- Еще бы! И хотя биологически она ей не мать, но в девочке души не чает. Считает ее своей дочерью, девка простая, ей всех этих тонкостей не понять. Выносила, родила - значит, мое, кровное. Жили они душа в душу, каждый думал то, что хотел, и все были счастливы. Разумеется, Елизавет Петровне не хотелось, чтобы всплыла вся эта история. Подделанная справка, мнимая беременность. Отцом ребенка официально считается тот самый парень, за которым она была замужем в момент "зачатия". Он регулярно девочку навещает, считает ее своей дочерью. В общем, серьезный оказался парень. Кто бы мог подумать? Пока был "замужем", интересовался только дорогими машинами и гольфом. После развода устроился на работу, женился, и теперь у Анечки есть "братик". В общем, семья. И суррогатная мать при них. Все счастливы, все довольны. Потому что они - семья. Люська, в общем-то, была баба добрая, хотя и скандальная. Чужому счастью не завидовала. И не афишировала, что двоюродная сестра работает у богачки прислугой. Вроде как член семьи. А тут ее как сдернуло. Я имею в виду Людмилу. Посвященных-то было немного. Врачи в частной клинике будут молчать, как рыбы, на этом держится их бизнес. Предашь историю огласке - все клиенты разбегутся. Да и справки липовые рисовать - подсудное дело. Суррогатная.мать всем довольна, ей скандалить не резон. Да и Анечку она любит безумно, как свою дочь. За границей, где она рожала, и подавно будут молчать. У них с этим строго, с врачебной тайной. Остается Людмила, посредница. Самое слабое звено.
- Так вот почему Лиза так ее ненавидела! - покачал головой Воронов. - Теперь понятно!
Он бросил на Дмитрия Александровича внимательный взгляд. Ай, Америку открыл Сивко! Да, похоже, Воронов все это знал! Вспомнить его разговор с Елизавет Петровной в кабинете! Перед тем как та буквально-таки вынудила спуститься в погреб. "А говорят, что Бейлис тебя шантажировала…" "Какая чушь!" Так зачем притворяться?
- Я думаю, она Люську и задушила, - энергично взмахнул рукой Федор Иванович. - Кому нужен скандал? Если бы Людмила и в самом деле написала бы книжку или за нее написали, это была бы бомба! Представляете заголовки газет? "Семейные тайны миллионеров"! "Чего боятся нувориши?" "За них рожают детей суррогатные матери!" То-то желтая пресса порезвилась бы! А девочке каково? Ее дочке, Анечке? Елизавет Петровна задергалась. А тут - искушение! Она вошла ночью в спальню, может, поговорить хотела. Урезонить. Молчи, мол, хотя бы ради сестры. Деньгами-то ее было не взять, с завещанием Льва Абрамовича все чисто, что бы они ни говорили. Вошла, увидела Люську спящей и не удержалась. Задушила подушкой.
- А Таранов? - спросил он.
- И Таранова с башни она столкнула! Могла Люська ему проболтаться? Запросто! Они ведь были любовниками. Ляпнула сгоряча, и надо было знать Ваню. Вытянул из любовницы все, что та знала. Подпоил и вытянул.
- Но зачем ему это?
- Как зачем? - сердито спросил Сивко. - Лев-то Абрамович умер! А как империю делить? Вдовствующая королева дура дурой, это всем известно. Только жениться на ней Ване ох как не хотелось! Троица была тесно связана: Лев Абрамович, Таранов и Елизавет Петровна. Последние - его гнезда птенцы. И хотя они давно уже разделились, общие интересы остались. Ясно было, что, если Люська докажет свои права в суде, а так и будет, она примется распродавать имущество. Я имею в виду - акции. Все ее мечты были только об отдыхе от трудов праведных. Хе-хе, - проскрипел Сивко. - Наверстать упущенное. Она понятия не имела об истинной стоимости активов покойного мужа. А Таранов в уши лил, что надвигается кризис, надо, мол, все распродавать, переводить деньги на счета за границей, да и самой туда уезжать. Спешно. Делать ничего не надо, живи, развлекайся, наслаждайся благами. Он все хотел прибрать к рукам. И Елизавет Петровна ему мешала, потому что сама хотела того же. Вот Ваня и добыл на нее компромат. Видать, они там, на башне, круто поговорили. И что ей оставалось? Убить и его. Самой воцариться. Она была баба с та-а-кими амбициями! - развел руками Сивко.
- Версия стройная, - высказался он. - Но, во-первых, не понятно, почему же она тогда застрелилась. Не надо только говорить, что ее совесть замучила. Ни в жизнь не поверю! И, во-вторых, у Елизавет Петровны алиби.
- Это какое же? - удивился Сивко.
- В тот момент, когда убили Таранова, Елизавет Петровна была в… - он посмотрел на Воронова.
- Что такое? - поднял брови тот.
- Откуда она вышла? Мы ведь столкнулись на третьем этаже. Мне показалось, что она вышла из вашей спальни.
- Это мое личное дело! - резко сказал Дмитрий Александрович.
- Хе-хе, - проскрипел Сивко.
- Я был с Никой, она может это подтвердить. А вас никого в своих комнатах не было, - продолжал настаивать он. - Я толкнулся во все: Таранов был на башне, а остальные? Елизавет Петровна была с вами, Дмитрий Александрович?
- Ну, допустим, - сквозь зубы сказал тот. - Она же выкрала у меня пистолет.
- Хе-хе, - повторил Сивко.
- А где ты был, Федя? - в упор посмотрел на него хозяин замка.
- Я спал.
- Врешь! Тебя не было в комнате! - разозлился он.
- Я спал, - повторил Сивко. И выразительно посмотрел на Воронова. - Если Елизавет Петровна была в спальне у Дмитрия, то я спал.
Тот скрипнул зубами и промолчал.
"Что такое? Что за намеки?" - Он смотрел то на Воронова, то на Сивко. Оба молчали. И долго. Молчание нарушил Сивко:
- Ну так что? Моя версия принимается? Дмитрий, у тебя больше нет вопросов?
- В общем-то… - замялся тот.
Федор Иванович бросил взгляд на часы.
- А почему, Федя, ты все время смотришь на часы? - не выдержал Воронов.
- Да так.
- Ты кого-то ждешь?
- Вечера. Вечера я жду. Ты же дал слово, что вечером я уеду. Вот я и жду… вечера.
Федор Иванович выразительно посмотрел на хозяина замка.
"Что происходит?"
- И все-таки мне надо выпить, - со вздохом поднялся Сивко. - Раз ты запер лакея, пойду, налью себе сам. А кстати, где его жена? Эта, как ее… - Федор Иванович поморщился и щелкнул пальцами.
- Эстер Жановна, - подсказал он.
- Во-во. Та еще закавыка. Она где?
- Внизу, с дочерью.
- Их ты тоже запер, Дмитрий?
- Нет. Попросил наверх не подниматься. Здесь труп.
- Три трупа, - поправил Сивко. - В замке уже три трупа. А здесь, наверху, два. Во всем нужна точность. Калькуляция.
- Бейлис тоже спустили в ледник, - хмуро сказал Воронов. - Здесь только Лиза.
- Когда спустили?
- Утром. Рано утром.
- Хорошо, я не буду их трогать. Так где я могу взять водки?
- На кухне, в холодильнике.
- Ты не будешь возражать, если я туда пойду?
- Нет.
- Я скоро вернусь, - пообещал Сивко. - Мне и в самом деле надо выпить.
И Федор Иванович вышел из кабинета. Как только за ним закрылась дверь, Воронов нетерпеливо спросил:
- Ну? Ты ведь хотел со мной поговорить?
- Да. Хотел, - кивнул он. - Насчет Сивко. Ловко он все придумал. И мотив.
- Не думаю, что Федя его придумал.
- А вам не интересно, откуда он так хорошо знает Люську - Бейлис? И почему она ему то и дело "позванивала"?
- А какое это имеет отношение к делу?
- Имеет! Сивко - бывший следак!
- Ого! - прищурился Воронов. - Хорошая компания подобралась! Профессионалы!
- Я же вам говорил, что где-то его уже видел. Я вспомнил! Я видел его на фотографии. На старой фотографии. У меня в органах был наставник, майор милиции. Не москвич, перевелся к нам в Управление из того самого города, откуда родом Сивко и Бейлис. Я попал к нему сразу после юрфака, на стажировку. Умный мужик, он меня всему и научил. Так вот: я захаживал к нему домой. Опыт перенимал.
- Опыт? - прищурился Воронов.
- Ну, дочка у него была. То есть и сейчас есть.
- Хорошенькая?
- Симпатичная. Но не суть. Сами понимаете, дело семейное. Пока ее ждешь, с мамой-папой парой слов перекинешься, те, само собой, достают из шкафа толстенные семейные альбомы. А она у себя в спальне марафет наводит! Полчаса платье выбирает, в котором в кино идти, еще с полчаса штукатурится. "Ой, я только что из ванной! Погоди!" Это "погоди" иной раз так растянется… - Он тяжело вздохнул. - А в это время: "наша Сонечка в три годика", "а это в детском садике в костюме ромашки", "а это я в молодости, правда, Сонечка на меня похожа?".
- Влюбился? - улыбнулся Воронов.
- Было немного. Чуть не женился, каюсь. Рассорились из-за пустяка. Но зато как пригодилось! - с чувством сказал он. - Начальник, рассказывая о былом, частенько вспоминал родной город. Однажды увидел фотографию и помрачнел. Сказал: "А это Федька, оборотень в погонах". Я из вежливости спросил: что, мол, случилось? И услышал, что были они приятелями, Федор Иванович работал следователем в прокуратуре и был на хорошем счету. А потом выяснилось, что крышевал притоны с девочками. Помните, Бейлис все время намекала? "А ты, Федя, женскими трусами торговал".
- Так вот что она имела в виду…
- Происхождение его капитала. Бордель. Там-то Сивко ее и выцепил. Бизнес он делал на ночных бабочках, а прокуратурой прикрывался. Ездил на дешевой машине, всем говорил, что живет от зарплаты до зарплаты. Шифровался, в общем. А когда все открылось, ему удалось от суда отвертеться.
- Отмазался! - улыбнулся Воронов.
- Во-во. Ускользнул. Исчез. Из прокуратуры уволился, семью из родного города увез. Начальник сказал, что о Федьке ни слуху ни духу. А он, оказывается, на Рублевке всплыл! Вот они, денежки, где пригодились!
- Да, в Москву он приехал с капиталами, - кивнул Дмитрий Александрович. - А тогда никто и не интересовался, откуда, мол? Ну, купил человек участок, построил дом. Кстати, никто не видел ни жены его, ни детей. Говорят, что Федор их надежно спрятал.
- От прессы, должно быть. Чтобы слухи не просочились. Он же теперь "белый". Бизнесом занимается, налоги платит.
- Да, обелился. О прошлом, разумеется, забыл.
- Да только вот Людмила постоянно напоминала. Все время намекала на женские трусы, когда выпьет. И он ее за горло держал поддельным паспортом, но кто из них больше боялся скандала? Подумаешь, паспорт! А вот притон содержать…
- Да, Сивко все время держался в тени. К депутатскому мандату подбирался, да побаивался. Биография-то подмоченная. А ты молодец! Вот что значит иметь хорошую память! Когда ты видел-то эту фотографию?
- Да лет семь назад, - скромно сказал он. - Но я долго мучился: где? Пока не понял, что мы коллеги. Он профессионально осматривал место происшествия, руками старался ничего не трогать, да и проговаривался. В прокуратуре Сивко проработал долго, привычки остались на всю жизнь.
- Неприятно все это, - вздохнул Дмитрий Александрович. - А кто не без греха? Видишь, и Лиза скрывала, что не сама дочку родила. Хотя это, конечно, не бордель содержать. Но все равно неприятно.
- А вы что скрываете? - в упор посмотрел он на Воронова.
- Я?
- Тоже белые пятна в биографии? То есть темные.
- Я тебе все рассказал. Хотя мог бы этого и не делать.
- Когда я намекнул Сивко, что знаю о его бурном прошлом, он кинулся к пистолету. Нервы сдали. В общем, выдал себя. Дмитрий Александрович… - Он прислушался. - А вам не кажется, что за это время можно не то что стакан водки выпить, но и плотно пообедать?
- Да, Федя и в самом деле задерживается.'
- Ну и чем он может быть так занят?
- Идем, посмотрим, - Воронов поднялся. - Из дома он выйти не мог, снаружи охрана. Я велел никого не выпускать. Пока.
- А вдруг он поднялся на смотровую башню?
- Зачем?
Он тоже встал, и теперь Дмитрий Александрович смотрел на оттопыренный карман его джинсов. И вдруг рассмеялся:
- А слона-то я и не увидел! У тебя в кармане мобильный телефон!
- Да, телефон.
- Успел позвонить?
- Нет, - соврал он.
- И кому?
- Я никому не звонил.
- 02? И что тебе ответили?
- Я не звонил по 02, - твердо сказал он. И это была правда.
- Ай, врешь! - усомнился хозяин замка.
- А вам не кажется, что пора бы и точку поставить?
- Точку? - прищурился Воронов. - И кто убийца? Лиза? Федя Сивко? Или… Зигмунд? Час назад ты именно это и говорил. А может, Эстер Жановна?
- Дмитрий Александрович!
Она невольно вздрогнули. Кричали издалека, похоже, что кто-то поднимался по лестнице.
- Дмитрий Александрович!
Воронов вздрогнул:
- Похоже, что-то случилось.
И поспешно вышел в коридор, он - следом. В коридоре столкнулись с начальником охраны. Тот был взволнован, а увидев хозяина, скороговоркой сказал:
- В деревне неспокойно. Дозвольте мне, Дмитрий Александрович, подняться на смотровую башню, глянуть, что там?
- С чего ты взял, что неспокойно? - спросил Воронов.
- Вроде кричат, толпа собирается. Ветер со стороны деревни. Неспокойно там.
- Ну и какое это имеет отношение ко мне?
- Воскресенье же, - полез рукою в бритый затылок парень в камуфляже. Он попытался вспомнить имя начальника охраны. Коля, кажется. - Похмелье у них лютое. Звереют они с этого. Да и бабка по домам ходит, нашептывает. Вы же знаете, что о вас в деревне говорят. Боюсь, как бы…
- Они знают, что замок охраняется, - резко сказал Воронов. - И знают, что у моих людей автоматы.
- Ну не стрелять же в них, коли полезут? - добродушно сказал начальник охраны.
- Замок - это моя частная собственность! Ее защищает закон! При попытке вторжения имею право применить силу!
- Авось обойдется, - вздохнул Коля.
- Удивляюсь я тебе, - холодно сказал Воронов. - А говорят, что десантники - это убийцы. Наемники. Ты и в горячих точках успел побывать. А сейчас колеблешься. Что за детсад?
- Так это ж свои! Наши! И оружия у них нет!
- А ты почем знаешь?
- Ну, дак…
- Приказ один - стрелять! Не пустить их в замок! Авось пара автоматных очередей их отрезвит.
- Есть, - вздохнул начальник охраны и выполнил команду "кругом!". После чего направился к лестнице на третий этаж.
- А не сурово вы? - покачал он головой.
- Я знал, что рано или поздно это случится. Им мой замок все равно что бельмо на глазу. Я знаю, что они зовут меня Вороном. И Антихристом. Долго же они терпели. Ну, пусть попробуют. Пусть только сунутся. Эй, Федор! - В коридоре появился Сивко. - Ну что, все запасы спиртного уничтожил?
- Пару рюмок выпил, - добродушно ответил Федор Иванович.
Но когда тот подошел, запаха спиртного он не уловил.
- Парень, тебя рыжая девушка кличет, - с усмешкой сказал ему Сивко.
- Ника? Что ей надо?
- Тебе виднее. Она на кухне, с мамашей. Этой, как ее?…
- С Эстер Жановной?
- Во-во!
- Я сейчас.
Он торопливо побежал к лестнице, Воронов его не остановил. Они с Федором Ивановичем остались в коридоре вдвоем.
In Vino Veritas!
Разоблачение третье и последнее
- Ника! - он влетел на кухню.
- Что случилось?
Рыжая девушка сидела за столом и оживленно обсуждала что-то с матерью. Обе были взволнованны. На столе он увидел остатки еды, початую бутылку вина, наполненные бокалы. В общем, не скучают.
- Ты меня звала?
- Я? - удивилась Ника. - Я, конечно, рада тебя видеть, Миша, но я думала… Я думала, что ты занят!
- Где твой отец?
- В кладовке. Дмитрий Александрович его запер.
Она кивнул на дубовую дверь, на которой висел замок, похожий на амбарный. Кладовая как в настоящем замке. Впрочем, здесь все настоящее. И убийства тоже. Он подошел и потрогал замок. Такой враз не вскроешь, нужно перекусить дужку. А чем? Налег плечом на дверь - тщетно. Дубовая, прочная. Огляделся: чем бы ее?
- Федор Иванович тоже пытался, - вздохнула Эстер Жановна.
- Бесполезно! - тряхнула рыжими кудрями Ника.
- Федор Иванович? Значит, он был здесь?
- Только что ушел.
- А я думал… Зигмунд! Ты там?
- Да, - раздался из-за двери глухой голос сомелье.
- Как тебе там? - глупо спросил он.
- Бессовестный! - возмутилась Ника. - Он еще об этом спрашивает! Это ведь из-за тебя папу заперли!
- Почему из-за меня?
- А кто выдумал, будто Ваню столкнул с башни папа? Ты! Дмитрий Александрович так сказал!
- Меня обвинили в убийстве… - простонал из-за двери Зигмунд.
- Но папа не мог этого сделать! Они с мамой были у себя в комнате! Вместе!
"А если они вместе это и сделали? Убили Таранова? Муж и жена - одна сатана. Это не алиби".
- Что делал здесь Сивко? - спросил он.
- Федор Иванович? С папой разговаривал. Через дверь, - хмыкнула Ника. - Когда не удалось ее открыть. Мы все пытались.
- Мы увольняемся! - заявила Эстер Жановна. - Ни я, ни муж этого не заслужили! Чтобы с нами так обращались!
- Не надо паниковать, - пробормотал он.
- Кто паникует? - вскинулась Ника. - Просто мы разозлились и хотим немедленно отсюда уйти! Никто не имеет права нас задерживать!
- Я иду собирать вещи! - заявила Эстер Жановна и приподнялась.
- Погодите, - остановил он. Экономка послушалась и села. - Сюда с минуты на минуту приедет милиция.
- Милиция? - Женщины переглянулись.
- Мне удалось позвонить. Я… - Он осекся. Они ведь не знают, кто он такой на самом деле. Это объяснять долго. - В общем, милиция.
- И заберут моего мужа! - закричала Эстер Жановна. - Или мою дочь! Все только об этом и говорят! Что мы убили! А мы виноваты лишь в том, что работаем здесь в услужении! Что мы иммигранты! Что у нас прав меньше, чем у всех!
- Успокойтесь. Вы ни в чем не виноваты.
- Разумеется. Виноват тот, кто все это придумал, - уже гораздо тише сказала экономка. - Этот дом и эту позорную вечеринку. У меня язык не поворачивается назвать это дегустацией. Они сводят друг с другом счеты, а мы - крайние! Наша семья. Что мы ему сделали?
- Эстер… - простонал из-за двери Зигмунд. - Все не так…
- Я вам рекомендую оставаться в безопасном месте, - посоветовал он. - В деревне неспокойно. Если местные пойдут на штурм, мало не покажется никому.
- О, господи! - вздрогнула Эстер Жановна. - Не будут же в них стрелять? Это же мирные люди!
- Если эти мирные люди вздумают поджечь замок…
- Поджечь замок?!!
- Надеюсь, милиция приедет вовремя.
- И что же нам делать? - переглянулись женщины.
- Зачем я только сюда приехала! - вздохнула Ника. - Называется, сама напросилась.
Он оглядел кухню. Стены толстые, дверь… Не та, за которой заперт Зигмунд, а общая, из кухни в коридор. Хорошая дверь, надежная.
- Здесь довольно-таки безопасно, но я бы посоветовал вам найти другое место. Замок большой. Здесь два окна. А лучше, чтобы совсем не было окон. В них может угодить шальная пуля.
- Ты это серьезно? - спросила Ника.
- Если начнется стрельба… Не думаю, что деревенские пойдут на штурм с лопатами и топорами. Пара-тройка охотничьих ружей в деревне есть. Наверняка. Хорошо бы вам в винный погреб спуститься. Он надежен так же, как и бомбоубежище. Но у вас нет ключей.
- Есть! - сказала Эстер Жановна. - Есть ключи!