- В милицию!
Все посмотрели на Зигмунда. Тот затряс головой:
- Нет, нет! Дмитрий Александрович не велел!
- Не будь идиотом, - резко сказала Елизавет Петровна и бросилась к аппарату, пробормотав: - Как неосмотрительно с его стороны… Черт!
- Что такое?
- Не работает! - она стиснула в руке трубку.
- Как так? А ну, дай! - подскочил к ней Федор Иванович Сивко. Схватил трубку и поднес к уху, после чего выругался.
- Ха-ха! - рассмеялась Елизавет Петровна. - Я опять его недооценила! Стал бы он оставлять на столе исправный аппарат! Что, Мишель? Теперь понял, кто такой Воронов?
- Но почему Дмитрий Александрович так боится милиции? - спросил он.
- Скорее, не доверяет, - сквозь зубы сказал Сивко.
- Но почему?
- О! Это такая длинная история… - протянула Елизавет Петровна. - Впрочем, времени у нас полно. До завтрашнего дня нам только и остается, что пить вино и сплетничать. И ждать. Ну что ж, давайте посплетничаем! О хозяине этого замка. Начну я. - И она, удобно расположившись в кресле, начала свой рассказ: - Ты уже знаешь, Мишель, что год назад умерла его жена.
- Да, знаю, - кивнул он. - Но подробностей добиться ни от кого не могу. А сам Воронов только хмурится и молчит.
- Ему больно об этом вспоминать, - вздохнула Елизавет Петровна. - И в самом деле: такая трагедия!
- Да ладно тебе сокрушаться, - усмехнулся Сивко. - Ты-то обрадовалась.
- Перестань! Мы с Машей были подругами! Наши родители жили в одном дворе, в одном из тихих московских переулков, Мы ходили в одну школу, она, правда, была на пять лет моложе, но со временем разница в возрасте сглаживается. Последнее время мне даже казалось, что мы ровесницы. Мы играли в детстве на одной детской площадке, потом ходили по вечерам в один и тот же кинотеатр, в одно и то же кафе. Это я познакомила ее с Вороновым. Мы с Димой вместе учились. Никогда бы не подумала, что он на ней женится! Красавец, умница, завидный жених! А она… Серая мышка. Тихая, застенчивая, некрасивая. Но не прошло и года, как он сделал ей предложение. Я была поражена. Как и все. Э, да что теперь вспоминать, - махнула рукой Елизавет Петровна. - В общем, Миша, ее убили.
- Убили?!
- Дело было так, - коротко вздохнула Елизавет Петровна. - В конце октября прошлого года мы встретились на винном аукционе в Париже. Члены нашего клуба. Париж распродавал коллекцию вин Жака Ширака. Пять тысяч бутылок. А на следующий день Воронов собирался отмечать день рождения любимой жены. Ей должно было стукнуть сорок. Какая была любовь! - усмехнулась Елизавет Петровна. - Гостей Дмитрий не звал, они собирались уехать сюда, в почти достроенный особняк, и побыть вдвоем. К их приезду как раз закончили отделку каминного зала. В честь такого праздника на парижском аукционе Воронов разошелся. Скупил чуть ли не полколлекции, а главное… - она осеклась.
- А главное? - подался вперед он.
- Да так. Пустяки. В общем, он загрузился вином и полетел к любимой жене. А на следующий день уехал сюда, в замок, подготовить все к ее прибытию. Усыпать спальню лепестками роз, зажечь повсюду свечи, распорядиться насчет ужина.
- Моя жена должна была его приготовить, - тихо сказал Зигмунд, внимательно прислушивающийся к разговору. - Мы только-только начали работать в доме у Дмитрия Александровича.
- Во время его отсутствия все и случилось, - продолжила рассказ Елизавет Петровна. - Маше зачем-то понадобилось выйти из дома. Вроде бы ей кто-то позвонил. Она выскочила, но забыла на столе мобильный телефон. А она все время ждала звонка. Они же с Димой жить друг без друга не могли. Звонили по поводу и без, сто раз на дню. Вскоре Маша спохватилась и побежала домой за телефоном, А в это время в квартиру наведались грабители.
- Разве квартира была не на сигнализации? - удивился он.
- Конечно же, на сигнализации! Под охраной! Еще бы! Столько ценностей! Милиция приехала через тринадцать минут. Но этого хватило. Маша появилась некстати, они только-только начали обшаривать квартиру. Один из грабителей вынул пистолет и выстрелил в нее. Она лежала в прихожей, истекая кровью, когда приехала милиция. Тут же вызвали "скорую", но по дороге в больницу Маша скончалась. Воронов, который не мог до нее дозвониться, к вечеру примчался в Москву и узнал о смерти жены. Вместо юбилея - похороны. От горя он просто помешался.
- Но как же так? - пробормотал он. - Квартира на сигнализации, подъезд наверняка под наблюдением. Как же они решились?
- Миша, если профессионалы что-то хотят украсть, не помогут никакие запоры. Ничего, - покачала головой Елизавет Петровна. - Звания и заслуги жертвы значения не имеют. Значит, надо было. Знали, на что идут. Огромный куш хотели сорвать. Разумеется, они не хотели убивать хозяйку. Скорее всего, и звонок был отвлекающим. Чтобы она вышла из дома. Кто ж знал, что Маша забудет мобильный телефон? И что непременно захочет за ним вернуться? Трагическая случайность, причина которой - любовь. Да, да, любовь! Люби она его чуть меньше, махнула бы рукой. Ну, не услышит ее какое-то время любимый муж, и что? Но Маша знала, что он будет переживать, если ее мобильный телефон замолчит в день рождения. В общем, как греху быть.
- Но их ведь нашли? - спросил он. - Убийц?
- Нашли! - хмыкнул Сивко. - И быстро нашли. Ты прав: подъезд под наблюдением, квартира под охраной. Хотя на видеопленке изображение смутное. Они были в бейсболках, козырьки надвинуты на глаза, в темной бесформенной одежде. За углом ждала машина с заляпанными грязью номерами. Конец октября, темнеет рано, дворик тихий, место уединенное. Все по законам жанра. Классика!
- А человека нет, - тихо сказала Зигмунд.
- Кто ж знал? - пожала плечами Елизавет Петровна. - Трагическая случайность. А дальше началось расследование. Воронов подключил всех своих влиятельных знакомых, задействовал все каналы. Дело было взято на контроль в Генпрокуратуре. Тем не менее искали их полгода. Один исчез, вроде бы его убили.
- Не тот ли, который стрелял в Марию Воронову? - спросил он.
- Может быть. Дима не любит об этом рассказывать. На какое-то время он забыл обо всем: о бизнесе, о сыне, даже о любимой коллекции. Был одержим желанием найти убийцу. И вот грабители оказались за решеткой. Началось следствие. И тянется до сих пор. И будет тянуться.
- Но откуда тогда обида на правосудие?
- Воронов чем-то недоволен, - проскрипел Федор Иванович Сивко. - У него трения со следователем. В подробности нас не посвящает. Говорит только: "Теперь я знаю цену правосудию".
- И милиции отныне не доверяет, - добавила Елизавет Петровна. - Мол, истинный преступник всегда остается на свободе, а сажают того, кто крайний. И это не приносит морального удовлетворения.
- Что, не тех взяли? - спросил он.
- Они во всем признались, - усмехнулся Сивко.
- Еще бы! Дело на контроле у Генеральной прокуратуры! Не захочешь - признаешься! - развел руками он. - Галочку-то надо поставить. Да-а… Если уж такой богатый и влиятельный человек, как Дмитрий Александрович Воронов, не смог добиться правды, чего уж хотеть нам, простым смертным? Я, кажется, начинаю понимать…
- А все из-за той злосчастной бутылки вина, - в сердцах сказала Елизавет Петровна. - Не надо было ее покупать.
- Какого вина? - насторожился он.
- Да так. Не бери в голову.
- Вот, значит, как дело было, - задумчиво сказал он. - Да, нелепость. И охрана не помогла.
- У нее не было охраны, - вздохнула Елизавет Петровна. - Зачем? Маша была тихой, доброй женщиной. У нее не было врагов. Да и Воронов давно уже ни с кем не конфликтовал. Единственные страсти в его жизни разгорались вокруг коллекции.
- Каких-то тринадцать минут, - тяжело вздохнул Зигмунд.
- Интересно, на что они рассчитывали? - все так же задумчиво спросил он.
- Рисковали, - пожала плечами Елизавет Петровна. - Времена такие. Жизнь дорожает, она же дешевеет. Я имею в виду жизнь человеческую. Грабители оказались гастарбайтерами. Приехали с Украины, работать на стройке, их вроде бы кинули, денег не заплатили. А дома жены и дети ждут. Папу с деньгами.
- А пистолет откуда?
- Самопал, - пояснил Сивко. - Дело не хитрое. Вроде бы из газового пистолета переделали.
- Ну а что взяли из квартиры?
- Что успели, то и взяли, - хмуро сказал Федор Иванович. - Деньги, которые на виду лежали, какие-то побрякушки. Напугались они. Никто не хотел убивать хозяйку.
- Она, наверное, кричать начала, - вздохнула Елизавет Петровна.
- Свидетеля убрали, обычное дело, - кивнул Сивко и с чувством добавил: - Надо выпить. Зигмунд?
- Что господа желают? - встрепенулся тот.
- Шампанского? - сделала движение бровями Елизавет Петровна.
- Да ну его, - отмахнулся Сивко. - Кислятина! Водочки не желаешь?
- Не время напиваться, Федя, - резко сказала Елизавет Петровна. - Ты помнишь наш разговор?
- Не беспокойся, - кивнул Сивко. - Справимся.
- Время к ужину, - напомнил Зигмунд. - Подадут седло барашка с приправами и острые горячие закуски. А вино будет разное. На выбор.
- Ты думаешь, кто-нибудь спустится к ужину? - грустно усмехнулась Елизавет Петровна. - Вряд ли.
- По-моему, все уже наелись, - бросил Сивко.
- Дмитрий Александрович будет недоволен, - покачал головой Зигмунд. - Он планировал этот ужин с особой тщательностью, самолично составлял меню. И моя жена старается. Обидится хозяин.
- А никто и не обязан играть по его правилам, - криво усмехнулся Сивко. - Таранов прав: время политеса закончилось. Мы больше не гости, мы пленники. Так, Лиза?
- Абсолютно!
- Значит, будем предпринимать контрмеры.
- Именно!
- А почему не посвящаете меня в свои планы? - спросил он. - Я тоже хочу отсюда выбраться!
- Тогда найди способ позвонить. Только не в милицию.
- А куда?
- Нашей службе безопасности, - ответил Федор Иванович. - Моей и Елизавет Петровны. Нам люди нужны.
- Собираетесь организовать штурм? - насторожился он.
- Мы чувствуем себя неуютно без всякой защиты. Оставить охрану за воротами замка было нашей ошибкой.
Они с Елизавет Петровной переглянулись, и та еле заметно усмехнулась. "Вот кто здесь самый умный", - подумал он об этой женщине. "Интересно, Сивко в курсе, что она прихватила-таки охрану, или же до сих пор считает меня человеком своего круга?"
- Ну что? Насплетничались? - сладко потянулась Елизавет Петровна. - Хватит для начала?
- Мертвых обсудили, пора бы и к живым перейти, - намекнул Сивко.
- Что ты имеешь в виду, Федя?
- А тебе что, и рассказать нечего?
- А тебе? - не осталась в долгу Елизавет Петровна.
- Мы ж не на допросе. Чистосердечное признание хе-хе, вины не смягчает. И срок заключения нам не скостит. Время пребывания в этом доме. Разве что посплетничать…
"Где-то я его видел… Стоп! С этого места поподробнее". Он попытался сосредоточиться, но в этот момент в кабинет вошел Воронов, следом плелась заплаканная Ника.
- Что случилось? - кинулся к ней Зигмунд.
- Ничего, - всхлипнула та.
- Допросил с пристрастием, - усмехнулся хозяин замка. - Однако какие интересные вещи можно узнать!
- Дмитрий Александрович! Она же еще ребенок! - губы у Зигмунда дрожали.
Воронов скривился. Елизавет Петровна и Сивко переглянулись и хмыкнули. "Ребенок" одернул короткое платье и облизал пухлые губки.
- Ужинать будешь с нами, - велел Нике Воронов. - И вообще: будь при мне.
- Ну, уж нет! - Елизавет Петровна резко встала. - Вчера Бейлис, сегодня эта… С меня довольно! Я не обязана терпеть за столом всякое отребье!
Зигмунд посмотрел на нее с ненавистью.
- Лиза, - укоризненно сказал Воронов.
- Мало мне вчерашнего испорченного вечера! Эта девка будет строить глазки мужчинам, как какая-нибудь уличная…
- Лиза!
- Я не буду сидеть с ней за одним столом! Никогда!
- Лиза!
- Ужин пусть подадут в мою комнату.
И Елизавет Петровна резко хлопнула дверью.
- Что я ей сделала? - притворно всхлипнула Ника. - И вовсе я не уличная.
- Хе-хе, - проскрипел Сивко. - Я, с вашего позволения, тоже не спущусь к ужину. Сыт, спасибо. И вообще: комедия сильно затянулась.
- Комедия? - ощерился Воронов. - Человека убили. Если тебе кажется, что это смешно…
- Мне никак, ни смешно, ни грустно, - пожал плечами Сивко и тоже вышел из кабинета.
- Выходит, мы будем ужинать втроем? - посмотрел Воронов на них с Никой.
- А разве Иван не спустится? - с надеждой спросила та.
- Таранов? Вряд ли. Он упрямый, как баран.
- А вы не хотите дать им телефон, Дмитрий Александрович? - спросил он.
- Что значит дать? Я телефонов ни у кого не отбирал.
- Но позвонить-то нельзя! - он взглядом указал на аппарат, стоящий на столе. - Не работает.
- Куда позвонить?
- Хотя бы родным. Сказать, что все в порядке. Обычное дело.
- Вы находитесь в гостях, - резко сказал хозяин замка. - Здесь с вами ничего не случится, вокруг полно охраны. А звонить никому не надо. Незачем. Зигмунд, когда будет ужин?
- В восемь, как мы и оговаривали.
- Отлично!
"Интересное кино! Он все за всех решил! И что мне делать до ужина? Допрашивать подозреваемых?"
- Они в своих комнатах, - сказал ему Воронов, словно мысли подслушал. - Удобный момент. Встретимся в восемь, в каминном зале. Ника, ты умеешь играть в карты?
- В карты? Да-а.
- Отлично!
"А ты иди, работай", - взглядом сказал ему хозяин. Он еле слышно вздохнул и вышел из кабинета.
Кьянти
Первым он постучался в дверь Таранова.
- Иди к черту! - раздалось оттуда.
Подергал за ручку: дверь заперта изнутри. Ключей от спален у гостей нет, воровство исключается, и запирать их нет надобности. Но и нарушать покой важных персон никто не имеет права. Поэтому изнутри запереться можно, чем Таранов и воспользовался. Решил отсидеться в спальне до завтрашнего дня?
- Иван! Это я, Миша!
- Чего тебе, Миша?
- Поговорить.
- Не хочу.
- Как бы нам отсюда выбраться?
Дверь распахнулась.
- Выбраться? - уставился на него Таранов. И поманил пальцем: - Иди сюда.
Подошел к окну, резко раздвинул портьеры. Потом крутанул шпингалет. Подергал за него, пытаясь открыть окно, но тщетно. Таранов тряс раму так, что посыпалась штукатурка, потом, резко повернувшись, спросил:
- Видишь? Окно не открывается! Хотя по логике вещей должно бы. Зигмунд сказал, что окна задраили на зиму, на улице, мол, стало холодно. А в доме работает климат-контроль, нет нужды проветривать помещения. Но это чушь собачья!
- Зигмунд сказал? Когда?
- Я еще вчера пытался открыть окно. Подумал, что со второго этажа удастся поймать сигнал мобильной сети. Дудки! - рассмеялся Таранов. - Единственный выход - подняться на смотровую башню.
- Но там охранник!
- То-то и оно. Одного я бы снял.
- И я бы снял. А дальше?
- Есть шанс, что они приедут быстро.
- Они?
- Моя охрана.
- Ну и как они войдут в замок?
- То-то и оно, - вздохнул Таранов. - Стрельбы не хочется, зачем внимание привлекать? Да и сама операция по освобождению заложников - дело рискованное. Мы-то остаемся в замке. Кто знает, на что еще способен этот маньяк? Тут надо подумать.
- Но что случилось с Вороновым?
- Помешался на правосудии, - хрипло рассмеялся Таранов. - Вишь ли, не тех посадили! Не смог отомстить за смерть любимой жены. Крыша поехала. А мы крайние. Ну, какая ему разница, кто задушил Бейлис? Она-то ему никто! Так нет: желаю торжества справедливости. А справедливости нет. Ну нет ее. Ни на земле, ни выше. Дурак он. А лучше сказать, сумасшедший. Нам же надо как-то решать проблему. Надо дождаться темноты, - решительно сказал Таранов. - И выбираться отсюда.
- За окном уже темно.
- Я имею в виду - ночи. Никто не собирается торчать здесь до завтра. Надо что-то делать. Я ему не кролик. Пусть ставит свои эксперименты над кем-нибудь другим.
- Бейлис тебя шантажировала?
- Что ты сказал? - прищурился Таранов. - А я думал, ты со мной. Давай, вали отсюда.
- Я…
- Иди, иди. - И Таранов решительно подтолкнул его к двери. - Союзничек. Девчонке скажи, что я ее жду. Да она и сама сообразит. Нам есть, о чем поговорить. И с папашей. Я их наконец вспомнил! Пусть приходят. Объяснимся.
- Но…
- Все. Гуляй.
Дверь за ним захлопнулась. Он услышал, как задвинулась щеколда. Да, этот до завтрашнего утра ждать не будет. Надо вернуться сюда ночью, вместе они что-нибудь придумают. Таранов в отличной физической форме, да и он подготовлен к боевым действиям. Два бойца, не уступающих охранникам, им бы еще оружие. Хотя бы одно на двоих. Пистолет в подвале, а ключ от железной двери у хозяина замка. Попытаться вскрыть дверь? Попробовать выкрасть ключ? И то и другое рискованно.
Он задержался перед дверью в спальню Сивко и прислушался. Тихо. Спит, что ли? Федор Иванович выпил больше всех. И вчера, за ужином, и сегодня. До обеда и за. Причем мешает вино с водкой. Сколько же в него влезает! Решил вздремнуть перед очередными возлияниями, не иначе. Постучаться? После минутного раздумья пошел дальше, в другое крыло. И остановился перед дверью в спальню Елизавет Петровны.
Едва постучал. Дверь распахнулась.
- Заходи, - велела она. - Я тебя жду.
- Ждете?
- Забыл, на кого работаешь? Ни на шаг от меня не отходи, слышишь?
Дверь за ним закрылась.
- А как же ужин? - спросил он.
- Ужин?
- Воронов приглашал нас всех к ужину. Если и меня не будет, он разозлится.
- Чудовище! - с чувством сказала Елизавет Петровна.
- Воронов?
- Сказку вспомнила. Мультфильм. "Красавица и чудовище". Он запирает девушку в заколдованном замке. Ешь-пей, что хочешь, ходи, куда хочешь, кроме западного крыла, - она усмехнулась. - Никто тебе ничего не сделает. Но полюби чудовище, деваться тебе некуда. Финал известен.
- Вы смотрите мультфильмы? Похоже, что вы эту сказку знаете наизусть.
- Дочка смотрит. Засыпает под этот мультфильм, ее любимый. И все время плачет, когда чудовище превращается в прекрасного принца.
- Почему плачет-то?
- Ребенок, - пожала плечами Елизавет Петровна. - Кто ж знает? Я и сама теперь стала плакать, когда чары рассеиваются. К плохому, так же, как и к хорошему, быстро привыкаешь. Я уже успела приспособиться к чудовищу. И даже его полюбить. А принц, что принц? Он неинтересен.
- Странная логика. Ну, так что с ужином? Я, конечно, могу остаться с вами…
- Нет, иди. Я передумала. Будь там. Смотри, слушай. Я хочу знать, о чем вы будете говорить. Все подробности.
- Вы уверены? А не боитесь остаться одна?
- Я запрусь в своей спальне.
- Таранов так и сделал.
Елизавет Петровна фыркнула.
- А Федор Иванович, похоже, спит.
Она молчала.
- Можно сесть?
- Ах, да, - спохватилась она. - Садись, конечно.
Он расположился в кресле, она напротив. Сидела, положив ногу на ногу, покачивая туфелькой.
- Вы не хотите отсюда выбраться? - спросил он.
- Выбраться?
- Все хотят.