КОРОЛЬ БУБЕН
Сидор Иванович Коровин. Ровесник Валентина Борисюка. Но диаметральная ему противоположность.
Ибо детство у них было разное. И благодаря обстоятельствам разный сформировался характер. Насколько благополучно все было в семье Борисюков, настолько же неблагополучно шли дела у Коровиных. Мать Сида пила. Сколько он себя помнил. Не та женщина, которую он уважительно называл теперь "мать". А та, которая родила его на свет и к которой Сидор не испытывал ни малейшего уважения. Работала она дворником, вставала затемно, а едва завершив дела, бежала в ближайший ларек за бутылкой. В то время как Валя Борисюк барабанил гаммы на фортепиано и прилежно учился, Сидор Коровин шатался по улицам в компании таких же оболтусов, забросив портфель с учебниками на шкаф.
Отца Сид помнил, но плохо. Потому что хотел забыть как можно скорее. Помнил только, что тот тоже пил беспробудно. Работал сантехником в ЖЭКе, и рубли с трешками, которые совали в карман благодарные жильцы, сгубили Ивана Коровина, мастера на все руки. Вокруг него постоянно крутились подозрительные типы, жаждущие опохмелиться, но пропивающие ползарплаты в день получки, а вторую половину на следующий. Его зарезали в пьяной драке, когда Сиду было двенадцать.
Мальчик прогуливал уроки, рос, как трава в поле, стрелял у прохожих сигареты, баловался пивком, сначала дрался до крови, пробовал силу своих кулаков, потом увлекся культуризмом и стал пропадать в клубе, где подростки тягали "железо". Курить он бросил, крепче пива ничего отныне не употреблял, потому что насмотрелся на алкашей. На их испитые лица, гнилые зубы и дряблые мышцы. А ему хотелось стать таким же, как те мужики на картинках, которыми были обвешаны стены тренерской. С рельефной мускулатурой, в окружении длинноногих красоток либо рядом с дорогим автомобилем. И Сид целыми днями пропадал в подвале, где находился спортивный клуб. В доме чуть ли не каждый день собиралась компания. Приятели покойного отца по-прежнему заходили на огонек. К вечеру мать была в таком состоянии, что Сиду не хотелось идти домой ночевать.
Он закончил десятилетку, потому как был хорошим спортсменом и защищал честь школы на городских соревнованиях. По многоборью. Сид одинаково хорошо бегал, метал копье, прыгал в высоту и в длину. Аттестат ему вытянули, наставив троек. За спортивные достижения, не за знания. Но со спортом он свою жизнь не связал. Результаты показывал хорошие, но не выдающиеся. Получил кандидата в мастера спорта, до мастера тянуть не стал. Понял - не его. Поскольку Сид родился в сентябре и пошел в школу почти что с восьми лет, то, сдав выпускные экзамены и проболтавшись лето в столице, осенью же загремел в армию.
В армии ему нравилось. Очень. Два года Сида обували, одевали, кормили, поили. Заботились о нем лучше, чем дома. Думали за него. Что самое главное. И Сид был на хорошем счету. Отличник боевой и политической подготовки. Пример для остальных бойцов, ибо без труда сдавал спортивные нормативы и беспрекословно выполнял приказы. Служить в горячих точках ему не довелось, это был период относительного затишья. Попади он в армию на несколько лет позже, может быть, жизнь Сидора Коровина сложилась бы по-другому. Но Чечню он не захватил, отслужил два года на Дальнем Востоке и, демобилизовавшись, вернулся домой.
Что касается дедовщины… Сид мигом сколотил вокруг себя крепких парнишек и дал такой отпор, что больше не лезли. Характер у него был - кремень. И мышцы тоже каменные. Он никого не боялся, потому как вырос на улице и в драках поднаторел. А там бояться нельзя. Побеждает не самый сильный, а самый бесстрашный. Невысокий, но крепкий парнишка всегда выбирал противника выше себя на голову. В армии Сида уважали.
Вернувшись, он попал в другую жизнь. Пока был в армии, многое изменилось. Два года - срок. Когда уходил, мир стремительно менялся, плавился, а теперь был словно сосуд, вышедший из уст стеклодува. Еще теплый, но с четкими формами. Капитализм победил по всем направлениям, все теперь были заняты одним - делали деньги. Те, кто этого не умел, сидели по домам и сокрушались по старым, добрым временам. Ровесники Сила работали на частных фирмах либо учились. Либо и работали, и учились. Мечтали о карьере и о собственных фирмах. Учиться Сид не умел. А работать…
Он пошел в охрану. На частную фирму. Три года сидел "на дверях", смотрел телевизор. Людей было много, они ходили туда-сюда, обращая на Сида не больше внимания, чем на мебель в холле. Тогда-то он и пристрастился к голубому экрану. К боевикам и фильмам, которые "не напрягают". Его работа тоже не напрягала. Платили неплохо, фирму грабить не пытались, и за три года ни одного подвига Сиду совершить так и не пришлось. Он по-прежнему ходил по выходным в тренажерный зал, встречался с девушками, в основном с молоденькими продавщицами из окрестных магазинов, но жениться не спешил.
В его квартире по-прежнему собирались пьяные компании. Сначала Сид разгонял приятелей матери ударами кулака. Но следующим вечером, когда возвращался с работы, они вновь были там. Сидели на кухне и гудели. Как мухи навозные. И ничего не помнили. Его гнева, крепких ударов и приземления на бетонный пол лестничной клетки после того, как сын хозяйки вышвыривал их за дверь. Боли не помнили тоже. Условный рефлекс не вырабатывался, сколько Сид ни бился. Собаки Павлова - те оказались понятливее. В конце концов ему это надоело. Сделав научное открытие, заключающееся в том, что рефлекс ежедневно употреблять алкоголь сильнее любого другого, Сид оставил собутыльников матери в покое.
Он приходил поздно либо шел в ночную смену. Запирался в маленькой комнатке и включал телевизор на полную громкость. Чтобы не слышать пьяных криков. И мечтал…
О чем? Ну, во-первых, об отдельной квартире. Конечно, о больших деньгах. И уже подумывал: в бандиты, что ли, податься? Примкнуть к какой-нибудь криминальной группировке, надеть толстую золотую цепь, куртку-косуху, а всех приятелей матери замочить. Взять автомат - и в лапшу! Новые придут - тоже в лапшу!
Его жизнь изменилась, когда в тренажерном зале встретил приятеля. Парня, который учился в параллельном классе. Сид был в курсе, что тот поступил в Институт культуры на отделение хореографии. И невольно отошел в сторону. Они ж там все "голубые"!
Но мышцы у "голубого" были натуральные. И "железо" тот тягал по-настоящему. Заметив же знакомое лицо, подошел сам. Слово за слово, разговорились. Ты где? А ты? Как дела? Как заработок?
- Ты, я вижу, в хорошей форме, - сказал приятель, уважительно глядя на мускулатуру Сида. Тот невольно напрягся: вот оно, начинается! "Голубых" Сид не выносил. Как не выносил насилия над собственной личностью.
- Мальчиками не увлекаюсь, - отрезал он. - Так что не старайся.
Приятель рассмеялся:
- Да я тоже по части дамочек! Работаю в ночном клубе.
- Кем?
- Стриптизером.
Сид невольно поморщился. Ну и работенка! А с другой стороны, у него, что ли, лучше? Скука! И на квартиру не заработаешь. Девочки тоже - любят дорогие подарки. В рестораны любят ходить. И на хорошей машине кататься. Узнав, сколько зарабатывает приятель, Сид уважительно присвистнул:
- Ого!
- Ну и дамочки подбрасывают. Ты как? Не комплексуешь?
Женщин Сид любил. Если они не пили и были ухоженными. С гладкой кожей и белыми зубами. И если от них приятно пахло. Тогда он готов был служить им верой и правдой. Их телам. И женщины его любили. За силу и решительность. Сид не растрачивал время на комплименты и сантименты. Зачем, имея такую потрясающую мускулатуру?
Приятель оставил номер телефона и пригласил зайти как-нибудь. В ночной клуб. В один из скучных и пустых вечеров, когда на кухне вновь собралась пьяная компания, Сид зашел. Сначала ему не понравилось. А потом…
Когда на сцену вышел полуобнаженный приятель и стал совершать заманчивые телодвижения, женщины завизжали от восторга. И Сид невольно подумал: "Делов-то! Я тоже так могу!" Дух соперничества был в нем силен. Особенно соперничества за самку. И, дождавшись конца выступления, Сид зашел к приятелю в гримерку.
Видимо, это была его судьба. Туда же зашел хозяин клуба, приятель сделал Сиду рекламу, последовало предложение "попробоваться". В случае успешных проб деньги обещали хорошие. В охране он столько не зарабатывал.
"Я могу пропадать здесь всю ночь, - подумал Сид. - А днем отсыпаться. Днем у нас тихо. А вечером… Да пусть пьют!" И на следующий день, взяв отгул, он впервые вышел на сцену. Перед пустым залом. Зазвучала музыка. Оказалось, что у него есть слух, чувство ритма, а что касается тела… Телом он с детства занимался всерьез и достиг больших успехов. Нет, звездой он не стал. Его имя горело неоновыми буквами в ряду прочих. "Геракл, Аякс, Фараон…" Но поклонниц у Сида хватало. Грех жаловаться!
Приятель дал несколько уроков хореографии, и их дружба окрепла. Прошло совсем немного времени, и Сид понял, что такая жизнь ему по душе. Осуждать же его было некому. Мать понятия не имела, откуда у сына деньги и почему тот приходит домой под утро и спит до самого вечера. До первых гостей. Вопросов она не задавала, а всем остальным Сид мог ответить крепким ударом кулака.
А вскоре он снял квартиру и от матери съехал. На этом родственные отношения прервались. Сид купил машину, чтобы ездить на работу. Стал модно одеваться. О будущем не задумывался. Хотя приятель не раз заводил разговор о том, что неплохо было бы подцепить богатую невесту. Но кто пойдет замуж за стриптизера? Дочки бизнесменов? Да их отцы за это голову оторвут и лишат наследства! Только женщина самостоятельная, независимая, зарабатывающая хорошие деньги может решиться на такой брак.
Сиду нравились зрелые женщины. Лишенный материнской ласки, он подсознательно к ним тянулся. Но дамочки попадались замужние. Живущие за счет мужей, пропадающих на работе и в командировках. От скуки женщины не знали, чем заняться, и наставляли кормильцам рога со стриптизером.
Симпатичных девиц Сид тоже любил. Но относился к ним с некоторым презрением. Сами не знают, чего хотят. И плели они такую чушь, что даже Сиду, с трудом закончившему десятилетку, становилось тошно. Но зато у них были хорошие тела: стройные, с гладкой кожей, без растяжек и жировых отложений. Сид никому не отдавал предпочтения. И возраст для него значения не имел. Женщин у парня было - не счесть, чуть ли не каждую ночь - новая партнерша. Телефонная книга мобильного телефона забита до. отказа - сплошь женские имена. И к случаю с модной писательницей Сид поначалу не отнесся всерьез. Дамочка была сильно навеселе, что ему не понравилось, но пахло от нее дорогими духами, лицо и тело были ухоженные, а вознаграждение Сид получил щедрое. И забыл об этой ночи.
Но вскоре она позвонила. Потом еще. И еще. Встретились, сходили в ресторан. Потом на юбилей известного писателя. Потом на презентацию новой книги. Их фотографировали, задавали вопросы. Проявляли любопытство: "А сколько вам лет?" - "Кем вы работаете?" - "А где?" Глаза журналистов блестели от восторга. Какой скандал!
Сам того не ожидая, Сид оказался в центре внимания прессы. О нем написали! Его фотография появилась в светской хронике! Потом еще одна!! И еще!!! Называли его "Мальчик Златы Ветер". Но что с того? Свои фотографии в журналах Сид разглядывал с интересом. И даже трогал пальцем, словно хотел проверить - настоящие ли? Надо же! Сидор Коровин, двоечник, хулиган, сын дворничихи - и в модном журнале! Под руку со знаменитостью! Приятель откровенно стал завидовать. Дружба дала трещину. Он стал появляться в клубе все реже и реже.
Меж тем Прасковья Федоровна не отступала. Ходила вместе с ним на презентации, светские мероприятия, охотно фотографировалась. А потом…
…Потом предложила пожениться! Он даже не раздумывал. Эта женщина была Сиду по душе. Чувство, которое он испытывал к Прасковье Федоровне, было сложным. Тут и благодарность, и уважение, и тщеславие, сыновняя привязанность, и даже капелька плотской любви. Сид не задумывался над этим, просто говорил либо "да", либо "нет".
На традиционный вопрос: "Согласны ли вы…?" - ответил без колебаний. Да, да, да! Их поженили. Потом в популярной передаче был сюжет. "Злата Ветер и ее мальчик". Ошеломляющая разница в возрасте привлекла аудиторию. Прасковья Федоровна долго объясняла Сиду, что такое реклама и почему ее книги стали продаваться еще лучше.
Он понимал: мать умна. Она знает, что делает. Сиду нравились новая жизнь, новая машина и новый дом. На первом этаже стояли тренажеры. И телевизор был большой. Диван удобный. А что касается скандалов, которые устраивала жена…
Может быть, поэтому Сид и стал ей изменять. Все равно ведь будут упрекать! Так пусть ругают за дело. Сид всегда имел много женщин и после свадьбы вел образ жизни, к которому привык. Знакомился, ехал к новой подруге домой, проводил там какое-то время. Разумеется, в постели. Телевизор ведь и дома есть! Он лучше и больше. А жена, напротив, не так молода и не так привлекательна, как новая партнерша. Иногда хочется пирожных. Иногда не хочется. Сид привык подчиняться своим инстинктам. А думать и рассчитывать не умел.
Жена его баловала. Давала деньги. И Сид их охотно брал. Потому что привык: во время выступления женщины суют ему деньги. Дома он честно работает мужем и берет за это плату. Мать это понимает. Она вообще все понимает.
…Все началось год назад. Сиду срочно понадобились деньги. И он занервничал. Оказалось, что за время, проведенное с Прасковьей Федоровной под одной крышей, привык к ней и даже полюбил. По-своему, но…
Но что это меняет? Когда человеку срочно требуются деньги, он идет на все…
МАСТЬ СЕМЕЙНАЯ: КРЕСТИ
…В то время как в каминном зале Инга делала признание, а Сид вспоминал свою жизнь, бывшие друзья, бывшие соседи по комнате в студенческом общежитии, бывшие партнеры Даниил Грушин и Артем Реутов поднялись на третий этаж.
- Ты уверен, что хочешь поговорить с Валентином? - спросил Грушин.
- Да, - кивнул Артем.
- А ему можно верить?
- Борисюк одной ногой уже в тюрьме. Зачем ему врать? Проще сказать правду.
- Что, адвоката хорошего наймешь? - усмехнулся Грушин.
- Я хочу знать, кто шантажировал Валентина, - твердо сказал Артем. - Кому он платил деньги?
- И что тебе это дает?
- Многое, - отрезал Артем.
- А если Инга?
- Тогда…
- Ну? Что тогда?
- Если она шантажировала Валентина, значит, она не шантажировала меня!
- А если это ее призвание? Может, со всех денежки собирала?
- Не верю!
- Я говорил, что шантажист не может одновременно быть и шантажируемым. Согласно правилам игры. Но не говорил, что у него обязательно только одна жертва.
- Опять загадки?
- Главному условию игры это не противоречит.
- Какое еще условие?
- Равное количество. Шантажируемых и шантажистов среди приглашенных мною людей. Забыл? Ладно. Иди к Борисюку, а я тем временем подготовлю для тебя сюрприз.
- Грушин, заканчивай со своими сюрпризами, - невольно передернулся Артем.
- А я, быть может, только начал.
- Что там у тебя еще? Топорик для рубки мяса? Яд кураре?
- Увидишь, - загадочно сказал хозяин дома. Они стояли на площадке третьего этажа. Слева и справа - ряд дверей. Прямо перед ними - дверь санузла, в котором заперт Валентин Борисюк. Артем шагнул к ней и вдруг покачнулся.
- Тема, ты перепил, - покачал головой Грушин и придержал бывшего партнера по бизнесу за плечо.
- Да, пожалуй. Черт его знает… Жил, жил, мчался как на пожар. Не жизнь, а курьерский поезд. Не задумывался над тем, что происходит? И вдруг… Сегодняшний вечер. Стоп. Пауза. Разбиралки, объяснялки. Тот не тот, за кого себя выдает, этот не этот. Все чего-то скрывают либо не договаривают, прячутся, деньги друг у друга вымогают. А сам-то? Хорош! Называется - приехали! Три трупа. Кто, кого, за что? Непонятно! А за этой дверью вообще - убийца! Мой зам по рекламе на моих же глазах убил моего шофера! Бред! Бессмыслица!
- Быть может, не такая уж и бессмыслица? - осторожно спросил Грушин.
- Войти? Не войти? Я теперь боюсь дверей. До дрожи в ногах. Знаешь, мне сегодня странный сон приснился. Притча о трех дверях. Я вообще-то снов не вижу. Последнее время мучаюсь бессонницей, потому принимаю снотворное, проваливаюсь в глубокий сон, а утром - как из колодца. Выныриваю и не помню ничего. А тут вдруг сон. Цветной и со смыслом. Только смысла-то я и не понял.
- Тема, не надо…
Грушин подумал, что недосуг сейчас слушать пьяный бред. Дело надо делать. Точнее, доводить до конца. Немного осталось. Но Артем не унимался:
- Нет, ты послушай! Со смыслом сон. Может, ты мне растолкуешь? Якобы достался мне клад. И дали мне ключ от двери, за которой он лежит. Но… Узнать, где находится дверь заветная, за которой клад, можно только открыв две предыдущие. А ключей от них у меня нет. Чтобы найти те ключи, надо договориться с людьми. А компания собралась большая. И лица все знакомые. Ты, Ольга, Анюта, Валентин. Инга. Друзья детства. Одноклассники. Сотрудники. Словом, всех не упомнишь. И если я со всеми вами не поделюсь, не видать мне двух ключей. И не узнать, где находится третья дверь.
- Тема…
- Нет, ты дослушай. Ну, согласился я. Договорились. Мол, найду клад заветный - поделюсь со всеми. По совести. И пошли мы искать первую дверь. А клад под землей, в каких-то катакомбах. Сыро, темно. Бродили мы, бродили… Короче, нашли первую дверь. Открыли первым ключом. За ней - пусто. Сырость, мрак. Вода под ногами. Пещера не пещера. Стены голые. Но зато подсказка: где найти вторую дверь. Ну, пошли дальше. Доходим, открываем. А за ней… Мама дорогая! Богатства несметные! Золото, бриллианты. Деньги. Несметно!
- Эк тебя развезло, - поморщился Грушин.
- Ты слушай дальше. Замерли мы посреди пещеры. Что делать? Бери - и иди. На всю жизнь хватит. И взять можно. Пожалуйста! Только мне за это надо отдать ключ от третьей двери. Правильно: а зачем? Здесь же все есть! Деньги! А деньги - это все. Стоим, думаем. А червячок внутри шевелится. Если за второй дверью такое, то, что же тогда за третьей? Человек есть человек. Обуяла нас жадность. Не стали мы брать денег. Вышли, закрыли дверь и пошли дальше. По катакомбам. Ведь кроме денег за второй дверью была подсказка - где найти третью. Либо ключ от третьей двери, либо подсказка. Короче, выбор сделали. И третью дверь нашли. Подходим, достаю я ключ. Открываю. А там…
И тут Артем закрыл лицо руками. Словно бы увидел вновь то же, что во сне. А когда отнял руки, лицо его было ужасно, губы дрожали. Он схватил Грушина за рукав пиджака, заглянул в глаза и сказал: