* * *
И снова гостиница "Ригихоф" на Университетштрассе.
- Переночуем, а завтра на свежую голову отправимся по ленинским местам, - решила Мальвина.
Я согласился.
Поднялись в номер. Такой же, как в прошлый раз.
- Как мне показалось вчера в ресторане, с немецким ты не на дружеской ноге, - констатировала Мальвина.
Когда-то в университете я целых два семестра посвятил языку Гете и теперь мучительно составлял простейшие фразы.
- Ich suche Herrn Augusto und Lorenzo Iglesias. Ob diese Herren in Ihrem Haus leben?
Заслышав немецкую речь, - а произносил я немецкие слова с интонацией фюрера из советского фильма - Мальвина обалдела:
- Что это значит в переводе на русский?
- Это означает, что я ищу господ Аугусто и Лоренцо Иглезиасов. И спрашиваю, не живут ли они в этом доме.
- И ты каждый раз заставлял меня есть венский шницель! При таком знании языка!
Утром мы плотно позавтракали за счет отеля и на всякий случай расплатились за номер.
Начали с Кульманштрассе, благо по карте она была рядом. И действительно, Кульманштрассе оказалась в одном квартале от гостиницы.
Неширокая, прямая, без трамваев и троллейбусов, Кульманштрассе встретила нас дождем, мелким и холодным. Мы сразу же вышли к самым большим номерам. Последний - 103. Стало быть, ни дома номер 182, ни, тем более, 198 там нет.
- Пойдем до конца улицы, посмотрим, какие дома нам подойдут, - предложила Мальвина.
Идти пришлось долго. Мы прошли мимо сквера, разбитого на месте интересовавшего нас дома номер 82.
- Одним домом меньше, - вздохнула Мальвина.
Солидные, стоящие вплотную друг к другу шестисемиэтажные дома с балконами, уставленными цветами, и табличками у входа, указывающими, что здесь проживают врачи или адвокаты, сменились постройками пониже с витринами скромных магазинчиков, такие у нас называют районными.
Мы шли быстро, но прохожие обгоняли нас. У каждого города свой ритм. У жителей Цюриха, как и у жителей больших швейцарских городов, особый швейцарский ритм. Они идут очень быстро, потом вдруг как вкопанные останавливаются перед светофором или просто перед переходом. Мальвине это не нравилось:
- Как бег с препятствием.
- Тем не менее. Чтобы не выделяться на улице незнакомого города, надо идти в том же ритме, что и все.
- Так тебя учили?
Я не ответил и показал на дом 10. Там жил Ленин.
- Небогатенько жил, - отметила Мальвина, разглядывая неказистый домик с балконами. - Зайдем?
- Сперва дойдем до начала улицы.
Оказалось, что шли напрасно. Ни в доме номер 1, ни в доме номер 2 квартир с трехзначными номерами не было.
- А дом девятнадцать мы пропустили, - вспомнила Мальвина.
Пришлось возвращаться. Но тоже напрасно. Такого дома не было вообще. Я зашел в булочную в доме 17.
- Мне нужен дом номер девятнадцать.
- Вы ошиблись, господин. Дома девятнадцать нет уже почти двадцать лет.
- Но это Университетштрассе? - мне нужно было показаться не полным идиотом.
- Нет, любезный господин. Это Кульманштрассе.
Остается дом, где жил Ленин.
На подоконнике в окне на втором этаже красовались горшки с яркими цветами.
- Помнишь? - спросила Мальвина.
Еще бы не хватало, чтобы напротив был магазин, где продают птиц.
- Все равно звони, - распорядилась Мальвина.
Я нажал кнопку интерфона возле указания квартиры номер 1. Молчание. Нажал кнопку у квартиры 2.
Мужской голос что-то спросил, скорее всего, по-немецки. На всякий случай я поинтересовался, говорит ли он по-французски. Оказалось, говорит.
Я спросил, не проживает ли в доме герр Аугусто Иглезиас или его родственник герр Лоренцо Иглезиас.
Голос быстро ответил, что, насколько ему известно, такие герры в доме не проживают, но для верности надо обратиться к фрау Маризе, в квартиру 22.
Фрау Мариза тоже говорила по-французски. И вполне авторитетно объяснила, что живет здесь очень давно и совершенно уверена, что такие люди в этом доме никогда не проживали. Я хотел было спросить, не проживал ли в этом доме герр Ульянов, но потом вспомнил про цветы на подоконнике и передумал.
- С этой штрассой покончили, - прокомментировала Мальвина.
- Покончили.
Следующая на очереди Гейгергассе. Мы спустились в метро у Либфлатен и проехали три остановки. Вышли у моста Мюнстер. Наша карта говорила правду: всего один квартал по набережной Лимматке, поворот сначала направо на Кирхгассе, потом налево - и мы на Гейгергассе.
- Вот тебе и гассе, - разочарованно протянула Мальвина. - Переулочек - и только.
Действительно, переулок и всего три дома: номера 5, 6 и 7. Нас мог интересовать дом номер 7. Пятиэтажный, серый, ничем не отличающийся от остальных, с резными жалюзи и выставленными наружу яркими красными цветами. У входной, довольно обшарпанной двери новенький интерфон. Нажимаю первую попавшуюся кнопку. Сразу же голос:
- Wer dort?
- Parlez-vous francais?
- Nein.
- Ich suche Herrn Augusto und Lorenzo Iglesias. Augusto und Lorenzo Iglesias. Ob diese Herren in Ihrem Haus leben?
- Ich denke, daß diese Herren bei uns nicht leben. Ich bin davon sogar überzeugt, daß sie bei uns nicht leben. Aber für die Richtigkeit interessieren Sie sich bei Frau Elizabet in der Wohnung fünf.
- Он говорит, что эти господа у них не живут, - перевел я Мальвине. - По моему, он даже сказал, будто уверен, что не живут. Но для верности предложил уточнить у фрау Элизабет в квартире пять.
Мальвина буркнула:
- Это мы уже проходили. Нажимай кнопку.
Фрау Элизабет говорила по-французски.
Нет, такие господа никогда в этом доме не проживали. Она была очень любезна, предложила сходить в булочную и спросить фрау Лейбниц, та жила в этом доме двадцать лет назад. Мы поблагодарили и отказались.
Последняя улица. Шпигельгассе. Где-то недалеко. Я нашел ее на карте.
- Сейчас направо и…
И мы заблудились. Стали спрашивать. О да, этот переулок все знают. Дама в строгом сером костюме на прекрасном французском сначала доложила нам, что живет в Цюрихе уже два года и поэтому все здесь знает, потом порекомендовала выйти на Ринделыптрассе и после здания суда повернуть направо.
Эта рекомендация, скорее всего, была бы прекрасной, только вот указанную Ринделыптрассе, как ни пытались, найти мы не могли и поэтому снова обратились за помощью.
На этот раз элегантно одетый денди с огромным зонтом порекомендовал нам выйти на Ноемаркетштрассе, дойти до театра и повернуть направо.
И снова найти указанную улицу мы не смогли.
- Как нам пройти на Шпигельгассе?
На сей раз я спросил пожилую женщину в вязаном, малахитового цвета платье и в больших, напоминающих галоши туфлях. Она сначала посоветовала нам закрыть зонты, так как дождь кончился, потом задумалась:
- Как пройти… Лучше сначала выйти на Лимматке, потом повернуть на Мюнстергассе. А впрочем, я вас провожу. Вы ведь в первый раз в городе?
Мальвина защебетала:
- Такой замечательный город! Мы просто растерялись!
- Я на той неделе была у моей племянницы в Менцингене, - рассказывала по дороге наша провожатая, - это такой городок, недалеко отсюда. Совсем маленький, почти деревня, две-три улицы. А я там заблудилась. Но вот и ваш переулок.
На этот раз переулок длинный. И одинаковые серые дома. Но нужных только три: номера 1, 2 и 12. Номера 19 опять нет. Первые два дома сразу отпали: нет квартир с трехзначными цифрами.
Итак, только 12.
Нажимаю кнопку интерфона. Молчание. Нажимаю другую кнопку. Молчание. Только на четвертой раздался скрип, и мужской голос что-то пробурчал.
- Parlez-vous francais? - спросил я.
Снова мычание. Я начал по-немецки:
- Ich suche Herrn Augusto und Lorenzo Iglesias.
Снова мычание.
Мальвина разозлилась:
- Турок он, что ли?
- Спроси у него по-английски.
- Do you speek English?
И тут "турок" заговорил на знакомом мне с детства языке:
- Светка, подойди, какая-то баба что-то по-английски спрашивает.
Баба на "бабу" явно обиделась, но виду не подала и по-английски спросила, не проживают ли в этом доме указанные господа. Господа не проживали.
Спрашивать очередную фрау Гертруду было бесполезно, так как, если бы русские жили в этом доме, "турок" и его Светка знали бы о них. Но я разозлился. И спросил по-русски.
- А господин Ульянов здесь не проживает?
- Владимир Ильич? - весело перепросил "турок".
- Жил когда-то. А вот просто Ульянов, не Владимир Ильич, живет. Ты можешь смеяться, сколько тебе влезет, а моя фамилия Ульянов. Но Владимиру Ильичу не родственник.
- А артисту Ульянову?
- Ты можешь продолжать смеяться, но артисту Ульянову действительно родственник. Но дальний. Ты кто? К нам или случайно?
- Случайно.
- Тогда заходи.
- Потом.
- Да ладно, заходи.
Раздался щелчок открываемой двери.
- В следующий раз.
Я посмотрел на часы:
- Следующий поезд через полчаса. Если возьмем такси, успеем.
Когда мы искали последний переулок, видели такси у театра.
Театр нашли быстро и через полчаса уже сидели в поезде.
* * *
И снова Монтрё. И Миша на скамейке.
- Так и ничего?
- Ничего.
- Я это предполагал. И вот что я подумал. А что, если все наоборот? Город - Августин, а улица - Цюрих? Понимаете, номер дома уж больно большой. В Швейцарии таких не бывает. А вот Америка - другое дело. Там номера домов зависят от того, между какими улицами они находятся. Между какой-нибудь тридцать пять и тридцать шесть стрит номера тридцать пять ноль один, тридцать пять ноль два и так далее. Поищите все города, где есть Августин. И может быть там найдете подходящую улицу. И вот вам мой подарок.
Он протянул нам книжицу "Ленин в Берне и Цюрихе".
- Знаете, что я подумал… Там может быть улица, названная не просто "Цюрих", а как-нибудь похитрее, что-нибудь связанное с Ильичом.
- Вы не последнюю книгу отдаете? - вежливо поинтересовалась Мальвина. - Давайте мы вам заплатим.
- У меня целый склад таких книг. Впору не торговать ими, а приплачивать тому, кто согласится взять. Время прошло. И еще… Многие уверены, что, вероятно, сейчас гуляют себе спокойненько по Швейцарии тихие люди, которые такой шум через несколько лет устроят в своих странах! Многие так говорят. И я так говорю. Так все и получится. Только страна, где они это устроят, будет не Россия. Для России - все кончено. Бронепоезд, который на запасном пути, украли.
* * *
В Лозанне мы отправились в библиотеку. Долго не мудрствуя, я взял Ларусс. Есть музей Августинов в Тулузе.
Не подойдет. Область в Латинской Америке. Тоже вряд ли. Америка. Нужна Америка. Город Аугуста на севере, в штате Мен. Уже теплее.
- Посмотри Святого Августина, - торопила Мальвина.
И святой нас не обманул. Мы обнаружили Сант-Августин во Флориде.
- Ну и… - начал я, а Мальвина продолжила:
- Завтра вылетаем во Флориду.
Глава пятая. Во Флориду с книгой "По ленинским местам в Швейцарии"
29. Флорида
- Ты чего смеешься? - спросила меня Мальвина в самолете.
- Мы первые, кто летит во Флориду со справочником "По ленинским местам в Швейцарии".
Пересадка в Нью-Йорке. Нам зачем-то отдали багаж, и мы его тащили на тележке до терминала, откуда вылетают самолеты местных линий. Потом самолет до Орландо.
Аэропорт в Орландо так же похож на другие аэропорты, как современный супермаркет на сельпо. Эскалаторы, рекламы диснеевских парков и бесконечные магазины сувениров - мы попали в столицу туризма. Всё быстро и рядом. Быстро получили багаж, быстро, не выходя из аэропорта, взяли напрокат небольшой по местным понятиям ярко-красный "понтиак".
- Я начинаю понимать, за что не любят американцев, - задумчиво произнесла Мальвина, когда мы отъехали.
- За то, что они все выглядят счастливыми. Для интеллигентного человека в Европе выглядеть счастливым просто неприлично.
Гостиницу в Сант-Августине я заказал из Эвиана по телефону. "Best Western on the Beach", что, естественно, должно было означать "Бест Вестерн на пляже", однако гостиница располагалась в двух кварталах от берега. Мальвина разозлилась, а я ее успокаивал:
- Ты что, на Атлантический океан в Бразилии не насмотрелась?! Здесь он такой же, как в Бразилии. Тот же Атлантический.
- Мне важен принцип, - твердила Мальвина.
Мы отправились в расположенный недалеко от отеля итальянский ресторан, в каталоге значащийся как "три звездочки", и убедились, что кулинария - не самое сильное место самой богатой страны в мире. У официанта узнали, что карту города можно купить на бензозаправочной станции. Объехали две станции, на третьей нашли подробную карту города и окрестностей, вернулись в отель и, вооружившись лупой, начали изучать.
Улиц с названием, каким-нибудь образом связанным с Цюрихом и Швейцарией, ни в Сант-Августине, ни в маленьком местечке, где мы остановились - в карте оно значилось как Сант-Августин Бич - не оказалось.
- Что будем делать? - спросила Мальвина.
- Мы допустили ошибку: в Швейцарии не купили немецко-русский словарь. Он нам очень бы сейчас пригодился. Собственно, не немецко-русский, а немецко-английский. Нам надо было бы перевести названия улиц, где жил Ленин, с немецкого на английский.
- Может быть, здесь есть библиотеки?
Библиотеку мы действительно нашли. Большое количество посетителей сначала нас удивило, потом испугало. Что-нибудь найти казалось невозможным. Но вдруг около нас возникла пожилая леди. Узнав, что нам нужно, она, предварительно усадив нас в кресла, выдала огромный немецко-английский словарь.
Для начала мы решили ограничиться переводом названий трех улиц, где Ленин жил в Цюрихе.
Гейгергассе оказалась "переулком скрипача", а по-английски или Violonist Lane или, памятуя о скрипаче на крыше (словарь услужливо подсказал нам "Fidler on the Roof"), что более вероятно, Fidler Lane. Кульманштрассе - улица, названная в честь какого-то Кульмана. Мальвина нашла на полке энциклопедию и узнала, что Карл Кульман - немецкий инженер XIX века.
- Я бы очень удивилась, если бы мне сказали, что его знают во Флориде, - сказала Мальвина.
Я с ней согласился.
И наконец Шпигельгассе - зеркальный переулок, по-английски Mirror Lane. Этот может подойти.
Там же, в библиотеке, мы открыли карту и начали искать.
Улиц, названных в честь скрипачей, не было ни в Сант-Августине, ни в рядом прилегающих городах. Не было улиц, названных в честь Кульмана. Оставался зеркальный переулок. Но и его в Сант-Августине не оказалось.
Мальвина подняла глаза. Ее и без того большие зрачки стали еще больше. Я понял: она нашла!
- Смотри!
В названиях улиц городка Сант-Августин Бич значился Mirror Lane. Более того, этот замечательный переулок располагался аккурат между 15 и 23-стрит. То есть дом номер 1982 может существовать.
Мы выскочили из библиотеки.
До моста, разделяющего Сант-Августин и Сант-Августин Бич, добрались мы за пару минут… и застряли на полчаса. Мост, через который мы намеревались переехать, оказался разводным, и как раз в это время его, не торопясь, поднимали, чтобы пропустить две маленькие яхты.
- Не поздно? - волновалась Мальвина. - Уже семь часов.
- Думаю, в самый раз. Если человек работает, то к этому часу должен вернуться домой. Хотя для нас самое главное узнать - живет ли в этом доме Лоренцо Иглезиас или какой-нибудь Абиер.
- Если этот дом существует.
30. О пользе игры в гольф
Дом существовал. Двухэтажный, как две капли воды похожий на все стоящие рядом, дверь на втором этаже. Мы поднялись и, прежде чем позвонить, переглянулись. Я не решался нажать кнопку звонка. Так и простояли с пару минут. И вдруг дверь открылась сама. На пороге стояла аккуратно подстриженная женщина лет шестидесяти.
- Я услышала, кто-то подъехал. Вы кого-то ищете?
- Господина Лоренцо Иглезиаса, - ответил я, ожидая услышать: "Вы ошиблись, такой здесь не живет".
И действительно:
- Этот человек здесь не живет.
Но… Дама продолжила:
- Он два месяца назад продал дом и уехал.
Мы переглянулись.
Дама в дверях улыбалась:
- Пожалуйста, заходите. Вы приехали издалека?
- Из Европы, - не обманула Мальвина. - Мы сегодня из Парижа и хотели бы видеть дядю Лоренцо.
- Я была в Париже три года назад, - обрадовалась дама.
- Мне Париж очень понравился. Заходите, заходите.
- Дядя Лоренцо не оставил своего нового адреса? - спросила Мальвина.
- Нет, - сокрушенно вздохнула дама. - Но если вам нужно помочь… Где вы остановились?
- В гостинице "Бест Вестерн", - ответила Мальвина. С английским языком она чувствовала себя значительно увереннее.
- Кофе, чай, воду? - предложила дама.
Мы отказались.
- Господин Лоренцо долго жил в этом доме? - спросила Мальвина.
Хозяйка задумалась.
- Я спрошу у своего мужа. Он сейчас играет в гольф. Я ему позвоню. - Потом повернулась ко мне. - Вы играете в гольф?
- Давно уже не играл, - ответил я.
Я действительно давно не играл в гольф, так давно, что вообще не представляю себе, что это такое. Но признаться, что вообще никогда не играл в гольф, счел неприличным.
Вмешалась Мальвина:
- Мы с мужем целый год не играли в гольф.
Это звучало как "мы с коллегой приехали из Берлина".
- О, целый год! - ужаснулась дама.
- В Париже трудно с полями для гольфа, - поделилась с хозяйкой своей печалью Мальвина.
Дама посмотрела на стенные часы, скорее всего, очень старинные:
- Мой муж уже кончил играть и сейчас сидит с друзьями в баре.
Она набрала номер телефона и очень быстро заговорила в трубку. Потом положила трубку и начала извиняться:
- Я стала очень забывчива. Хорошо, что у Дика отличная память. Вы спрашивали, сколько лет здесь жил господин Лоренцо. Долго. Дому уже около тридцати лет, а он был его первым владельцем. Сначала он жил с отцом, потом отец его умер. А вот куда уехал господин Лоренцо, Дик не знает. Но он мне напомнил, что я должна была вам сказать с самого начала. А я забыла. У меня стала плохая память. Господин Лоренцо, когда уезжал, оставил нам с полдюжины открыток и попросил, если его будут спрашивать, давать открытку. Я вам сейчас ее принесу.
Вернулась она быстро. В руках держала почтовую открытку.
- Вот, - она протянула ее мне.
Я взял открытку. Летящие аисты или журавли, я не очень разбираюсь в орнитологии. Три аиста или три журавля - справа, три аиста или три журавля - слева. И ничего больше.
- Все открытки одинаковые? - спросил я.
- Да, абсолютно одинаковые.
Я поверил.
- Хотите кофе?
Мы отказались.