Карлос наслаждался ролью хозяина. Веселый, он постоянно улыбался, шутил, но Кристина чувствовала, что он очень напряжен, даже нервничает. Следуя его примеру, она держала в руке бокал, но не пила.
- Знаешь, кто эти люди? - спросил он ее позже шепотом на ухо.
- Нет.
- Карлос тебе потом расскажет.
Гостей обносили напитками и всякими деликатесами. Она видела, что мужчины постепенно напиваются, но это было заметно только по тому, что смех стал чуточку громче. Десять часов, одиннадцать, двенадцать…
Она стояла одна у колонны. Карлос был где-то на кухне, распоряжался насчет закусок. Она вдруг почувствовала, как к ней под юбку скользнула чья-то рука; пальцы жадно щупали ее между ног. Она застыла. Рука исчезла. Она обернулась через плечо. За ней стоял китаец, маленький, щегольски одетый; поднеся руку к носу, он жадно нюхал пальцы. Заметив ее взгляд, он улыбнулся и отошел. Единственное, что пришло ей в голову в тот миг: "Карлос не должен этого видеть".
Двое арабов за стеклянным столиком насыпали себе дорожки кокаина, разравнивая их кредитными картами, и угощали спутницу, у которой груди выпрыгивали из выреза платья. Один из них вдохнул порошка, откинулся на спинку стула и медленно открыл глаза. Не спеша протянул руку к женщине, зажал сосок между пальцами и сильно сдавил. Женщина поморщилась. Ей же больно, подумала Кристина. Она была ошеломлена.
Позже ей захотелось по маленькому. Она поднялась наверх, ища уединения в туалете Карлоса, примыкающем к его спальне. Дверь спальни была закрыта; она открыла ее. За один из столбиков кровати держалась блондинка в платье кроваво-красного цвета, задранном до плеч; за ней стоял один из латиноамериканцев со спущенными брюками.
- Хочешь посмотреть?
- Нет.
- Хочешь потрахаться?
- Я с Карлосом.
- Карлос - ничтожество. Поцелуй мою девушку, идет?
Она тихо прикрыла дверь и услышала, как он смеется.
Еще позже почти все гости разъехались. В бассейне оставалась лишь небольшая группка гостей - две женщины и шесть или семь мужчин. Все пьяны в стельку. Кристина никогда раньше не видела группового секса; зрелище заворожило ее. Одну блондинку обрабатывали четверо мужчин.
К ней подошел Карлос:
- Что ты думаешь?
- Странно, - солгала она.
- Карлос не любит групповухи. Карлос любит с одной кончитой. - Он положил ей руку на плечо, но они стояли и смотрели. На поверхность бассейна набегали мелкие волны - как рябь. - Возбуждает, - сказал он.
Она положила руку на его промежность и ощутила его возбуждение. Пора отрабатывать денежки.
- Сначала Карлос выпьет, - сказал он и пошел за бутылкой.
Она не понимала, в чем тут дело, может, была виновата выпивка, но Карлос вел себя в постели не так, как всегда, - он был настойчив и упорен, как будто пытался что то ей доказать.
- Сделай мне больно, - попросила она.
Может, он не услышал. Может, не хотел причинять ей боль. Но просьбу ее он не выполнил.
Когда он закончил и, мокрый от пота, лежал рядом с ней, положив голову ей на грудь, он спросил:
- Тебе было хорошо с Карлосом?
- Просто здорово. Ты классный любовник.
- Да, Карлос великий любовник, - совершенно серьезно повторил он. Потом затих. Карлос молчал так долго, что Кристина подумала: уж не заснул ли он?
Вдруг он вскочил на ноги, подошел к тому месту, где на полу валялись его брюки, наклонился и вытащил из кармана пачку сигарет. Закурил две, одну протянул ей и сел рядом, поджав под себя ноги. Глаза у него налились кровью.
- Эти свиньи… - злобно проговорил он, и лицо его исказилось гримасой отвращения.
Кристина достаточно хорошо изучила его и поняла, что он пьян. Она затянулась сигаретой.
- Они даже не поблагодарили Карлоса за прием! Пришли, пили, жрали, нюхали, трахались, а потом ушли - ни "до свидания", ни "спасибо, Карлос, за гостеприимство".
- Прием был хороший, Карлос.
- Си, кончита. Я выложил кучу денег, нанял знаменитого повара, лучшая выпивка, лучшие девки. Но они совершенно не уважают Карлоса.
Как сказал ей латиноамериканец в спальне? "Карлос - ничтожество".
- Знаешь, кто они такие, кончита? Знаешь? Они бандиты. Они дерьмо. Делают деньги на наркотиках. Мексикашки! - Последнее слово он как будто выплюнул. - Они - грязь, ничтожество. Они шестерки для янки. Кубинцы! Что это такое? И афганцы. Нищие крестьяне!
- Афганцы?
- Да. Козлы в тряпках.
Значит, арабы оказались афганцами.
- Вот как!
- И китаец, и таец, и вьетнамец - кто они такие? Карлос тебе говорит: они mierda, дерьмо, у них нет ничего, кроме кур, бананов и героина. Они трахают своих матерей. Но они приходят к Карлосу, в его красивый дом и совершенно не умеют себя вести! Знаешь, кто они такие, кончита? Они наркодилеры. И афганцы, и вьетнамец, и таец - они ввозят героин. Везут его сюда, потому что здесь безопасно, нет полиции. Назад они везут кокаин. Потом братья Сангренегра ввозят героин в Америку и Европу. А южноамериканцы помогают с доставкой, но немного, потому что все поставки контролируют братья Сангренегра. То есть Карлос и Хавьер. Мой старший брат Хавьер. Он самая большая фигура в наркобизнесе. Все его знают. Мы берем героин, поставляем кокаин, мы даем деньги, мы… мы distribuya, ведаем поставками. Мы поставляем кокаин всему миру. Карлос расскажет Хавьеру о том, как его не уважают. Они думают, Карлос младший брат, Хавьера здесь нет, поэтому можно на меня наплевать! Нет, кончита, на меня нельзя наплевать. Я сам на них наплюю! - Он презрительно раздавил окурок в пепельнице. - Пойдем, кончита, Карлос кое-что тебе покажет.
Он взял ее за руку и потащил за собой. Подтянул штаны, достал связку ключей, взял ее за руку и повел по коридору, вниз по лестнице, через кухню, снова вниз - в погреб. Сейчас дом был совершенно пуст. Он открыл неприметную дверцу в противоположной стене кладовой. На дверце было три замка - для каждого отдельный ключ.
- Карлос тебе покажет. Сангренегра - не мелкая сошка! - Он повернул выключатель. Еще одна дверь. На стене - небольшая электронная панель. Он набрал код. - Ноль, восемь, два, четыре, четыре, девять. Знаешь этот номер, кончита?
- Да.
Первые шесть цифр номера ее мобильного телефона.
- Вот как сильно Карлос тебя любит!
Дверь была стальная и открывалась автоматически. Внутри зажглась лампа дневного света. Он втащил ее внутрь. Просторная комната размером с гараж на две машины. Полки до потолка. На них целлофановые пакеты, от стены до стены, набитые белым порошком.
Потом она увидела деньги.
- Видишь, кончита? Видишь?!
- Вижу, - сказала она, но голос у нее сел, и она ответила шепотом.
Они были в бассейне - она и Карлос. Она сидела на ступеньке, нижняя часть тела в воде. Он стоял в воде, обхватив ее руками и прижавшись лицом к ее животу.
- Кончита, ты расскажешь Карлосу, почему ты стала… ну, ты понимаешь кем.
- Шлюхой.
- Ты не шлюха, - пылко возразил он. - Ты девушка по вызову. Почему ты стала девушкой по вызову?
- Карлос, ты не захочешь знать правду.
- Нет, кончита, захочу. Мне нужна настоящая правда.
- Иногда мне кажется: тебе хочется, чтобы я была хорошей девушкой. Но я не такая.
- Нет, ты хорошая. У тебя доброе сердце.
- Знаешь, если я расскажу тебе правду, ты не захочешь ее слушать.
Он поднял голову и посмотрел ей в лицо:
- Знаешь что? Карлос так не думает. Посмотри на меня, кончита. Я занимаюсь наркотиками. Мне приходилось убивать. Но я не такой плохой. У меня доброе сердце. Понимаешь? Можно быть хорошей и можно делать не слишком хорошие вещи. Давай рассказывай.
- Дело в том, что мне нравится трахаться, Карлос.
- Да?
- Да, - ответила она. - Секс - мой наркотик.
- Сколько тебе было лет, когда ты трахнулась в первый раз?
- Пятнадцать.
- Расскажи Карлосу, как это было.
- Я училась в школе. А тому мальчику было шестнадцать. Он был очень красивый. Каждый день провожал меня домой. И однажды он пригласил меня к себе. Мне было очень любопытно. Вот я и пошла. А он сказал, что у меня красивая грудь. Попросил показать. И я показала. Потом он спросил, можно ли ее потрогать. И я сказала: да. Тогда он начал меня целовать. Брал в рот мои соски, ласкал языком. А потом, Карлос, потом это случилось. Наркотик. Это было… Ничего подобного я раньше не испытывала. Так остро, так сильно! Мне так понравилось…
- Он трахнул тебя?
- Да. Но он был неопытен. Слишком быстро закончил. Он был так возбужден. У меня не было оргазма. Поэтому потом я захотела еще. Но не с мальчиками. С мужчинами. И я соблазнила учителя…
- Ты трахалась с учителем?
- Да.
- С кем еще?
- С приятелем отца. Я зашла к нему, когда его жены не было дома. Сказала, что хочу с ним поговорить. Сказала, что меня очень интересует секс, но с родителями я об этом говорить не могу, потому что они очень консервативны. А он, как мне известно, не такой. Он спросил, хочу ли я, чтобы он мне показал. Я ответила: да. Но знаешь что, Карлос? Он также возбудился, как и тот мальчик. Не мог сдерживаться.
- Кто у тебя был еще?
- В университете я трахалась со многими парнями. Бесплатно. А потом однажды подумала: а почему бесплатно? Вот как все это случилось.
- Смотри. - Карлос взял ее за руку и положил себе на промежность. - Смотри, Карлосу нравится твоя история.
- Тогда трахни меня, Карлос! Мне это так нравится…
Вассерман, именитый драматург, профессор африкаанса и нидерландского. Пятьдесят три года, мягкотелый, с кустистой бородой и красивым, бархатным голосом. В начале каждого сеанса она ложилась в ванну, а он мочился на нее - иначе у него не было эрекции. Но во всем остальном он был совершенно нормальным, если не считать толстых очков для чтения - чтобы лучше видеть ее груди. Он приходил раз в две недели в три часа дня, потому что у него была молодая жена, "которая тоже чего-то хочет". До вечера ему нужно было время на перезарядку. Но молодая жена ни за что не позволила бы мочиться на себя, поэтому профессор и ходил к Кристине.
Они подкараулили его ровно в четыре за порогом ее квартиры в Гарденз-Сентер. Едва он открыл дверь, они ударили его по лицу рукояткой кирки, выбив зубы и сломав челюсть.
Услышав шум за дверью, Кристина торопливо накинула халат.
- Нет! - закричала она.
На нападавших были вязаные шлемы с прорезями для глаз, но Кристина сразу узнала телохранителей Сангренегры. Один из них посмотрел ей прямо в глаза и лягнул упавшего Вассермана. Потом оба начали бить его ногами. Позже выяснится: у профессора сломано семь ребер.
- Я вызову полицию!
Один из них расхохотался. Потом они выволокли стонущего, окровавленного профессора за ноги на лестницу и сбросили вниз. Он пересчитал головой ступеньки и обмяк на нижней площадке.
Кристина схватила мобильник и подбежала к нему. Склонилась над ним. При виде того, что с ним сделали, ее замутило. Она дотронулась кончиками пальцев до его разбитого лица. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Несмотря на боль, в глазах читался вопрос.
- Я звоню в скорую, - сказала она.
Набирая номер, она держала его за руку. Он слабо застонал.
- Я не могу здесь оставаться, - зашептала Кристина. - Не могу здесь оставаться.
Приедет полиция. Вопросы. Арест. Ни ей, ни Соне нельзя этого допустить.
Он тихо стонал, лежа на боку в луже крови, окружавшей лицо.
Она услышала, как открываются двери.
- Скорая уже выехала.
Она сжала руку Вассерману, побежала вверх по лестнице и заперла за собой дверь. Торопливо оделась. Карлос! Что ей делать?
Потом она тихо вышла и спустилась на один пролет вниз. Увидела, что у подножия лестницы рядом с Вассерманом стоят охранники. Ее они не заметили. Она поднялась выше, пытаясь сохранять спокойствие. Шла медленно, чтобы не привлекать внимания. Нажала кнопку лифта, стала ждать. Внизу голоса. Лифта не было целую вечность.
Карлос!
Едва выйдя на улицу, она позвонила ему. Он не снял трубку.
Она поехала домой, села на стул в гостиной, сжимая в руке мобильник. Что ей делать?
Позже она позвонила в справочную. Вассермана увезли в "Сити-Парк". Она позвонила туда.
- Сведений не даем.
- Я его сестра.
- Подождите, пожалуйста.
Ей долго пришлось слушать электронную музыку, назойливо лезущую в уши.
Наконец ее соединили с отделением скорой помощи.
- Сейчас он в реанимации, но поправится.
Карлос! Она снова набрала его номер. Телефон звонил и звонил. Кристине хотелось сесть в машину и приехать к нему домой. Она хотела избить его, размозжить ему череп рукояткой кирки. Он не имел права! Он не мог так поступить! Ей хотелось пойти в полицию, стереть его с лица земли. Гнев душил ее. Она пролистала телефонный справочник, нашла номер полиции, подумала…
Нет. Слишком много осложнений. Кристина заплакала, но не от огорчения. От ненависти.
Успокоившись, она поехала за Соней. Когда она переходила дорогу, держа дочку за руку, то на другой стороне увидела БМВ. Стекла сзади были опущены. Там сидел Карлос и пристально смотрел, но не на нее. Он пожирал глазами девочку, и на его лице застыло странное выражение. Кристине показалось, будто ее ударили кулаком в сердце и давят, жмут, пытаясь ее добить.
БМВ поехал с ней рядом, когда она усаживала Соню в свою машину.
- Теперь я все знаю, кончита!
Он посмотрел на Соню, посмотрел на ее дочку. Если бы у нее в тот миг был пистолет, она бы его пристрелила.
Часть вторая
Бенни
23
Гриссел никогда не боялся начальства. Главным образом потому, что мог перепить любого из начальников - и поодиночке, и всех разом. И обойти их в работе. У него на счету было гораздо больше раскрытых преступлений, чем у них в их бытность детективами, и не имело значения, алкоголик он или нет. Но сегодня ему было не по себе. Они стояли в небольшом зале ожидания у блока интенсивной терапии больницы "Сити Парк". Все стояли, хотя в зале ожидания были и стулья: старшие суперинтенденты Исо Мтимкулу и Матт Яуберт, начальник ООТП и его заместитель, комиссар Джон Африка, начальник уголовного розыска всей провинции, и Гриссел. Чуть поодаль, вне пределов слышимости, сидели Купидон и Кейтер. Оба вслушивались, но начальство говорило тихо. Когда сотрудник отдела находился в реанимации, начальство разговаривало приглушенно.
- Матт, дай мне номер того человека из "Вулворта", - велел комиссар Африка, цветной ветеран, выслужившийся из низов. Он работал и в Кайелитше, и в Кейп-Флэтс, и в дореформенном отделе убийств и ограблений - так тогда назывался отдел особо тяжких… - Я слышал, они хотят обратиться к министру, ну и черт с ними. С министром я разберусь. Это самая малая из наших проблем…
Ну вот, начинается, подумал Гриссел. Не надо было ему бить подонка, он это знал; раньше он никогда в жизни не позволял себе избивать задержанных. Если они собираются развалить дело из-за того, что он вышел из себя, если поганый серийный убийца выйдет на свободу потому, что Бенни Гриссел был зол на весь свет…
- Бенни, - сказал комиссар Африка, - так ты говоришь, что такие повреждения у него на морде из-за того, что он ударился о манекен?
- Да, комиссар. - Он посмотрел Африке в глаза, и все они, все четверо, поняли, что сейчас будет. - Там просто манекен стоял неудачно, подвернулся… Рейнеке ударился лицом о голову манекена. Вот откуда взялись порезы.
- Должно быть, подонок сильно ударился, - заметил суперинтендент Мтимкулу.
- Когда я его схватил, то прижал его руки к туловищу, зафиксировал - ведь у него был пистолет. Поэтому он и не мог прикрыть лицо руками. Вот почему он так сильно ударился.
- А потом он сознался?
- Он лежал, весь в крови, а потом как заорет: "Я ничего не могу с собой поделать, я ничего не могу с собой поделать!" Но я видел, что Клиффи ранен, и мое внимание… м-м-м… раздваивалось. Только позже, при допросе, я спросил его, что он имел в виду. С чем он ничего не может поделать.
- Что же он тогда ответил?
- Сначала вообще ничего не хотел говорить. Поэтому… я попросил Купидона и Кейтера выйти, чтобы мы с ним могли пообщаться наедине.
- И тогда он признался?
- Да, комиссар, признался.
- Годятся ли его признания для суда?
- Комиссар, допрос записывался на видео. Я попросил остальных выйти и оставить меня с подозреваемым наедине. Как только они вышли, я посмотрел на него. Я долго смотрел. Потом сказал: "Я знаю, ты ничего не можешь с этим поделать. Я понимаю". Тогда он раскололся и заговорил.
- Полное признание?
- Да, шеф. Признался во всех трех убийствах. Привел подробности, которых не было в газетах. Он не выйдет сухим из воды, какого бы ловкого адвоката ни нанял. Кстати, мы выяснили, у него уже имеется судимость. Он получил срок за изнасилование. Провел четыре года в Монтэгю.
- А единственный свидетель происшествия с манекеном - Клиффи Мкетсу?
- Совершенно верно, Матт.
Все четверо посмотрели на двойные двери, ведущие в блок интенсивной терапии.
- Ладно, - сказал начальник уголовного розыска. - Хорошо поработал, Бенни. Правда, молодец.
Двойные двери открылись. К ним подошел врач; он был так молод, что был похож на студента. На его зеленой хирургической пижаме были пятна крови.
- Он поправится, - сказал врач.
- Вы уверены? - спросил Гриссел.
Врач кивнул:
- Ему очень, очень повезло. Пуля не задела жизненно важные органы, хотя сильно повредила верхушку левого легкого. То есть кончик верхней доли, передний сегмент. Есть вероятность, что нам придется удалить небольшой кусочек, но это мы решим, когда его состояние стабилизируется.
"Мы", - подумал Гриссел. Почему врачи всегда говорят о себе во множественном числе, как если бы принадлежали к какой-то тайной организации?
- Хорошая новость, - не слишком уверенно проговорил комиссар.
- Кстати, он просил кое-что передать Бенни.
- Это я.
- Он говорит, парень сильно ударился о прилавок.
Все четверо воззрились на врача с огромным интересом.
- О прилавок?! - переспросил Гриссел.
- Да.
- Док, окажите мне услугу. Передайте ему, что не о прилавок, а о манекен.
- О манекен.
- Да. Передайте, что тот тип ударился о манекен, а манекен упал на прилавок.
- Передам.
- Спасибо, док, - сказал Гриссел и посмотрел на комиссара.
Тот кивнул и отвернулся.