- Она давно знакома с миссис Касвелл, - отчеканил суперинтендент. - Звонила в Касл-Дарси, потом мне. Беспокоится. Кажется, Салли Касвелл собралась на работу. Служит на аукционе "Бейли и Бейли". Считает своим долгом присутствовать на сегодняшних торгах. Мередит надеялась, что я ее отговорю. Я отказался. Говоря между нами, меня даже радует, что она в городе, а не в уединенной деревне. По крайней мере, известно, где находится и что с ней ничего не случилось. Остается несколько часов поволноваться за доктора Касвелла. - Он взглянул на часы. - Она уже должна быть на месте.
Пирс отважно допил остывший кофе, невзирая на темную пленку, и опять скривился.
- Похоже, невкусно, - заметил Маркби. - Почему термос с собой не берете, как многие делают?
- Привыкну, - с достоинством ответил Пирс. - Но ведь мы же не можем охранять доктора Касвелла днем и ночью…
- Не можем. Он сам должен соблюдать максимальную осторожность. Я ему велел немедленно информировать о любых происшествиях, особенно о получении почтовых отправлений, касающихся его работы, будь они анонимными или подписанными. Надеюсь, послушается. - Маркби резко выдохнул. - Странный тип. Ему угрожают, а он не сообщает, будто это его вообще не касается. Полицейских не любит. Не любит никого, кто мешает работать.
- Честно сказать, сэр, - медленно проговорил Пирс, - мне не нравятся люди, которые мучают в лабораториях бессловесных животных. Я животных люблю. У нас дома новый щенок. Страшно подумать, что их кто-то режет или нарочно заражает болезнями.
- Мне тоже, как и почти всем прочим. Хотя Касвелл работает абсолютно законно, животные, по его утверждению, не страдают. Конечно, это он сам говорит. Однако суть в том, что, как к этому ни относиться, мы должны найти, кто послал бомбу по почте. Преступнику нет никаких оправданий!
Стук в дверь известил о прибытии сержанта Прескотта. Явление оказалось несколько драматическим благодаря впечатляющему синяку под глазом, портившему юношеское лицо.
- Вижу, по-прежнему в регби играете, - заметил Маркби. - Хороший был матч в субботу?
- Да, сэр. Мы разгромили бамфордскую городскую команду! - Прескотт с гордостью погладил синяк и добавил: - Было довольно жарко, но никого не вырубили. Все ушли на своих ногах, хоть и раненые.
- Только кости не ломайте, - взмолился Маркби. - Больше я ничего не прошу. У нас кадров и так не хватает. Это досье на взломщиков из движения в защиту животных?
Прескотт торопливо шлепнул на стол папку.
- Во главе стоит один тип по имени Майкл Вилан. Когда его взяли после налета на лабораторию, у него уже был срок. Получил еще шесть месяцев. Сейчас уже вышел. Вот адрес. Живет в микрорайоне Спринг-Фарм в Чертоне.
Маркби с Пирсом в унисон застонали.
- Уж не он ли? - добавил Пирс.
- Хорошо, что вы оба рады, - обратился Маркби к подчиненным. - Потому что сейчас же поедете и допросите. Если он был осужден за разгром лаборатории Касвелла, то вполне мог затаить личную злобу, кроме проблем с животными.
- Точно! - Пирс вскочил, бросил пустой стаканчик в мусорную корзинку, решив заскочить куда-нибудь по пути и выпить настоящего кофе.
- Один лучше не ездите. Возьмите с собой героя-спортсмена. - Маркби кивнул на Прескотта. - Может, звезда произведет на Вилана впечатление. - Он стукнул папкой по столу. - А я отправлюсь побеседовать с мисс Либби Хэнкок.
Инспектор с сержантом не поняли.
- Мисс Хэнкок, - объяснил Маркби, - доставляет в Касл-Дарси почту. Кто-то должен с ней поговорить. Я сэкономлю время полицейским и с удовольствием выйду из этого кабинета.
- Он не меняется, - сообщил Пирс Прескотту, когда за боссом закрылась дверь.
Прескотт с любопытством взглянул на него:
- Суперинтендент? Вы давно его знаете? Кто-то упоминал о вашем знакомстве.
- Маркби был моим шефом в Бамфорде. - Пирс усмехнулся при воспоминании. - Всегда терпеть не мог торчать за письменным столом. Предпочитает расхаживать, лично беседовать.
- Мне порой кажется, что неплохо бы посидеть за столом, - признался Прескотт. - Особенно в такое вот утро. Если честно, то не больно сильно хочется тащиться в Спринг-Фарм и опрашивать кучу народу.
- Нам один Вилан нужен, быстро управимся, - бодро сказал Пирс и спросил: - Прежде чем поедем, не знаешь, где можно выпить поблизости чашку приличного кофе?
Когда Маркби прибыл на бамфордскую почту, почти все сотрудники разошлись "по адресам". Лихорадочный прием и разборка вечерних мешков давно завершились, но почта еще поступала - свежие упаковки вываливались на разгрузочный стол, деловитые руки сортировали корреспонденцию.
Из кабинета выскочил начальник, пожал Маркби руку.
- Либби? Утром явилась, я ее обратно домой отправил. Она не в том состоянии, чтобы вести фургон. В жутком шоке. Мы все потрясены! Такое с каждым может случиться. Либби дружелюбная девушка, знакома со многими адресатами. Только подумать: лично вручила тот самый пакет прямо в руки миссис Касвелл… Ужас. Понимаете? Нас маловато нынче утром. - Он мрачно оглядел помещение.
- Ничего подобного не случалось в последнее время? Скажем, за полгода. Не попадались на глаза подозрительные посылки?
Мужчина покачал головой:
- Только не здесь. Если где-то что-то происходит, действует система моментального оповещения. Объявления на доске вывешиваются.
Он подвел Маркби к пробковой доске у входа с прикрепленным печатным листком. В нем был подробно описан вчерашний пакет, адресованный Касвеллам, и предупреждалось, чтобы сотрудники уделяли повышенное внимание корреспонденции, поступающей в Касл-Дарси.
- Теперь у нас своя система безопасности, - угрюмо усмехнулся начальник.
- Что вы делаете при обнаружении подозрительного пакета?
- Выносим во двор, кладем в специальный ящик для бомб, звоним вам. Что еще можно сделать? - Он задумчиво уставился на доску. - Чокнутые маньяки! Не подумали, что почтальону руки может оторвать!
Либби жила в аккуратном кирпичном доме рядовой застройки. Латунный почтовый ящик надраен до блеска, сияющие окна искусно задрапированы накрахмаленными кружевными занавесками. Дверь открыла озабоченная женщина средних лет в пуловере ручной вязки и слаксах из полиэстера.
- Ох, полиция!.. - заволновалась она. - Проходите, пожалуйста. Не знаю, что Либби сможет сказать. Она в полном расстройстве. Вы ведь не станете ее пугать, правда?
Женщина вгляделась в Маркби, ожидая заверений.
Он не успел ответить, как дверь в дальнем конце узкого коридора распахнулась, выскочил лысый усатый мужчина и принялся его разглядывать.
- Ребята в синей форме, а? - громогласно спросил он. - Или в штатском? Из уголовной полиции? - Мужчина постучал себя по носу пальцем и подмигнул Маркби, словно у них был общий секрет.
- Это мой брат, - объяснила миссис Хэнкок бесцветным тоном. - Дэнис, человек пришел побеседовать с Либби.
Дэнис бочком подобрался к Маркби.
- Верните порку! - хрипло посоветовал он. - Розги! Вот что необходимо. Кругом хулиганы - на мотоциклах и автомобилях, футбольные фанаты, бомбометатели и так далее!
- Успокойся, - сказала миссис Хэнкок, слегка оживившись. - Никого твое мнение не интересует.
- Нет, интересует, - настаивал Дэнис. - Я член общества. Копы хотят знать общественное мнение. Хотят знать, что думает обыкновенный Джо. Поэтому по телевизору показывают разные программы вроде "Криминального обозрения". Без помощи общественности копы и половины преступников не переловят!
- Возможно, - сказал Маркби, осторожно пробираясь мимо него по узкому коридору. - Э-э-э… где ваша дочь, миссис Хэнкок?
- В кандалы их! - продолжал Дэнис не дрогнув. - Верните виселицу! Телесные наказания… - Он помолчал, подбирая слова. - И прочее. Отсечение головы! Телесные наказания и отсечение головы. Зуб за зуб, око за око! Это из Библии, - благочестиво добавил он.
- Не обращайте внимания, - посоветовала миссис Хэнкок гостю. - Он слегка не в себе. Ничего плохого в виду не имеет. Сюда проходите.
Либби Хэнкок сидела в чистой комнате у топившегося углем камина. Рядом в клетке прыгали два волнистых попугайчика, голубой и зеленый. При виде незнакомца они громко и тревожно заверещали.
- Сейчас успокоятся, - пообещала миссис Хэнкок. - Джентльмен хочет поговорить с тобой, Либби. Он из полиции.
- Здравствуйте, Либби, - сказал Маркби.
- Здравствуйте, - еле слышно ответила девушка.
- Я чаю принесу, - сказала миссис Хэнкок, вышла из комнаты и в коридоре оживленно заговорила с братом.
- Встретились с дядей Дэнисом? - спросила Либби.
Алан улыбнулся.
- Да. Он здесь живет?
Она слабо улыбнулась в ответ.
- Увы. На свой лад он вполне нормальный. Может быть, скоро уйдет. К букмекерам. Без него спокойнее.
Последние слова прозвучали как-то слишком меланхолично, и Маркби задался вопросом, не имеется ли в виду уход Дэниса навсегда. Он пристально оглядел молоденькую крепкую девушку. Даже дома одета в форменный синий свитер, юбку, темные чулки и прочные башмаки на шнуровке. Впрочем, утром она ходила на работу, откуда ее завернули. Он сообщил, что заезжал на почту.
- Я хотела остаться, - встрепенулась Либби. - Не люблю никого подводить. Кому-то придется взять на себя мой маршрут вдобавок к своему, и адресаты поздно почту получат…
- Все поймут. Не возражаете поговорить о вчерашнем?
Она затрясла головой:
- Нет. Только я не скажу ничего полезного. До сих пор не верю.
Голос вновь стих до шепота.
- Уйди с дороги, Дэнис! - отчаянно прокричала миссис Хэнкок в коридоре.
- Я только дверь тебе хотел открыть, Мэри, - оправдался ее брат.
Миссис Хэнкок вошла с чашками и печеньем на подносе, поставила угощение на стол, повернулась, с силой вытолкнула брата, с надеждой маячившего на заднем плане, и захлопнула за собой дверь.
Попугайчики утихли. Один клевал рассыпанные зерна, другой раскачивался в кольце. Судя по всему, Дэнис очень комфортно устроился в уютном домике. Интересно, есть ли у родственника-приживалы какая-нибудь работа.
- Вчера я вышла в обычное время, - рассказывала Либби. - К пяти была на почте.
В пять часов холодным зимним утром, подумал Маркби. Пока Дэнис, предположительно, валяется в постели, племянница в мороз ни свет ни заря отправляется на работу. К горлу подступила злость. Он взял чашку, протянул девушке. Та ее рассеянно приняла.
- В Касл-Дарси было мало корреспонденции. Среди прочего пара пакетов, один, в мягкой упаковке, для Касвеллов. Он был тяжеловатый, отправитель наклеил лишние марки. Помню, я еще сказала миссис Касвелл, что бандероли лучше взвешивать на почте.
Она вдруг взволнованно вскинула голову.
- Следовало насторожиться, заподозрить неладное! Ведь нас инструктировали, что надо обращать особое внимание на бандероли, отправленные не с почты, а просто брошенные в ящик… - Либби подавила вздох. - Только, понимаете, скоро Рождество. Перед Рождеством все так делают. Хотят послать подарки, идти на почту некогда, наклеивают побольше марок наудачу. Просто… очень глупо с моей стороны…
- Ничего, - утешительно проговорил Маркби. - Вы правы, скоро Рождество, через почту проходит масса посылок, многие неправильно оформлены и упакованы.
Либби взглянула на него с благодарностью.
- Я положила почту для Касл-Дарси рядом с собой на переднем сиденье. Хотя у меня там не первая остановка. Сначала в Чертой еду. В Чертой всегда много корреспонденции - он стоит среди жилых массивов. Я только половину туда доставляю, а половину кто-нибудь другой. Покончив с Чертоном, переложила почту для Касл-Дарси на переднее сиденье.
В целом на пути от почты до адресата она брала в руки пакет несколько раз, и каждый мог оказаться смертельным. Маркби, хмурясь, потянулся за собственной чашкой.
Либби тоже нахмурила брови, припоминая.
- Одна бандероль, заказная, была адресована мистеру Бодикоту. Он должен был за нее расписаться. Пришлось ждать, пока снимет дверную цепочку и сходит за очками. Странный старик. Держит коз.
- Да, - улыбнулся Маркби. - Я к нему заходил и про Джаспера слышал.
На девичьих щеках обозначились ямочки.
- Он страшно гордится Джаспером. Каждое утро в первую очередь выпускает. Если запаздывает, козел старается выбить дверцу загончика! Ну и были еще письма и пакет для Касвеллов. Я уже говорила… - Она вдруг встревожилась. - С миссис Касвелл все в порядке?
- В полнейшем, - заверил Маркби. - По-моему, она сегодня отправилась на работу.
- Я ужасно боялась… Она очень славная. Какой кошмар! - Голос дрогнул. - Чувствую себя виноватой…
- Пейте чай, - посоветовал Маркби.
Похоже, девушка переживает только за Салли Касвелл. Возможно, в потрясении не слишком понимает, что сама легко могла стать жертвой.
Либби отпила чаю.
- Я вручила пакет и вернулась к фургону, поехала дальше. Ничего не слышала… ни шума, ни взрыва, ни бьющегося стекла. Узнала гораздо позже, по возвращении. Моя смена кончается около двенадцати тридцати. Только приехала - пришло известие. Не могла поверить. До сих пор не верю. Зачем кому-то покушаться на доктора или на миссис Касвелл?..
Она устремила на собеседника большие растерянные голубые глаза.
- Говорите, в Касл-Дарси было мало корреспонденции? Что еще, кроме посылок и писем для Бодикота и Касвеллов?
Известно, что анонимки нередко рассылаются не одному адресату, а нескольким. Многие получают подобные письма. Посылка с бомбой - совсем другое дело. Возможно, анонимные письма со взрывом не связаны. Нельзя опираться на одни предположения.
- Почта для миссис Гудхазбенд, - твердо объявила Либби. - Для миссис Гудхазбенд, в "Тайт-Барн". Так ее дом называется. Чудесный большой дом. Ей всегда много писем приходит. Еще для других пара писем в обыкновенных почтовых конвертах. Миссис Гудхазбенд часто получает корреспонденцию в коричневых конторских конвертах.
Либби Хэнкок хорошая свидетельница, заключил Маркби. Даже испытав потрясение, подробно вспоминает детали, искренне старается помочь. В отличие от некоторых не отбирает заранее то, что, по их мнению, представляет интерес для полиции.
- Узнаете, кто это сделал? - спросила она.
Маркби вздохнул.
- Ну, мы думаем, хотя точно не знаем, что доктора Касвелла преследует группа экстремистов из движения в защиту животных: они против экспериментов, которые проводились в его лаборатории в прошлом году. Присматривайте за любой поступающей для него почтой. Ничего не бойтесь и не волнуйтесь. Если чуть улыбнется удача, мы скоро найдем отправителя.
Либби усмехнулась.
Миссис Хэнкок ждала у входной двери.
- Я Дэниса на кухне закрыла, - сообщила она, словно брат ее был непослушным домашним животным. - Велела сидеть до вашего ухода. Знаете, это большой ребенок. Не надо на него сердиться.
Маркби решил не сердиться на Дэниса, пока тот не живет под одной крышей с ним. Жалко женщин, с которыми он живет.
Миссис Хэнкок, рассматривавшая произошедшее с точки зрения возможных последствий для дочери, заглянула суперинтенденту в глаза:
- Ведь моя Либби ни в чем не виновата, правда? Бомба ей руки могла оторвать!
- Могла, но не оторвала, - утешил ее Маркби.
- Я обычно не обращаю внимания на идеи Дэниса насчет виселицы и прочего, - сказала она. - Но когда нечто подобное происходит с твоими родными, невольно подумаешь, правда?
Глава 6
Спринг-Фарм - захудалый муниципальный микрорайон в Чертоне - место примечательное. Сам Чертон когда-то - очень давно - был вполне симпатичным поселком. Об этом еще помнит горстка стариков, прозябающих в старых коттеджах. К несчастью для них и поселка в целом, это место заранее предназначили для спальных районов окрестных городов покрупнее. Новые жилые массивы до сих пор расширяются, застраиваются новыми кварталами с магазинами высшего класса и красивыми дорогими домами.
Только это не относится к району Спринг-Фарм, возникшему на первой волне строительства на участке, получившем название от располагавшейся здесь фермы. Собиравшиеся из готовых панелей дома не рассчитывались на вечность. По мнению производителей, естественный срок их жизни составлял двадцать лет. Через сорок они кажутся призраками из давних времен.
Респектабельные обитатели муниципальных домов давно перебрались в новое жилье. В обветшавших постройках по молчаливому уговору расселились неблагополучные семьи. В последние годы, когда приличная муниципальная недвижимость распродавалась в рамках программы приватизации, на Спринг-Фарм никто не позарился. Ни одна жилищная ассоциация не сочла приобретение здешних домов выгодным капиталовложением. Жильцы сменялись в них беспорядочно, многие при первой возможности переезжали в другие места, после чего муниципальный совет заколачивал освободившиеся квартиры досками. Дома оставались пустыми и оттого еще быстрей приходили в негодность.
Теоретически весь район планируется снести и заново застроить. Но на смелые планы, как всегда, не хватает денег. Спринг-Фарм медленно и неуклонно превращался в район обреченных. Оставшийся самый крепкий народ днем слоняется по безобразным тротуарам, заросшим сорняками и заваленным мусором, а по ночам раскатывает по призрачным улицам на угнанных автомобилях. Машины в основном угоняют из нового квартала в другом конце Чертона, и в сумерках часто можно увидеть обгоревший дымящийся остов. Вряд ли у кого-то из здешних жителей имеется работа. У большинства нет денег на оплату жилья. Многие отбывают тюремные сроки.
Инспектор Пирс и сержант Прескотт сидели в машине напротив невысокого многоквартирного дома, где живет Майкл Вилан. Потягивали купленный по дороге кофе и обсуждали, что делать. Глаза под козырьками фиксировали каждую деталь.
В доме шесть квартир, по три с обеих сторон от парадного. Квартира Вилана нижняя справа. Нижняя слева явно пустует - окна заколочены, стены испещрены граффити. Грязные тюлевые занавески на окнах Вилана задернуты, чтобы никто не заглядывал. Одно окно треснуло и заклеено пластырем, приоткрыто на несколько дюймов, из щели высовывается, как затычка, кусок занавески. За ним, предположительно, кухня. Прямо под ним мусорный бак без крышки. Вероятно, Вилан при необходимости просто открывает створку и выкидывает мусор.
- Ну и дыра! - проворчал Прескотт, сунув пустой пластиковый стаканчик в держатель на дверце.
Дэйв Пирс согласно хрюкнул:
- Пошли.
Они вылезли из машины, захлопнули дверцы - стук гулко разнесся по пустой улице. Если кто-то наблюдает - а это наверняка, - то скрытно. Полицию в Спринг-Фарм не приветствуют. Обитатели дома хорошо знакомы с законом во всех его обличьях. Их не обманывают машины без опознавательных знаков и штатская одежда, они с первого взгляда расшифровывают визитеров. Кое-кто, вероятно, торопится спрятать подозрительные микроволновки и телевизоры.
Чем ближе подходили полицейские, тем гаже становился дом. Затхлый воздух в парадном пронизан запахом мочи. Кругом скомканные пачки от сигарет, пустые банки из-под безалкогольных напитков и пива, обрывки алюминиевой фольги. Прескотт молча указал на последние.