Уманцев растерялся не на шутку. Он стал кричать: "Андрей! Андрей!" Вдруг чья-то рука легла ему на плечо и в отсвете пламени факелов он увидел черное лицо с кольцом в ноздрях. На миг Роману показалось, что все это сон. Что это невозможно, чтобы он оказался в Африке. Черное лицо с кольцом тем временем улыбнулось, африканец показав пальцем на одну из хижин, проговорил:
- Андре! Эстелла!
Уманцев кивнул и пошел в указанном направлении.
"В конце концов, так не поступают с другом. Сколько можно кувыркаться с этой черномазой! Мы с ним не виделись три месяца, а он меня тут же бросил. Да и нельзя столько времени заниматься любовью, я ведь тоже мужчина, я знаю. С Иркой самое большое… ну минуты две, больше не выдерживаю, да и зачем? Она, правда, в последнее время стала недовольство какое-то выражать… Так это все от видика! Насмотрится с подружками на самцов из порно, и тоже жаждет изнемогать от наслаждения. Ну так там и девушки экстра класса - стройные, груди тугие, не то, что у Ирки - возьмешься, а они, будто тесто, расползаются. И можно их по-всякому, а Ирке так не нравится, так больно, а по-другому - мне неохота".
Роман подошел к хижине и услышал стоны и вопли, точно по видику.
- Во дают! Да не может быть. Это они уже с час, что ли?
Он осторожно приподнял легкую тростниковую циновку, закрывавшую вход, и увидел в свете луны две сплетенные фигуры, которые плавно изгибались, сближаясь, чуть отдаляясь, будто плавали в каких-то невидимых волнах. Их стоны сливались, то усиливаясь, то затухая, движения становились порывистыми, неистовыми, потом вновь плавными…
- Н-да! - почесывая затылок, побормотал Роман. - Ну Андрей дает! А эта его, тоже хороша. Ирке расскажу, не поверит.
Роман опустил циновку и сел на скамеечку у входа. По его расчетам прошло еще с полчаса, пока наконец раздался триумфальный вскрик. Потом появился Андрей.
- А, ты здесь? Пошли в городок.
В проеме хижины возникла фигура Эстеллы, с повязанным на бедрах платком. Она подошла к Андрею, прильнула к нему и потянулась к его губам. Роман никогда не видел, чтобы люди так целовались наяву. Только в кино, да и то зарубежном.
Всю обратную дорогу он пытался собраться с мыслями, чтобы четко и ясно обрисовать Андрею опасность его положения, а затем совместно постараться найти из него выход.
Но едва Роман подготовился к разговору, как они уже оказались у себя в комнате, и он, точно не прижившаяся на чужбине береза, свалился на кровать.
ГЛАВА 4
Утром его разбудили звуки. Какие-то новые, непонятные. Он приоткрыл глаза и тотчас поспешил их зажмурить. От сознания, что он находится в Анголе, стало как-то не по себе. Даже мысль о двухкомнатной квартире не внесла необходимой доли оптимизма. Зато ее внес Андрей.
Он подошел к Роману, упорно не желавшему просыпаться, и брызнул ему в лицо водой.
- Вставай. Здесь залеживаться некогда. Каждый день открывает перспективы на много лет.
Уманцев открыл глаза. Загорелый крепкий Андрей поднимал гантели, накачивая мускулы.
- Вставай. Я сейчас приму душ. Потом завтрак в столовой, потом в автобус и на "Катоку". Увидишь, какой это размах.
Роман сел на кровати.
- Не рассиживайся! - крикнул ему Андрей, скрываясь в ванной.
- Мне надо с тобой поговорить! - крикнул ему вдогонку Роман.
Андрей на секунду выглянул и ответил:
- Мне с тобой тоже.
В столовой к Роману подошел Торопков:
- Это что же, товарищ Уманцев? Нехорошо! Мне вас рекомендовали как настоящего коммуниста, а вы в первый же день с этим диссидентом, этим космополитом в деревню ушли.
Пока Уманцев ставил себе на поднос салат и котлеты, он, что было ново для него самого, быстро сообразил, что тот из них заслужит одобрение Мальцева со всеми вытекающими отсюда последствиями, кто окажется проворнее, хитрее и наглее. Поэтому, взяв стакан компота из достающих повсюду советского человека, даже в Африке, сухофруктов, тихим, но уверенным голосом сказал:
- Мне тоже рекомендовали вас, как дальновидного работника. А ведь это по вашему попустительству наш товарищ Варичев подпал под влияние так называемой свободы. Где же вы были? Отчего бездействовали?
Торопков чуть не выронил поднос.
- Да… - смертельно побледнев, принялся оправдываться он, - я докладывал начальнику объекта товарищу Бедову, но он сказал, что такого специалиста, как Варичев, не может отправить в Москву за несоответствующее поведение. Он, этот Варичев, по его словам, чуть ли не всех нас стоит. Поэтому Бедов мне приказал не обращать внимания на его выходки. Пусть, говорит, покуралесит, лишь бы работал. А уж когда вернется, вы там с него хоть стружку снимайте. Зато все остальные у меня, как в армии. Побудка, отбой и с территории - ни шагу. Была ознакомительная экскурсия в деревню, один раз. Пообщались с местными товарищами часика полтора и все, назад.
Уманцев покачивал головой, слегка насупив брови и надув губы, выслушивая в первый раз в жизни отчет партийного служаки.
- Вот видите, - садясь за столик, начал Роман, - как вы легко отказались от борьбы за своего товарища. А я пошел прямо в пекло, чтобы самому разобраться, что привлекает в этой дрянной деревне Варичева. Потому что, как говорится, лиха беда начало, потом другие, глядя на него, начнут вести себя подобным образом.
У Торопкова даже живот втянулся от ужасной картины, нарисованной прозорливым Уманцевым.
- Ну и что вы там разузнали? - осторожно спросил он.
- Об этом позже, - сказал Роман, показывая движением головы, что к столику идет Варичев. - Мы с вами обо всем поговорим позже. А вообще, должен со всей прямотой заметить, что упустили вы Варичева.
- Да я даже в Москву звонил, просил, чтобы его, ирода, назад забрали, так товарищ Бедов на меня накричал и сказал, что оставляет Варичева под свою ответственность.
- Ну ладно, идите. Я сам во всем разберусь.
Торопков кивнул и ретировался.
Андрей поставил свой поднос на стол и с усмешкой спросил:
- О чем ты с этой крысой Торопковым так долго говорил?
Роман рассмеялся, но только глазами.
- Сам догадываешься, о тебе.
- Наябедничал? Но почему именно тебе? Неужели?
- Да-да! Не поверишь, я сам не ожидал. Мальцев поручил мне следить за нравственным климатом в коллективе, послав меня в помощь Торопкову, но я перетасовал карты и Торопкова поставил в помощь себе.
Варичев расхохотался:
- Не знал за тобою таких способностей.
- Я сам не знал.
- А Мальцев-то наш, Василий Игнатьевич, всеслышащее ухо, промахнулся с тобой. Как же так?
- Очень просто. Возницын должен был поехать, но у него оказалась какая-то жуткая аллергия на вакцину. Мальцеву некуда было деваться, решил рискнуть, выбор пал на меня.
- Ладно. Ешь скорей. Автобус уже подали.
- Но знаешь, Андрей, мне с тобой надо серьезно поговорить. Иначе в Москве тебя ждут такие неприятности…
- Поговорим, поговорим!.. - допивая компот, кивнул Варичев.
* * *
Автобус со специалистами геологической разведки и бригадой бурильщиков ехал по укатанной буро-коричневой дороге, с обеих сторон которой тянулся тропический лес, перемежающийся с крестьянскими полями.
Кимберлитовая трубка поразила и очаровала Уманцева. Это фантастика! Увидеть собственными глазами одну из крупнейших в мире трубок. Площадь выхода ее на поверхность составляла шестьсот пятьдесят семь тысяч квадратных метров.
- Ну? - спросил Андрей.
- Мощно! Как по-твоему, во что ее можно оценить?
- Думаю, примерно в 400–500 миллионов карат.
- Мощно! - повторил Роман и вдруг пригнулся, испугавшись беспорядочного грохота.
- Что?! Что случилось? - уже готовясь лечь на землю, завопил он.
- Да ничего страшного. Это диких старателей гоняют. Стреляют, но в воздух.
- Ничего себе!
- Никак не привыкнут, что теперь государство наложило свою лапу на лакомый кусочек. Тут вся земля прослоена человеческими останками. Не один век старатели пытались найти здесь свое алмазное счастье.
Уманцев увидел, как старатели, гонимые со всех сторон вооруженной охраной, нехотя покидали месторождение.
- Ничего. Только охрана ослабит внимание, как опять понабегут. Здесь нужны радикальные меры, - задумчиво произнес Андрей, - и не только для борьбы со старателями. Это чепуха. Нужно удешевить электроэнергию, нужно строить ГЭС. Пока топливо доставляется на "Катоку" на самолетах из самой Луанды. Применимо к нашей ситуации, можно сказать, на самолетах далеко не улетишь.
К Варичеву подошел начальник объекта Бедов. Андрей познакомил его с Романом.
- Вот так-то, товарищ Уманцев, - начал Бедов, - первый трактор мы собрали по частям из брошенной военной техники. Срочно нужно завозить оборудование для геологоразведочных работ, оборудование и металлоконструкции для обогатительной фабрики, но ангольское правительство не в силах окончить гражданскую войну.
- А мне показалось, что здесь нормально, - осторожно произнес Роман.
- Нормально, если не считать, что неделю назад бойцы УНИТА сбили наш самолет. Ну ладно.
Бедов вынул карту, чертежи и разложил на столе.
День пролетел незаметно. Очнулся Роман только в столовой, когда сели ужинать.
Те, кто уже пробыли на "Катоке" три месяца, ужинали с шутками, быстро преодолев усталость. Новоприбывшие ели и думали, как бы добраться до кровати.
Но Роман спать не лег.
- Андрей, - начал он, - это серьезно. Не думай, что здесь, в Африке, ты свободен от всего. Торопков подаст такой рапорт Мальцеву, что тебя тотчас по приезде в Москву вызовут на Лубянку, а там сам знаешь, - Уманцев замолчал, считая излишним распространяться. - Прекрати ты свои походы в деревню и связь с этой… девушкой прекрати, - с удвоенной энергией продолжил он.
- Рома, я тебя, как друга, прошу - оставь.
- Ты пользуешься тем, что ты лучший специалист в группе. Это непорядочно.
- А порядочно держать людей на привязи?
- Да это же помимо всего опасно - расхаживать вне территории. Сам знаешь, что война еще не окончена. И потом, ведь придется возвращаться в Москву. Ну как ты будешь выглядеть? Начнутся страшные неприятности.
- А может, я не хочу возвращаться в Москву, - шутя отозвался Андрей.
- Здесь, что ли, решил остаться?
- Нет уж, спасибо!
- Тогда оставь свои любовные похождения.
- Не могу, - с такой искренностью в голосе ответил Андрей, что Роман осекся и с удивлением посмотрел на друга.
- Как это не можешь? Ты что, решил ее в Москву взять? Тогда придется на ней жениться. Но зачем тебе нужна эта полуграмотная, чернокожая девка? Что она будет делать в нашей стране? Ну, выучит язык… - Уманцев затруднился определить будущее Эстеллы в Москве. - Неужели тебе она настолько нравится? Она же очень, очень смуглая. Нет, я не говорю, что она негритянка, но такая смуглая… И вообще, - он понизил голос, - ты ужасно рискуешь здоровьем. Перед вылетом у нас проводил инструктаж врач, он нам такие ужасы рассказал о болезнях, особенно, если подхватить заразу половым путем.
- Ну если я подхватил, то уже, - улыбнулся Андрей. - А оставить Эстеллу не могу. Странно сказать, я люблю ее. Ни одну женщину не любил так, как ее. Точно душа моя с ней срослась.
- Или еще что-то, - поддел Роман.
Варичев не стал отрицать.
- Не могу без нее и все.
- Ну дела! - Роман пошел умыться, чтобы прогнать сон. - Но ведь надо как-то все это начинать оформлять. Тебя могут в любой момент, в двадцать четыре часа, отправить в Союз. Что тогда?
- Да ладно, не волнуйся. Я все сделаю, как надо. Ты сейчас ложись. А я к Эстелле. Быстро. Туда и обратно. Только пожелаю ей спокойной ночи.
Андрей открыл дверь, и в тот же миг началась беспорядочная стрельба.
- Опять вылазка УНИТА, - раздраженно проговорил он.
- Слушай, не ходи! Опасно! - с мольбой глядя на него, проговорил Уманцев.
- Проскочу! - хлопнул дверью Варичев.
- Хоть бы тебя на блок-посту не пропустили! - крикнул ему вслед Роман.
Но Андрей вернулся только под утро. Возник на сине-сером фоне окна. Сильный, смуглый, счастливый.
Роман перевернулся на другой бок и сквозь сон подумал: "А как это вот так любовью заниматься… до утра?.. Здорово, наверное. Надо бы попробовать! С Иркой, что ли? Тьфу!" - и он опять заснул.
Все продолжалось по-прежнему. Варичев ходил в поселок, что служило неиссякаемым источником сплетен. Он же добродушно улыбался и иногда сам подливал масло в огонь, намекая, что Эстелла - это нечто такое, чего не каждому доведется в жизни попробовать.
* * *
Андрей познакомился с ней в свой первый визит в деревню. Жители взяли его в кольцо и принялись с интересом рассматривать. Вместе с Андреем был Жоа, анголец, учившийся в СССР и хорошо говоривший по-русски. Андрей привез с собой сувениры, открытки. Показывая их, говорил: "Москва!" Мужчины стали расспрашивать, зачем они приехали сюда. Узнав, качали головами, объясняя, что опасно - война.
И тут в окружении ребятишек, которые тянули ее за руки, за черную, в большой белый горох юбку, появилась девушка.
Жоа представил ее Андрею:
- Эстелла, учительница.
Андрей улыбнулся и протянул ей открытку со словами:
- Москва, столица!
Эстелла с интересом стала ее разглядывать. Он протянул ей вторую, третью. Ее глаза загорались от каждой открытки все больше и больше. Неожиданно она схватила его за руку и потянула за собой, в то же время прося Жоа пойти вместе с ними.
Она привела их к своей хижине. Нырнула в нее, Андрей увидел, что она открыла большую шкатулку и что-то вынула. Вернувшись, протянула ему пачку открыток.
- Это Лиссабон, столица Португалии - родина ее предков, - перевел Жоа ее взволнованные слова. - Она спрашивает, а ты был в Португалии?
Девушка с трепетом в глазах ждала его ответа.
- Нет, к сожалению, - ответил Андрей. И ее взгляд потух.
Но огорчение длилось всего лишь миг. Она вновь подняла на него глаза и заговорила взволнованно и радостно.
Она говорила, что обязательно уедет в Португалию, в Лиссабон. Она говорила, что любит Анголу. Она здесь родилась, но родина, ее настоящая родина - Португалия.
- Мы с мамой так мечтали увидеть ее! - вздохнула она и замолчала.
Андрей появился в деревне на следующий вечер, но уже без Жоа, зато со словарями и разговорником.
Сначала они сидели на низеньких скамеечках у порога, пока солнце светило им в книги, а затем вошли в хижину, и Эстелла зажгла что-то, напоминающее свечу.
Они говорили на каком-то странном языке и понимали друг друга.
- Там, в Португалии, я стану светлее, - показывая на свою кожу, говорила Эстелла. - Я же белая женщина. Это здешнее солнце убивает меня, мою красоту, молодость, жизнь. Я солгала, когда сказала, что люблю Анголу. Я ненавижу ее. Но у нас с мамой совсем не было денег, чтобы уехать из этой проклятой страны, в которую наших предков тоже привела бедность. Ах, если бы ты знал, как я хочу уехать! - воскликнула она и поднялась из-за стола.
Андрей тоже поднялся и, не отдавая себе отчета, в том, что делает, будто его приворожили, прижал ее к себе и поцеловал, как целовал русских девушек, но в ответ получил что-то такое необычно сладостное, что прервать поцелуй не смог, пока энергия, взбунтовавшаяся в нем, не нашла выхода.
Потом Эстелла повела его купаться в озере под водопадом. Вода была ледяная, сверкавшая лунными бликами, но рядом скользило тело Эстеллы, которое обжигало его и превращало воду в горячий термальный источник.
Вернулся он под утро. Охранник анголец приветствовал его появление. Он тоже неплохо провел дежурство с напарником и бутылкой "Столичной", которую, уходя в деревню, оставил им Варичев.
Утром перед выездом на работу был обстоятельный разговор с товарищем Торопковым. Он устрашающе вращал глазами, стучал ребром ладони по столу, ссылался на нравственный кодекс поведения советского человека, но Варичев, опьяненный Африкой и Эстеллой, ничего не слышал. Он только думал, что вечером, даже если его закуют в цепи, он одним усилием рук разорвет их и вновь умчится к ней.
Спустя неделю был разговор с начальником объекта товарищем Бедовым. Он знал цену Варичеву как специалисту, поэтому посоветовал не дразнить Торопкова.
- Ходите в эту деревню, если вам так нравится, но не нарочито. Чтобы Торопков не ныл мне, что вы подаете дурной пример другим.
Потом все отстали от Варичева, так как больше не нашлось смельчаков ходить в деревню, когда за территорией городка то и дело раздавались выстрелы.