6
Мы завернули в "Бургер-Хейвен" и наскоро перекусили. А когда оказались дома, я отправился на кухню, лег под стол и вытянул ноги. Внезапно лапы охватила дрожь - это всегда начинается и кончается без моего участия, но мне нравится. Когда дрожь прошла - сама собой, - я закрыл глаза. Сомнений не было: накатило настроение соснуть - так случается всегда после визитов к Генералу Борегарду.
Когда я проснулся, был вечер, а может, ночь. В темном доме царила тишина. В каньоне пронзительно кричали койоты. Я потрусил к задней двери, в голове зрела мысль выйти во дворик, проверить ворота и, не исключено, даже перепрыгнуть, что я потихоньку от Берни уже проделывал не раз. Но задняя дверь оказалась заперта.
Я вернулся в коридор и задержался у двери Чарли. Он спал беспокойно, вертелся в постели, что-то даже бормотал, только я не разобрал слов. Я застыл и не двигался, пока он не успокоился и дыхание не стало едва слышным и равномерным. Крики койотов стихли, но мои уши почему-то по-прежнему стояли торчком и я настороженно прислушивался. У вас бывало ощущение, будто что-то происходит? У меня оно возникло, но ничего не происходило и не случалось. Я вошел в спальню Берни и остановился у кровати. Он спокойно спал, лунный свет падал на его лицо, и оно от этого казалось каменным. От этого каменного вида мне стало тревожно, а я и без того чувствовал себя не в своей тарелке. Поэтому вскочил на кровать и улегся рядом с напарником.
- Спи, старина, уже поздно, - медленно проговорил он сонным, неразборчивым голосом.
Я закрыл глаза, но сон не шел. Время бежало, я встал, направился в переднюю и примостился на полу, привалившись спиной к двери. У меня возникло ощущение, что ночь просачивалась в щель под створкой. До меня долетел запах цветов, особенно тех больших, желтых, что росли в саду старика Гейдриха. Наконец я уснул.
- Папа, - спросил на следующее утро Чарли, - мы сегодня поедем искать Пинат?
- Нельзя, - ответил Берни.
- Почему?
- Нет статуса в этом деле.
- Что такое "статус"?
- Основание, почему мы можем вести расследование.
- Разве ты не беспокоишься о Пинат?
- Беспокоюсь.
- Это и есть основание.
Берни потрепал сына по волосам. Чарли отдернул голову, словно на что-то сердился. Отец отнял руку.
- Мы не то что полиция, - объяснил он. - Полицейские занимаются любыми преступлениями - это их работа. Наше детективное агентство частное. Мы не имеем права вести расследование, если у нас нет клиента.
И правильно: если нет клиента, кто выпишет чек?
- А полковник Драммонд может быть нашим клиентом?
- Да. Только пока незаметно, чтобы он ломился в нашу дверь.
Пусть только попробует - он или кто-нибудь другой, - и будет иметь дело со мной.
Чарли посмотрел на стол. Рука Берни дрогнула. Я подумал было, не собирается ли он снова потрепать сына по волосам, хотя они у Чарли и так изрядно растрепаны - торчат во все стороны, - но рука Берни замерла. Э, да волосы у парня почти такие же, как у Берни, только посветлее.
- Хочешь, я тебе покажу, как менять масло в "порше"? - предложил мой напарник.
Я сразу догадался, почему он это сказал: вспомнил, что случилось, когда Берни в прошлый раз занимался заменой масла. Не всякая женщина повела бы себя так терпеливо, как Сьюзи, после того, что произошло с ее платьем. Сьюзи - душка, всегда возит с собой угощение. Значит, она приедет и сегодня? Я прислушивался, не звенит ли вдалеке мотор "жучка"-"фольксвагена", но ничего не мог различить.
Вскоре мы уже были в гараже - Берни и Чарли в старой одежде, я в коричневом ошейнике. Черный у меня парадный, например на тот случай, если нужно идти в суд. Был случай, когда я служил основной уликой. Судья подозвал меня, усадил рядом и ласково потрепал, давая понять, что ему нравлюсь я и мне подобные. По мне, так судьи - хорошие ребята. А преступник, которого мы в тот раз засадили, мотает срок в северном штате и ходит в оранжевой робе.
- Прежде всего, - наставлял Берни, забираясь под машину, - занимайся этим только тогда, когда мотор холодный. Затем найди масляный картер и сливную пробку…
- А если не менять масло?
- Оно станет грязным. - Из-под машины послышалось ворчание. Я немного отступил. - В двигателе много трущихся деталей, и если масло грязное, они могут заедать… - Берни вскрикнул, но не от боли - от боли он не кричит. Брызги на меня не попали - это хорошо, потому что если масло оказывается на шкуре, запах остается неделями, месяцами, а то и дольше.
После того как Берни и Чарли приняли душ, мы немного перекусили в патио: небо светилось голубизной, было не жарко, дул приятный ветерок, они ели сандвичи с тунцом, а мне досталось угощение от "Милк-боун".
- Когда мы будем снова это делать? - спросил Чарли.
- Через пять тысяч миль.
- Это далеко?
- Отсюда до Нью-Йорка и обратно.
- Нью-Йорк - то место, куда мама поехала на выходные.
- Вот как?
- С Малькольмом.
- Ммм…
- Папа, ты бывал в Нью-Йорке?
- Один раз.
- И как там?
- Не помню. Ездил в увольнительную.
Чарли кивнул, словно это ему что-то сказало, а я ничего не понял.
- Ну а вообще-то как дела? - спросил Берни.
- Какие дела, папа?
- В целом. Нормально? Проблем нет?
- Есть одна большая проблема.
- Какая? - Голос Берни остался таким же спокойным, но он весь напрягся.
- Пинат, - ответил сын.
- А кроме Пинат? - продолжил мой напарник. - У мамы все в порядке?
- Дома? - уточнил Чарли.
- Ну да, дома. - Иногда, вот как сейчас, у Берни дергается мускул на щеке.
- Хорошо.
- А этот… ммм… как его…
- Малькольм?
- Да, Малькольм.
- У него шотландское имя.
- Вот как?
- Они мечут кейбер.
- Прости, не понял.
- Шотландцы. Бросают такую штуку вроде шеста. Кто дальше кинет. Малькольм мне рассказывал.
- И он тоже кидает эту штуковину… как ты говоришь - кабель?
- Не кабель, а кейбер. Нет, он не бросает. Он совсем не такой сильный, как ты, папа. Маме приходится вместо него открывать банки с маринованными огурцами.
Берни проворчал что-то, но не так, как ворчат люди, когда меняют масло, поднимают что-нибудь тяжелое или получают кулаком в живот. А уж я на работе вдоволь наслушался, как ворчат те, кому заехали в брюхо. Но это было другое ворчание: такие звуки издают, когда что-нибудь сказали, и сразу все проясняется. И если от этих кейберов, маринованных огурцов и прочей чепухи, о которой только что говорилось, у Берни все наладится - здорово. Что касается меня, я уже чувствовал себя в полном порядке.
Вскоре за Чарли приехали Леда и Малькольм - Леда пошла к двери, а Малькольм остался ждать в машине. Она обняла Чарли, подхватила на руки и крепко поцеловала. Леда выглядела по-настоящему счастливой - не помню, чтобы с ней такое случалось раньше.
- Повеселились? - спросила она.
- Да.
- И что же вы делали?
- Ничего.
- О, я уверена, что это неправда. - Леда опустила Чарли на землю. - Где твой второй ботинок?
- Не знаю.
- Беги ищи, мистер Один-ботинок-на-ноге-другой-неизвестно-где.
- Что? - не понял Чарли. У него были светлые, едва заметные брови, но они поползли вверх точно так же, как в это мгновение у его отца.
Леда рассмеялась.
- Ступай ищи. И, пожалуйста, как следует.
Чарли вернулся в дом за ботинком, а мы - я, Берни и его бывшая жена - остались в прихожей. Мой напарник метнул на Леду быстрый взгляд.
- Хорошо съездили?
- Очень, - ответила та и посмотрела Берни в глаза. - Мы собираемся пожениться.
Брови Берни снова поползли вверх, на этот раз еще выше, и он на мгновение застыл с открытым ртом.
- Пожениться? С…
- С Малькольмом, с кем же еще? - Леда опять рассмеялась, и, похоже, собиралась пихнуть Берни в бок, но в это время послышался голос Чарли.
- Не могу найти.
- Ох, сынок…
Леда двинулась по коридору, а напарник посмотрел на меня.
- Она собирается выйти замуж за Малькольма?
Я махнул хвостом. Не мог придумать никаких аргументов против.
Берни повернул голову к улице. Малькольм сидел в машине, том самом темном седане, и тыкал большим пальцем в какое-то устройство. Напарник подошел к нему, я последовал за ним.
- Привет.
Малькольм взглянул на него. Стекло в окне скользнуло вниз.
- Берни? Что-то случилось?
- Случилось? - переспросил мой напарник.
- С Чарли? - Малькольм посмотрел мимо него в сторону дома.
- Не может найти ботинок.
Малькольм взглянул на часы.
- Ему не хватает привычки к порядку.
- Как и всем шестилетним мальчишкам на планете. - Мужчины встретились взглядами. Эти двое терпеть друг друга не могли - я носом чуял. - Прими поздравления, - продолжил Берни.
- С чем?
- Слышал, вы женитесь.
- Ах да, - кивнул Малькольм. - Спасибо, Берни, за доброе отношение.
- Уже назначили день?
- Пока думаем. Но не планируем ничего грандиозного.
- Ясно.
- Для нас обоих это второй брак. В конце концов, мы уже не дети.
- Что верно, то верно.
Малькольм моргнул.
- И все равно волнуемся, и все такое.
- Как же иначе?
- Важный шаг, вот что я хочу сказать.
- Безусловно, - кивнул Берни. - И что же вас сподвигло?
- К чему?
- Спустить курок и решить судьбу.
- Уж скорее связать себя узами брака.
Курки, узы… Если в этом есть какой-нибудь смысл, растолкуйте мне, пожалуйста. На "узы" Берни ничего не возразил. Может, и собирался, но в этот момент из дома вышла Леда, волочившая за собой Чарли, у которого теперь были обуты обе ноги.
- Вот, - сказал ей Малькольм, - Берни только что спрашивал, как мы решились связать себя узами брака.
- И что ты ему ответил?
- Только собирался ответить. - Малькольм по-прежнему обращался к Леде, но смотрел на Берни - мужчины иногда ведут себя уж очень мудрено. - Хотел сказать: мы уверены, что так нужно, и все.
Леда улыбнулась.
А затем они с Чарли сели в машину и уехали. Когда машина уже тронулась, я расслышал, как Чарли спросил:
- Что значит "связать узами брака"?
"Донат-Хейвен" находится через дорогу напротив "Бургер-Хейвен". Мы уговорились с Риком Торресом, что встретимся там, и Берни припарковал машину так, чтобы его дверца оказалась напротив водительской дверцы патрульного автомобиля Рика. Полицейский подал в окно пакет.
- "Медвежьи когти". После четырех по половинной цене.
Медведей я видел в передаче "Планета животных", а в жизни никогда, и премного этим доволен. Знаю, что могут наделать их когти - уж лучше, ребята, с ними не встречаться, - но для меня большая загадка, при чем здесь эти изумительные на вкус пирожки. Мы занялись "медвежьими когтями", а Рик с Берни при этом еще потягивали кофе.
- Что-нибудь нащупал? - спросил мой наставник.
- Ничего, - ответил полицейский. - Слониха испарилась, и никто ничего не видел.
- Вместе с дрессировщиком.
- Да, вместе с дрессировщиком. Мы проверили его банковский счет. Положительный баланс в несколько тысяч долларов, сколько-нибудь крупных сумм в последнее время не снимал.
- Мог что-то где-то припрятать, - предположил Берни.
- Спасибо за подсказку, - отозвался Рик. - Ты мне сильно помог.
- Вот что еще есть. - Берни протянул слоновий крюк, но теперь он был обернут в пластик.
Полицейский повертел его в руках.
- Что это такое?
- Анкус.
- Выглядит устрашающе.
- Старинное азиатское средство. С его помощью дрессируют и держат в повиновении слонов.
- Лупят их этой штукой?
- Скорее побуждают делать то, что от них требуют.
- Господи!
- Вот именно. Чет нашел его в канаве рядом с задними воротами ярмарочной площади.
Я стукнул хвостом - по крайней мере мне так показалось. В этот момент я нисколько не сомневался, что мне достались лучшие "медвежьи когти" из всех, что я пробовал.
- Кто-то обронил, - предположил Рик.
- Или упал с задка трейлера, - добавил мой напарник. - Трудно представить, что слониха шла своим ходом и ни один паршивец не оборвал телефон полиции, чтобы об этом сообщить.
- Вот это я как раз легко могу представить. - Рик потрогал упершееся в пластик острие крюка. - А я считал, что Делит гуманно обращается со своими подопечными. - Он глотнул кофе. - Отдам, пусть поищут отпечатки пальцев.
- Глядите-ка, - произнес Берни, обращаясь к кому-то, кого я не знал, - какие гениальные идеи приходят людям в голову!
Рик запустил в него крышкой от кофейной кружки. Мой напарник рассмеялся. Людей иногда невозможно понять, но меня это нисколько не волнует.
Когда мы вернулись домой, на землю спустилась ночь - так выражаются люди; мне же кажется, что ночь, наоборот, поднимается от земли и небо тускнеет последним. И еще: даже в доме ночь и день пахнут по-разному. Но все это не важно, а важно то, что кто-то худой, в темной одежде, с худощавым лицом и кротко остриженными черными волосами стоял, скрываясь в тени перед нашей дверью. Берни сначала его не увидел, а я заметил. Выскочил из "порше", бросился вперед, уловил запах, узнал и замедлил бег. Сзади подошел Берни.
- Кого-нибудь ищете? - спросил он.
- Вас. Вас и Чета.
- Я вас знаю? - поинтересовался напарник.
- Вот так всегда, - отозвался Попо.
7
- Видимо, никто не знает вас настоящего? - предположил Берни.
- Я бы не стал ставить вопрос именно так, - ответил циркач. - Скорее никто меня не узнает без костюма.
- А разве это плохо? Может, даже полезно.
- Что вы имеете в виду? - удивился клоун.
- Играть роль незнакомца с людьми, которые считают, что они вас знают, - объяснил мой напарник.
- Мне от этого никакого проку, - пожал плечами Попо.
Берни слегка наклонил голову - иногда, не знаю почему, он таким образом смотрит на людей. И еще я понятия не имел, о чем они рассуждают. Меня немного мучила жажда - последствие съеденных "медвежьих когтей". Следовательно, пора войти в дом. Я немного подтолкнул Берни, совсем слегка. Попо повернулся ко мне.
- Это правда, что говорят о Чете - о его способностях следопыта?
- Почему вы спрашиваете?
- Хочу вас нанять, - ответил Попо.
- Для чего?
- Найти Ури, разумеется. Чтобы он вернулся целым и невредимым.
- Этим занимается полиция.
- Может быть.
В конце улицы блеснули фары. Машина приблизилась к нам, остановилась, развернулась и уехала.
- Пойдемте в дом, - пригласил Берни.
Мы устроились на кухне: я у миски, наполненной, как я люблю, до краев свежей водой; Берни на своем обычном стуле с одного конца стола; Попо - на стуле с другого, где раньше сидела Леда. Теперь там никто не сидит: когда приходит Сьюзи, выбирает один из боковых стульев, поближе к Берни.
- Какова ваша такса? - спросил Попо и полез в карман пиджака, как обычно делают мужчины, перед тем как появиться чековой книжке.
- Мы это обсудим, - ответил напарник, и чековая книжка осталась в кармане. Ох, Берни, бери гонорар - наши финансы в таком плачевном состоянии. - Сначала хотелось бы узнать поподробнее, почему вы недовольны полицейским расследованием. - Нам-то это надо? Пусть думает все, что ему угодно. Разве нельзя просто наняться на работу, вскочить в машину и заняться делом?
- Я не сказал, что недоволен, - заметил Попо.
- Так пусть дело остается в их руках. Сержант Торрес весьма грамотный полицейский.
- Я не чувствую настойчивости в его подходе.
- Таков его стиль.
Попо потер щеку. У него были высокие скулы, и, возможно, для человеческого самца он был вполне недурен собой, хотя до Берни ему, конечно, далеко.
- Я не могу сидеть сложа руки. Если вы мне не поможете, порекомендуйте, кто возьмется за дело.
Мне очень не понравились его слова.
- У вас-то каков интерес в этом?
Попо застыл - весь, кроме рук, которые слегка подрагивали.
- Я считал это очевидным.
Берни помолчал. Берись за работу!
- Мы беремся за работу, - заключил мой напарник. - Задаток - пятьсот долларов.
И вот наконец явилась на свет чековая книжка. Попо начал писать.
- Спасибо. Я…
- Надеюсь, вы все обдумали, - перебил его Берни.
Рука с ручкой замерла.
- Что вы хотите сказать?
- Предположим, Ури не хочет, чтобы его находили.
- Как?
- Полковник Драммонд уверен, что он попал под влияние защитников прав животных.
- Невероятно. Ури, как я вам уже говорил, был и остается самым гуманным из всех дрессировщиков. И циркачом до мозга костей.
- Похоже, это и могло послужить источником напряжения, - предположил мой напарник.
Я вполне представлял, что такое "напряжение", - сам испытывал его сейчас в ожидании, пока ручка не возобновит движение, продолжая выписывать чек.
- Между кем? - удивился Попо.
- Я говорю о внутреннем напряжении, - пояснил Берни. - Наверное, не так легко оставаться одновременно и гуманистом, и циркачом.
На лице Попо появилась враждебная гримаса. Я, готовый ко всему, подобрался.
- Вы сам говорите как защитник прав животных.
Я знаю много человеческих специальностей: например, "тюремный надзиратель" или "детектив убойного отдела", - но "защитник прав животных" - это что-то новенькое. Берни не стал ни отрицать, ни настаивать, а вместо этого попросил:
- Опишите мне анкус Ури.
- Анкус Ури?
- Бычий крюк, слоновье погоняло - вы должны знать это название.
- У Ури не было никакого анкуса, - ответил Попо. - Он давно от него отказался.
- Как же ему удавалось подчинять себе Пинат.
- Почему вы употребляете прошедшее время?
- Извините.
- Вы считаете, что он мертв? - Голос клоуна слегка задрожал. Такое иногда происходит, перед тем как люди начинают плакать.
- Нет, - ответил мой напарник.
- Или у вас есть основание считать, что он умер?
- Нет. Просто оговорка. Как Ури удается контролировать Пинат?
- Он с ней разговаривает.
- И что он ей говорит?
- Всякие разности, - ответил Попо. - "Подними ногу, вот так, выше, молодец, девочка". Или: "Прокати-ка своего дружка", - это когда он просит подцепить его хоботом и посадить на спину. Еще есть сигналы и команды руками и поощрение угощением.
Угощение? Я пытался свести воедино все, что они обсуждали, но у меня не вполне получалось. Может, Берни собирается пойти к шкафчику на кухне над раковиной, где лежит угощение?
- Что за угощение? - спросил напарник.
- Бананы и сдобные крендельки ее самое любимое лакомство.
Бананы я не очень уважаю, а вот крендельки давайте - всегда пожалуйста. Я ждал.