- Обстоятельный, да не совсем в ту сторону… Ну об этом чуток попозже. А пока я велел своим разведчикам исследовать подходы к аулу. Результаты оказались обнадеживающими - моим ребятам удалось обнаружить скрытый подход среди гор к селу. По нему же, после выполнения задания, можно было и покинуть аул.
- Дальше.
- Главнокомандующий расщедрился и поручил обеспечивать наши действия десантникам седьмой дивизии ВДВ, которая как раз блокировала предгорья Шатоя.
- Когда начал операцию?
- Как сейчас помню, это было 11 июня 1995 года. Нашим исходным пунктом было село Пионерское…
- Знаю. - кивнул генерал. - Бывал там, и не раз. Между прочим, красивые места…
- Я свой отряд диверсантов в сорок человек разбил на четыре боевых десятки. На рассвете мы направились, как было намечено накануне, на вертолетную площадку Пионерского. Там нас уже поджидали шесть боевых Ми-8. А тут подъехала и группа обеспечения ВДВ. Но с самого начала нас начали преследовать неудачи.
- А что случилось?
- Видите ли, на первых двух вертолетах должны были лететь десантники, которые прикрывали наши действия. А они набрали с собой оружия и боеприпасов свыше всякой меры. Слышу я возле боевых машин перебранку, подхожу поближе.
Оба летчика говорят:
"Машины перегружены".
"Свой запас не тянет", - отвечает им командир десантников.
"Лететь опасно".
"Не трусьте, ребятки. Я все беру на себя", - отвечает им командир.
"Погибнем!"
"Погибнем, так с музыкой".
Короче, отдал командир десантников команду на взлет, а приказы в армии, как известно по уставу, не обсуждаются.
Я наблюдал за взлетом и всей кожей чувствовал, с каким трудом, прямо-таки с натугой взлетают вертолеты. Я ведь каждую машину, как собственное тело, чувствую… А вскоре и несчастье произошло. Уже при посадке. Одна из машин не удержала из-за своей перегруженности необходимую высоту, ткнулась носом в склон горы и, конечно, разбилась.
- Погибли?
- Весь экипаж и значительная часть десантников.
- А второй вертолет?
- Его боевики сшибли сразу, как только тот взлетел. Но судьба оказалась к нему более милостивой. Все остались живы, никто даже ранен не был. Однако обе боевые машины погибли, и вертолетчики категорически отказались вести четыре остальных Ми-8.
- Какова была судьба тех десантников, которые уцелели?
- Они проявили себя наилучшим образом. Дело в том, что, выпрыгнув из подбитого вертолета, который пилотам каким-то чудом удалось посадить, "голубые береты" тут же оказались в окружении боевиков: те, увидев, куда приземлился вертолет, со всех сторон начали подтягиваться к нему. Вот тут-то ребятам и пригодилось оружие и боеприпасы, которые они прихватили с собой.
- Я всегда верил в воздушно-десантные войска…
- И не напрасно! Ребята организовали круговую оборону, используя естественные складки гористой местности. Мне потом рассказывали, это был исключительно тяжелый бой. Боевики лезли изо всех щелей, словно тараканы. Но дуста, то бишь боеприпасов, на всех хватило. Бой длился целый день, и стих, только когда стемнело.
- Выстояли?
- Я не раз убеждался, Иван Иванович, что боевик - герой, когда не чувствует сопротивления или ощущает слабину противника. Тогда они лезут напролом, и силы их удесятеряются. А получив крепко по зубам, сразу теряют кураж.
- Как говорится, молодец против овец, а против молодца - сам овца, - прокомментировал генерал.
- Короче, десантники не только выстояли, но и организовали постоянную оборону. Положили несколько десятков боевиков, и те отступили, ничего не добившись.
- А что же операция против Дудаева?
- Ее возобновили ровно через сутки, 12 июня. Что касается нас, диверсантов, то мы десантировались без потерь и без всяких приключений. Высадились из всех четырех вертолетов удачно. В смысле - скрытно, наблюдатели боевиков нас, к счастью, не заметили…
- Повезло.
- Теперь и успех боевой операции, и сама наша жизнь были только в наших руках. Я распределил ношу среди всех, и мы, не теряя времени, двинулись в сторону села Асланбек-Шерипово. Продвигались осторожно, а потому крайне медленно. Малейшая оплошность могла стоить нам жизни. Но, как говорится, бог не выдал и свинья не съела.
- Шли долго?
- Всю ночь. Сделали только три-четыре коротких привала, фактически не спали. Сами понимаете, не до сна было. Общее возбуждение достигло высочайшей степени. Как же, наконец-то приближаемся к главной цели - логову самого генерала Дудаева! И вот наконец перед нами, как на ладони, село Асланбек-Шерипово. Лежит в долине, сжатое со всех сторон горами. Мы хорошо замаскировались, думаем, как действовать дальше. Оптика у нас уже была хорошая, цейссовская - спасибо главнокомандующему. Наблюдаем в бинокли за жизнью села. Ну, не буду вдаваться в лирику. А сразу отмечу, что, к нашей досаде, исходная информация оказалась неточной.
- В чем?
- Школа-то оказалась не на краю села, на что мы крепко надеялись, а в самом его центре. Что-то там напутали наши лазутчики. На большом красном кирпичном здании у центральной площади в бинокль ясно видна была надпись "Школа" на двух языках: русском и чеченском. Это весьма осложняло боевую задачу, потому что подойти к этому зданию скрытно было невозможно.
- А в остальном донесение соответствовало истине?
- Нам показалось, что да: по селу все время перемещались хорошо вооруженные боевики, проезжали машины с оружием и боеприпасами. Мирных жителей почти не было видно - наверное, подальше от греха попрятались. Рядовые чеченцы ведь не любят террористов: мало того, что те их систематически грабят, так еще и жизнь опасности подвергают. А народ устал от войны, от хочет мирной и спокойной жизни.
- Ты отвлекся.
- Наблюдаю я в бинокль за школой. Вижу, к ней то и дело подъезжают машины. В них грузят какие-то вещи, затем машины отъезжают. Делаю вывод: дудаевский штаб куда-то эвакуируется. Может быть, в более безопасное место? А может, думаю, Дудаеву донесли, что местоположение его штаба раскрыто? У боевиков разведка поставлена - будь здоров.
- Это я знаю…
- Принимаю решение: дождаться вечера и под покровом темноты совершить налет на здание школы. А пока даю команду отдыхать, набираться силенок, они нам ночью пригодятся.
- А Дудаев в школе находился?
- Вы коснулись главной интриги, Иван Иванович! По данным разведки, он должен был там находиться, вот и все, что было на тот момент известно.
Пока ребята мои отдыхали, я самолично отобрал снаряжение, необходимое для ночной операции. Решил - брать самый минимум, чтобы обеспечить максимальную мобильность.
- А остальное снаряжение куда девали?
- Сделали тайник и не только его запрятали, но и заминировали. На всякий пожарный случай. Если мы за ним не вернемся, так пускай не достается никому.
- Хороший принцип.
- Ну, подошло время выступать, я шепотом скомандовал, и мы двинулись… Но тут мы стали жертвой известного оптического обмана, он знаком всем, кто бывал в горах. Там воздух как-то по-особому прозрачен, никаких примесей в нем нет, и поэтому расстояния искажаются. Нам казалось, что школа чуть ли не рядом с нами. Начали идти - что за черт! Чем больше продвигались, тем больше школа от нас отдалялась.
- Обычное явление.
- Но нам оно стоило бессонной ночи.
- Целой ночи?
- Представьте себе. В довершение всего над нами сияла полная луна, светло, хоть иголки собирай. К счастью, село было безлюдным. Даже собаки куда-то подевались, и ни один боевик нам не встретился. Правда, и перемещались мы тихо, словно тени скользили, этот способ передвижения мои ребята освоили основательно.
Один раз навстречу прошествовал чеченский патруль. Боевики громко смеялись, слышался крепкий русский мат - вообще они ругаться предпочитают на нашем языке. Они шагали, ничего не опасаясь, да и чего можно бояться здесь, в самом сердце собственной территории?! Я сделал знак, и мы бесшумно спрятались за угол ближайшего дома. Кстати, дома в том селе были один в один - добротные, просторные, крытые железом. Село не знало ни бомбежек, ни обстрелов.
Конечно, пользуясь элементом внезапности, мы могли в два счета обезвредить и уничтожить патруль, но это никак не входило в нашу задачу.
Кроме того, была опасность случайно демаскировать себя - стоило кому-нибудь из чеченцев успеть крикнуть, и наше задание автоматически срывалось.
Патруль благополучно миновал нас, мы выдвинулись из-за угла дома и тихонько, вдоль заборов, двинулись дальше.
- Сколько же вы шли?
- Представьте себе, целую ночь. До школы - предполагаемого штаба Дудаева - добрались только на рассвете. Вход охраняли два вооруженных до зубов боевика. Снять их для моих ребят было не проблема. Скрутили в два счета, тем более, при виде невесть откуда появившихся русских на них словно столбняк напал.
- Убили?
- Я велел их пока оставить в живых, как источник информации. И, как тут же выяснилось, поступил правильно. Диверсанты мои здание школы, рассыпавшись по коридорам, захватили за несколько минут. Но никого в комнатах не обнаружили.
- А Дудаев?
- Его и след простыл.
- Обидно.
- До слез было обидно, Иван Иванович! Из допроса плененных охранников выяснилась общая картина. Действительно, какая-то информация о наших намерениях просочилась в штаб Дудаева, и он решил передислоцировать свой командный пункт. Именно этот процесс мы и наблюдали накануне с соседней горы в свои цейссовские бинокли.
- А не пытались выяснить, откуда именно к боевикам просочилась информация?
- Еще как пытались! Два часа бились с охранниками, но они клялись Аллахом и всеми святыми, что ничего не знают. И в данном случае я им верю.
Матейченков сжал кулаки:
- Знать бы, кто этот гад!
- Боюсь, что не один он, товарищ генерал-полковник…
- Ну а что было потом?
- Обыскали мы оставленный штаб. Дудаевцы, конечно, не предполагали, что здесь могут появиться русские, и оставили кое-какие важные документы.
- Много было их?
- Много. Я перебрал, самые важные забрал с собой. Но вот дальше началось самое интересное.
- Вас обнаружили?
- Пока что нет, но вообразите наше положение. Чеченское село, расположенное аккурат посреди территории, контролируемой войсками Дудаева. Посреди села - временно оставленный штаб мятежного генерала. И в этом помещении очутились мы, горсточка русских разведчиков-диверсантов.
- Голые среди волков.
- Ну, не то чтобы голые, оружие и боеприпасы у нас были, правда, в небольшом количестве. А вот насчет среди волков - это уж точно: прямо посреди волчьей стаи.
- И рассвело уже небось?
- Да, пока возились с обыском, наступил день. Получилось, что мы сами себя загнали в ловушку: прокрались сюда ночью, каким-то чудом. Но уйти незамеченными средь бела дня было невозможно.
- Экстремальная ситуация.
- Я сказал, что наступил день… Не совсем так - было совсем раннее утро. Я подошел к окну, отворил его и осторожно, стараясь не высовываться, выглянул наружу. Село только просыпалось, отовсюду доносились крики петухов. В комнату вливался воздух, совершенно упоительный. Такой воздух бывает только в горах. Слегка разреженный и как бы процеженный, пропитанный дыханием высокогорных альпийских лугов…
- Да ты поэт.
- Какой там поэт, - махнул рукой Петрашевский. - Я старый служака, таким и умру. Просто описываю, что было на самом деле… Выглядываю, значит, в окошко, мгновения бегут, наблюдаю мирную картину, и даже не верится, что где-то, и совсем не за тридевять земель, идет беспощадная война, рвутся снаряды и бомбы, лопаются мины, а главное - гибнут люди…
- И сам каждую минуту можешь погибнуть.
- Мимо школы прошел чеченский подпасок в кожаном картузе, его длинный бич волочился по дороге, поднимая небольшое облачко пыли. Он что-то гортанно кричал на своем языке, и заспанные хозяйки отворяли калитки и выгоняли навстречу ему коров. Над самым окном беззаботно чирикали птицы. Более мирную картину трудно себе представить. Но, пардон, увлекся воспоминаниями.
- Что же ты предпринял?
- Решил пока не торопить события, немного выждать, что ситуация сама подскажет, как действовать. Несколько своих молодцов выставил в охрану, чтоб нас не пошлепали как куропаток, остальным велел немного поспать: силы у всех были на пределе…
- Да и нервы.
- Сам снова стал у окна и потихоньку выглядываю, жду, что будет дальше. Чеченцы в штаб не идут. Да и зачем? Штаб пустой, президент со всеми уехал, здание, как понимают чеченцы, охраняется. Народ начал ходить по улицам, переговариваться. Но это все были в основном мирные крестьяне, хотя среди попадались и вооруженные люди.
И вот смотрю, двое вооруженных боевиков не спеша, вразвалочку отделяются от остальных и направляются к зданию школы.
- Смена караула?
- Она самая. Сейчас, думаю, они увидят, что охранники исчезли и поднимут тревогу, а тогда за нашу жизнь не дашь и полушки… Быстро отдаю команду: захватить и этих без шума и доставить ко мне. Думаю: может они знают побольше, чем их предшественники?
Захватили архаровцев, заткнули им рты, притащили в мою комнату. Они глаза выпучили, как рыбы, вытащенные на берег: Словом, картина Репина "Не ждали". Провожу с ними короткую беседу. Для начала объясняю: "Если попытаетесь кричать - вас сразу придушат как котят. Охота вам в такое утро расставаться с жизнью?" - "Нет, начальник". - "Тогда ведите себя спокойно".
Матейченков спросил:
- Они по-русски говорили?
- Да, и довольно хорошо. Один из них, оказывается, до войны был учителем географии в этой самой школе, а когда началась заваруха - подался в боевики.
- Типичная для Чечни биография.
- Ну, задаю я вопрос: "Это штаб Дудаева?" А они, гляжу, чего-то мнутся, переглядываются. Говорю: "Станете врать или скрывать что-нибудь - разговор наш сразу закончится". Вытаскиваю свой пистолет с глушителем и снимаю его с предохранителя.
- Подействовало? - спросил Матейченков.
- Мгновенно! "Здесь никогда не был штаб генерала Дудаева", - слышу в ответ. Вот тебе и фунт изюма!
"А что здесь было?"
"Учебный центр".
"Это как понимать?"
"Здесь читали лекции для наших командиров".
"Кто читал?"
"Иностранные инструкторы".
"О чем? О половом воспитании?" - кричу. Разозлился я, товарищ генерал-полковник, - слов нет. Такой путь трудный проделали, жизнью рисковали, да и сейчас еще из смертельной ловушки не выбрались, и все ради того, чтобы попасть в какой-то дурацкий лекторий для боевиков.
"Зачем о воспитании? - отвечают мои пленники. - Они рассказывали о новых видах вооружения…"
"И демонстрировали их?"
"Конечно".
"А еще о чем они рассказывали?"
"О многом".
"Например?"
"Ну, что весь мир нам помогает. В основном исламский. О том, какой тактики боевикам нужно придерживаться. Как выбирать гнездо для снайпера… Как ставить мины-растяжки. Как подбивать самоходки…"
- В общем, посыпались из них темы лекций, как горох из худого мешка. Я оборвал их и говорю наобум, - продолжал полковник Петрашевский: "Но Дудаев же был здесь вчера?"
"Был, - отвечают. - Он часто у нас в гостях бывает. Смотрит, как проходят лекции, сам кое-что рассказывает из своей боевой и героической жизни".
"Он ведь в советской армии служил, в Прибалтике, был генералом", - добавляет второй бандит, как будто я этого не знаю!..
Матейченков вставил:
- Решил, наверное, ликбезом заняться.
- Ну, мне этот ликбез, как вы понимаете, до одного места. Я спрашиваю на всякий случай: "А тексты лекций, которые вам читали по новому вооружению, у вас сохранились?"
Один отвечает:
"Конспектировать нам не разрешали".
Другой поправляет:
"Начальник курсов записывал все лекции на кассеты".
Проснулся во мне охотничий азарт:
"Где эти кассеты?"
"В бывшей учительской, в тумбочке директора".
Действительно, мои ребята говорили, что обнаружили в одном из ящиков массу аудиокассет. Но поскольку надписей на них не было, а времени для прослушивания у нас, естественно, не имелось, я предположил, что кто-то из бандитов был меломаном, и велел кассеты не трогать. А оказалось…
- Это же клад. Которому цены нет! - воскликнул Матейченков.
- Ну ладно, кассеты - кассетами, - продолжал свой рассказ Николай Константинович. - Присоединил я их к своим трофеям: изъятым документам и прочему. А вот как из окружения выходить?!
- А как у тебя было со связью? - спросил генерал.
- К ней я и перехожу. Поначалу, когда мы из засады наблюдали за школой, рация не работала. Наш радист чуть с ума не сошел, пытаясь ее наладить. После нескольких безуспешных попыток докладывает мне: "Ничего не получится. Но дело не в рации. Видимо, эта гора мешает распространению радиоволн… Но теперь-то мы чуток сменили дислокацию. Может здесь рация заработает? Вызываю радиста, начинает он колдовать со своим агрегатом… О, счастье! Связь действует. Тут же я отдаю радисту приказ связаться с Ханкалой, где находился мой непосредственный начальник. Доложил обстановку.
"Пробиться сможешь?" - спрашивает.
"Вряд ли".
Удалился я с радистом в соседнюю комнату, стали вместе с начальником думать, как найти выход из сложившейся ситуации.
"Большой отряд незамеченным к тебе никак не пройдет", - говорит начальник.
"Понимаю".
"А от малого, такого, как твой, толку мало. Только положу бойцов…"
И тут мелькнула у меня одна мысль. Подошел я к школьному окну, оглядел весь поселок и окружающие его горы, и спрашиваю по рации у начальника:
"Огоньком поддержать сможете?"
"Ну-ка, повтори, в каком ты пункте находишься?"
"Асланбек-Шерипово".
Слышу, начальник пошелестел картой и отвечает:
"У нас там неподалеку батарея".
"Отлично!"
"Постой, - кричит начальник. - Ты что же, хочешь, чтобы мы из батареи "Град" по поселку садили? Мы же там все в два счета сожжем, да и ты погибнешь…"
"Нет, - говорю, - у меня замысел получше". И рассказываю, что придумал.
"Ладно, - отвечает, - действуй. Я же буду на стреме. А пока позвоню артиллеристам, чтобы находились в боевой готовности".
- Хороший ты, брат, рассказчик, - покачал головой Матейченков. - Интригу строишь - будь здоров. Думаю, твои мемуары с руками оторвут.
- Если я их когда-нибудь напишу… Ну, сунул я в карман мобильный телефон, прихватил с собой двух охранников, которых ребята захватили, и отправился на переговоры к их начальству. Чеченцев, конечно, мы предварительно разоружили… Я шел чуть сзади, в кармане держал наготове пистолет. Отличный, бесшумный, с точным боем.
- Но ведь у боевиков кругом было полно своих, - заметил генерал Матейченков.
- И что?
- Они, допустим, могли крикнуть первому встречному.