- И вы увидели, что она лежит?
- Да.
- В том же положении, как лежала, когда приехали мы?
- Да.
- И больше ничего?
- Да.
- И тогда вы позвонили в участок?
- Нет.
- Как - нет?!
- Я позвонила в скорую. Один ноль сто одиннадцать.
- Ясно. И ждали их приезда в доме?
- Да.
- Хорошо, - сказал Кейтер. - Хорошо. Все понятно. - Он встал. - Спасибо вам большое, примите наши соболезнования и прочее.
Ботма снова едва заметно кивнула, по-прежнему не глядя им в глаза.
Гриссел встал, и Кейтер шагнул к двери. Обернувшись, он смутился, увидев, что Гриссел пересаживается на диван рядом с хозяйкой. Он не вернулся, но переминался с ноги на ногу на пороге с нетерпеливым выражением на лице.
- Вы долго были вместе? - негромко и сочувственно спросил Гриссел.
- Семь лет, - сказала Ботма и прижала платок к лицу.
- Что? - спросил с порога Кейтер.
Гриссел смерил его многозначительным взглядом и поднес палец к губам. Кейтер вернулся в гостиную и сел.
- Она была вспыльчивой.
Гриссел не спрашивал - утверждал.
Ботма кивнула.
- Она когда-нибудь причиняла вам боль?
Кивок.
- А вашей девочке?
Она снова кивнула; из глаз ее брызнули слезы.
- Почему вы не уходили от нее?
- Потому что у меня ничего не было.
Гриссел ждал.
- Что я могла поделать? Куда мне было идти? У меня не было работы. Я работала на нее. Вела бухгалтерию. Она заботилась о нас. Покупала еду, одежду. Учила Черил ездить верхом. Она почти всегда была к ней добра. Что я могла поделать?
- Вы рассердились на нее за то, что она сделала с Черил?
Ботма едва заметно дернула плечами.
- Но тем не менее не ушли от нее?
Ботма закрыла лицо руками и разрыдалась. Гриссел полез в карман и вытащил платок. Потом протянул ей. Она не сразу заметила.
- Спасибо.
- Знаю, - сказал он, - вам сейчас тяжело.
Она кивнула.
- Вы злились на нее.
- Да.
- Вы хотели сделать ей что-то плохое.
Ботма ответила не сразу. На ковре чесалась овчарка.
- Да.
- Например, заколоть ее ножом?
Тут Ботма покачала головой.
- Застрелить из револьвера?
Кивок.
- Почему не застрелили?
- Она его прятала.
Он выжидал.
- Я ее не убивала, - сказала Элизе Ботма и посмотрела на него. Он увидел, что глаза у нее зеленые. - Не убивала!
- Знаю, - кивнул Гриссел. - Для вас она была слишком сильная.
Он дождался, пока Кейтер сядет в машину, а потом подошел к окошку и негромко заговорил - ему не хотелось, чтобы их услышали коллеги из Дурбанвилля.
- Я хочу, чтобы ты, придурок, кое-что усвоил с самого начала, - сказал он, и Кейтер изумленно воззрился на него. - Первое. Во время допроса ты и рта не раскроешь, пока я тебе не разрешу. Понятно?
- Господи… Что я такого сделал-то?
- Понятно или нет?
- Понятно, понятно.
- Второе. Я о тебе не просил. Тебя мне навязали. И попросили сделать из тебя настоящего сыщика. Третье. Чтобы научиться, ты должен слушать. Понимаешь?
- Да ведь я и так сыщик, мать твою!
- Кто - ты сыщик?! Ну, скажи, сыщик хренов, с чего начинать расследование убийства? Куда ты пойдешь в первую очередь?
- О'кей… - нехотя начал Кейтер.
- Что "о'кей", Джа-айми?
- О'кей, дошло.
- Что до тебя дошло?
- Что ты сказал.
- Так повтори, Джа-айми!
- Почему ты все время так меня называешь - Джаайми? В первую очередь надо осмотреть место, где нашли труп.
- А ты осматривал?
Кейтер ничего не ответил, просто схватился за руль в положении "без десяти два".
- Никакой ты не сыщик, понял? Два года в участке на Столовой горе ни о чем не говорят. У нас, Джа-айми, уличные грабежи и кражи магнитол из машин не в счет. Поэтому заткни свой ротик, слушай и учись. А не хочешь - поезжай к Матту Яуберту и скажи, что не можешь со мной работать.
- О'кей, - сказал Кейтер.
- Что "о'кей"?
- О'кей, буду молчать.
- И учиться.
- И учиться.
- Тогда выходи, потому что мы еще не закончили.
Гриссел шагнул назад, предоставляя напарнику возможность открыть дверцу. Кейтер вылез и, скрестив руки на груди, прислонился к машине.
- Уверены ли мы в том, что она ее не убивала? - спросил Гриссел.
Кейтер пожал плечами. Увидев, что отвечать не опасно, он осторожно ответил:
- Нет.
- Ты слышал, что я говорил ей там, в доме?
- Да.
- Думаешь, она могла убить свою сожительницу?
- Нет.
- Но хотела?
- Да.
- А теперь пораскинь мозгами, Джа-айми. Поставь себя на ее место.
- Чего?
- Представь, что думала бы она, - сказал Гриссел, подавляя острое желание закатить глаза к небу.
Кейтер поднял руки и прижал пальцы к вискам.
Гриссел ждал.
- О'кей, - сказал Кейтер.
Гриссел ждал.
- О'кей, она слишком мелкая, чтобы заколоть Лоуренс. - Он посмотрел на Гриссела, ища одобрения. Гриссел кивнул. - И еще - она не сумела добыть револьвер.
- Верно.
Кейтер снова надавил пальцами на виски.
- Нет, больше ничего не могу придумать. - Кейтер сердито развел руками и выпрямился.
- Как бы ты чувствовал себя на ее месте? - нарочито терпеливо спросил Гриссел, сдерживаясь из последних сил. - Твой ребенок убит. А убила его твоя любовница. Что у тебя в душе? Ненависть, Джейми. Ты сидишь дома и ненавидишь. Убийцу арестовали, но тебе известно, что рано или поздно она освободится под залог. И тебе хочется забить ее до смерти за то, что она сделала. Ты постоянно прокручиваешь в голове разные сцены: как ты стреляешь в нее или закалываешь ножом. А потом слышишь по радио о человеке с копьем, который наказывает мерзавцев, обидевших детей. Или читаешь о нем в газете. Какой будет твоя реакция, Джейми? Ты будешь плакать и надеяться. Будешь ждать. Потому что ты маленький и слабый и тебе нужен супергерой. Ты думаешь: что будет, если он явится сюда со своим большим ассегаем? И тебе нравится мечтать об этом. Но неделя тянется слишком долго, Джейми. Позже ты начинаешь думать: а если он не придет? Ботма утверждает, что ее сожительница прятала револьвер. Значит, десять против одного, она его искала. Зачем, Джейми? На тот случай, если мужчина с ассегаем не придет. Какой же следующий логический шаг? Ты ищешь мужчину с ассегаем. А где ты начинаешь его искать? Где найти человека, который ненавидит Лоуренс почти так же сильно, как и ты? У Лоуренс тяжелый характер. Она вспыльчивая женщина. Где ты ищешь?
- О'кей, - в который раз повторил Кейтер, лягая кустик травы своей кроссовкой "Найк". - О'кей, дошло. Ты ищешь здесь, на ферме.
- Джейми, ты не безнадежен.
- Среди конюхов и разнорабочих?
- Верно. Кто вычищает конюшни? Кто заготавливает корма? На кого Лоуренс кричит и ругается, когда они опаздывают на работу? Кто согласится оказать небольшую услугу за пятьсот рандов?
- Дошло.
- Джейми, пойди и расспроси их. Следи за жестами, смотри в глаза. Никого не обвиняй. Просто беседуй. Спроси, не видели ли они что-нибудь. Поинтересуйся, хорошей ли хозяйкой была Лоуренс, легко ли было на нее работать. Держись сочувственно. Спроси, слышали ли они об убийце с ассегаем. Дай им возможность выговориться. Иногда они болтают охотно и пробалтываются. Слушай внимательно, Джейми. Вникай и ушами, и глазами, и головой. В начале расследования убийства надо взглянуть на дело с небольшого расстояния - оттуда лучше видно. Потом сделать шаг вперед и оглядеться снова. Еще шаг. Не вламывайся. Крадись.
- Дошло.
- Я еду в отдел. Нам нужны папки с другими делами; я попрошу следователей, которые ведут те дела, рассказать все о Дэвидсе и Преториусе. Позвони, когда закончишь, и приезжай.
- О'кей, Бенни, - с благодарностью произнес Кейтер.
- О'кей, - повторил Гриссел, поворачиваясь к машине и думая: "Я и сам начал говорить как он!"
25
Он еще совещался с двумя следователями, ведшими предыдущие дела, когда позвонил Клуте, пресс-секретарь полицейского управления, и сообщил, что репортеры пронюхали о новом убийстве Артемиды.
- Кого?
- Ну, того убийцы с ассегаем.
- А почему Артемида?
- Бенни, эту ерунду придумал "Аргус". Какая-то греческая богиня, которая якобы колола всех копьем или что-то вроде того. Так это правда?
- Про греческую богиню?
- Нет, приятель, что последняя жертва - Лоуренс, которая до смерти забила маленькую девочку.
Средства массовой информации. Мать твою!
- Пока я могу сообщить лишь то, что сегодня утром Лоуренс найдена мертвой у своего дома. Ведется следствие.
- Они захотят подробности.
- Пока у меня все.
- Позвонишь, если выяснится еще что-то?
- Позвоню, - солгал Гриссел.
Он определенно не собирался делиться сведениями с прессой.
Перед тем как Гриссел уехал в морг, позвонил Фейсал и спросил, можно ли привозить мягкую мебель. Пришлось ехать домой, открывать квартиру, а потом мчаться на Солт-Ривер, где его уже ждал Пейджел.
Войдя, Гриссел услышал музыку и ухмыльнулся. Вот так можно точно сказать, что профессор Фил Пейджел, главный патологоанатом, за работой. Потому что Пейджел слушал только Бетховена и включал свою дорогущую стереосистему за десять тысяч рандов на полную громкость.
- А, Никита! - Пейджел неподдельно обрадовался, увидев на пороге Гриссела. Он сидел за компьютером, ему пришлось встать и прикрутить звук. - Как ты, дружище?
Пейджел уже двадцать лет называл его Никитой. Когда они с Грисселом только познакомились, Пейджел заметил:
- По-моему, именно так выглядел молодой Хрущев. Тогда Гриссел понятия не имел, кто такой Хрущев.
Он всегда очень уважал высокообразованных и культурных людей - ведь сам он окончил только среднюю школу и полицейский колледж. Однажды он заявил Пейджелу:
- Эх, профессор, хотелось бы мне стать таким же умным, как вы!
Но Пейджел посмотрел на него и ответил:
- По-моему, Никита, из нас двоих умнее ты - к тому же ты гораздо сообразительнее.
Ему это понравилось. Как нравилось и то, что Пейджел, который так часто становился героем светской хроники, состоял в обществе любителей оперы, обществах "Спасем симфонический оркестр" и "Анти-СПИД", относился к нему как к равному. Так было всегда. Пейджел как будто не старился - высокий, худощавый, невероятно красивый. Некоторые уверяли, что он похож на кинозвезду из какого-то телесериала, но Гриссел не смотрел сериалов.
- Спасибо, профессор, хорошо. А вы?
- Отлично, друг мой. Только что закончил с несчастной мисс Лоуренс.
- Профессор, мне дали все материалы по Дэвидсу и Преториусу. Буши и остальные сказали: вы думаете, что в данном случае убийца тоже действовал ассегаем.
- Я не думаю. Я в этом абсолютно уверен. А ты изменился, Никита! Что с тобой? Постригся? Ну-ка, покажись.
Пройдя по коридорчику, он раскрыл распашные двери в лабораторию, ударив по ним ладонями.
Давненько мы не видели ассегая - больше его не выбирают орудием убийства. Двадцать лет назад ассегаем орудовали чаще.
В комнате пахло смертью, формалином и дешевым освежителем воздуха; старенький кондиционер скрипел из последних сил. Пейджел расстегнул черный мешок, в котором находился труп Лоуренс. Между двумя маленькими грудями виднелась небольшая ранка.
- Вот чего не было у Дэвидса, - сказал Пейджел, натягивая резиновые перчатки, - так это выходного отверстия. Входное было широким, около шести сантиметров, а сзади ничего. Я пришел к выводу, что у орудия убийства было широкое лезвие. Второй вариант - убийца нанес два удара одним более узким клинком; впрочем, последнее маловероятно. Но тогда ассегай еще не приходил мне в голову. У Преториуса имелось выходное отверстие, шириной два сантиметра семь миллиметров, а входное - шесть и два. Вот когда у меня в голове щелкнуло.
Он перевернул труп Лоуренс на бок.
- Взгляни, Никита. Выходное отверстие точно сзади, рядом с позвоночником. Кожу пришлось срезать, мы отправили ее на анализ, поэтому сейчас не видно, но оно было еще шире - шесть и семь, шесть и семьдесят пять.
Профессор осторожно перекатил труп обратно на спину и застегнул "молнию" на мешке.
- Итак, Никита, теперь нам известно кое-что интересное. Лезвие длинное; по моим прикидкам, сантиметров шестьдесят. Нам часто приходится сталкиваться с ранами, нанесенными мясницкими ножами - знаешь, такими, которые продаются в супермаркетах, с двадцатипятисантиметровым лезвием. Но при таких ранениях входное отверстие узкое. Иногда имеется выходное отверстие, но оно никогда не бывает шире сантиметра. Здесь у нас две режущие кромки, похожие на штыковые, только шире и тоньше. Значительно шире. Кроме того, штык больше повреждает внутренние органы - он ведь для этого и создан. А в нашем случае лезвие сантиметров шестьдесят длиной, с узким кончиком, который значительно расширяется к середине - там оно чуть менее семи сантиметров. Ты следишь за ходом моей мысли, Никита?
- Да, профессор.
- Кроме классического ассегая, подданное описание ничего не подходит. Даже меч. Раны от меча, естественно, встречаются очень редко; по-моему, я за всю жизнь видел только две. У меча гораздо шире выходное отверстие, а края раны гораздо ровнее. Но отличие не только в этом. Лабораторные анализы принесли несколько сюрпризов. Микроскопические частицы пепла, животных жиров и компоненты, которые мы сначала не идентифицировали, но тем не менее подвергли экспертизе. Оказалось, это "Кобра". Ну, знаешь, лак, которым натирают полы. Животный жир - бычий. Такого на мечах не найдешь. Я начал думать, Никита, искать, потому что у нас давненько не было ассегая и многое забывается. Пошли ко мне в кабинет, там все мои записи. В тебе определенно что-то изменилось. Не говори, я сам догадаюсь…
Пейджел пошел вперед, к себе в кабинет.
Гриссел оглядел свою одежду. Все как обычно, он не видел ничего странного.
- Садись, друг мой, дай я все расскажу по порядку. - Пейджел снял с полки черную пружинную папку и стал листать ее. - Пепел. Им мастера полируют лезвия. Насколько мне известно, есть специалисты, которые делают только ассегаи. Древний метод; в прежние времена так полировали капское серебро; иногда отдельные кусочки еще попадаются в антикварных магазинах - качество изумительное. Следовательно, приходим к выводу, что ассегай изготовлен традиционным способом. Но к этому мы еще вернемся. То же самое касается и бычьего жира, и лака "Кобра". Им натирают не лезвие, а древко. Зулусы часто полируют дерево лаком, чтобы оно стало гладким и блестящим. Так дерево лучше сохраняется и не деформируется.
Отлично, скажешь ты, но как лак "Кобра" поможет нам поймать убийцу? Никита, у меня есть друзья среди антикваров. Я позвонил нескольким знакомым. Они говорят, на рынке сегодня представлены три типа ассегаев. На те, которые продают на блошином рынке на Гринмаркет-сквер, не стоит обращать внимание. Они поступают с севера, а некоторые привозят даже из Малави и Замбии - низкое качество, короткие, узкие лезвия, металлические древки и много резьбы в стиле африканского барокко. В общем, копии ритуальных ассегаев различных африканских племен. Их делают для туристов.
Ассегай второго типа - так называемые старинные или исторические копья - либо короткое колющее орудие, либо длинное метательное копье. У тех и других лезвие подходит к нашим ранам, но есть одна существенная разница: лезвие ассегая "под старину" черное-пречерное от бычьей, овечьей или козлиной крови, поскольку зулусы такими ассегаями закалывали скот. И частицы пепла в таком случае обнаружились бы под микроскопом в гораздо большем количестве. Представляешь, Никита, старые ассегаи продают по пять-шесть тысяч за штуку! Вплоть до десяти тысяч, если можно доказать старинный возраст.
Но ни в одной ране частиц крови животных нет, что означает: твой ассегай либо старинный, но отлично вычищенный, либо относится к третьему типу: точно такой формы и способа производства, как и старинные, но изготовлен недавно. За последнее говорит и ржавчина. Я попросил поискать в ране следы окисления, но их практически не было. Ни ржавчины, ни признаков древности. Твой ассегай изготовили в последние три-четыре года, скорее всего - года полтора назад.
Да, и вот еще что: подозреваю, что после убийства ассегай не слишком тщательно чистили. Мы обнаружили в ране Лоуренс следы крови и частицы ДНК первых двух жертв. Это значит, их убили одним и тем же оружием и, вероятнее всего, их убил один и тот же человек.
Гриссел кивнул. Значит, версия о том, что Ботма причастна к убийству Лоуренс, отпадает.
- Дело в том, Никита, - продолжал Пейджел, - что в наши дни осталось немного мастеров, которые изготавливают ассегаи. Спрос на них мал. Ремесло выживает в сельских районах Восточной Капской провинции, где еще живы древние традиции и где до сих пор режут скот по-старому. Там до сих пор натирают древки бычьим салом и покупают лак "Кобра" для полировки дерева. Судя по входному отверстию, это короткий ассегай, изготовленный мастером откуда-нибудь с равнин Макатини в прошлом году. Естественно, возникает вопрос, как ассегай попал в наши края, как он оказался в руках у мужчины, который нашел в себе смелость наказать мерзавцев, поднявших руку на детей. Довольно странный выбор оружия.
- Профессор, вы сказали "у мужчины"?
- Я так считаю. Все дело в глубине раны. Вонзить ассегай в грудную кость не так тяжело, но пронзить все тело, сломав при этом ребро, и нанести удар такой силы, что лезвие выходит с обратной стороны… На такое требуется недюжинная сила, Никита. Или ярость, адреналин. Но, если убийца женщина, она должна быть настоящей амазонкой.
- Профессор, он действовал очень грамотно. Все происходит тихо. Ассегай бьет без промаха. И потом, его невозможно отследить, как огнестрельное оружие.
- Но даже ассегай - вещь немаленькая, Никита. Метра полтора, а может, и длиннее.
Гриссел кивнул.
- Возникает вопрос: почему именно ассегай? Почему не большой охотничий нож или штык? Если хочешь заколоть врага, есть масса способов…
- Разве что ты хочешь, чтобы о твоем преступлении заговорили.
- Я тоже об этом думаю, но зачем ему огласка? Что он собирается этим сказать? Что он зулус и любит детей?
- А может, он хочет, чтобы полиция решила, будто он зулус, а на самом деле он бур из Бракенфелла.
- В общем, он добивается того, чтобы его поступки получили большую огласку.
- Ты не можешь отрицать, Никита, побуждения у него здравые. Когда я только услышал о нем, то подумал: ну и пусть себе действует в том же духе.
- Нет, я не могу с вами согласиться.
- Перестань. Ведь не станешь же ты отрицать, что он оказывает нам большую услугу.
- Услугу, профессор? В чем?
- Как я ни верю в систему правосудия, даже я вижу ее несовершенство, Никита. А он заполняет одну интересную брешь. Или несколько брешей. Тебе не кажется, что теперь какому-нибудь негодяю придется дважды подумать, прежде чем он поднимет руку на ребенка?