– Да, Иоланта, увы, наше законодательство не столь однозначно ставится к правам клонов на получение документов. Это длительная юридическая процедура. Вам надо что-то более простое и доступное. Ну, что я еще могу посоветовать. Возьмите у подозреваемого частицу биологического вещества, например, пучок волос, слюну. Наша лаборатория без труда сможет определить, клон это или настоящий человек по наличию в ДНК, так называемого, гена долголетия. Еще, как вариант, можно использовать биополемер, у клонов проявляются явные отклонения от норм.
– Спасибо, Игорь Афанасьевич, за консультацию. Была рада с вами познакомиться.
– Мне тоже было очень приятно, ― сказал профессор, целуя женскую ручку.
Иоланта связалась с Эндрюсом Кюхельбеккером и своим старым знакомым Степаном, который находился в лаборатории Ингред, с просьбой, по возможности, взять биологические образцы госпожи Кюхельбеккер номер один и номер два, а сама направилась в аэропорт, встречать Ингред под номером три.
Самолет из Копенгагена приземлился точно по расписанию. К удивлению Иоланты в аэропорту участницу конференции Ингред Кюхельбеккер встречала целая толпа поклонников и репортеров. Все хотели взять эксклюзивное интервью у знаменитой женщины-профессора или просто поддержать ее начинание.
– Скажите, Ингред, когда у нас появится возможность заказывать клонов?
– При наличии всех разрешительных документов вы можете обратиться к нам в лабораторию прямо сегодня.
– Скажите, а сколько стоит такая услуга?
– Скажу прямо, это стоит немалых денег. На нашем сайте вы можете найти все расценки и сроки выполнения заказов.
– У вас имеется лицензия на оказание данного вида услуг?
– Естественно. Мы получили лицензию три года назад.
– Но почему до сего момента это не афишировалось?
– Были определенные трудности с выживаемостью клонов.
– Вы хотите сказать, что клоны умирали?
– Нет, я этого не говорила, просто у них продолжительность жизни оказалась гораздо короче, чем мы предполагали.
– Ингред, скажите, а вас не смущает моральная сторона этого дела?
– Скажите, а как к этому отнеслась церковь?
– А вы будете изготавливать клонов для себя?
– Ингред, а как ваш муж отнесся к вашему бизнесу?
В этой суматохе Иоланте удалось незаметно подойти к Ингред и незаметно снять у нее с плеча несколько светлых волосков, упавших с ее головы во время длительного перелета. Иоланта аккуратно поместила биоматериал в полиэтиленовый пакет и еще какое-то время понаблюдала за поведением своей давнишней подруги, пытаясь оценить степень биополярности.
"Если это и копия Ингред, то, пожалуй, самая удачная, ― рассуждала Иоланта, ― все та же уверенность в жестах, высокий голос, подтянутость. Ингред всегда следила за своей фигурой и увлекалась плаванием. Возможно, темп жизни у этой Ингред все же завышен. Ингред Кюхельбеккер не стала бы уделять столько внимания репортерам, тем более в аэропорту. Ответила бы на один-два вопроса и адью".
"Интересно, куда направится эта светская львица ― к себе домой или в лабораторию". Иоланта решила проследить за клоном своей подруги. Она неплохо водила и старалась не отрываться от высокоскоростного электромобиля Ингред. Как и предполагала Иоланта конечной целью прибытия госпожи Кюхельбеккер номер три стала ее лаборатория.
Перед работником детективного агентства Степаном стояла сложная оперативная задача ― проникнуть в химико-биологическую лабораторию Ингред Кюхельбеккер и взять биологический образец ее, так называемой, хозяйки.
Степан, недолго думая, позвонил в дверь лаборатории. Все та же темнокожая старушка-администратор в белом чепчике и очках встретила его на пороге.
– Что вам угодно, молодой человек.
– Я это. Я хочу, ― Степану было трудно оперировать сложными медицинскими терминами, так как он не дружил с медициной и практически никогда не болел. ― Я хочу сделать заказ на клона. ― Наконец-таки выдавил он из себя самую простую фразу.
– У вас имеется разрешение? ― наступала бойкая старушка.
– Нет, но я все получу завтра.
– Вот завтра и приходите, ― попыталась захлопнуть дверь перед самым носом посетителя бдительная женщина.
Но от Степана было не так просто отделаться. Он уже поставил свой ботинок сорок четвертого размера на порог лаборатории и не собирался отступать.
– Мне необходимо встретиться с госпожой Кюхельбеккер, ― сказал он как можно громче и решительней.
Старушка, не ожидавшая услышать такой громоподобный рёв, прямо присела.
– А как вас представить?― наконец проявила снисходительность она.
– Степан Иванович Мысленков, помощник главного санитарного врача города. У меня предписание на проверку вашей лаборатории.
Темнокожая мегера недоверчиво захлопала блеклыми ресницами.
– Что же вы, Степан Иванович, сразу не сказали, а то "сделать заказ, да на клона". Сказали бы "санстанция", мы люди понятливые, ― переменила гнев на милость старушка. – Сейчас я позову Ингред, она вам все покажет и расскажет. Присаживайтесь, пожалуйста.
– Н-да.
"Слово "санстанция" здесь, похоже, звучит как пароль. До чего же глубоко сидит в нашем человеке подхалимство, чиноугодничество, ― подумал Степан. ― Не выкурить, не выдавить никакими пилюлями, никакими достижениями науки и техники. Если ты простой человек с улицы в ботинках сорок четвертого размера ― это одно, а если помощник главного санитарного врача города ― это совершенно другое".
Ингред самолично вышла навстречу уполномоченного лица контролирующего органа, застегивая на ходу халат и цепляя на голову белоснежный чепчик.
– Здравствуйте, Степан Иванович, проходите, пожалуйста, ― начала она разговор наигранно-радостным голосом.
– Здравствуйте, Ингред. "Да, явно, бабенка не в своей тарелке. Нормальный человек, тем более женщина-профессор, так себя бы не вел, ― определил Степан. ― Наверное, считает, что я здесь частый посетитель: помощник главного санитарного врача города".
– Степан Иванович, вас интересует что-либо конкретное или работа лаборатории в целом?
– Да, меня интересует, как… производится забор проб. Соблюдаются ли санитарные нормы, ― гнул свою линию Степан, разглядывая таблички на дверях лаборатории.
– Пожалуйста, проходите сюда. Вот как раз наш кабинет забора проб. Понимаете, от качества материала напрямую зависит эффективность нашей работы. Для получения клона используются ядра эмбриональных, то есть зародышевых фибробластов ― клеток соединительной ткани донора…
Степан с напускным вниманием прислушивался к словам женщины и с интересом рассматривал приборы, которые применяются при заборе генного материала человека.
– При необходимости мы производим генокоррекцию, ― продолжала объяснять Ингред.
– Вы хотите сказать, что производите анализ генного материала и при необходимости корректируете?
– Совершенно верно, это необходимо делать во избежание передачи наследственных болезней и пороков. Без этого ни одна современная лаборатория по созданию клонов людей и животных работать не может. У нас проводятся и другие тестовые испытания…
– Посмотрите вот сюда, ― женщина наклонилась над микроскопом, ― видите, это молекула ДНК, она содержит двадцать три пары хромосом. Это своего рода закодированная информация строения тела человека.
Степан наклонился к микроскопу, при этом аккуратно подцепил несколько светлых волосков, лежащих на воротничке медицинского халата Ингред.
– Да, действительно, очень кропотливая работа, ― Степан разглядывал скрюченную, похожую на большущую, сложенную из разномерных горошин, веретенообразную конструкцию молекулы ДНК. ― И что, вы владеете полной информацией о последовательности этих соединений и предназначении каждого гена?
– Да, работа по расшифровке генома человека завершена.
Степан еще раз с недоверием взглянул в глазок микроскопа. "Вот это работенка! Никогда бы не подумал, что от этой штуковины зависит, какой у тебя будет цвет глаз, и какого размера обувь ты будешь носить".
– Не могли бы вы мне показать журнал учета отбора проб генного материала?
– Вот, пожалуйста, только учтите, не все сдавшие биоматериал оформляли заказы на клонирование.
К концу рабочего дня детективное агентство располагало тремя биологическими образцами Ингред Кюхельбеккер, предоставленными Иолантой, Степаном и Эндрюсом от трех разных носителей.
Герман Львович лично принял Эндрюса Кюхельбеккера в своем кабинете.
– Эндрюс, вы простите меня, ради бога, за такой нескромный вопрос, но если рассматривать идею клона вашей жены, вы же не могли не почувствовать разницу?
– Да, вы правы, Герман, я сразу это почувствовал, но поймите и меня, мне скоро шестьдесят… Это так бодрит.
– Но, тем не менее, вы обратились в агентство.
– Я обратился только тогда, когда понял, что настоящей Ингред может грозить опасность, ― честно признался банкир.
– А вот и наш следователь. Иоланта, мы предложили мистеру Эндрюсу подождать результатов лабораторных анализов и потом совместно принять решение.
– Здравствуйте, мистер Эндрюс, рада вас видеть, ― протянула раку Иоланта. ― Только что из аэропорта, встречала вашу супругу.
– Как, но моя супруга дома, готовит ужин…
– И еще одна госпожа Кюхельбеккер принимает заказы на изготовление клонов в лаборатории…
– Невероятно!
А вот и результаты биологической экспертизы. У всех представленных на экспертизу образцов гены долголетия имеют специфический изъян, свойственный клонам. Данный ген отвечает за продолжительность жизни индивидуума, поэтому с большой степенью вероятности мы можем утверждать, что представленные образцы принадлежат клонам.
– Но в таком случае, господа, где же настоящая Ингред? – растерянно произнес Эндрюс Кюхельбеккер.
– На этот вопрос и мы хотели бы найти ответ. Поэтому и просим вашего официального разрешения на обращение в государственную полицию. Это дело выходит за пределы нашей компетенции. Необходимо срочно задержать всех лжеИнгред и найти настоящую госпожу Кюхельбеккер.
– Хорошо, я согласен.
На следующий день Иоланта узнала из полицейских сводок, что произведено задержание трех женщин-клонов, которые вступив в преступный сговор, ввели замораживающий препарат своему создателю ― хозяйке лаборатории по клонированию людей Ингред Кюхельбеккер ― и отправили ее в морозильную камеру. Воспользовавшись ее документами, кредитными карточками и положением в обществе, они осуществляли в лаборатории и за ее пределами преступную деятельность…
– А, Иоланта, доброе утро. Вы в курсе последних новостей?
– Да вот, знакомлюсь.
– Большая удача, что ваша подруга осталась жива. Она сейчас находится на лечении в нашем реабилитационном центре.
– Я хочу ее навестить.
– Да, конечно, и, кстати, сегодня в баре танцует Энрике.
– Энрике?! Это кто?
– Вы сами знаете.
Глава третья Созвездие Гончих Псов
Иоланту разбудил телефонный звонок.
– Доброе утро, Иолушка, у нас, кажется, новое дело, не хотите взять?
– Доброе утро, Герман Львович. Мы же договаривались с вами, никаких личных симпатий. А что за дело?
– Вам будет интересно.
– Хорошо, я буду через час.
Иоланта потянулась на своей огромной эллипсоидной, покрытой нежнейшим батистом и гипюром кровати, и злорадно передразнила:
– Иолушка, фу, как вульгарно…
Она подняла тонкий шелк своей ночной рубашки и обнажила тело удивительной красоты. Стройные ноги, тонкая талия, и упругая, не тронутая материнством грудь, были покрыты золотистым куршавельским загаром. Иоланта приняла бодрящий душ, быстренько облачилась в свой рабочий комбинезон, закрутила волосы удивительного янтарного цвета в тугой узел. Немного косметики, темные очки и перчатки, пожалуй, все. Через сорок минут она уже была на своем рабочем месте и знакомилась с материалами нового дела.
– Быстро, вы, однако. Кажется, я вас разбудил?
– Да, было дело. И вы хотите поручить мне ЭТО?― Иоланта подняла на шефа свои зеленые удивленные глаза.
– А что вас, собственно, смущает?
– Какая-то старушка пишет, что узнала в молодом человеке, увиденном по телевизору, сына своих знакомых. И что? Пусть обращается в справочное бюро.
– Иоланта, вы явно еще не проснулись. Почитайте внимательнее: "Сына своих знакомых, который улетел пятьдесят лет тому назад в космос".
– Ну и что? ― Иоланта и вправду не понимала, в чем, собственно, тут подвох.
– А дело в том, что из таких космических путешествий обычно так быстро не возвращаются. И еще странно то, что он не числится в списках астронавтов.
– Возможно, бабуля ошибается. Или ей показалось, что он похож на сына этих знакомых.
– Если кажется вам, Иоланта, то это не факт, что и другим людям везде мерещатся клоны.
– Герман Львович, я вас прошу…
– Все, все… я просто пошутил, Иоли, ― Герман боялся вызвать недовольство светской львицы, но в то же время его так и тянуло подколоть соблазнительную аристократку. Он догадывался, что за внешней холодностью и брутальным видом скрывается темпераментная, пылкая особь.
– Хорошо, я поговорю со старушкой. Возможно, вы правы, и здесь будет над чем поломать голову.
Иоланта никогда не была в старой части города. Здесь еще сохранились ужасные пятиэтажные, так называемые "хрущевки" ― дома без лифтов и эскалаторов. Когда-то, в давние времена, эти строения использовались для проживания основной массы людей. Но в двадцать третьем веке это были жуткие, ветхие дома-старожилы, условно пригодные к проживанию. Правительство давно приняло решение об их сносе, но, как выяснилось, в отдельных квартирах этих "хрущевок" проживали одинокие старые люди, которые не хотели покидать обжитые квадраты.
– Марья Ивановна Пригожина?
– Да, это я. Проходите, пожалуйста.
Пожилая женщина открыла пошире дверь, и Иоланта очутилась в каком-то темном, пропахшем плесенью и пищевыми припасами, помещении. Иоланта еле разглядела маленькую сухонькую старушку, покрытую большим серым платком, настолько слабым был накал маленькой электрической лампочки.
– Я Иоланта, следователь из детективного агентства. Это вы прислали к нам свое обращение?
– Я, деточка, написала, а сама думаю, это ведь так дорого. Как мне покрыть эти расходы. Не знаю… Вы уж, голубушка, сами решайте, заниматься вам этим делом, или нет. Сами видите, какой из меня плательщик…
Иоланта была поражена убогостью жилища. Неужели в наше время, еще есть люди, которые живут в таких условиях. Казалось, что время здесь остановилось, и никакие новшества сюда не просочились. Старая, трухлявая мебель поскрипывала при малейшем прикосновении. Одежда старушки износилась настолько, что было даже как-то неприятно на нее смотреть, не говоря уже об ужасном, въедливом запахе.
Иоланта прошла вглубь комнаты, решая, куда бы присесть с наименьшими пагубными последствиями. "Возможно, этот диван еще выдержит вес моего тела", ― подумала она и осторожно опустилась на покрывало.
Марья Ивановна засуетилась, стала вытаскивать старые, запылившиеся чемоданы, заполненные пожелтевшими фотографическими снимками и альбомами.
– Я сейчас, подождите… Понимаете, я раньше работала учительницей, и Петенька был моим учеником. У меня хорошая память на лица, ― бормотала старушка. ― Я этого мальчика хорошо помню. И родителей его тоже помню. Мама ― Софья Михайловна, была моей коллегой, преподавала в нашей школе биологию, а отец Петеньки ― Роберт работал инженером в конструкторском бюро. Роберт Крафт, может, помните? Хорошая, дружная семья у них была. Правда, вот ребенок был только один.
Марья Ивановна, наконец-таки, отыскала нужный чемоданчик и достала фото.
– Вот, посмотрите, это мои выпускники четвероклассники. А вот и Петенька.
Иоланта посмотрела на желтый фотоснимок и поразилась уникальной памяти бывшей учительницы. "Мальчик, как мальчик, обычные глаза, волосы, нос, что тут можно запомнить?
Скорее всего, старушка ошиблась".
– Скажите, может, у вас есть еще какие-нибудь другие фотоснимки Петра?
– Да, конечно, вот. Здесь он со своими родителями. А вот здесь мы все вместе на школьном дворе.
– А сейчас, Марья Ивановна, расскажите о том телевизионном сюжете,― попросила Иоланта.
– Да, я сейчас редко включаю телевизор, сами понимаете, все так дорого. Но вот в прошлое воскресенье, я помню, это были вечерние новости. Там показали молодого человека, ну, очень похожего на Петю и сказали, что он, якобы, нарушил космическое пространство Земли.
– Марья Ивановна, а какую профессию выбрал ваш бывший ученик?
– Ну, конечно, я же не сказала самого главного. Питер Крафт, так его стали называть, успешно закончил начальную школу и поступил в высшую космическую академию астронавтов. Конечно, было одно препятствие, не позволявшее ему принять участие в той межпланетной экспедиции. Ведь, как я и говорила, он был единственным сыном у своих родителей, а в то время действовал закон, согласно которому в астронавты брали только детей из многодетных семей. Но для Петра сделали исключение, возможно родители дали свое письменное согласие, я точно не знаю. Но Петра зачислили в экипаж звездной экспедиции и даже назначили капитаном корабля.
– Очень интересно, что-нибудь о дальнейшей судьбе Питера Крафта вам известно?
– Нет. Знаю только, что его родители умерли в нищете, хотя тогда, когда забирали Петеньку, правительство обещало полное материальное обеспечение. Власть поменялась…
– Марья Ивановна, как вы думаете, если бы Петя вас увидел, он бы вас узнал?
– Трудно сказать, прошло столько лет. На фотографии наверняка бы узнал. Хотя, в репортаже в том сказали, что астронавт потерял память…
– В любом случае, Марья Ивановна, нам необходимо сделать копии этих фотоснимков, вы не возражаете?
– Нет, что вы, пожалуйста. Понимаете, я хотела сразу промолчать, ну, кому я нужна, старуха, со своими воспоминаниями. А потом подумала, может, это как-то поможет Петеньке.
Иоланта взяла фотоснимки из старого школьного альбома учительницы и еще раз удивилась той глубине чувств и интеллекта старой женщины, которая хранит в памяти образы и любит всех своих учеников.
Иоланте не составило труда найти новостной ролик об астронавте-нарушителе, прошедший в эфире в прошлое воскресенье. И в самом деле, молодой астронавт был поразительно похож на мальчика, изображенного на пожелтевших фотоснимках из альбома старой учительницы, конечно, если при этом еще использовать специальную компьютерную программу фотодетектора.
После просмотра ролика у Иоланты не осталось сомнений в том, что старушка права и космический гость не кто иной, как Питер Крафт. Но почему же тогда его нет в списках астронавтов. Как вообще такое могло произойти?
– Герман Львович, мне необходимо навестить Питера Крафта.
– Вы же минуту назад говорили, что это дело покрылось плесенью и имеет неприятный запах.
– Да, говорила. Вы даже не можете себе представить, в каких ужасных условиях там живут люди.
– Как раз мы-то и представляем, а вы, уважаемая Иоланта, далеки от реальной жизни.
– Нет, кажется, и я уже окунулась в это дерьмо. Отношение властей к неимущим во все века остается одинаковым. Подумать только, когда-то она учила детей, а сейчас ей нечем заплатить за электричество…
– Но не всем же так повезло в этой жизни, как вам, Иоланта.