На протяжении всей игры чувствовала повышенный интерес Торстена, привлекательного мужчины с цепким, пронизывающим взглядом. Не знаю, но это как-то смущало меня и не позволяло расслабиться и сконцентрироваться на теннисе. После игры я сразу улизнула в комнату, а Андреа и Герман остались поболтать с новыми знакомыми.
Андреа жила по соседству через три комнаты. Проводив ее, Герман вернулся, застав меня пишущей в постели.
– А здорово было, правда? Торстен тоже сразу ушел, а мы еще играли. Даниель и Фабиан учатся вместе на физиотерапевтов, а здесь проходят практику…
– Хватит болтать, поздно уже, тебе завтра вставать рано. Марш зубы чистить и спать! – скомандовала я.
– Мам, он что, тебе понравился? – Герман присел на уголок моей кровати.
– Быстро спать, считаю до трех и выключаю свет!
День пятьдесят четвертый
Мастерская сказок и Торстен
12:30
Всю ночь спала так крепко, что не услышала, как Герман ушел в школу, и почти проспала завтрак. Уже в 8:30 Андреа, не дождавшись в столовой, прибежала меня будить.
– Лиля, открой, это я, Андреа! – Казалось, она пытается достучаться уже целую вечность.
– Иду, иду, что случилось? – Нехотя вылезая из-под одеяла, я все еще не могла понять, что происходит.
– В девять нам на гимнастику, а ты завтрак почти проспала, одевайся быстрее, еще успеешь! – настаивала Андреа.
– Не пойду на завтрак, хочу спать и на гимнастику не пойду! – Я сильнее завернулась в одеяло.
– Вставай немедленно! Опять хочешь от фрау Майер получить? Медсестра обязательно ей пожалуется, и тебе влетит, вот увидишь!
Ее настойчивость и искреннее беспокойство не могли оставить меня равнодушной, поэтому, причитая, я начала одеваться:
– Что же это такое, не отдых, а измор какой-то!
Едва я умылась и оделась, как Андреа утащила меня в столовую, где я успела выпить только чашку кофе.
Обычно просыпаюсь и встаю я очень легко, но сегодня особенно долго не могла отойти от сна и на протяжении всей гимнастики чувствовала себя чем-то между зомби и роботом. Сразу после гимнастики Андреа потащила меня в бассейн, где я окончательно проснулась. Влезая в джинсы, Андреа спросила:
– Лиля, а вы были уже в мастерской?
– В мастерской? Не знаю, а что это за мастерская?
– Ну здесь есть такая студия, где можно мастерить различные поделки и сувениры, чтобы увезти с собой на память…
Я понимала, что девочка не хочет отпускать меня, настрадавшись от одиночества. Поэтому не стала заставлять себя уговаривать.
– Ну что же, показывай свою мастерскую!
Андреа радостно запрыгала и, схватив меня за руку, потащила за собой.
Оказалось, что на первом этаже напротив рецепции действительно находится небольшая "каморка", где можно получить все материалы и подробную инструкцию для изготовления сувениров. Можно сделать всевозможные картинки, рамки для фотографий, мозаику, брелки, подсвечники и многое другое. Кстати, несмотря на нехитрую технологию, работы были очень даже неплохие.
– Ух ты! Как красиво и интересно! Мне нравится! – Я не могла удержать удивление.
– Хочешь сама сделать что-нибудь? – с надеждой спросила Андреа.
– Очень хочу, с огромным удовольствием увезу с собой подсвечник и какую-нибудь картину!
Мы подошли к главной "мастерице" и спросили, можно ли присоединиться и вступить в ряды ее учеников. Мастерицей оказалась веселая старушка маленького роста, худощавого телосложения и очень проворная. Морщинки на лице выдавали веселый нрав и добрый характер. А горящий взгляд, переполненный энтузиазмом, был детским и непосредственным. Она расплылась в еще большей улыбке:
– Ну конечно, конечно, мои дорогие, с чего вы хотите начать, какой будет ваша первая поделка?
– Я хочу сделать большой и красивый подсвечник, – ответила я, в то время как Андреа, пожав плечами, произнесла:
– Мне все равно, все уже есть, есть и подсвечники, и картинки.
Старушка снисходительно улыбнулась:
– А вот и нет! Ты еще брелок для сестры не доделала, и фоторамки у тебя тоже еще нет!
Получив все необходимые материалы, мы решили, что вернемся после обеда, когда Герман придет из школы. И мастерить будем вместе.
16:20
Герман вернулся позже обычного. Мы уже обедали, когда он к нам присоединился. Андреа рассказала о мастерской, и он тоже загорелся попасть туда. Я почувствовала усталость и предложила им пойти к доброй старушке без меня. Вернувшись в комнату и оставшись одна, я достала незаконченное письмо кузине, которую так же, как и меня, зовут Лилия.
Мама рассказывала, что имя мне она дала по просьбе этой кузины. После родов мама вместе со мной несколько дней оставалась в роддоме. Она ломала голову и не знала, как меня назвать, девочку с такими светлыми волосами. Вспоминала знакомые имена, но так и не могла ничего выбрать. Однажды после утреннего кормления малышки мама лежала в своей палате и читала книгу. На улице был конец марта, тепло и солнечно. Окно было слегка приоткрыто. Вдруг она услышала детский голос, который звал ее по имени. Мама выглянула в окно и увидела мою маленькую кузину:
– Здравствуй, Лилечка! Ты пришла нас проведать?
– Да, – быстро ответила девочка. – Тетя Галя, скажите, а вы лялечке уже имя дали?
– Нет, Лилечка, все еще не могу придумать! – расстроенно ответила мама.
– Тетя Галя, а назовите ее Лилечка, тогда я не одна в семье Лилей буду, я так не хочу быть одной!
Таким образом я получила свое имя!
Эту историю я слышала, наверное, уже тысячу раз. Может, поэтому с Лилей у нас какая-то особенная связь, несмотря на то что видимся мы не так часто.
Я не заметила, как провалилась в сон.
21:50
– Хватит спать, мам, мы и уроки сделали, и погуляли уже, а ты все спишь… Ты знаешь, а Андреа настоящая пятерочница, она быстрей меня всю математику сделала!
Проснувшись, никак не могла сообразить, откуда доносится звонкий голос Германа и что сейчас – утро или ночь? Открыв глаза, я увидела перед собой озабоченное лицо моего малыша.
– А сколько уже времени? Я что, так долго спала? – Взглянув на часы, я поняла, что проспала почти четыре часа. – Чем же вы так долго без меня занимались?
– Ну говорю же, сначала поделками, но не доделали, потом пошли гулять, а ты все спала, и мы сделали мои уроки. Вот и все, скоро уже ужин…
Герман тянул меня с постели, желая пораньше попасть в спортзал.
В этот раз у теннисного стола мы оказались первыми. Пока дети играли в теннис, я крутила педали на велотренажере в ожидании новых знакомых, которые могли бы, как и вчера, дополнить команду. Даниель и Фабиан пришли минут через двадцать.
– А где же Торстен? – разочарованно спросил Герман.
– Не знаем, мы не видели его сегодня…
– Ну вот, теперь команда не целая, и играть не получится! – расстроился Герман.
– Все получится! – вмешалась я. – Вас двое, ребят тоже двое, а я не хочу играть, к тому же мне еще нужно кое-что сделать.
С этими словами я отправилась в комнату. Делать ничего не хотелось, спать тоже, уже выспалась на всю ночь вперед. Решила наконец закончить начатые письма и просто посмотреть телик.
Прошло не больше часа с тех пор, как я запечатала письма, и уже собиралась включить телевизор, как раздался стук. Я знала, скоро вернется Герман, и не стала закрывать дверь на ключ. Или это Андреа быстро заскучала в мальчишеском обществе и прибежала скрасить мое одиночество. Поэтому, не вставая с кровати, крикнула: "Ну, заходи!.."
Кто-то осторожно толкнул дверь, и я увидела перед собой Торстена…
От неожиданности я потеряла дар речи, к тому же речь должна была быть немецкой, что еще больше усложняло ситуацию. Сообразив, что напугал и смутил меня, Торстен попытался спасти положение:
– Привет! Ты так быстро вчера исчезла, что я не успел даже поблагодарить за компанию и хорошую игру!
Растерянность прошла, и я включилась в свое нормальное состояние:
– Поблагодарить за легкую победу, обеспеченную такой неумехой, как я, да?!
Мы рассмеялись в один голос.
– А вы тут неплохо устроились, – сказал он, окинув взглядом нашу комнату.
– Да, нам нравится… – Я слегка расслабилась.
Мне трудно было понять, зачем он здесь. Передать свои эмоции по этому поводу очень сложно. Он нравился мне – но не как избранник, а просто как интересный, приятный мужчина моего возраста. И тем не менее беспокойство было настолько сильным, что мандраж, кажется, вырывался наружу и был заметен. Странное волнение выдавало с потрохами. Нет, мне действительно никто не нужен, и это правда! За каких-то пять минут его присутствия в голове пролетела стая пугающих мыслей. И о том, как я болела, и мои волосы такие короткие, что делает меня совсем не привлекательной, а про физические недостатки и шрамы, которые я приобрела за последние полгода, вообще лучше не говорить. И вообще никаких мужчин больше! О господи! Что же я несу-το, просто бред какой-то! Ну при чем тут все это? Человек просто на минутку зашел, больше его ничего не интересует. Стоп! Лиля, прекрати немедленно давать волю своим дурацким мыслям, хватит!
– Может, пойдем погуляем? Здесь очень красиво вечерами, и погода сегодня подходящая, тепло и безветренно! – Торстен нарушил затянувшееся молчание.
– Нет, я устала, да и уроки с Германом еще надо разобрать, и письма в конверты запечатать…
Черт, что же я делаю, уроки давно сделаны, и письма запечатаны, а я вру… Зачем? Ну почему это дурацкое "нет" вырвалось?
– Жаль, ну ладно, не буду тебе мешать… Спокойной ночи! – Он закрыл за собой дверь, а я, как дура, осталась стоять посреди комнаты.
Вскоре, к моей великой радости, я услышала, как из коридора раздался топот Германа, бегущего в комнату.
– Мы с Фабианом их обыграли! – ликовал он.
– Не кричи так громко, уже поздно. Если быстро умоешься, то вместе почитаем!
Мы устроились поудобней на кровати Германа и почти целый час читали по ролям "Онегина".
Затем Герман отправился в кровать и почти сразу засопел, а я потихоньку вернулась восвояси и, укутавшись потеплей в одеяло, довольно быстро уснула.
День пятьдесят пятый
Торстен
15:30
Два дня я пыталась понять, почему так ответила, и оправдаться в собственных глазах. Чем больше размышляла об этом, тем больше запутывалась и ощущала себя полной идиоткой или как минимум смешной и нелепой. Но все же сделала для себя одно открытие. Я поняла, что за последние месяцы невольно выстроила огромный барьер между собой и противоположным полом. И он так хорошо вписался в контекст моего нынешнего положения, что мужчины действительно перестали меня интересовать.
Более того, создается впечатление, что умения общаться, знакомиться с ними и реагировать на проявленный интерес безвозвратно утеряны. Самое удивительное, что ни грусти, ни печали по этому поводу нет. Мне это и не нужно. Поэтому ничуть не расстроил тот факт, что вечерами я больше не встречала Торстена за игрой в теннис. Ребята играли одни, а я за это время почти всем написала письма.
В остальном эти дни прошли так же, как и предыдущие. Я с нетерпением ожидала, когда начнется массаж. Еще немного фанго на пояснице, а потом массаж!
Почти все время я проводила в мастерской и корпела над картиной, которую задумала. Андреа не хотела больше ничего делать, но, скучая, все же крутилась вокруг меня. Она очень привязалась ко мне, больше не вспоминает ни дом, ни родных. Бегает, довольная и счастливая, как будто ей здесь стало нравиться. Фрау Майер тоже обратила внимание на явные перемены в девочке. Она рассказала, что Андреа так рвалась домой, что ее мать получила официальное разрешение забрать дочь раньше срока. К выходным она должна приехать за ней.
– Лилия, вы настоящий художник и просто выдумщица! Картина получается красивой и необычной! – Фрау Штиль, "хозяйка каморки", как мы ее называем, – большой ценитель произведений своих учеников.
– Спасибо! Кажется, я слишком увлеклась, наверное, на сегодня хватит!
Я поставила незаконченную картину на ее привычное место, и мы отправились на процедуры. Андреа убежала к глазному врачу, а я зашла в кабинет физиотерапии.
– Фрау Кох, раздевайтесь, как обычно, и ложитесь, я сейчас!
Саманта, как и ребята, была практиканткой, поэтому ничего, кроме наложения фанго, ей пока не доверяют. Она веселая и очень шустрая девушка.
– Ну что, вы готовы? – громко спросила она.
– Всегда готова, как пионер! – в том же тоне отчеканила я.
– А кто такой "пионер"? – Саманта смотрела на меня с недоумением.
Я совсем не знала, как это объяснить на немецком. Потом на миг представила себе перевод "пионер для всех пример" на немецкий и поняла, что рисковать не стоит, дабы не прослыть странной личностью.
– Ну… пионер – это тот, кто всегда ко всему готов! – получилось вроде даже без ошибок.
– Ко всему? – Саманта смотрела на меня все так же непонимающе. – Не надо ко всему, вам только массаж будут делать!
"Ну все, – подумала я, – опять "черный список", или как минимум "серый". Немцы вообще все очень буквально воспринимают, мне приходилось не раз в этом убеждаться.
– Все нормально, Саманта! Я пошутила, я готова к массажу и фанго.
Она заботливо укрыла меня покрывалом и ушла, сказав, что через двадцать минут я получу сеанс массажа и могу быть свободна. Я немного задремала, когда услышала мужской голос:
– Привет! Давно не виделись! – Голос был подозрительно знаком, но подняться и посмотреть, чтобы убедиться, возможности не было.
– Привет, – буркнула я, прислушиваясь к знакомому незнакомцу. Он положил руки на мою разгоряченную от фанго спину и тихим голосом сказал:
– Почему ты такая напряженная, неужели я так напугал тебя?
Это был Торстен, и я напряглась еще больше.
– Нет!
– Ну тогда расслабься…
За оставшиеся полчаса никто из нас не произнес ни слова.
– До завтра! – сказал Торстен, прощаясь.
– Завтра у меня нет массажа, а потом выходные!
– А разве массаж – это единственный повод, чтобы увидеться? – отшутился он.
Я снова слегка напряглась и, попрощавшись, вышла из кабинета.
Я шла по коридору и не могла понять, каких мыслей и чувств во мне сейчас больше. С одной стороны, снова появилась тревога и неуверенность. С другой же – приятное щекочущее волнение. Трудно разобраться, чего больше. Не получалось даже самой себе признаться, радует ли меня тот факт, что именно он, Торстен, – мой массажист. В любом случае я предвкушала "завтра" и была уверена, что он придет играть с нами в теннис.
Герман и Андреа делали уроки, когда я зашла в комнату.
– Мам, ты чего? – Герман сверлил меня подозрительным взглядом.
– Со мной все в порядке, а что такое?
– У тебя рот до ушей, тебя кто-то рассмешил?
– У меня просто хорошее настроение! – смутилась я и спряталась в ванной.
Не знаю почему, но мне захотелось накраситься. Знала, что никуда не пойду сегодня и никого не встречу, и даже если бы пошла, то вряд ли ради этого стала бы краситься. Но почему-то мне вновь захотелось увидеть в зеркале свои накрашенные губы и ресницы. Поймав свой взгляд в зеркале, я невольно улыбнулась и открыла косметичку.
Герман крикнул, что на ужин идет к новому другу из класса, и хлопнул дверью. Закончив макияж, я вышла из ванной. Андреа собирала в сумку свои тетрадки и, увидев мой "парадный" вид, на миг замерла. Зная, что она плохо видит, я подошла ближе и села рядом с ней.
– Андреа, фрау Майер сказала, что в эти выходные мама заберет тебя домой! Наверное, ты так соскучилась, что ждешь не дождешься, когда же они наступят!
– Я не поеду домой, мне еще три недели здесь нужно оставаться! – Ее интонация не показалась мне грустной.
– Да, но фрау Майер сказала, что твоя мама получила разрешение забрать тебя раньше срока.
– Я знаю. Я звонила маме, она приедет и останется на выходные со мной, а потом уедет…
Мы вместе поужинали, и, не дожидаясь Германа, я ушла в бассейн. В бассейне никого не было. Вечер, но не больше семи… В это время после ужина "жители" санатория обычно разбредались по укромным уголкам. Одни играли в карты, другие в нарды, кто-то занимал большой телевизор в комнате отдыха. В любом случае никому, кроме меня, не приходила в голову мысль нырнуть под вечер в бассейн. Публика слишком дисциплинированная. Чем я и воспользовалась.
В зале был полумрак, вода теплая и прозрачная. Я лежала на спине и наслаждалась одиночеством.
– Так, так. Вот где прячется нарушитель порядка!
Торстен сидел на корточках у самой воды.
– Я вовсе не прячусь! А ты что здесь делаешь? – смущенно спросила я.
– Тебя искал, – спокойно ответил он.
– Но ты же сказал – до завтра!
– Ну да, но я вспомнил о твоих неотправленных письмах и хотел предложить тебе прогуляться до почты, их отправить…
У входа в бассейн показался Герман и сразу начал выпрашивать разрешение тоже немного поплавать. Торстену ничего не оставалось, как просто уйти. С Германом мы подурачились еще около часа в воде и, уставшие, легли раньше спать.
День пятьдесят шестой
София
20:20
Дни здесь мало отличаются друг от друга, за исключением выходных. День делится на три части: завтрак, обед и ужин. В промежутках – процедуры, гимнастика, потом Герман. После обеда мы торчим все вместе в мастерской или отправляемся на улицу. И только пара часов после ужина позволяют мне писать письма и "секретничать" с дневником. В это время дети занимаются уроками и друг другом. Потом мы отправляемся в спортзал, и этим заканчивается очередной день в санатории. Честно говоря, немного скучно и очень однообразно.
Я все еще ни с кем не подружилась и, кроме Андреа и ребят, даже не познакомилась. Но если быть совсем откровенной, то никто из тех, кого я наблюдаю вокруг, не интересен настолько, чтобы хотелось познакомиться. Трижды в день в столовой и на каждом занятии я вижу уставших и даже замученных людей. Может, потому, что большинство – люди пожилого возраста. Не знаю, но ведь это санаторий, где все отдыхают, набираются сил для окончательного выздоровления и позитивного настроя! Но все только и делают, что жалуются друг другу и без конца смакуют разговоры о своих страхах и страданиях. Зачем? Не знаю, наверное, большинство нуждается
в этом. Но ведь все уже в прошлом! Вчера на гимнастике, когда все сидели в кругу, я поймала себя на мысли, что снова нахожусь в комнате, где получала "химию". Люди вокруг напомнили тех "соседей" по несчастью. А я так надеялась полностью отключиться от этого и забыть. Да, странные и неприятные ассоциации. Но есть и кое-что хорошее тоже!