поверить, что она хотела украсть золото пани Анны, хотя видела это своими глазами. Нет, что-то здесь было не так.
В гостиной она усадила девочку на диван, как и приказывала хозяйка, про себя прикидывая, какую же неправдоподобную историю ей придется придумывать, чтобы объяснить таинственное появление Вик в поместье. Не сносить ей головы, если пани Анна узнает, что чуть было не лишилась своих драгоценностей из-за горничной.
Мартина приподняла юбки и припустила на задний двор.
После недавнего дождя земля, утоптанная лошадьми, гусями и курами, содержавшимися в ближайших к поместью домах, превратилась в грязное месиво, так что Мартине пришлось приподнять юбки еще выше, чем позволяли приличия, почти до колен, и ступать очень аккуратно, чтобы не запачкать туфли. Поймав за ухо болтавшегося без дела деревенского мальчишку, горничная сунула ему в грязную ладошку монету и велела срочно бежать к инспектору Тесаржу.
Часы на каминной полке тикали, отмеряя время. Мартина смотрела на попрошайку. Вик смотрела на горничную. Несколько раз то одна, то другая делали попытки заговорить, но Вик не знала ничего, кроме нескольких фраз на ломаном чешском, а Мартина не понимала ничего в ее лепете. Но все же что-то показалось знакомым наблюдательной девушке в незнакомых словах…
"Обязательно надо узнать, на каком языке она говорит, наверняка это английский", - отметила про себя горничная, этот язык она часто в последнее время слышала от Анны и ее брата, особенно когда те оставались вдвоем.
Наконец за дверью послышались шаги. Мартина вздохнула с облегчением - роль стражника ей совсем не понравилась. Вик же вся напряглась и порывисто наклонилась вперед, хватая свою оппонентку за рукав темного платья:
- Это место… дом. Плохо! - горячо прошептала она. - Нельзя оставаться…
Графиня вошла в помещение неслышно и незаметно, словно тень. Или, судя по ее траурному костюму, скорее как летучая мышь с турнюром.
- Зачем ты проникла в мою комнату? - спокойным голосом спросила она у Вик опять же на английском.
Спокойным, холодным, и столь же безэмоциональным, как айсберг, голосом, от которого повеяло ледяным ветром. Мартина вдруг вспомнила, что у нее есть неотложные дела на кухне и даже сделала несколько шагов в ее направлении - как раз до той колонны, за которой ее не было видно, но была возможность понаблюдать предстоящую сцену.
- Вас искала, - буркнула Вик.
Она прекрасно понимала, что все ответы на свои вопросы графиня знает. Ей уже рисовались самые страшные картины того, что ей предстоит. Перед глазами стояли воспоминания о той ночи в Лондоне. То существо - такое же, как графиня…
- Убийца!!! - сама не своя от злости заорала Вик и бросилась на Анну, надеясь если и быть убитой, то хотя бы в схватке. - Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Ты убила бабушку Веронику!
И была остановлена тем, чего уж никак не ожидала от этой странной женщины - безумно сильной, безумно болезненной пощечиной.
- Матерь Божья, - прошептала Мартина, на глазах которой разворачивалась вся эта картина, - пани…
Сама Анна была удивлена ничуть не меньше своим поступком, таким опрометчивым, эмоциональным и… человеческим. Вампиры ведь так себя не ведут? Они кусают и пьют кровь, а не раздают пощечины!
- Успокойся, идиотка, - тихо сказала Анна.
Графиня стояла словно статуя, не двигаясь и глядя из-под вуали холодным взглядом темных глаз на девочку. Вик показалось, или они и правда засветились красным?
- Ты сейчас же покинешь поместье, - сказала она.
Вик кивнула. Ну а что ей еще оставалось? Анна сильно схватила ее за руку, и девочка едва не вскрикнула, настолько холодными оказались пальцы графини. Анна же сжимала запястье девочки все сильнее, словно не замечая причиняемой ей боли.
- Отпусти меня! - во весь голос завопила Вик.
Она прекрасно знала, что графиня её понимала, но вот ничего умнее этой до жути банальной фразы в голову так и не пришло. Анна её пугала. Почти до потери разума. Вик чувствовала себя маленьким зверьком, зажатым в угол хищником. Но ведь и у маленьких крыс бывают зубки…
Вик сглотнула. Прикрыла глаза и уже почти нормальным тоном сказала:
- Если вы меня не отпустите - я закричу. Громко.
Анна мгновенно разжала пальцы, словно испугавшись угрозы Вик. Злость постепенно уходила, уступая место любопытству.
- Ну и что интересного ты нашла в этом доме?
Вик подозрительно, будто не веря тому, что её руки все же свободны от этого могильного холода, посмотрела на Анну. Ей хотелось сказать, что она и слова не промолвит, что никто не имеет права её тут удерживать, что сейчас придет инспектор Тесарж и уведет её из этого холодного и страшного места, а она, стоя за его спиной, покажет язык всем злодеям и все закончится хорошо.
- Ничего я вам не скажу, - буркнула Виктория себе под нос, обижено надув губки.
Вот и все. Тупик. Капризный ребенок.
Анна пожала плечами. Она понятия не имела, что делать с этой девицей. И решила выбрать самый простой выход - напугать. Кричи, не кричи - не поможет.
- Ах, ты так! - Анна зашипела, словно змея. День сегодня, все-таки, выдался не из легких.
Слава богу, именно в этот момент открылись двери, и вошел Эдвард.
- Что тут произошло? - спросил граф Варвик, появившись в гостиной. Он бросил мимолетный взгляд на Вик, затем снова посмотрел на "сестру".
Граф появился в доме как раз вовремя, чтобы застать свою графиню в ярости, что случалось с ней крайне редко, а значит, происходящее в гостиной было действительно серьезно.
- Девчонка пробралась в мою комнату, - ответила Анна, стараясь перебороть гнев.
- Она что-нибудь украла? - поинтересовался вампир.
- Мартина застала ее за преступлением!
- Ну, раз все кончилось хорошо, и все ценности на месте, то не стоит ее задерживать, - перебил графиню Эдвард, подойдя ближе к ней и Вик. - Не стоит раздувать из мухи слона.
Анна хотела возразить, но заметила, что что-то во взгляде и поведении графа было не так. Эдвард казался ей взволнованным и озабоченным, чего обычно за ним не наблюдалось.
Единственный раз, когда она видела его таким был перед тем, как вампир впервые покинул ее, не оставив даже записки.
- Ты голодна? - наклонившись к Вик, спросил Эдвард. Та ничего не ответила, только удивленно захлопала глазами. Воображение девочки в этот момент активно работало. Ей вдруг показалось, что после этих слов Эдвард должен закатать рукав, достать из кармана кинжал, непременно инкрустированный рубиновой и брильянтовой крошкой, полоснуть им по голым венам и дать ей испить крови, но…
- Мартина, принеси девочке чего-нибудь поесть, - попросил граф, ограничившись лишь такой простой и понятной фразой.
Вик снова, как и в предыдущий раз, мешком упала на диван, параллельно вжимаясь в него поглубже. Эдвард её тоже пугал. Но не так сильно, как эта Анна. У него были такие глаза… В таких тонут невинные жертвы любовных кораблекрушений. Глаза были такими… такими… темно-карими.
Сказал и ушел. Так же внезапно, как и появился. Но на этот раз вместе с графиней. Ну, хоть что-то.
Мартина послушно кивнула и удалилась, быстро и мягко ступая по ковру. Обученная прислуга, ничего не скажешь.
Через пару минут перед носом Виктории появилось блюдо, на котором лежал вожделенный батон, уже порезанный на ломтики, куски копченого мяса и овощи.
Как поднос опустел, бродяжка и не заметила. Все было очень вкусно и тепло. Чувство опасности ушло вместе с голодом.
Сцена, которой Мартина стала невольной свидетельницей в гостиной, прячась за колонной, поразила и напугала ее. Временами любознательная горожанка, волей судьбы оказавшаяся в услужении у графини, испытывала непреодолимое желание знать, что происходит за ее спиной, когда она, нагруженная подносами, пальто или подсвечником, выходит из комнаты. На этот случай в старом особняке существовали такие излишества интерьера имперского стиля, как эти колонны, поддерживающие лестницы в гостиной, широкие оконные ниши, закрытые темными плотными портьерами, углы в коридорах… Иными словами, Мартина Новачек тоже была девушкой не без грешков.
Покинув свое место для наблюдений, она произнесла:
- За инспектором послали, он скоро будет.
Сложив руки за спиной, как и подобает скромной девушке, она прислонилась к той же колонне и ждала следующих приказаний. И они не заставили себя ждать:
- Мартина, принеси девочке чего-нибудь поесть, - повелительный взмах руки графа.
Мягко ступая по ковру - без него в гостиной было бы еще холоднее - горничная неспешным шагом удалилась в направлении кухни, чтобы наполнить поднос тем, что осталось после завтрака - хлебом, мясом и овощами…
Но пока она успела разложить на столе перед Вик вилку, соусник с подливкой и салфетку, поднос уже успел перекочевать на колени к девочке. Вилка ей не понадобилась, салфетка тоже… Глядя, как она вытирает нос и рот рукой, Мартина улыбнулась.
* * *
- Эдвард, - окликнула его Анна. - Нам надо поговорить… в кабинете.
Графиня удалилась, и граф последовал за ней. Прикрыв за собой дверь, он сел в кресло напротив Анны, подперев голову рукой.
- Что случилось? - спросила она.
- Что ты имеешь в виду? - удивился Эдвард, внимательно изучая пресс-папье в виде нереид.
- Ты сам не свой.
- Все в порядке, моя дорогая, - неубедительно произнес вампир. - Это девочка и так пережила достаточно, не стоит срывать на ней злость.
- Не обманывай меня, тебе нет до нее никакого дела, - строго спросила Анна.
Граф посмотрел ей в глаза. На самом деле он действительно был немного обеспокоен появлением Евы. Охотница доставила ему массу неприятностей в прошлом, когда после их встречи несколько дней он пролежал почти без движения в гостиничном номере, восстанавливая силы. А потом вампир вынужден был спешно покинуть Париж. Не то, чтобы он боялся снова повстречать Еву… немного опасался, да. А сейчас у него было больше поводов для волнения, потому что на этот раз и Анна могла пострадать.
- В городе охотница на вампиров. Так уж получилось, что она меня знает, но не знает тебя. Поэтому постарайся себя вести, как человек. Если она заявится сюда, скажешь, что я заплатил тебе за то, чтобы ты представила меня своим братом. Осталось только придумать, зачем мне все это надо. - Эдвард задумчиво закусил губу.
- Мне показалось, или ты боишься? - удивленно изогнув бровь, спросила Анна.
- Я? Нет. С какой стати? Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
- Но раньше мы как-то справлялись с охотниками…
- На этот раз все немного иначе. Она наполовину вампир. У нее те же способности, что и у нас. А еще она коварна, умна, изворотлива, мстительна и очень, очень зла на меня.
- Ты боишься ее? - снова повторила свой вопрос графиня.
- Конечно, нет! - слишком поспешно ответил Эдвард.
Анна ничего не ответила, пустым взглядом рассматривая узор на обоях. Они справятся…
Граф снова закусил губу.
- Это долгая история, но ей действительно есть, за что меня ненавидеть. На этот раз я немного перестарался…
Рим, 1885 год. Июнь
- Tente, baba, tente,
a szemedet hunyd be.
Aludj, ingó-bingó,
kicsi rózsabimbó.
Alszik az ibolya,
csicsíja babája
Малыш причмокнул во сне, прижав к себе игрушку: большого медведя с коричневыми пуговками-глазами. Ева посидела рядом с колыбелью еще пару минут, на случай если вдруг ребенок проснется и расплачется, не обнаружив ее рядом. Но он сладко спал. Тогда женщина тихонько поднялась с кресла, стараясь не шуметь. Поцеловав малыша в лобик, охотница вышла за дверь.
Еще каких-то два года назад она и представить себе не могла, что ее жизнь так изменится. С появлением этого маленького существа Ева впервые почувствовала себя кому-то нужной и счастливой, несмотря на то, что на ее плечи легла еще одна гора ответственности. Но на этот раз это был приятный груз. Кто бы мог подумать, что охотница на вампиров, которая привыкла видеть смерть и разрушения, сама подарит этому миру новую жизнь. Этот мальчик помог ей обрести смысл своего бытия. Теперь она знала ради кого борется, ради чьего существования потрачено столько сил.
Она приехала в Италию полтора года назад, спешно покинув Австрию, как только узнала о своей беременности. Именно Рим Ева выбрала местом рождения своего малыша. Там уже давно не было замечено ни одного вампира, а ей так нужен был покой. К тому же здесь жила ее лучшая подруга, Джозефина, которую охотница однажды спасла от смерти. Джози поклялась хранить ее секрет, чего бы ей это ни стоило. С тех пор прошло уже 30 лет. Муж Джозефины умер, а дети выросли и покинули отчий дом, поэтому она с радостью согласилась приютить совершенно не изменившуюся со дня ее спасения Еву.
- Заснул? - спросила Джозефина, помешивая кофе в чугунке.
- Да, он так хорошо спит днем, а ночью предпочитает бодрствовать, - отметила Ева, присаживаясь за обеденный стол.
- Весь в мать, - подслеповато прищурившись и взглянув на подругу, ответила женщина.
Наполнив чашки горячим ароматным напитком, она поставила одну перед охотницей и сама села на стул напротив Евы.
- Ему уже 10 месяцев, почти 11, а ты так и не дала ему имя. Не будешь же ты его всю жизнь называть малышом, - напомнила Джозефина, поджав губы.
Ева углубилась в изучение своей чашки. Действительно, давно пора было дать мальчику имя, но что-то сдерживало ее. До сих пор не верилось, что у нее есть сын. И она так боялась потерять его. Ведь иметь ребенка и заниматься своим ремеслом - непозволительная роскошь. Малыш был еще совсем маленьким, не будет же она брать его с собой на охоту! А между тем долг звал ее в Азию. И Еве нужно было выбирать: или остаться с малышом, и чувствовать, что где-то вампиры совершенно безнаказанно уничтожают невинные души, или отправляться в путь, оставив ребенка. Нелегкий выбор стоял перед ней. Но необходимо было действовать, пока момент не упущен. Потом расстаться с сыном ей будет еще тяжелее.
- Джози… я… я могу оставить ребенка у тебя?
Джозефина, сделавшая как раз большой глоток обжигающего кофе, поперхнулась.
- Что? - откашлявшись, переспросила пожилая женщина.
- Со мной он постоянно будет в опасности. Если с ним что-то случится из-за моего недосмотра, я не смогу с этим жить! Пожалуйста, ты сможешь позаботиться о нем гораздо лучше меня… дашь ему имя.
- Мне почти шестьдесят лет, мои дети не дают мне даже посидеть с родными внуками, а ты хочешь доверить мне своего вамп… прости, милая. Я не хотела этого говорить, - вовремя спохватилась итальянка, прикрыв рот рукой.
Ева встрепенулась. Малыш действительно был не совсем обычным, но он не был монстром, на которых она охотилась. Прежде всего, он ее сын. Поэтому Ева готова была разорвать любого, кто покусится на ее мальчика и обзовет его вампиром. Он был живым, его сердце билось, а когда она к нему приближалась, малыш улыбался и протягивал к ней руки. Разве такой ангелочек способен причинить кому-нибудь вред?
- Он не вампир! - воскликнула Ева, поставив чашку на стол так, что часть кофе растеклась по поверхности.
- Извини, просто я даже не знаю, что мне с ним делать. А вдруг он захочет… крови? Не проще ли отвезти его к отцу? - поинтересовалась Джозефина.
Джози не знала, кто отец мальчика, и любопытство не давало ей покоя. Однажды, когда Ева ушла, оставив ее одну в доме, она перерыла ее комнату в поисках хоть какой-то зацепки. Но ничего. Охотница свято хранила его имя, не поделившись с подругой, кто же он - человек или вампир. Все что знала Джозефина, так это то, что этот мужчина сумел растопить холодное сердце Евы. Он был единственным, кому она доверяла, а быть может, и любила. Чем черт не шутит! Завела же Ева от него ребенка.
- Не захочет, - отрезала Ева. - Но, если тебе это настолько в тягость, то мне лучше взять его с собой.
- Я хочу помочь тебе, но я не знаю, чего мне ждать от твоего малыша.
- Он самый обыкновенный ребенок, - сквозь зубы процедила охотница, повторяя эту фразу, кажется, в сто сорок седьмой раз.