– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Мне сказать что-то еще или я уже сказал достаточно? – Он постарался чтобы вопросы прозвучали не как вопросы, а как утверждение.
– Достаточно.
Хиро обернулся. Маюри опустилась на колени в дверном проеме, словно намереваясь там остаться.
– Я прошу прощения за иностранную речь, – сказал Хиро. – Отец Матео не знает правильных слов, чтобы задать свой вопрос.
В его религии существует ритуал, который называется "исповедь". Это когда обвиняемый доверительно говорит со своим священником. Отец Матео просит разрешения на исповедь с Саюри.
Маюри нахмурилась.
– В этом случае требуется конфиденциальность?
Хиро кивнул.
– Переводчик может остаться, но никто больше.
Маюри посмотрела на Саюри. К удивлению Хиро, девушка согласно кивнула.
– Хорошо, – вздохнула Маюри. – У меня в любом случае еще есть дела.
Хиро постоял у двери, чтобы убедиться, что ее тень исчезла.
Как только дверь закрылась, Саюри заплакала.
– Простите меня. Это моя вина. Я бы не послала за вами, если бы знала, что Нобухидэ решит вас убить.
– Не беспокойся, – сказал отец Матео. – Мы с Хиро найдем настоящего убийцу.
Саюри перестала плакать и посмотрела на него сквозь слезы.
– Вы правда думаете, что у вас получится?
Хиро боролся с желанием рассмеяться над ее попыткой манипулировать священником, пока не понял, что это сработало. Это его встревожило.
– Конечно, получится, – сказал отец Матео. – Но нам нужно, чтобы ты сказала нам правду о том, что случилось прошлой ночью.
– Так я уже все рассказала. Я проснулась, а Акеши-сан мертв.
– Не думаю, что это правда. – Неожиданная твердость отца Матео удивила Хиро. Он задался вопросом: неужели священник разгадал представление Саюри? – Ты боишься сказать правду? Кто-то тебя запугал?
– Конечно, нет, – сказала она, слишком быстро для того, чтобы это было правдой. – Наверное, его убил синоби.
– И кому нужна смерть Акеши Хидэёши? – спросил Хиро.
Саюри посмотрела на него, широко открыв глаза.
– Я не знаю. Акеши-сан был хорошим человеком. Маюри сказала, что он всегда исправно платил по счетам.
– Он был богат? – спросил Хиро.
Саюри задумалась.
– Он не покупал мне подарков, как бывает иногда у других девушек. Но он все-таки не был моим покровителем, просто постоянным посетителем.
– А гостей в чайный дом он приводил?
Саюри улыбнулась. Ее глаза сверкнули.
– Он привел своего брата, Хидэтаро.
Хиро нашел любопытным тот факт, что первая искренняя улыбка появилась на лице Саюри при упоминании брата Хидэёши. В правилах чайного дома не существовало запретов на то, чтобы развлекать и самого мужчину, и его родственников. Хотя, если девушка принимала мужчину как своего покровителя, она, как правило, отказывалась от встреч с его братьями или родственниками без его присутствия.
– Кто-нибудь еще? – спросил Хиро.
Саюри уставилась в потолок. Ее лоб прорезали морщинки. – Несколько месяцев назад он представил нам своего кузена. Он не местный. Масухидэ? Нет, но что-то типа того.
– И ты не запомнила? – уточнил Хиро. Гейши специально тренировали память, чтобы запоминать имена. Так гости чувствовали себя особенными во время своих последующих визитов.
– Нет. – Саюри заправила прядь волос за ухо, ее щеки порозовели от смущения. – У меня возникло впечатление, что они встречались всего пару раз. Они, похоже, были не слишком близки. Хидэёши сказал, что кузен здесь по делам. Я решила, что нет необходимости запоминать его имя.
– А как насчет брата Хидэёши... Хидэтаро? Он часто к вам приходил?
– Несколько раз с Хидэёши. – Лучезарная улыбка вернулась, но быстро исчезла. – Хидэтаро не может позволить себе посещение чайного дома. Но он очень приятный.
– Когда ты видела его в последний раз? – спросил Хиро.
Саюри опустила глаза в пол.
– Несколько недель назад.
– Как насчет Нобухидэ? – поинтересовался отец Матео.
– Его сюда больше не пускают. – Саюри широко распахнула глаза и понизила голос. – Он напился и силой взял одну из девушек. А у нас не такой дом. Это привело Маюри в ярость. Она сказала Хидэёши, что его сыну здесь больше не рады.
– Ты знаешь, как звали ту девушку? – спросил Хиро.
– Умеха? – Саюри покачала головой. – Мне кажется, это была Умеха, но я не уверена. Она не работает здесь уже год. Я думаю...
Зашуршав, открылась дверь, и Саюри замолчала на полуслове.
В дверном проеме опустилась на колени Маюри.
– Я приношу извинения за беспокойство, – тоном, говорившем об обратном, сказала она. – Сегодня утром девушки не могут с вами поговорить. Похоже, вы ждали напрасно.
Глава 8
Отец Матео начал было протестовать, но Хиро поклонился и сказал:
– Спасибо. Мы зайдем позже.
Маюри поднялась, чтобы проводить их. Отец Матео удивленно посмотрел на Хиро. Синоби слегка качнул головой и пошел следом за Маюри.
Когда они дошли до выхода, Хиро сказал:
– Поскольку другие девушки не могут с нами поговорить, может быть, вы скажете нам, где можно найти Умеху?
Улыбка Маюри исчезла. Ее губы приоткрылись от удивления, но она моментально взяла себя в руки.
– Боюсь, это имя мне незнакомо.
– Вы боитесь именно потому, что оно вам знакомо, – поправил ее Хиро. – Так что либо вы говорите нам, где ее найти, либо я проговорюсь нашим друзьям у входа, что у нее есть некая информация насчет убийства Хидэёши, а вы ее тщательно скрываете. Вот тогда и увидим, как много времени у них займет ее поиск.
– Они и так уже знают, где ее искать. – Улыбка исчезла с губ Маюри. Выражение ее лица стало жестким, когда она посмотрела мимо Хиро на досинов, стоящих во дворе. – Вы найдете ее в доме Плавающих Слив в Понто-тё.
Пока они не дошли до моста, отец Матео хранил молчание. Переходя реку, он спросил:
– Почему мы ушли? Нам нужно было поговорить с другими женщинами. Кто-то наверняка что-нибудь да слышал.
– Думаешь, они сказали бы нам правду? – Хиро не ждал ответа. – Маюри что-то скрывает, а ее девушки поддержат ее в любом случае. По крайней мере до тех пор, пока мы не узнаем достаточно, чтобы их переубедить.
– Ну, Маюри хотя бы помогла нам с поиском Умехи, – сказал священник. – Хотя я и не понимаю, зачем тебе это.
– Если наследник покойного склонен к насилию, полезно узнать, насколько далеко он может зайти.
* * *
Дом Плавающих Слив лежал в самой глубине Понто-тё. Крошечный двухэтажный домик был зажат по бокам двумя борделями. Верхние этажи зданий нависали над земляной дорогой, почти скрывая ее в своей тени, отчего было достаточно трудно прочитать, что написано на вывесках. Закат же в свою очередь превращал грязные переулки в сияющий рай бумажных фонариков, шелковых кимоно и раскрашенных лиц. Однако в дневное время Понто-тё напоминал Хиро престарелую проститутку без макияжа.
– Это он? – спросил отец Матео, когда они остановились у двери.
Хиро попытался посмотреть на чайный дом глазами иезуита. Сосновый фасад обветрился до серовато-коричневого цвета, а под карнизами пролегли темные пятна гнили. Второй этаж нависал над переулком, почти касаясь верхнего этажа борделя, стоящего через дорогу. Никаких каменных псов или вишневых деревьев, украшавших вход. Вместо этого – лишь вывеска, на которой от руки было написано: "ПЛАВАЮЩИЕ СЛИВЫ".
– Это же бордель, – сказал отец Матео.
– Похоже на то. – Хиро не разделял обеспокоенности священника.
Он постучал. С той стороны послышались шаги, и дверь открыла женщина. Ее бледно-голубое кимоно и узкий пояс говорили о том, что это служанка. Увидев мечи Хиро, она низко поклонилась. Когда женщина выпрямилась, она заметила священника. От удивления у нее открылся рот и широко распахнулись глаза. Она попыталась скрыть свои эмоции, поклонившись во второй раз, но этого времени ей не хватило, чтобы восстановить над собой контроль.
– Это Дом Плавающих Слив? – спросил Хиро.
– Да, сэр, но, к сожалению, до вечера мы закрыты. Тысяча извинений. Девушки сейчас отдыхают.
– Мы здесь не в качестве посетителей, – сказал Хиро.
Женщина сцепила руки и закусила губу. Хиро прекрасно понимал ее смятение. Она не могла пригласить их войти, поскольку это грозило навлечь на себя гнев хозяйки. Но оставить самурая и чужеземного священника на пороге – показать отсутствие всякого гостеприимства.
– Мы здесь по официальному делу, – добавил Хиро. – Пожалуйста, позовите хозяйку.
Женщина поклонилась и поспешила прочь.
– Ты солгал, – сказал отец Матео.
Хиро удивленно приподнял бровь.
– Не больше, чем ты солгал Нобухидэ. Кроме того, я здесь по служебным делам. Нобухидэ ведь официальное лицо, так что я хочу знать о его делах.
Священник не улыбнулся в ответ.
Досада Хиро стала еще больше.
– Я же ничего не говорю насчет твоей лжи в чайном доме.
– Это другое. Я так сказал, чтобы спасти Саюри жизнь.
– То есть ты как бы договорился со своим Богом?
Отец Матео промолчал в ответ.
Хиро рассмеялся и напряжение спало.
– Так я и думал. – Он стал серьезным. – Я не просил, чтобы меня во все это втягивали, и до сих пор не согласен с твоим решением, но теперь мы в этом по самые уши. Поэтому я сделаю все возможное, чтобы твоя голова осталась у тебя на плечах. Ложь – это всего лишь начало.
Хиро с отцом Матео вошли в дом и сели на скамью, стоящую вдоль левой стены. Желтоватая бумага была натянута на деревянных решетках. В воздухе витал запах гари, обычно остающийся от приготовления дешевой жирной пищи, которую, к тому же, не убрали на ночь.
Прошло десять минут. Хиро коротал время, разглядывая узоры из разводов на стенах.
– Не думаю, что кто-нибудь придет, – наконец сказал отец Матео.
– Хозяйке требуется время, чтобы одеться и поправить макияж, – ответил Хиро. – Она скорее всего спала.
Еле слышный шорох заставил Хиро повернуться ко внутренней двери. Мгновение спустя, в проеме появилась женщина. На ней было надето шелковое кимоно, украшенное расписанными вручную бабочками. На талии красовался багряный пояс оби, а в седых волосах сверкали украшения в форме бабочек. Ее макияж абсолютно не скрывал морщин вокруг глаз, хотя щеки и шея были гладкими.
Хиро поклонился.
– Доброе утро.
Женщина хмуро посмотрела на посетителей.
– Вы не от сёгуна и не от судьи. Это заведение закрыто до вечера.
Она махнула в сторону двери, словно ожидала, что они тут же уйдут.
– Я приношу извинения за неудобства, – сказал Хиро. – Мы хотели бы увидеть Умеху.
– Вас послал Нобухидэ? – поинтересовалась она.
– А вы его ждете? – вопросом на вопрос ответил Хиро.
Ее лицо ничего не выражало.
– Я этого не говорила.
– Мы расследуем убийство, – сказал отец Матео. – Нам нужно поговорить с Умехой.
Хиро боролся с желанием закрыть лицо руками. Чежуземец имел неплохое представление о культуре Японии, но совершенно ничего не смыслил в искусстве направления разговора. Временами он напоминал Хиро импульсивного ребенка или престарелую женщину, лишенную самоконтроля.
– Убийство? – Левая рука женщины потянулась к горлу. – Здесь не было никакого убийства. Нобухидэ был в полном порядке, когда утром покидал нас.
– Значит Нобухидэ был здесь, – сказал Хиро. Слова священника, возможно, были безрассудными, но они обеспечили синоби сведениями, которыми он не преминул воспользоваться.
Она кивнула.
– Он провел ночь с Умехой. Посланец пришел за ним пару часов назад. Нобухидэ был жив, когда уходил. Что бы ни случилось, это произошло не здесь.
– Можем мы поговорить с Умехой, чтобы она подтвердила ваши слова? – спросил Хиро.
– Ждите здесь, я схожу за ней.
Глава 9
Пока они ждали Умеху, Хиро рассматривал пергамент на стене. В большинстве чайных домов там размещали декоративные свитки. В домах классом выше на таких пергаментах обычно была написана поэма или нарисован пейзаж. В Доме Плавающих Слив это был свиток со списком имен, в которых не было определенного порядка. Хотя Хиро знал, что самые дорогие девушки, как правило, располагались сверху.
Имя Умехи находилось примерно в середине, недостаточно близко к началу, чтобы считаться гейшей, но и не слишком низко, что бы ее приняли за проститутку.
Заведение называлось чайным домом, но его близость к борделям в самом центре Понто-тё и список имен говорили о том, что здесь можно купить нечто большее, чем напитки и пение. Перевод Умехи подтверждал некоторые догадки. Дома с высоким статусом предпочитали, чтобы гейши были непорочными. Женщина могла иметь одного покровителя, но при этом она не спала с другими мужчинами за деньги. Та же, которую обесчестили против ее воли, теряла всякую ценность и привлекательность. Только дома с более низким статусом могли принять ее, сохранив при этом лицо.
Хиро решил обращаться к Умехе так, словно она гейша высокого класса, притворившись при этом, что ничего не знает о ее прошлом. Ему нужна была информация, а лесть могла раскрыть женские губки.
В дверном проеме показалась девушка. Она была одета в розовое кимоно с оби в красно-белую полоску. Одежда подчеркивала ее бледную кожу и тонкие черты. Хотя она и не была так поразительно красива, как Саюри, у девушки было искреннее лицо и большие, как у ребенка, глаза. Выглядела Умеха лет на пятнадцать, хотя на самом деле была старше года на три-четыре. В этом тоже не было ничего удивительного. Женщины в районе удовольствий дорожили своей молодостью и старались всячески ее сохранить. От этого зависел их заработок.
При виде отца Матео Умеха вздрогнула от удивления, но тут же согнулась в поклоне.
– Доброе утро, уважаемые господа, – сказала она, стараясь дальше держать рот на замке, но все-таки выпалила: – Что-то случилось с Нобухидэ?
– Нет, он в порядке, – ответил Хиро.
На лбу девушки появились морщинки.
– Мадам сказала...
– Боюсь, что это была в некотором роде уловка. – Хиро смущенно поклонился. – Я хотел с вами поговорить, поэтому позволил ей подумать, что Нобухидэ был убит.
Умеха перевела взгляд с Хиро на священника, сложив руки на талии. Так делали все женщины чайных домов, пытаясь сохранить спокойствие.
– Я не понимаю.
– Отец Нобухидэ мертв. – Хиро не беспокоился насчет распространения слухов. Слово путешествовало по чайным домам со скоростью морской волны. Дом Сакуры стоял не так далеко от Понто-тё, чтобы стоило переживать насчет сплетен. К вечеру каждая гейша в Киото будет знать об убийстве, и не важно, упомянет Хиро о нем или нет.
Умеха покраснела, потом побледнела.
– Пока его отец умирал, он проводил ночь со мной? – Она закрыла рот ладонями, а потом опустила голову, прикрывая таким образом лицо полностью. Ее плечи содрогались от сожаления и, вероятно, от страха.
– Это очень печально, – сказал Хиро. – Мне жаль, что я принес плохие вести.
Он решил, что реакция девушки весьма любопытна, в основном по той причине, что казалась искренней. Куртизанка или проститутка повела бы себя сдержаннее. Это означало, что Нобухидэ был для нее не просто денежным мешком... что, в свою очередь, говорило о том, что три года назад Умеха не была невинной жертвой Нобухидэ. По крайней мере, не жертвой обстоятельств.
Девушка отняла ладони от лица. Ее глаза покраснели, но слез не было.
– Нет, я рада, что вы пришли. – В уголках ее рта появилась улыбка, хоть она и пыталась ее сдерживать. – Когда появился посланник, Акеши-сан ушел очень быстро. Почти ничего не сказал. Я подумала, что он разозлился на меня за то, что я вечером выпила слишком много. Я и правда перепила. Даже заснула раньше, чем... – Она оборвала себя на полуслове. – Я уснула очень рано.
Она прижала ладонь к груди.
– Я не должна чувствовать себя лучше от того, что его отец мертв, но мне претит мысль о том, что Нобухидэ может злиться на меня.
– А он часто злится? – спросил Хиро. Он не надеялся на честный ответ, так что весьма удивился, когда Умеха решительно и без колебаний покачала головой.
На ее губы вернулась улыбка, и на этот раз девушка не пыталась ее спрятать.
– Вовсе нет. Нобу не такой. Он замечательный покровитель. Я больше ни с кем не встречаюсь. Прошлой ночью он даже раздел меня и отнес на кровать. – Она рассмеялась. – А мое платье было таким грязным! Мы, наверное, побывали в каждом баре Понто-тё.
– Помните, в какие именно заходили? – спросил Хиро.
– Не помню ничего, что было после ужина. – Она хихикнула. – Но я никогда ничего не помню, если напиваюсь так, как вчера.
Ее лоб покрылся морщинками.
– Я надеюсь, он все-таки не сердится.
Хиро одарил ее ободряющей улыбкой.
– Не думаю, что кто-то вообще может долго злиться на вас.
Девушка улыбнулась.
– Он сказал, что, если сможет, придет сегодня вечером.
– Часто он к вам ходит?
– Кажд...– Щеки Умехи вспыхнули, краснота поползла дальше на нос, словно у маленькой девчонки, которую застали за кражей засахаренных слив. Она покачала головой. – Я не могу говорить о своем покровителе. Вам ведь это хорошо известно.
– Верно, – улыбаясь, сказал Хиро. – Вы меня поймали.
– Мне очень жаль, что его отец скончался, – сказала Умеха. – Нобухидэ очень хорошо спал этой ночью. Мне было жаль будить его утром, когда пришел посланец. А теперь мне стало даже еще печальнее.
– Вы все сделали правильно, – сказал Хиро, скорее не для того, чтобы успокоить Умеху, а каким-то образом закончить разговор, поскольку своей цели синоби уже достиг.
Приписываемое Нобухидэ изнасилование теперь выглядело как выявленная интрижка. В результате чего Умеха заявила, что все случилось без ее согласия, дабы избежать обвинения в оказании бесплатных услуг. После ее перевода в менее дорогой дом, они оформили свои отношения, по-видимому, к взаимной радости обоих.
Умеха посмотрела на Отца Матео и прошептала:
– Никогда не видела иноземца. Он не такой бледный, как дух, и одет почти как настоящий человек.
– Да и говорит тоже как человек, – подал голос отец Матео.
Умеха открыла от удивления рот. Ее руки взлетели к губам, чтобы скрыть свои эмоции. Она несколько раз глубоко поклонилась.
– Прошу прощения, – сказала она. – Извините меня.
Отец Матео рассмеялся.
– Пожалуйста, не берите в голову.
Хиро ничего смешного в этом не видел. Если Умеха упомянет в разговоре с Нобухидэ священника, ёрики может понять, что его ввели в заблуждение насчет языковых познаний иезуита.
– Спасибо, что уделили нам время, – сказал Хиро. – Еще раз прошу прощения за то, что напугал вас.
Улыбка вернулась на лицо девушки. Похоже, открытая радость была ее обычным выражением.
– Мне все равно, если с Нобу все хорошо.
– И если он не сердится, – добавил Хиро.
Умеха кивнула.
– Я рад, что вас не смущает присутствие отца Матео, – сказал Хиро. – Большинство считает, что чужеземцы приносят неудачу, как лисы и духи.
– Неудачу? – Наморщила лоб Умеха. – Это почему?