- Согласен, это звучит смешно. Но ведь все начинается с малого. В настоящее время обстановка в Советском Союзе очень напряженная. Хотя вы об этом можете лишь догадываться. Ведь от вас, насколько мне известно, скрывается истинное положение вещей. СССР - это колосс на глиняных ногах. Стоит только слегка подбить одну ногу, и он рухнет.
Роман опустил голову и потер шею.
- Не уверен, - ответил он после размышления. - Да, не спорю, что-то не ладится в стране. Начали эту перестройку, чем все закончится? - поднял он на Алексея глаза. - Но то, что Союз останется непоколебим, даю сто процентов.
- Ну на сто процентов нельзя ручаться даже за самого себя. У нас несколько другие сведения. Однако в любом случае надо предпринять попытку вернуть себе родину.
- История убедительно показала, что подобные попытки не увенчались успехом.
- История - это то, что уже свершилось, и свершили это люди. Почему не попытаться нам? Впрочем, эти подробности ни к чему. Моя же просьба состоит в следующем: встретиться с одним человеком, взять у него драгоценности и передать их другому человеку. Вы спросите, отчего этот первый человек не может их отдать второму без вашего посредничества?
Уманцев отрицательно покачал головой:
- Нет! Если нужно, то я готов выполнить вашу просьбу, не задавая лишних вопросов.
- Благодарю, - ответил Алексей. - Но все же хочу объяснить вам причину. Дело в том, что тот человек, которому мой прадед отдал на хранение наши драгоценности, как вы понимаете, уже давно умер, но он передал их по наследству своему сыну. Нам удалось восстановить с ним связь. Но на беду он оказался ученым, сосланным на поселение в Горький. А вы знаете, что иностранцам запрещен въезд в этот город. Поэтому мне нужен человек, которому разрешат посетить Горький. Второй поверенный живет в Таллинне. Он работник консульства Великобритании. Теперь вам понятно, почему они не могут встретиться и почему нужен посредник? - Вязигин замолчал и внимательно посмотрел на Уманцева. - Я буду не в претензии, если вы откажитесь. Это все-таки риск, - заметил он.
- Что вы! - с искренним возмущением вскричал Роман. - Я выполню ваше поручение! И буду рад, если хоть чем-то смогу отплатить вам за спасение жизни.
- Спасибо, - улыбнулся Алексей.
- Тогда, - начал он вновь после продолжительного молчания, - так как мы с вами вскоре расстанемся, вам надо запомнить адрес и номер телефона человека, живущего в Горьком. Но учтите, нужно действовать очень осторожно. Сейчас слежка за ним снята, но может быть возобновлена в любое время. Зовут этого человека Синягин Александр Михайлович. Живет он по адресу: ул. Южная, дом 14, дробь 2, кв. 11. Номер телефона: 37-44-23. Вам надо будет позвонить ему, используя для этого переговорный пункт, и сказать, что вы видели Алексея. Если он вам ответит, что очень рад, то слежки за ним нет, если спросит, как его здоровье, это значит, что сейчас встречаться с ним нельзя. Тогда вы перезвоните ему через несколько месяцев. Когда же вы с ним встретитесь, покажете ему мою печатку, вот эту, - указал Алексей на свой перстень-печатку, надетый на безымянный палец левой руки. - Он вам передаст сверток. После этого вы тотчас же возвращайтесь в Москву. Выждете с неделю и позвоните в Таллинн по телефону 16-45-11, Верескову Юрию Александровичу. Ему вы скажете то же самое. Если все будет в порядке, он спросит ваш номер телефона и позже сам позвонит вам уже из Москвы. Вы встретитесь, передадите ему сверток и мой перстень, - Алексей умолк, мысленно проверяя, все ли он сказал. - Может, у вас есть вопросы? - спросил он у приумолкшего Уманцева.
- Нет, все ясно.
- Тогда дело за малым: запомнить адрес, номера телефонов, имена и фамилии.
- Ну, это просто.
- Не скажите! После того, как мы расстанемся, вам придется еще добираться до Луанды, возвращаться в Союз, где вас будет ждать встреча с работниками КГБ, потом, если все закончится удачно, встреча с семьей. Столько событий могут стереть из памяти то, что я вам сказал. Поэтому отныне мы каждый день будем повторять номера и фамилии.
- Хорошо.
- И мой вам совет, впрочем, может, вы не нуждаетесь в нем. Алмаз придется глотать.
- Глотать? - привстал с кровати Роман.
- А как иначе вы намереваетесь провезти его?
- Так ведь… - Роман едва не проговорился, что он вовсе не собирается возвращать в Союз, но вместо этого вовремя чихнул и сказал: - Так ведь он мне весь желудок раздерет?.. И как же потом?
- Вам надо будет положить его в целлофановый пакет и проглотить в самый последний момент. А потом, - не удержался от усмешки Алексей, - принять хорошую дозу слабительного. Иначе вам никак не провезти камень.
- Н-да, - пробормотал Уманцев, - за всей этой чехардой я даже об этом не думал.
- Если же спросят, откуда у вас печатка, скажете, что купили ее на рынке в Луанде. Печатка серебряная, большой ценности не представляет. К тому же не старинная, всего лишь копия. По традиции наследнику по мужской линии рода Вязигиных всегда давали имя, начинающееся на "А". Вот видите, на печатке вензель "АВ". Я вас, наверно, утомил. Отдыхайте, - сказал Алексей и вышел из дому.
Роман потянулся и собрался было поспать, как вдруг вспыхнувшая, словно лучина, мысль обожгла его.
"Это что же получается? Он меня фактически уже втянул в свою тайную организацию, сообщив фамилии и адреса. А я-то идиот решил, что он - воплощенное благородство. Знает, что у меня алмаз и помогает выбраться из джунглей. Ясное дело, только полный придурок может выпустить такой камень из своих рук. Ведь на него можно сто тайных обществ организовать. Но ему в настоящее время больше, чем алмаз, нужен связной. К тому же, камень уже никуда не денется. Сначала я выполню его просьбу, а после этого мне позвонят, с вежливой настойчивостью предложат встретиться и сообщат, что я уже фактически член их антисоветской организации и что для ее нужд мне необходимо добровольно отдать алмаз. И я отдам. Отдам, как миленький. Ведь в противном случае меня просто убьют. Да, но ведь я решил не возвращаться в Союз, - вспомнил Роман. Но эта мысль не внесла оптимизма в его настроение. - А кто мне даст гарантию, что за мной не будет установлена слежка? Едва я доберусь до Португалии, как ко мне подойдет какой-нибудь белоэмигрантский потомок и, взяв под локоть, усадит в машину. А тут и Алексей пожалует. И я вместо свободы окажусь в лапах организации недобитых идиотов. Э, нет! Не для того я столько вынес. И неизвестно, сколько еще предстоит. Здесь, как говорится, "или-или", или я богач или бедняк на побегушках у организации. Ведь оставшись без гроша, я буду вынужден работать на белых недобитков. В Союзе же меня ждет почти то же самое: либо смерть, либо сотрудничество. Но главное, что в любом случае алмаз у меня отберут. Значит, надо исчезнуть? - задал сам себе вопрос Роман. - Другого выхода у меня нет. Риск, конечно, опять остаться одному в джунглях. Ах, если бы каким-то образом мне удалось выведать дорогу, я бы тотчас сбежал от моего "благородного" спутника".
С такими невеселыми мыслями Роман крутился на кровати, когда в дом заходил Алексей, притворялся спящим. Однако усталость и лихорадка взяли свое, он заснул. Разбудил же его странный шум. Ему показалось, что он слышит множество голосов…
ГЛАВА 8
Уманцев приподнялся и взглянул в окно. Во дворе перед домом он увидел свет от фонарей и факелов. Сердце Романа сжалось от страха.
"Кто это? Враги?! Да, несомненно. Иначе они бы уже вошли в дом. Значит, Алексей их знает…"
Дверь отворилась. Роман едва успел притвориться спящим. Ему казалось, что так он отведет от себя хоть ненадолго неминуемую беду. Но его толкнули в плечо.
- Роман, - услышал он торопливый шепот Алексея, - не забудь, ты литовец, бежавший из СССР.
Сказав это, Вязигин подошел к столу и зажег фонарь.
- Проходите! - обратился он к кому-то на русском, а потом на английском.
В дом ввалилось человек десять. Усталые, грязные, мокрые. Роман зажмурился от яркого света фонарей, которые были в руках у нескольких наемников.
Один из них бухнулся прямо на кровать, где лежал Уманцев.
- Что? Значит, бежал из Союза? - спросил он по-русски с едва уловимым акцентом.
Роман сглотнул ком, подступивший к горлу, и от страха тоже с акцентом протянул:
- Да-а!..
- Где жил-то? - не унимался любопытный наемник.
- В Вильнюсе.
Тут на помощь пришел Алексей:
- Оставь его. У него только что прошел приступ лихорадки. Дай отдохнуть.
Наемники вносили в дом свои вещи. На столе появились банки с консервами, бутылки с виски и еще какие-то продукты. Романа подняли с кровати, придвинули к ней стол и расселись, кто на стульях, кто, подложив под себя рюкзаки. Говорили по-английски. Роман молча ел предложенную ему пищу. Лишь изредка ему задавал короткие вопросы наемник, который знал русский.
От шума, хохота, чужого языка и чужих лиц у Романа закружилась голова. Он поймал взглядом Алексея и обратился к нему:
- Я выйду. Голова что-то.
- Выйди! Кстати, дождь прекратился. Лови момент.
Роман поднялся и случайно перехватил вопрошающий взгляд наемника, которого Алексей называл Вольдемаром.
- Не волнуйся! - бросил ему Вязигин.
Тот в ответ дернул плечом, мол, мне-то что.
Роман вышел во двор, истоптанный множеством ног.
"Интересно, - подумал он, - каким образом наемники добрались сюда? Наверное, на лодках…"
Уманцев подошел к сараю и прислонился к стене. Ему опять захотелось спать. Но теперь придется ждать, пока утихомирятся непрошенные гости. "Лучше, конечно, было бы с ними вообще не встречаться. Хорошо, что Алексей успел шепнуть мне, как следует отвечать на вопросы. Иначе спросонья я попал бы впросак".
- А я вам говорю, до побережья осталось не более двух с половиной дней пути.
- Ну и что? Мы можем заблудиться в этих дебрях…
Роман оцепенел. Ему показалось, что он сходит с ума.
"А что? Последствия от тропической лихорадки могут быть самыми непредсказуемыми. Вот мне стали слышаться какие-то голоса".
- Не собьемся! - тем временем продолжался диалог между неизвестными.
- А если?
- Нет, послушайте, - вмешался еще один голос. - Зачем они брали нас в плен? Только для обмена. Ведь могли бы, - голос задрожал, - как и тех… сжечь.
Воцарилось тягостное молчание.
- От этих зверей дождешься, чтобы они обменяли нас на своих, - вновь стал возражать начавший разговор. - Поймите, сейчас самое время. И потом, вдруг они наткнутся на части правительственных войск? Нас тут же перестреляют. Этот Вольдемар - самый настоящий садист. Лично я уверен, что он тащит нас за собой только для того, чтобы устроить торжественное сожжение на потребу белоэмигрантских недобитков.
- Сергей прав! Надо бежать, - отозвался кто-то. - Тем более, что они сами устали и ослабили наблюдение за нами. Надо дождаться, когда они уснут и бежать. Мы же сможем добраться до лодок. Течение быстрое, пока они проснутся, мы будем уже далеко. А как известно, все реки впадают в океан.
- Хорошо! Но как в кромешной темноте мы выберемся к реке?
- Но тут же совсем недалеко. Всего метров пятьсот…
Уманцев с трудом пришел в себя.
"Черт возьми, да ведь это же наши, с "Катоки"! Значит, и я могу бежать с ними?! Да, но мне-то это зачем? Меня Алексей обещал довести почти до самого побережья. К чему мне рисковать? Пусть бегут без меня! - решил Роман и собрался уже уйти, чтобы не столкнуться с товарищами и избежать расспросов. Но его остановил очень знакомый голос. - Да это Торопков! - едва не воскликнул от изумления Уманцев. - Лучше бы его сожгли вместо кого-то другого".
- Вот, говорил я Бедову. Сообщал в Москву, чтобы отозвали этого подонка Варичева и дружка его Уманцева. Как только они уехали с алмазами, так тотчас на нас напали УНИТовцы. Это они навели. Рассказали, сколько охранников в городке, сколько на трубке. Сволочи!
- Не болтай, лучше выпутывайся побыстрее. И потом, может, их тоже убили.
- Да, конечно, держи карман шире! Сколько раз отвозили алмазы на аэродром и все было в порядке. А как только эти поехали!.. Ну ничего, я в Москве все расскажу. Все! Выведут их на чистую воду.
Кто-то не удержался от смеха:
- Руки коротки. Где ты их сыщешь?
- Ничего, сыщут. Вон, Троцкого, где отыскали! И эти гады ответят перед советским законом. А если не они, то их дети.
- Черт, ничего не получается. Сегодня этот гад Вольдемар связал нас каким-то чересчур мудреным способом, - пыхтя, пробормотал кто-то.
Уманцев ошалел от услышанного. И даже не сразу смог собраться с мыслями.
"Если они не сбегут сегодня ночью, завтра утром они увидят меня и изобличат как предателя. Тогда Вольдемар сразу сообразит, что никакой я не литовец, и я окажусь меж двух огней. Что же делать?" - по спине Уманцева потекли ручьи пота. Надо было немедленно принять единственно правильное решение.
Он принялся кусать ногти, губы, тереть виски. Отчаяние накатило на него волной и, казалось, уже погребло его в своих темных водах. Но острым лучом мелькнула рискованная мысль. Пригнувшись, Уманцев подобрался к накрытой брезентом поклаже наемников. Свет от фонарей, горящих в доме, немного освещал двор. Найти туго скрученную веревку было делом нескольких минут. Отрезав от нее приблизительно метр, он затем еще перерезал его пополам и крепко обвязал свои запястья, мысленно твердя:
"Только бы никто не вышел! Господи, только бы никто не вышел!.."
Посматривая на дом, Роман тихонько вернулся к сараю. Дождался первой произнесенной вслух фразы и воскликнул:
- Кто здесь?!
Ответа не последовало. Видно, что сидевшие в сарае были несказанно удивлены и напуганы. Наконец кто-то отважился и сам спросил в ответ:
- А ты кто?
- Я советский человек. Меня взяли в плен, - Роман вынул из кармана прихваченную из поклажи наемников зажигалку и осветил сарай.
- Да это же Уманцев! - тихо вскрикнул Торопков и, заметив на его запястьях болтающиеся концы веревок, ничего более не добавил.
- Товарищи! - в свою очередь сдавленным от переполнявших его чувств голосом, вскричал Роман. - Товарищи!
- Ты как здесь оказался? - придя в себя, приступил к нему Торопков.
- Да подожди, ты! - кто-то попытался его осадить. - Не время!
- Меня взяли в плен. И вас, как вижу, тоже. Но как такое могло случиться? Вы, наверное, отправились искать нас с Андреем?
- Отправились, - не дав никому открыть рта, ответил Торопков. - А где Андрей?
Уманцев опустил голову и проговорил:
- Андрей убит. Разве вы не наткнулись на нашу машину и трупы охранников?
- Нет, мы попали в плен раньше, - с недоверием глядя на Уманцева, заметил Торопков.
- Да ну тебя, - один из пятерых пленников толкнул Торопкова в плечо.
- Что мы тратим время на болтовню! У тебя есть нож? - спросил он Романа.
- Да!
- Так перережь скорее нам веревки и айда к реке.
Уманцев вынул из кармана складной нож, перерезал у него веревки на руках и ногах.
- Стой! - взял он на себя командование. - Глянь-ка, все ли там спокойно?
- Вообще-то, они уже легли спать, но я посмотрю, - кивнул Роман.
- Давай! - ответил тот, а сам принялся перерезать путы товарищам.
Уманцев вышел во двор, соображая, как бы не выдавая себя, дать знать наемникам, что готовится побег. И вдруг в дверном проеме показалась чья-то фигура. Роман спрятался за поклажей и, схватив первое, что попалось в руки, бросил в сторону сарая. Фигура встрепенулась, что-то крикнула своим и поспешила во двор.
Пленники, услышав шум, поддались инстинкту самосохранения и бросились бежать. По ним раздалась автоматная очередь.
Роман освободил свои запястья от веревок, взобрался на поклажу и, сделав вид, что проснулся, оглядывался по сторонам.
"Только бы они оказались хорошими стрелками!" - подумал он, как услышал:
- Allright! - и стрельба прекратилась.
Потом он разобрал слово "Five" и успокоился.
Все наемники выскочили во двор. К Уманцеву подошел встревоженный Алексей.
- Что случилось?
- Понятия не имею. Я спал и проснулся от стрельбы.
- Пойду узнаю, - сказал Алексей и окликнул Вольдемара.
- А! Да ничего особенного. Эти пятеро советских идиотов надумали бежать. И зря. Мы собирались обменять их на наших.
- Где вы их взяли?
- На "Катоке", - зевнул в ответ Вольдемар. - Да, а твой литовец здесь?
- А где ж ему быть? - усмехнувшись излишней подозрительности Вольдемара, ответил Вязигин.
Проходя мимо Романа, он задержался на минуту:
- Это были твои, с "Катоки". Пятеро.
Роману удалось издать вздох отчаяния.
Наемники быстро угомонились, и Роман, подложив под голову что-то мягкое, мгновенно уснул.
Утром вновь полил дождь. Уманцев спрыгнул со своего импровизированного ложа и увидел пять трупов, лежащих на земле.
Вязигин, застегивая на ходу пояс, посоветовал:
- Не смотрите. Можете выдать себя.
Лицо Романа побледнело. "Значит, это был не сон", - промелькнула мысль. И он, заметив, что Алексей вернулся в дом, осторожно, вроде бы ненароком, стал приближаться к трупам. Наемники, зевая, собирались в путь. На Романа никто не обращал внимания.
Уманцев прошел мимо трупов, не взглянув на них. Потом прошел второй раз и чуть задержался. Запомнилось лицо Торопкова, посиневшее, с открытым ртом и выпученными глазами. "Как будто кого-то на партбюро разносит, - усмехнулся Роман. - Вот какие повороты случаются. Разве мог подумать товарищ Торопков, что окончит свою жизнь не на кровати в окружении любящих домочадцев, а на склизкой ангольской земле. Что никто не скажет ему: "Спи спокойно, дорогой товарищ". Никто не смахнет даже притворной слезы. А все потому, что выслужиться хотел. Вот и выслужился. А других жаль", - подумал Уманцев, глянув на лица остальных.
Он вернулся в дом, чтобы спросить Алексея, когда они отправятся в путь.
- Мы поплывем на лодках вместе с ними, - ответил Вязигин.
Роман кивнул, затылком почувствовав, что на него смотрит Вольдемар и сказал:
- Хорошо.
Дождь лил вовсю, и наемникам никак не удавалось поджечь трупы. После нескольких попыток они махнули рукой и оставили их на обед лесным тварям.
Проходя мимо, Уманцев все-таки тихо сказал:
- Спите спокойно, дорогие товарищи!
И мысленно даже простил Торопкова, несмотря на то, что тот хотел подставить его. Вернись Торопков в Москву, сообщи в соответствующие органы, что Уманцев предатель, и сразу был бы отдан приказ - достать коммуниста Уманцева хоть со дна морского. А так все посчитают, что он был сожжен вместе с остальными специалистами. КГБ не обеспокоится, и он прекрасно будет жить в какой-нибудь удобной, с его точки зрения, стране.
Размышляя, Уманцев не заметил, что вместе со всеми подошел к реке, на берегу которой находились три лодки.
Вольдемар предложил Алексею занять место рядом с ним. Романа это насторожило. "Опять, гад, будет меня расспрашивать. А что я знаю о Литве? Да ничего. Я даже там ни разу не был. Хотел, конечно. Но как поедешь, когда в гостиницах, как обязательный атрибут, таблички "Мест нет".