Вспомнилось, как одна его однокурсница, бредившая Эстонией, поехала на каникулах в Таллинн и была вынуждена все десять дней спать на вокзальной лавке. Этим его представления о советской Прибалтике и ограничивались.
В лодки перенесли поклажу и они, одна за другой, быстро заскользили по воде. Течение было достаточно сильным, и четверо гребцов сумели развить большую скорость.
"Да, так можно путешествовать по Анголе", - подумал Роман.
- Вы католик или протестант? - неожиданно обратился к нему с вопросом Вольдемар.
Уманцев с легким недоумением глянул в его темно-серые, глубоко посаженные глаза.
- К…атолик, - ответил с небольшим замешательством.
- Ах вот как, - кивнул тот головой. - Значит, вы не коммунист.
- Нет. По религиозным соображениям я решил не вступать в партию, - ответил Роман, вспомнив слова из какой-то передовицы, клеймящей инакомыслящих. Поэтому перспектив в Союзе у меня не было никаких.
- И вы решили искать их в Анголе, - произнес Вольдемар таким тоном, будто услужливо подсказал, что следует ответить.
- Нет! - уверенно и даже с недовольством отрезал Уманцев. - Ангола - это возможность перебраться в Европу.
- А на какие средства вы там собираетесь жить? В какой стране намереваетесь просить гражданство?
Услышав эти вопросы, Уманцев замотал головой и расхохотался.
- Никогда не думал, что в джунглях меня будут допрашивать, точно на Лубянке, - сказал он, обращаясь к Алексею.
Тот тоже расхохотался. Вольдемар покраснел от скрытой ярости.
- Вы хотите выведать, не советский ли я шпион, а я вам сразу скажу, что вы агент КГБ или даже двойной агент, - проговорил сквозь смех Уманцев.
Вольдемар изменился в лице и схватился за пистолет.
- Э! Остыньте! - мгновенно посерьезнев, крикнул ему Вязигин. - Человек столько претерпел, а его допрашивают, будто он не покидал пределов СССР. Его можно понять.
- Но и меня можно понять. Мало ли каким способом КГБ попытается забросить к нам своего агента.
- Вы слишком преувеличиваете, Вольдемар. Я же рассказывал вам, что нашел его умирающим.
- А вы слишком преуменьшаете опасность, которая может исходить из Москвы.
- Простите, если я вас обидел, - приложив руку к груди, сказал Уманцев. - Но вы задавали такие вопросы, какие, по моему мнению, не принято задавать в свободном обществе.
Вольдемар смерил Уманцева пытливым взглядом и ничего не ответил.
Через несколько часов плавания, лодки причалили к берегу. Все уселись в большой круг и приступили к обеду.
Вольдемар отвел Вязигина в сторону.
- Послушайте, Алексей, мне ваш спутник не нравится.
- Да и я от него не в восторге, - с задором подхватил Вязигин. - Я бы предпочел встретить вместо него женщину. Но, увы, они не рискуют добираться до Европы через Анголу.
- Вы видели его документы? - не обращая внимания на веселый тон Вязигина, со всею серьезностью продолжал Вольдемар.
- Нет. Он сказал, что выбросил их.
- Зачем?
- А затем, что если бы вместо меня он встретил вас, то вы, взглянув в его документы, тут же бы расстреляли его.
- И правильно бы сделал, - о чем-то думая, пробормотал Вольдемар. - Знаете, что?! - с неожиданной живостью воскликнул он. - Его надо будет обменять на кого-нибудь из наших. Надо связаться с командованием УНИТА и сказать, что у нас в руках агент КГБ.
Алексей с полным недоумением смотрел на Вольдемара.
- Да вы что, с ума сошли? Человек бежал из СССР, а вы хотите его вернуть. Это же верная смерть для него.
- Плевать мне на вашего человека. Он что, дворянин? Внук какого-нибудь пролетария. И он, видите ли, еще недоволен той жизнью, которую устроили и его предки в том числе. Бежать он задумал. Нет уж, пусть сидит в этой выгребной яме. - Вольдемар сделал резкое движение рукой. - Говорить больше не о чем. Я его обменяю. Пусть проваливает к своим пролетариям. Незачем захламлять Европу люмпеном! Мало там своих?! Я бы слова не сказал, а наоборот, пожал руку тому, кто, несмотря на то, что родился при советском строе, нашел бы в себе мужество, которого не нашли его предки-дворяне, бежать из советской России. Но этот! Он же истинный пролетарий! А может, пустим в расход? Позабавимся! И не возражайте! - оборвал он попытку Вязигина вступиться за Уманцева.
Роман по лицу Алексея, подсевшего к обедающим, понял, что разговор с Вольдемаром шел о нем и что тот задумал нечто весьма неприятное. Он постарался как бы невзначай поймать взгляд Вязигина. На его немой вопрос тот ответил: "Все плохо!"
Роману расхотелось есть. Тоскливо заныло сердце. "Господи, ведь я уже почти у цели. Ну чего этот недобиток Вольдемар привязался ко мне?"
Тут он заметил, что Алексей смотрит на него. Он догадался, что тот решил действовать. Уманцев на секунду закрыл глаза, показывая, что понял. Вязигин неторопливо поднялся и пошел к реке. Роман, приняв рассеянный вид, последовал за ним. Вольдемар, который в отдалении от других разговаривал с двумя наемниками, заметил их продвижение.
Алексей крикнул Уманцеву:
- Поторопитесь!
Роман прибавил шаг. Вязигин стал толкать лодку к реке. Роман принялся ему помогать. Они уже забрались в лодку, как к ним присоединился Вольдемар и двое наемников.
- Куда это вы? - с едкой иронией в голосе спросил он у Алексея.
- Да вот решили, хватит прохлаждаться. Пора отплывать.
- И вы думали, что вам удастся отчалить прямо у нас на глазах?
- Нет. Я не столь наивен. Просто, если бы я предложил вам немедленно двигаться вперед, вы из внутреннего противоречия ответили бы, что стоит еще немного отдохнуть. Ведь командуете вы!
- Какое тонкое понимание чужой психологии! - воскликнул Вольдемар и посмотрел на берег.
Наемники, завидев, что их командир уже в лодке, тоже стали собираться.
- Нагоните нас! - крикнул им Вольдемар, махнув рукой.
Двое его людей сели на весла. Река здесь была не очень широкая, и ветви деревьев иногда почти сплетались над головами плывущих.
Роман исподлобья поглядывал на Вольдемара. "Даже если бы Алексей решил напасть на них, то трое против одного… Ведь я - ноль. Ни черта не умею: ни стрелять, ни драться. Меня пихнут ногой - и я на дне лодки или в воде. А ему с троими не справиться. Так что, он сдаст меня?"
Уманцев с тревогой взглянул на Вязигина, который спокойно смотрел куда-то в сторону, думая о чем-то своем. После обеда все отяжелели. Гребцы лениво работали веслами, предоставляя быстрому течению самому нести лодку вперед.
Роман поминутно поглядывал на Алексея, пытаясь прочесть по его лицу, что делать? Но Вязигин по-прежнему не обращал на него никакого внимания.
"Сдал, гад!", - решил Уманцев и стал прикидывать, как бы ему удрать.
На носу лодки дремал безразличный ко всему Вязигин. На передней скамье подавленный тяжелыми предчувствиями сидел сам Роман, сразу за ним расположились двое гребцов и Вольдемар.
"Течение здесь быстрое, крокодилов нет, - размышлял Уманцев. - Может, броситься в реку? Ну так один выстрел и все… А может…"
И тут его глаза широко открылись от удивления. Вязигин чуть приподнялся и сделал несколько быстрых и странных движений рукой. Что-то взметнулось в воздух, длинное, извилистое, потом еще и еще.
Уманцев так и не сообразил, что это было, пока не услышал проклятий, посылаемых гребцами и Вольдемаром.
- Не двигаться! - крикнул им Алексей, направив на них пистолет.
- Роман! - обратился он к окаменевшему от удивления Уманцеву. - Быстро! - кинул он ему веревку. - Свяжите им руки!
Уманцев схватил веревку и с неприсущим ему проворством связал покорно заведенные под дулом пистолета за спину руки гребцов и Вольдемара.
- Вы что, с ума сошли?! - весь багровый от ярости завопил Вольдемар, стараясь перекричать изрыгавших угрозы наемников. - Неужели вы пойдете на подлость из-за этого шпиона?
- Успокойтесь! - прикрикнул на него Вязигин. - Это я вам не даю совершить подлый поступок.
- Я просто хотел вернуть человека на Родину, - примирительно отозвался Вольдемар.
Тут только до Уманцева дошло, что сделал Вязигин. Он с невероятной ловкостью набросил одно за другим три лассо на шеи наемников и теперь они были у него на поводках, словно собаки. Картина - презабавная.
- Он вас об этом не просил, - заметил Алексей.
- Предупредительность - одна из моих положительных черт, - ответил ему Вольдемар.
Вязигин усмехнулся, поднялся на ноги, лодка как раз проплывала под склонившимися к воде деревьями, ухватился за толстую ветку, перекинул через нее концы трех веревок и затянул их, скомандовав своим подопечным:
- Быстро в воду!
Размышлять было некогда, иначе они рисковали быть задушенными. Почти одновременно трое наемников прыгнули в воду, не успев даже послать проклятий в адрес Вязигина.
Роман не удержался от смеха, глядя на торчавшие, точно поплавки из воды, головы наемников. Ногами они, видимо, касались дна и старались держаться чрезвычайно ровно, вытягивая, словно на плацу, шеи, чтобы слегка приспущенная петля не затянулась и не задушила их.
- Мы еще встретимся! - донесся до них голос Вольдемара.
- Не сомневаюсь! - крикнул в ответ Вязигин.
Роман хлопал себя ладонью по колену и хохотал.
- Ну ты!.. - он спохватился. - Вы даете! А я сразу не сообразил, что это вы рукой размахиваете. И главное, мгновенно. Вжик-вжик и все!
Но вдруг он посерьезнел.
- А если нас те нагонят? Тогда даже вам несдобровать.
- Не нагонят! - берясь за весла и гребя к берегу, проговорил Вязигин.
- Выходите, - сказал он Роману и передал ему свой рюкзак и автомат.
Роман вышел на берег, а Вязигин вновь выплыл на середину реки. Сложил весла и прыгнул в воду.
- Ну вот, - убирая со лба мокрые волосы, сказал он, - пусть преследуют лодку.
- А жаль! - протянул Роман, глядя вслед удаляющейся посудине. - На ней было удобно путешествовать.
- Что поделаешь? Нам надо заметать следы, - ответил Алексей, перекидывая рюкзак и автомат через плечо.
Минут через пятнадцать после того, как они скрылись в зарослях, причем, чтобы не наследить, они пробрались в них по одиноко растущим на берегу пучкам травы, появились две лодки, в одной из которых сидел злой, красный и мокрый Вольдемар.
* * *
Алексею и Роману вновь пришлось идти через джунгли. Дышать было трудно, но немного легче, чем раньше, и вообще, на третий день Уманцев стал замечать, что джунгли постепенно редеют, это навело его на мысль, что они близки к концу пути. Его лихорадило от внутреннего волнения.
"Осталось несколько дней до свободы, несколько дней до новой жизни. Что мне пришлось перетерпеть за нее!.. - Взгляд Романа задержался на спине шедшего впереди Алексея, и какая-то не новая, но неприятная мысль заставила его скривиться. - Да, - вернулся он к своим размышлениям, - столько пришлось пережить, что никто не поверит. Ирка в первую очередь, зато дети… Стоп! Какая Ирка, какие дети? У меня никого нет. Я - новый человек. Никто не знает моего прошлого. Никто! Иначе шантаж неизбежен. - Уманцев замедлил шаг, полностью отрешившись от настоящего, в стремлении просчитать будущее. - Я не собираюсь возвращаться в Союз, а Вязигин будет ждать от меня посылку, - досадливо поморщился Роман. - Прождав месяца три, он приступит к поискам: пойдет по моим следам, начиная с того места, где мы расстанемся, и без особого труда вычислит, что я скрылся на Запад. С помощью своих друзей, белогвардейских потомков, разыщет меня и потребует алмаз. Ах, Вязигин!.. Он благороден, насколько может быть благороден наемник, но он не даст мне житья!.. - Роман с тоской посмотрел в спину Вязигина. - Достать пистолет и выстрелить. Не промахнусь!.." Рука, еще не получив команды, потянулась к поясу.
Алексей неожиданно повернулся.
- Может, отдохнем и перекусим?
Роман торопливо кивнул.
Алексей огляделся и бросил неподалеку от дерева рюкзак. Роман сел напротив и, достав флягу с водой, стал пить.
"Я должен от него избавиться!.." - пронзила его голову мысль.
Вязигин тем временем развязал рюкзак и вынул банку консервов.
- Последняя! - с улыбкой заметил он. - Но мы уже почти пришли. Так что можем ее прикончить, не думая о завтрашнем дне.
Они поели, причем Роман был весел и оживлен. Алексей, выпив виски, мечтательно полуприкрыв глаза, сказал:
- Вы увидите Россию!..
"Далась вам эта Россия! - мысленно фыркнул Уманцев. - Можно подумать, что это лучшее место на земле".
- Да, - ответил он и озарил свое лицо задумчивой улыбкой. Затем вздохнул. Пусть Вязигин думает, что он вспоминает о семье и ждет не дождется возвращения домой.
Дождь в этот день шел с большими перерывами. Едва он прекращался, как появлялось солнце и жгучими лучами пронизывало зеленую гущу джунглей. Вот и сейчас его лучи зайчиками отразились от мокрой толстой ветки, прямо над головой Вязигина.
Роман еще раз вздохнул, потянулся, расправил плечи и широко зевнул. Если бы Алексей не задумался о недостижимой для него России, он бы заметил, что зевок у Романа вышел кривой, а взгляд застыл от неожиданности.
Ветка, отражающая солнечные зайчики, вдруг на глазах Уманцева начала удлиняться и как-то странно изогнулась.
"Змея!" - похолодел Роман и уже хотел было предупредить Алексея, но в последнюю секунду удержался.
"Аспид!" - подумал он, леденея от ужаса. Почему он решил, что это аспид, он и сам бы не смог объяснить.
Алексей замер, он тоже увидел свесившуюся с ветки прямо перед ним змею. Он боялся отвести от нее глаза, боялся пошевельнуться и недоумевал, отчего не стреляет Уманцев. Собрав всю волю в кулак, Вязигин на миг оторвал взгляд от змеи и глянул на Романа.
"Помоги! Убей ее!" - кричали его голубые глаза. Но Роман не двигался.
"Да, хуже нет, чем сгинуть в таком гнусном месте. Ничего не останется, даже креста. Был и, будто бы, не был…" - подумал Уманцев, глядя на Вязигина непроницаемыми глазами.
Вязигин осторожно расстегнул на поясе кобуру ивзялся за рукоятку пистолета… Змея скрутилась, как пружина, оторвалась от ветки и обвила шею Алексея. Еще миг он был жив…
Когда аспид стал сползать с груди Вязигина, Роман, брезгливо сморщившись, выстрелил в него, а затем отшвырнул ногой.
- Н-да! - пробормотал он. - Вот как в жизни бывает… - и склонился над Алексеем, пытаясь разглядеть, жив тот еще или нет.
Говорят, что ужаленный аспидом, впадает в прострацию и постепенно, точно засыпая, умирает.
Уманцев снял с еще теплого пальца Вязигина перстень. Вынул из его планшета пачку долларов и карту. Заглянул в рюкзак, но ничего стоящего своего внимания не нашел. Так, чепуха! Несколько фотографий…
ГЛАВА 9
Роман со все возрастающим радостным изумлением замечал, как постепенно редеют джунгли. Он вынул карту и постарался сообразить, где же все-таки находится. Прикидывал и так и этак, но ничего не получалось.
- Только бы не сбиться с пути, - повторял он, озабоченно глядя по сторонам, хотя по правде говоря, как можно сбиться с пути, которого нет.
Наконец он услышал шум мотора.
- Машина! - радостно пробормотал Уманцев, прячась в кусты, чтобы рассмотреть, кто едет.
Из-за поворота показался старый джип, в котором ехали ангольцы. Роман успел заметить, что они не вооружены. Значит, мирное население. Он выскочил и закричал им вслед:
- Стоп! Стоп! Хелп!
Один из ехавших услышал его и оглянулся. Роман стоял на дороге, призывно размахивая руками:
- Стоп! Хелп! - повторял он.
Джип остановился. Люди настороженно смотрели на незнакомца. Уманцев поспешил к ним.
Кроме "Хелп!" он ничего не мог сказать. Ангольцы пожали плечами и жестом предложили сесть к ним. Их было четверо. Роман вскочил в кузов и взялся за поручень. Машина помчалась вперед.
Куда он ехал? На чьей территории находился, ему было неизвестно. Но на всякий случай у него были готовы две легенды. По одной, он - советский специалист, по другой - литовец, бежавший из СССР.
Джип въехал в небольшой поселок. Остановился перед домом с цивилизованной вывеской "Hotel". Один из спутников Уманцева пригласил его последовать за ними. Роман охотно повиновался. Внутри "отеля" имелись столы, стулья, барная стойка и даже диван.
Роман подошел к стойке и знаком попросил виски для себя и своих спутников. Все сели за стол и попытались поговорить, но так и не смогли понять друг друга. Тогда Уманцев вынул карту и предложил показать ему, где они находятся. Карта пошла по рукам, причем каждый указывал разные места.
"Ладно, - решил Роман. - Переночую здесь. Место вроде приличное, хотя… Впрочем, выбора у меня все равно нет. Устал. Придется рискнуть…"
Виски развеселил всех. "Отель" постепенно наполнился шумным чернокожим народом. Кто-то заиграл на гитаре. Роман блаженно улыбался, отчего-то решив, что все опасности позади.
Зазывно покачивая бедрами, к нему подошла мулатка. Симпатичная, с блестящими наглыми глазами. Он и не заметил, как она оказалась у него на коленях. А когда заметил, то отпустить ее уже не смог.
- Женщина! - восторженно повторял он, гладя ее по бедрам. - Женщина!..
Желание, горячее, страстное, ни разу с такой силой им ранее не испытанное, переполнило его. Казалось, если он сейчас не уединится с этой женщиной, то его разорвет на куски…
Она это поняла и, сказав что-то хозяину, повела его в соседнюю комнату. Роман стиснул женщину и повалился с ней на кровать. Она хотела поиграть с ним, но не успела. Роман зарычал, точно придя в ярость, и со сладостным бессилием обмяк на ней. Она полежала-полежала. Потом выругалась и выползла из-под него. Хотела подняться и уйти, но он успел ухватить ее за руку, прошептав:
- Подожди.
Она не поняла слова, произнесенного на незнакомом языке, но догадалась о его смысле и осталась.
Роман вновь стиснул ее. Теперь он уже немного контролировал себя и постарался продлить удовольствие, ощущая под собой нежное женское тело. Она тоже стала входить во вкус, но Уманцев опять зарычал, подобно льву, вонзившему когти в добычу, и выплеснул свою энергию. Она уже не делала попытки уйти, за доставленное удовольствие надо получить с клиента плату. Она удобнее взбила подушку, полагая, что после столь бурного окончания ее партнер проспит до утра. Но Роман опять навалился на нее. И заснул только под утро, будто провалился в бездну, но не холодную и зловещую, а убаюкивающую.
Отоспаться Уманцеву не удалось. За время пребывания в джунглях у него выработалась способность спать очень чутко, поэтому легкий шорох насторожил его. Первое, что мелькнуло в сознании: он в джунглях. Потом вспомнился отель, виски, женщина. Он слегка приоткрыл глаза и увидел, что нагая женщина вертит в руках его пояс. Вот она настороженно оглянулась. Уманцев понял, она нащупала алмаз. Женщина на цыпочках приблизилась к нему. Роман плотно закрыл глаза. Он почувствовал, как она наклонилась над ним, прислушиваясь к его ровному, глубокому дыханию. Затем вновь отошла и принялась ощупывать пояс. Несколько раз она замирала, по-видимому, пытаясь сообразить, как же ей лучше поступить.
Придя к решению, быстро оделась. Вытянула из планшета пачку долларов, скрутила пояс, грациозно приподнялась на пальчики, тряхнула волосами цвета непроглядной ночи и сделала шаг к двери, уже протягивая руку, чтобы открыть ее.