- Ах, божественно! - восклицает Елизавет Петровна. - Чудо!
- Да, неплохо, - вздыхает Сивко.
- Черт возьми! Жалко пить такое вино! - говорит Иван Таранов. - Это надо пить в последнюю минуту жизни! Перед тем как отправиться в ад! Нектар в уста - ив пекло! К чертям!
- Что, грехов много, Ваня? - усмехается Воронов.
- А у кого их нет? Чем больше денег, тем больше грехов.
- Вот тебе и формула, по которой можно вычислить, кто из нас больший грешник. Стоит только заявить размеры состояния.
- Да ведь все соврут, - равнодушно замечает Сивко.
- Ну, так пить мы будем? - нетерпеливо говорит Бейлис.
- Милочка, дайте же ему раскрыться. Наслаждайтесь.
- Мне это не дано. Покойный Левчик тратил на эту кислятину сумасшедшие деньги, чего я никогда не понимала.
- А что скажет наш юный друг? - хозяин смотрит в упор на начинающего миллионера и коллекционера.
- Отлично!
- И это все? Что насчет платья и полноты?
- Дай же ему сначала сделать глоток, - вмешивается Елизавет Петровна. - Как он может определить полноту?
- Ну что, господа? - обводит сидящих за столом вопрошающим взглядом Сивко. - Я, пожалуй, решусь.
Он первым делает глоток, вслед за ним к дегустации приступают остальные. Глубокая и темная, как винная бочка, пауза. Оттуда, из глубины, хрипловатый голос хозяина:
- Нет, не усталое. Несмотря на возраст.
- И не короткое, - весомо говорит Сивко.
- Да уж, и плоским его никак не назовешь, - кивает Таранов.
- Характер вина достойный, - подводит итог Воронов. - Гармоничное и живое. А что наш юный друг скажет?
- Присоединяюсь к вашим словам. Достойное вино.
Бейлис хватает свой бокал, выпивает вино одним глотком и спрашивает у Зигмунда:
- А нет ли чего-нибудь покрепче?
- Удивляюсь, как с вами жил Лев Абрамович, - холодно говорит Елизавет Петровна.
- Половой жизнью!
- Налейте девушке водки, - усмехается Иван Таранов. - Жалко, что ли?
- Я не пью водку! Фу! Мне бы чего-нибудь сладенького.
- Желаете портвейн, мадеру? - почтительно склонившись, предлагает Зигмунд.
- Да хоть бы и портвейн.
- "Три семерки", - язвит Елизавет Петровна. - Тоже раритет. Зигмунд, поищи в подвалах.
- И карамельку на закуску, - смеется Таранов.
- Бычки в томатном соусе, - вторит ему Сивко.
- Все мы помним бычков, - замечает хозяин замка. - И "три семерки".
- На газете в темном подъезде, - подхватывает Елизавет Петровна.
- Потому что лампочку вывернули, - это Сивко.
- Я их сам выворачивал, - хмыкает Таранов.
- Значит, привычка с детства осталась, - усмехается Воронов. - Сначала по мелочи воровал, потом вошел во вкус, начал по-крупному. До заводов дело дошло.
- Я их не воровал, - обижается Таранов.
- Скажи: приватизировал.
- Да ну вас! Я в подъездах с девушками целовался. И мне нужна была темнота.
- Бог мой, Ваня! - всплеснула руками Елизавет Петровна. - Целовался! Скажи, заваливал!
- Елизавет Петровна, не делайте из меня негодяя!
- Ладно скромничать, - грозит пальцем Воронов. - Мы знаем твои способности.
- Нальет мне уже кто-нибудь? - просит Бейлис.
Зигмунд приносит бутылку ликера:
- Я знаю, мадам, чего вы хотите.
- Это уже лучше! - с энтузиазмом говорит Бейлис, разглядев этикетку. - А то с вашего вина все равно не забалдеешь, зато писать сильно хочется.
Пауза. На этот раз дешевая, как пластиковая бутылка. На нее наступает ногой Елизавет Петровна, раздается треск:
- Ну, это уже слишком! Дима, зачем ты ее пригласил? Это же не наш человек!
- Ха! Да у меня денег больше, чем у вас всех вместе взятых! - возмущается Бейлис. - И таких бутылок в подвалах - завались!
- Каких таких? - тихо спрашивает Воронов.
- Навроде той, что вы так быстренько убрали. Жалко, что ли? А мне вот не жалко! Эти ваши Матиссы… Фи! Захочу, и не продам ни одной! А захочу, вообще переколочу все! А вино спущу в канализацию! Что хочу, то и сделаю!
Зигмунд при этих словах содрогается. А Бейлис продолжает солировать:
- Вы все - помешанные! И Левчик был такой же! Жадина! На нас с ребенком экономил, зато на вино денег не жалел. Ладно бы он его пил, я бы поняла. Сама выпить люблю. Но запирать в подвалах? Если бы я знала, никогда бы не вышла замуж за старого козла!
Она хватает бутылку, сама наливает чуть не полбокала ликера и залпом пьет.
- Одно слово: порнозвезда, - презрительно говорит Елизавет Петровна. - Что ни слово, то стриптиз. Милочка, вы плохо кончите.
- А ты вообще кончать не умеешь! За меня не волнуйся, у меня с этим порядок.
- Испортила нам дегустацию, - жалуется Елизавет Петровна. - Ты сначала отсуди свои несметные богатства. Они пока не твои.
- У меня хороший адвокат.
- С которым ты спишь.
- Это мое дело. Я свободная женщина.
- А говорила - вдова.
- Это одно и то же! Овдовела, значит, освободилась.
- Но надо же соблюдать приличия! Хотя бы год вести себя скромно, носить траур, а не вызывающие яркие наряды и делать вид, что скорбишь об усопшем. Хотя бы в благодарность за те деньги, что муж вам оставил.
- Я свое богатство выстрадала. И не притворяюсь, как вы. Сами-то кто? Тоже подзаборные! И бычки в томате помните, и портвейн "три семерки". Я-то лампочки не тырила. И заводы не тырила. Зарабатывала на жизнь честным трудом. Да, да! И нечего ржать. Я лучше вас всех! И вообще: подавайте жрать.
- Даме надо закусить, - усмехается Сивко.
- И закусить тоже! - с вызовом говорит Бейлис.
Зигмунд приносит закуски, предлагает гостям. Все едят и понемногу успокаиваются. Вдруг в полной тишине Бейлис говорит:
- Я дико извиняюсь. Что-то на меня нашло.
- Ликер, должно быть, - усмехается Елизавет Петровна.
- Ты тоже водку глушишь, мадам. Когда тебя никто не видит. Дома, в одиночку. Все вы так. Запираетесь и глушите.
- Я? Водку?!
- Ну, коньяк. Или виски. Хватит уже. Левчик мне про вас такое рассказывал! Про вас всех! Придется вам меня терпеть. А вообще, я дико извиняюсь.
- Как мило!
- Бейлис, ты прелесть! - целует кончики пальцев Иван Таранов. - Приходи ко мне ночью.
- Обязательно! Ты тоже прелесть. Хотя он мне нравится больше, - кивает Бейлис на сидящего напротив светловолосого незнакомца. - Не обижайся, Таранов, тебя-то я знаю, как облупленного. Мы друг другу слегка поднадоели. Я на новенького. Тоже миллионер?
- Нет.
- Врать умеешь, значит, миллионер. Я вас по вранью распознаю. Миллионеры всегда прибедняются. У кого гроша за душой нет, тот орет во всю глотку и непременно дорогой мобилой размахивает. А кроме этой мобилы у него ничегошеньки и нет. Квартира в кредит, мебель тоже, машина принадлежит фирме, часики приятель одолжил. Одетый вроде бы человек, а как начнешь раздевать - взять с него нечего. Ну, показывай мобилу!
- Я не взял с собой мобильный телефон, потому что это бесполезно. Здесь сети нет, - скромно говорит он.
- А машина у тебя какая?
- Я приехал с Елизавет Петровной. На ее "Мерседесе".
- Точно: миллионер! Мой Левчик вообще на автобусе ездил. По пенсионному удостоверению.
- Бейлис, не все же такие, - не выдерживает Сивко. Что-то в тираде блондинки сильно его задело.
- Такие, такие. Уж я на вас насмотрелась! И в стриптиз-клубе, и потом, на закрытых вечеринках. Ох ты, Боже мой! Сколько же я про вас, мерзавцев, знаю! Мне надо книгу написать!
- Разве ты грамотная? - язвит Елизавет Петровна. - Никогда бы не подумала.
- Не сомневайся, грамотная.
- Плохие у тебя шутки, Бейлис, - морщится Таранов.
- Тебе-то чего бояться? Ты ж холостой!
- Может, я в депутаты баллотироваться собираюсь?
- Ну, туда-то тебя точно не возьмут.
- Это еще почему?
- Лампочки тырил, девок заваливал, а теперь гарем содержишь. Сначала женись и нарожай детей. Прими морально-устойчивый облик. Вот Федьку Сивко возьмут. За пролетарское происхождение. Это сейчас опять в моде.
- Я тебе не Федька, - еще больше злится Сивко.
- Да ладно! - И красавица подлила себе сладенького. - Ну, чего ж не пьете? Всех вас возьмут, если я книжку писать не буду.
- Господи, вот дура! - не выдержала Елизавет Петровна. - Сама ж напрашивается!
- К нему в спальню - да, - кивнула Бейлис на светловолосого визави. - Напрашиваюсь. Миша, да? Хочешь на мне жениться? Я богатая.
- Я подумаю, - улыбнулся он.
- Ну, думай. Только побыстрее. Желающих хватает.
- Мишель, не слушай ее. У нее ничего нет. Завещание оспаривают законные наследники.
- Ревнует! Вы слышали? Она ревнует! Ха! Вот зачем ты его сюда притащила! Опять мужа присматриваешь! Вином за тридцать штук соблазняешь! Так ведь это ж не твое!
- Нет, это уже невыносимо, - Елизавет Петровна поднялась и швырнула на стол салфетку. - Я вернусь, когда вы ее успокоите.
- Попала! Ай, попала! - захлопала в ладоши Бейлис. - Мишель, она на тебя глаз положила! Ай, положила!
- Извините. - Он тоже поднимается и идет вслед за Елизавет Петровной к дверям.
- Как вы думаете, спят они вместе или еще нет? - раздается за их спинами хрипловатый голосок Бейлис. - Предлагаю заключить пари! Хоть на меня, хоть на мои подвалы с вином. Ставлю на парня.
- Я ее убью, - шипит Елизавет Петровна, взбегая вверх по лестнице на второй этаж.
- Успокойтесь.
- Он мог бы договориться с ней о продаже коллекции и в другом месте!
- Но вы же сами сказали, что Воронов вот уже год никуда не выезжает.
- Мог бы в другое время. Не сейчас.
- У нее что, и в самом деле есть на вас компромат?
- О, Господи! Конечно! - резко развернулась Елизавет Петровна. - Похоже, старый похотливый козел в постели был болтлив!
- Мало ли кто что сказал? Нужно документальное подтверждение.
- Ха-ха! Если уж у него были документы, подписанные бароном Ротшильдом… - нервно смеется Елизавет Петровна. - Он раньше работал в торгпредстве, за границей. И в Министерстве внешней торговли был потом большой шишкой. В общем, и при социалистах процветал. А под старость спятил. Женился на этой… Я даже не знаю, как ее назвать!
- Успокойтесь.
- Денег у него и в самом деле было полно. Неужели же все достанется этой?… Ха-ха! Нет, это невыносимо! Я всю жизнь работала, чтобы… - И она словно захлебнулась. Потом отчаянно повторила: - Нет, это невыносимо!
Они стояли у двери в ее комнату. Елизавет Петровна нервно крутила платиновую цепочку с бриллиантовой подвеской, висящую на шее, и странно подсмеивалась. Он был в замешательстве: как поступить? Остаться с ней? Войти и утешить? Если бы это была обычная женщина, он бы знал, как поступить. Но предсказать реакцию Елизавет Петровны на тот или иной его поступок невозможно. Пусть сама решает.
- Мне спуститься к ним? - спросил осторожно.
- Да. Будь там, с ними. Я не могу. Воронов будет показывать свои закрома - иди. Во-первых, я там уже была. А во-вторых, я рассчитываю на персональную экскурсию. Только я и он. Нам есть о чем поговорить.
- А вы часто бывали здесь, в этом замке?
- Он ведь строился много лет. Да, бывала. Мы с его покойной женой были подругами, - равнодушно сказала она и добавила: - Иди к ним. И попроси Эстер Жановну принести ужин в мою комнату. Я голодна.
И Елизавет Петровна захлопнула дверь перед его носом. Хорошо, что утешать не стал. С объятиями не полез и милыми глупостями вроде "малыш, успокойся", "все будет хорошо", "со мной ты в безопасности". Она справится сама. Как, впрочем, всегда и со всем. Железная женщина. Утешения - это последнее, что ей понадобится в жизни. Посмеялся над собой и побежал вниз по ступенькам.
Винный погреб
К его удивлению, обстановка за столом больше не была напряженной. Оживленный разговор, звон бокалов, фривольные шуточки. Казалось, с уходом Елизавет Петровны напряжение спало.
- Ну, как она? - равнодушно спросил Сивко.
- Попросила ужин в комнату.
- Я распоряжусь, - поднялся Воронов.
- А не пора ли нам прогуляться? - потянулся Иван Таранов. - Я, похоже, дозрел до осмотра винных погребов.
- Что ж. Я отдам распоряжения Эстер Жановне и готов вас проводить. Одну минуту.
Воронов вышел. Красавица тут же накинулась на вошедшего:
- Миша, старая корова тебя что, отпустила? Как мило! У нее что, ха-ха-ха, мигрень? Или запор?
- Да вы, бабы, друг друга, похоже, ненавидите, - хмыкнул Таранов.
- Они слишком уж разные, - заметил Сивко.
- Но крайности-то, как правило, сходятся.
- Для того чтобы Елизавет Петровна сошлась с Бейлис, у нашей ослепительной блондинки слишком много денег, - тонко улыбнулся Сивко.
- Денег у меня много, это уж точно, - подтвердила Бейлис. - Мне наплевать, сколько Воронов дает за мое вино. Продам я его или нет, плевать. Давайте, мужики, дернем еще по одной! И пойдем в погреб!
- Бейлис, мы пойдем туда смотреть коллекцию, а вовсе не затем, за чем ты думаешь, - рассмеялся Иван Таранов.
- Я знаю человека, которому тоже наплевать на кислятину. Вот он меня и развлечет, - подмигнула Бейлис светловолосому визави.
- С чего вы взяли? - смущенно пробормотал он. - Я с нетерпением жду осмотра коллекции.
- Не заливай.
В этот момент вернулся Воронов, внимательно посмотрел на гостей и тихо спросил:
- Ну что?
- Идемте! - Хлопнув еще полбокала ликера, первой поднялась Бейлис: - Я готова.
Мужчины с усмешкой смотрели, как она покачнулась и оперлась рукой о стол.
- Что-то меня повело. Перебрала малость. Где моя сумочка? Я никуда без нее не пойду!
- У тебя там что, яд для Елизавет Петровны? - хмыкнул Таранов.
- Дурак! Там сигареты!
- Я попросил бы в погребе не курить, - тихо сказал Воронов.
- О, Господи! Еще один психопат! Ну что им сделается, твоим сокровищам, если я пару раз затянусь сигареткой?
- Я попросил бы.
- Хорошо. Мы с Мишей постоим на лестнице, пока я курю, а потом спустимся к вам. Как, Мишель?
- Не могу отказать даме.
Вслед за хозяином четверо гостей парами пошли по длинному коридору в левое крыло, Сивко с Тарановым, а он с Бейлис. Блондинка была навеселе и все пыталась прижаться покрепче.
- Я не буду запирать дверь спальни, - жарко шепнула она. - Ты не пожалеешь.
"Если она добавит любимого ликерчику, то наверняка отключится, - подумал он. - Надо попросить Зигмунда, чтобы отнес в ее комнату бутылочку. Интересно, выполнит он мою просьбу?"
- Пришли, - сказал Воронов, остановившись перед массивной железной дверью. - Там ступеньки крутые, Бейлис, осторожнее.
- Не беспокойся за меня. Я с Мишей.
- От этой женщины так просто не отделаешься, Михаил! - рассмеялся Таранов. - Учти это. - И нетерпеливо: - Ну что, пошли? Мне уже не терпится.
Хозяин торжественно отпер дверь и пригласил Таранова и Сивко:
- Прошу, господа.
Из-за двери пахнуло сыростью, запах был глубокий и острый, словно бы от выдержанного сыра с плесенью, свет тусклый. Трое мужчины осторожно начали спускаться по ступенькам, а они с Бейлис остались у железной двери. Красавица достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку, которую протянула ему:
- Поухаживай за дамой.
Он щелкнул зажигалкой, Бейлис несколько раз глубоко затянулась, потом поискала глазами, куда бы стряхнуть пепел. Наконец ткнула дымящейся сигаретой в бронзовый канделябр и сказала:
- Уверена, когда Воронов идет сюда один, он велит зажечь свечи.
Сейчас горели не свечи, электрические лампочки, вмонтированные в натяжной потолок. Здесь, в конце коридора, он был заметно ниже, да и стены как будто сужались. Пока Бейлис курила, он осматривался. Наконец спросил осторожно:
- А до смерти жены Воронов тоже был таким странным?
- Нет, что ты! Нормальный мужик.
- А дети у него есть?
- Да. Сын. Ему лет восемнадцать, кажется. Но они все время собачатся.
- Почему?
- А кто знает? - пожала плечами Бейлис. - Есть мне дело до чужих семейных проблем? Своих хватает. Сейчас сынок Воронова живет за границей, то ли в Англии, то ли в Швейцарии, образование получает. Я думаю, ему на коллекцию папаши наплевать, в этом и причина. А хочешь, я тебе продам вино? А что? Если ты мне понравишься - продам. Там есть редкие экземпляры, Левчик говорил. И даже супер-пупер-эксклюзив. Приезжай - покажу, - подмигнула Бейлис.
- Что ж, это интересно, - пробормотал он. - А как умерла жена Воронова?
- Разве старая корова тебе не рассказывала? Лизка? - удивилась Бейлис.
- Нет.
- Странно.
- Она собиралась, но… В общем, так и не собралась. Может быть, ты…
- Ой, это ж такая длинная и скучная история! - перебила его Бейлис. - Давай потом, а? Я приехала сюда развлечься. Если бы ты знал, как скучно быть вдовой!
- Разве ты обделена мужским вниманием?
- Они все ждут, - пожаловалась Бейлис. - Достанутся мне деньги Левчика или нет. Буду ли я несметно богата или же вернусь обратно на панель. От этого зависит и цена моей ночи. От статуса, ха-ха! Они и в самом деле подали в суд. Его дети, - пояснила она. - Якобы мой сын не от Левчика! Ха-ха!
- А что, никаких сомнений?
- Пусть проводят генетическую экспертизу, - равнодушно сказала Бейлис. - Я не возражаю. Не такая уж я дура, чтобы рожать от кого попало. Здесь все чисто, не подкопаешься. Старый козел думал, что женился на девятнадцатилетней, ха-ха! А я подделала дату рождения в паспорте. На самом деле мне тогда было на пять лет больше. Только тс-с-с, - прижала она палец к пухлым губкам. - Никому. Ему было шестьдесят девять, когда он женился на девятнадцатилетней, ха-ха! Хотел всех удивить полувековой разницей в возрасте. А я ему слегка подыграла. Подумаешь! Не такой уж большой обман. Он меня кинул больше. Я думала, буду как сыр в масле кататься, а получила шиш! Без всякого масла. Но зато когда родила Левчику сына, он настолько расчувствовался, что переписал завещание. От первого брака у него три дочки. Ты будешь смеяться, но у них тоже дочери. И еще у Левчика есть правнучка. Ха-ха! Представляешь, что сказали все эти бабы, когда огласили завещание?
- Как они, должно быть, огорчились, - заметил он.
- Не то слово! Ох…ли! Но я, как законная вдова, имею право. Деньги мои. Так что подсуетись, - подмигнула ему Бейлис. - А много у тебя денег?
- А почему это тебя интересует?
- Я за нищего замуж не хочу, - капризно сказала она. - Мне так трудно все это досталось, что делиться я не желаю. Проще скинуться. Твои миллионы плюс мои миллионы, и мы шикарно заживем!
- В таком случае, тебе больше подходит Таранов, - пошутил он.
- Я над этим думаю, - серьезно сказала Бейлис. - У нас с ним уже давно, ха-ха! Отношения! Еще при Левчике… Ой, что я такое говорю? А, да он все равно уже помер!
И она с чувством затушила в бронзовой чашечке канделябра окурок.
- Ну что, пошли? - предложил он.
- Чего я там не видала? Плесень? - поежилась Бейлис. Потом вздохнула: - Ладно, пошли. Как-нибудь я это переживу. Ты помнишь, что я сказала?
- Что?
- Дверь запирать не буду.
- Это я помню, - улыбнулся он и пропустил красавицу вперед.