- Я увидел его на земле, рядом со строительными лесами. Дверь в дом была открыта, и когда я заглянул в его бумажник, то понял, что он работал в Кадастровом отделе, то есть был здесь по работе. - Он замолчал и, поскольку Брунетти не реагировал, добавил: - Я понятно выражаюсь, синьор?
- Вы сказали, что к тому времени, когда вы добрались туда, его уже переносили на катер "скорой помощи"?
- Да, синьор.
- Тогда каким образом у вас оказался его бумажник?
- Он лежал на земле под пустой цементной машиной.
- А где находилось тело?
- На земле, синьор.
С трудом сохраняя спокойствие, Брунетти терпеливо спросил:
- Где было тело относительно строительных лесов?
Франчи обдумал вопрос и затем ответил:
- Слева от входной двери, синьор, примерно в метре от стены.
- А бумажник?
- Под цементной машиной, синьор, как я уже сказал.
- И когда вы нашли бумажник?
- После того как его отвезли в больницу. Я подумал, что должен все вокруг осмотреть, поэтому вошел в дом. Когда я пришел, дверь была открыта - об этом я написал в отчете. Еще раньше я заметил, что ставни как раз над тем местом, где он лежал, тоже были открыты, поэтому я не счел нужным подниматься наверх. Бумажник я увидел, уже когда выходил, подобрал его, там было удостоверение, выданное Кадастровым отделом, поэтому я сделал предположение, что он, должно быть, инспектировал здание или что-то в этом роде.
- Что еще было в бумажнике?
- Немного денег, синьор, и несколько пластиковых карт. Все это я принес сюда и вложил в пакет для улик. Полагаю, это указано в отчете.
Брунетти перевернул вторую страницу отчета и увидел запись о бумажнике.
Подняв глаза, он спросил Франчи:
- Когда вы были там, не заметили ли вы еще чего-нибудь?
- Что именно, синьор?
- Что-нибудь такое, что показалось вам необычным или странным?
- Нет, синьор. Вообще ничего.
- Понятно, - сказал Брунетти. - Спасибо, сержант Франчи. - И прежде чем тот ответил, Брунетти попросил его: - Вы могли бы принести мне этот бумажник?
Франчи посмотрел на лейтенанта, тот кивнул.
- Сейчас, синьор. - Франчи, резко повернувшись на каблуках, вышел из кабинета.
- Очень энергичный молодой человек, - заметил Брунетти.
- Да, - сказал лейтенант, - это один из моих лучших людей. - И он стал рассказывать, как хорошо Франчи учился, но не успел закончить, так как молодой полицейский вернулся с пластиковым пакетом, где лежал коричневый кожаный бумажник.
Франчи стоял в дверях, не зная, кому отдать пакет.
- Отдайте комиссару, - сказал лейтенант Туркати, и Франчи не смог скрыть удивления, сообразив, какое звание носит человек, который задавал ему вопросы. Он подошел к Брунетти, протянул ему пакет и отдал честь.
- Спасибо, сержант, - проговорил Брунетти, принимая пакет двумя пальцами за угол. Он достал носовой платок и осторожно завернул в него пакет. Затем, обращаясь к лейтенанту, сказал:
- Если хотите, я напишу расписку.
Лейтенант протянул через стол листок бумаги, и Брунетти написал на нем дату, свое имя, подтвердил, что получил бумажник, поставил подпись и отдал бумагу Туркати.
Вдвоем с Вьянелло они вышли из участка. В лицо им брызнул освежающий дождь.
9
Под усиливающимся дождем они проделали путь назад, радуясь, что Бонсуан настоял на том, чтобы подождать их. Когда они ступили на палубу катера, Брунетти посмотрел на часы и увидел, что времени шестой час, это означало, что пора возвращаться в квестуру. Они вошли в воды Большого канала, повернули направо и оказались на финишной прямой, которая вела их в квестуру, - мимо базилики и колокольни Сан-Марко, к мосту Понте-делла-Пьета.
В каюте Брунетти вытащил из кармана носовой платок с завернутым в него бумажником и протянул Вьянелло:
- Когда мы вернемся, вы не могли бы отнести это в отдел криминалистики, чтобы там проверили отпечатки пальцев? Думаю, в любом случае на полиэтиленовом пакете будут отпечатки пальцев Франчи, так что их они могут исключить. Отправьте кого-нибудь в больницу взять отпечатки Росси.
- Что-нибудь еще, синьор?
- Когда они закончат, принесите бумажник мне. Я хочу посмотреть, что в нем. И скажите криминалистам, что это срочно.
Вьянелло внимательно посмотрел на него и спросил:
- А если они не согласятся?
- Ну, тогда скажите Боччезе, что дело касается погибшего человека. Это заставит его работать немного быстрее.
- Боччезе будет первым, кто скажет, что для спешки нет причины, - заметил Вьянелло.
Брунетти предпочел сделать вид, что не слышал замечания.
Вьянелло положил завернутый в носовой платок пакет во внутренний карман мундира:
- Это все, синьор?
- Мне бы хотелось, чтобы синьорина Элеттра проверила все данные и выяснила, есть ли у нас что-нибудь на Росси. - Не то чтобы он верил, будто Росси может быть замешан в чем-нибудь криминальном, но жизнь преподносила ему и не такие сюрпризы, поэтому лучше проверить.
Вьянелло поднял руку:
- Простите, синьор. Не хочу прерывать вас, но, насколько я понял, мы будем расследовать этот случай как убийство?
Они оба знали, насколько трудно ответить на этот вопрос. До тех пор пока судья не подпишет соответствующее постановление, они не имели права начать официальное расследование, но прежде чем судья займется этим и станет квалифицировать этот случай как убийство, ему должны быть представлены убедительные доказательства преступления. Брунетти сомневался, что его мнение о Росси как о человеке, который боится высоты, сойдет за убедительное доказательство преступления, а уж тем более убийства.
- Мне придется сделать попытку убедить вице-квесторе, - сказал Брунетти.
- А-а, - протянул Вьянелло.
- Звучит скептически.
Вьянелло лишь поднял брови.
- Ему это не понравится, так ведь? - подсказал Брунетти. И вновь Вьянелло не отреагировал.
Патта разрешал полицейским открывать дело лишь тогда, когда имелись неопровержимые доказательства или когда на него оказывали такое давление, что он не мог сопротивляться. Шанс, что он даст добро на расследование дела, которое по всем признакам выглядело как несчастный случай, был невелик.
Брунетти тихо выругался. Конечно, он убежден в своей правоте. Однако насколько абсурдными должны казаться - и кажутся! - его подозрения тем, кто не видит в этой истории криминальной подоплеки. Здравый смысл подсказывал ему, чтобы он оставил подозрения и признал очевидное: Франко Росси погиб в результате несчастного случая при падении со строительных лесов.
И все же он обратился к Вьянелло:
- Завтра утром получите в больнице ключи и заглянете в его квартиру.
- А что мне там искать?
- Понятия не имею, - ответил Брунетти. - Посмотрите, может, найдете записную книжку, письма, имена друзей или родственников.
Брунетти был так поглощен своими размышлениями, что не заметил, как они повернули, и лишь мягкий удар катера о причал квестуры дал ему понять, что они уже на месте.
Они поднялись на причал. Брунетти взмахом руки поблагодарил Бонсуана, который возился с катером, закрепляя швартовы. Они с Вьянелло под дождем проследовали к входной двери в квестуру, которую открыл перед ними дежурный офицер. Не успел Брунетти поблагодарить его, как молодой человек сообщил:
- Вице-квесторе хочет видеть вас, комиссар.
- Он еще здесь? - удивился Брунетти.
- Да, синьор. Он сказал, чтобы я передал просьбу, как только вы приедете.
- Спасибо, - поблагодарил Брунетти и, обратившись к Вьянелло, сказал: - Придется поскорее идти наверх.
Первый пролет лестницы они одолели вместе, и ни тот, ни другой не желали строить предположения, что могло понадобиться от комиссара Патте. На первом этаже Вьянелло направился по коридору в отдел, где царил Боччезе - криминалист, человек бескомпромиссный, неторопливый и не желающий считаться со званиями и регалиями.
А Брунетти нехотя подошел к кабинету Патты. Синьорина Элеттра сидела за столом и, когда он вошел, подняла глаза. Она жестом подозвала его к себе, поскольку в это самое время взяла трубку и нажала на кнопку. Через секунду она произнесла:
- Брунетти здесь, синьор вице-квесторе, - и, выслушав Патту, ответила: - Конечно, синьор. - После чего положила трубку.
- Должно быть, он хочет попросить вас об услуге. Это единственная причина, почему он весь день не жаждал вашей крови, - успела сказать Элеттра перед тем, как дверь открылась и появился Патта.
Его серый костюм, как заметил Брунетти, был из кашемира, а галстук отличался прямо-таки английской респектабельностью. Хотя весна выдалась дождливой и холодной, красивое лицо Патты было гладким и загорелым. Он носил очки овальной формы в тонкой оправе. Это были пятые по счету очки, которые Брунетти видел на Патте за те годы, которые тот проработал в квестуре. Стиль и форма очередных очков всегда на несколько месяцев предвосхищали то, что все остальные начинали носить позже. Однажды Брунетти, не имея под рукой очков для чтения, взял со стола Патты его очки и надел их, чтобы рассмотреть фотографию, и только тогда обнаружил, что в оправу вставлены не линзы, а обычное стекло.
- Я как раз передала комиссару, что вы его ожидаете, синьор, - произнесла синьорина Элеттра.
Брунетти заметил, что на ее столе лежат две папки и три листа бумаги, которых, он был в этом уверен, еще минуту назад там не было.
- Да, и в самом деле, входите, синьор Брунетти, - сказал Патта, протягивая руку с таким выражением, что Брунетти невольно почудилось тревожное сходство с тем жестом, которым Клитемнестра выманивала Агамемнона из его колесницы. Он успел только бросить прощальный взгляд на синьорину Элеттру, тут Патта схватил его за руку и мягко втянул в свой кабинет.
Патта закрыл дверь и направился к двум креслам, которые он разместил перед окнами. Подождал, пока Брунетти подойдет к нему, предложил сесть, затем сел сам. Дизайнер интерьера назвал бы место, где стояли кресла, "уголком для разговоров".
- Я рад, что вы смогли уделить мне время, комиссар, - сказал Патта.
Услышав в его словах оттенок сарказма, Брунетти даже почувствовал облегчение.
- Мне надо было отлучиться, - объяснил он.
- Я думал, вы собирались уйти утром, - сказал Патта, теперь уже не забывая улыбнуться.
- Да, но потом мне пришлось отлучиться также и днем. Все произошло так неожиданно, что у меня не было времени дать вам знать.
- А разве у вас нет мобильного телефона, синьор комиссар?
Брунетти, ненавидевший мобильники и отказывающийся носить с собой телефон - это, конечно, было глупостью, неким луддитским предубеждением, - лишь ответил:
- У меня его при себе не было, синьор.
Ему хотелось спросить Патту, зачем он его вызвал, однако предупреждения синьорины Элеттры было достаточно, чтобы ни о чем не спрашивать и сохранять невозмутимое выражение лица, как если бы они были два незнакомых человека, ожидающих одного поезда.
- Мне нужно поговорить с вами, комиссар, - начал разговор Патта, откашливаясь. - Это касается… э-э… моих личных проблем.
Брунетти изо всех сил старался сохранять маску невозмутимости. На его лице нельзя было прочесть ничего, кроме вежливого пассивного интереса.
Патта откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и скрестил лодыжки. Мгновение он пристально разглядывал свои до блеска начищенные ботинки, затем подобрал ноги и наклонился вперед. Пока он проделывал все это, Брунетти с удивлением осознал, что Патта, оказывается, уже в годах.
- Вернее, проблем моего сына, - произнес наконец вице-квесторе.
Брунетти знал, что у Патты два сына, Роберто и Салваторе, поэтому спросил:
- Которого, синьор?
- Роберто, малыша.
Брунетти прикинул, что Роберто, должно быть, теперь уже года двадцать три. Что ж, его собственная дочь Кьяра, хотя ей сейчас пятнадцать, все еще была его "малышкой" и, конечно, всегда ею будет.
- Он ведь учится в университете, синьор?
- Да, на финансово-экономическом, - ответил Патта, опять замолчал и уставился на свою ногу. - Он там уже несколько лет, - пояснил он, когда поднял глаза на Брунетти.
И вновь Брунетти был вынужден прилагать усилия, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Он не хотел проявлять любопытство в отношении семейных дел Патты, при этом должен был казаться в меру заинтересованным и признательным за то, что вице-квесторе его в эти дела посвящает. Он кивнул, желая таким образом расположить начальника к откровенности, - тот же прием он использовал при допросе нервных свидетелей.
- Вы знаете кого-нибудь в Джезоло? - вдруг спросил Патта.
- Прошу прощения, синьор?
- В Джезоло, в тамошнем полицейском участке. Вы знаете кого-нибудь?
Брунетти на мгновение задумался. У него были связи с представителями полиции на материке, но он не знал никого с побережья Адриатики, где находилось огромное количество ночных клубов, отелей и дискотек. В Джезоло, курортном местечке, расположенном в получасе езды от исторического центра Венеции, клубилось множество туристов, останавливающихся в городке и каждое утро пересекающих на катерах Лагуну. В полиции Градо работала одна женщина, с которой он учился в университете, но в Джезоло у него не было знакомых.
- Нет, синьор, не знаю.
- А я так надеялся! - не смог скрыть разочарования Патта.
- Извините, синьор. - Брунетти проанализировал свои возможности, глядя на неподвижно сидящего Патту, который снова разглядывал ботинки, и решил рискнуть. - А почему вы спрашиваете, синьор?
Патта поднял на него глаза, отвел их, посмотрел снова. Наконец он сказал:
- Вчера вечером мне звонили из тамошней полиции. На них работает один человек - ну, вы понимаете, - информатор. Несколько недель назад он сообщил им, что Роберто продает наркотики.
Патта замолчал.
Когда стало понятно, что вице-квесторе не собирается посвящать его в подробности, Брунетти спросил:
- Почему они звонили вам, синьор?
Патта продолжал, словно не услышал вопроса Брунетти:
- Я подумал, возможно, вы знаете кого-то из сотрудников участка, кто мог бы дать нам более подробную информацию о том, что происходит: кто этот информатор и как далеко зашло расследование. - Брунетти помалкивал, и Патта добавил: - Вот такие дела.
- Да, синьор, сожалею, но я действительно никого там не знаю. - После минутной паузы он предложил: - Я могу спросить у Вьянелло. Он надежный человек и отличный офицер, на него можно положиться.
Патта еще посидел, глядя мимо Брунетти, и устало покачал головой, отклоняя возможность принять помощь от человека в форме.
- Это все, синьор? - сказал Брунетти и положил руки на подлокотники кресла, демонстрируя готовность уйти.
Заметив движение Брунетти, Патта заговорил, понизив голос:
- Роберто арестовали. - Он посмотрел на Брунетти. Тот не стал задавать вопросов. - Вчера вечером. Мне позвонили около часа. В одной из дискотек была драка, и, когда полиция приехала туда, чтобы навести порядок, задержали и обыскали нескольких человек. Должно быть, осведомитель подсказал им, чтобы они обыскали Роберто.
Брунетти хранил молчание. Если улики настолько явные, то ход дела уже не остановить, оно будет двигаться своим чередом - он знал это из своего многолетнего опыта.
- В кармане его куртки полицейские нашли конверт с экстази. - Он наклонился к Брунетти и спросил: - Вы ведь знаете, что это такое, комиссар?
Брунетти только кивнул, пораженный тем, что Патте могло прийти в голову, будто полицейский может этого не знать. Он чувствовал, что слова сейчас не нужны: если он попробует заговорить, Патта собьется и, подобно улитке, спрячется в свою раковину. Комиссар расслабился, насколько это было возможно, снял одну руку с подлокотника кресла и устроился в более удобной позе.
- Роберто сказал им, что кто-то, очевидно, подложил конверт в карман его куртки, когда увидел, что появилась полиция. Такое часто случается.
Брунетти знал это. Он знал также и то, что не менее часто этого не случается.
- Им, конечно, известно, чей сын Роберто, поэтому они позвонили мне и отпустили его под мое поручительство. На обратном пути он рассказал мне о конверте. - Вице-квесторе замолчал, Брунетти показалось, что теперь он сказал все.
- Они оставили конверт у себя как улику?
- Да. Кроме того, у него взяли отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, которые найдут на конверте.
- Если он вынул его из кармана и отдал, то его отпечатки обязательно там найдут, - сказал Брунетти.
- Я понимаю, - произнес Патта. - Поэтому пока не беспокоюсь. Я даже не потрудился вызвать своего адвоката. Нет никаких весомых улик, даже если на конверте окажутся отпечатки его пальцев. Возможно, Роберто действительно сказал правду: конверт попросту подбросили.
Брунетти кивнул в знак согласия, однако отметил про себя, что Патта говорит об этом лишь как о возможности.
Патта откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в окно:
- Сегодня утром, после того как вы уехали, мне позвонили из Джезоло.
- Так вы поэтому хотели меня видеть?
- Нет, сегодня утром я хотел спросить о другом. Теперь это уже неважно.
- И что вам сообщили? - спросил Брунетти.
Патта отвел глаза от вида за окном:
- В конверте полицейские обнаружили сорок семь маленьких пакетиков, и в каждом из них лежала таблетка экстази.
Брунетти попытался прикинуть вес и стоимость наркотика, чтобы определить срок возможного наказания. Хорошо еще, что дури не так уж много и, если Роберто действительно влип в историю и ему кто-то подложил конверт в карман куртки, серьезное наказание ему не грозит.
- Его отпечатки пальцев были и на маленьких пакетиках тоже, - тихо проговорил Патта. - На всех.
Брунетти искренне сочувствовал расстроенному Патте, ему даже захотелось подойти и положить руку тому на плечо, но, выждав несколько мгновений, он только пробормотал:
- Мне очень жаль, синьор.
По-прежнему не глядя комиссару в глаза, вице-квесторе кивнул - то ли в знак признательности, то ли в благодарность за сочувствие.
После длинной минуты тишины Брунетти спросил:
- Это было в самом Джезоло или в Лидо?
Патта посмотрел на Брунетти и встряхнул головой, как боксер, пропустивший удар:
- Что?
- Где это произошло? В Джезоло или в Джезоло-Лидо?
- В Лидо.
- А где он был, когда его… - начал было Брунетти, но не смог произнести слово "арестовали" и сказал: -…задержали?
- Я только что сказал вам, - резко ответил Патта, - в Лидо-ди-Джезоло.
- Но в каком месте, синьор? В баре? В дискотеке?