– Кстати, этот бандит хренов собирается в Думу. Областную или городскую – черт его знает… И это все, как я понял, приготовлено к выборам.
– Я не знаю, – честно ответила Лариса. – Подозреваю только, что из-за этой кассеты убили человека.
– Вот видишь! Вот видишь! – заверещал Котов. – А ты хочешь подставить и себя, и меня под монастырь!
– Ты, похоже, чудовищный трус, Котов? – слегка усмехнулась Лариса.
– Я – просто разумный человек, – не согласился Евгений. – Зачем эти напряги? Абсолютно не нужны. Выкинь эту кассету к чертовой матери.
Лариса освободилась из объятий мужа и присела на кресло. Вытащив пачку сигарет, она достала одну и закурила. Котов поспешил поднести ей свою зажигалку.
– А что, этот Росличенко – действительно так страшен? – спросила она уже более спокойно.
– У него, во-первых, связи с губернаторской командой, с которой, как ты знаешь, ни я, ни ты особо не дружим, – начал Евгений. – Потом, у него влиятельный тесть. Он-то и двигает Алексея Ивановича вперед, скажу по секрету. Ну, и потом, поговаривают, что одно время он руководил всем рэкетом Ленинского района. Как до того парткомом на одном из заводов.
Лариса кивнула в знак того, что внимательно слушает обстоятельный рассказ мужа.
– Потом он брал какие-то кредиты и ни фига не отдавал. Какие-то связи наверху плюс бандитские наезды – вот слагаемые его успеха, – заключил Котов.
– Понятно.
– Что тебе понятно? – вдруг занервничал Котов. – Что ты собираешься делать с этой кассетой?
– Пока ничего.
– А потом? – не унимался Евгений.
– Потом посмотрим.
– Что посмотрим? Подумай о Насте!
Евгений выдвинул последний аргумент, апеллируя к материнским чувствам Ларисы. А она почувствовала, что если не успокоит Евгения, то он будет продолжать ныть.
– Женечка, я все поняла, – ласково сказала Лариса. – Я ничего с этой кассетой делать не буду. По крайней мере, разбираться по поводу ее с Росличенко я не намерена.
– Ни в коем случае! – поднял вверх палец Котов. – Он нам не мешает, мы ему тоже. И слава богу!
Лариса улыбнулась мужу и плавно встала с кресла.
– Если хочешь, можешь досмотреть, – сказала она.
Котов колебался несколько секунд, потом занял Ларисино место и включил воспроизведение.
– Нет, я удивляюсь – зачем ему эта толстуха? Ведь у него есть масса молоденьких девочек! – воскликнул он, качая укоризненно головой.
"Вот это мне и предстоит выяснить", – подумала Лариса, выходя из комнаты.
Вернувшись на кухню, она еще раз позвонила Коробейникову и Карташову. Если по первому номеру было звонить практически бесполезно, исходя из смысла оставленной им записки, то второй абонент сейчас ей просто необходим. И он оказался на месте.
Карташов пребывал в хорошем настроении после рыбалки, на которую он выбрался в первый раз за лето.
– Алло, я слушаю, – произнес он расслабленным голосом, с трудом преодолевая лень после сытного ужина.
– Олег Валерьянович, дорогой, у меня для тебя новости, – пропела в трубку Лариса.
– Что такое случилось? – слегка недовольным голосом спросил Олег.
Он уже подозревал, что Лариса сейчас потребует от него каких-то действий, а ему совершенно ничего не хотелось. Только спать, поскольку завтра с утра было необходимо быть на работе.
– Приезжай сейчас ко мне. События развиваются стремительно.
– Какие события, Лариса Викторовна? – Карташов решил избрать свойственный ему скептический тон.
– Связанные с исчезновением Коробейникова, его так называемыми похоронами и убийством Виктора Савельева.
– А по телефону нельзя все изложить? – попробовал отмазаться Карташов.
– Нельзя, – коротко и категорично ответила Лариса. – Приезжай ко мне, и будем решать, что дальше делать. Потому что без помощи милиции я уже дальше работать не могу.
– А может, ты ко мне?
– Олег! – почти закричала в трубку Лариса. – Хватит предаваться лени! Скоро у тебя живот будет больше, чем у моего старого стодвадцатикилограммового друга Асташевского! Ты не хочешь быть подполковником или как?
Карташов выдохнул в трубку. Подполковником стать он, конечно, хотел. Вот только его начальство руководствовалось своими собственными соображениями по этому поводу, а они отнюдь не зависели от его, Карташова, работоспособности и результативности. Но объяснять это Ларисе было бесполезно. И он, кряхтя и ломаясь всем телом от неудовольствия, проговорил в трубку:
– Хорошо. Через полчаса.
Надо отдать ему должное, он не опоздал. И энергия вернулась к нему после того, как он выслушал все, что Лариса успела узнать в результате своего расследования.
– Так… Понятно… Где этот гребаный Лева?.. Короче, надо ехать щемить вдову… – заговорил он рублеными, брутально-милицейскими фразами.
Он расхаживал по кухне и изображал из себя одновременно активного и умного мента. Возможно, в этом сыграл свою роль момент присутствия здесь же мужа Ларисы – Евгения. К нему Олег относился не очень хорошо, поскольку считал его, с одной стороны, человеком легкомысленным и недостойным Ларисы, а с другой – не мог не осознавать, что Евгений с его деньгами и положением выигрывает у него. Карташову же оставалось довольствоваться лишь редкими, нерегулярными сексуальными встречами с Ларисой и этим тешить свое самолюбие. К тому же, здороваясь с ним сегодня, Котов произнес снисходительно:
– Здравствуйте, Олег… Как вас, забыл?
Карташову пришлось напомнить, что он Валерьянович. На что Котов осклабился и сказал:
– Лариса о вас много рассказывала. Вы – великолепный сыщик.
Карташову показалось, что Котов произнес эти слова с нескрываемым ехидством. Но тратить время на разборки со своим соперником не было никакого смысла. И Олег решил сосредоточиться на деле.
– Ну что, Лариса Викторовна, пора ехать к вдове и крутить ее в бараний рог, – решительно сказал он.
На что Котов усмехнулся:
– Да, в бараний рог ее наш друг Росличенко, кажется, на пленке еще не свернул. Так что у вас есть шанс поправить дело. Желаю удачи, ребята!
И это котовское "ребята" тоже не понравилось Карташову. Но делать было нечего.
– Я оставляю тебе на попечение девушку Олю, – сказала Лариса мужу. – Не вздумай к ней приставать.
Оля по-прежнему спала на кухне.
– Хорошо, постараюсь, – буркнул Котов. – Хотя настроен я сегодня по-боевому…
Он еще раз бросил на жену насмешливый взгляд, но она этого уже не увидела – Лариса спускалась по винтовой лестнице в гараж вместе с Карташовым.
Глава 8
"Ну, хорошо, любят там друг друга на экране Росличенко и Коробейникова – ну и что, – думала Лариса, когда они с Карташовым ехали к Валентине Егоровне домой. – Ну, выборы – и что? У нас не Америка – это все ерунда! Любовники, любовницы – у каждого второго россиянина или россиянки такая ситуация. Почему же эта кассета должна вызвать шум?"
Она уже не сомневалась в том, что Савельева убили именно из-за этой кассеты. Только было непонятно, кто это сделал. Кандидатов было трое: Коробейников, Валентина и Росличенко. Вроде больше некому и незачем.
– О чем думаешь? – поинтересовался Карташов, с видимым удовольствием расположившийся на пассажирском месте "Вольво".
– О том, кому это надо, – уклончиво ответила Лариса.
– Что?
– Я о кассете.
– Избирательная кампания, – с видом прожженного знатока шантажа бросил Олег.
– Ну и что? – Лариса упрямо повторила все тот же вопрос, который она задавала и самой себе.
И вдруг ее осенило. Она остановила машину, притормозила около тротуара и удостоилась недоуменного взгляда Карташова.
– Что такое? – спросил он.
Вместо ответа Лариса взяла телефон и набрала свой домашний номер. Спустя полминуты трубку взял Евгений.
– Женя, скажи, пожалуйста, ты не знаешь случайно, банк, с которым связан по бизнесу Росличенко, называется не "СТЭП"? – спросила она.
– Э-э… Ну, по-моему, да, а что?
– Спасибо, – коротко поблагодарила мужа Лариса.
– С Росличенко не связывайся! Он…
Лариса не дослушала мужа и отключила связь, а потом удовлетворенно посмотрела на Карташова.
– Ну вот, кажется, я поняла.
– Что именно?
– А то, что, похоже, господин будущий депутат таким образом отрабатывал кредиты.
– Каким? – не понял Карташов.
– Таким. Он напрягается как мужчина, а женщина за это платит! – громко сказала Лариса, досадуя на непонятливость майора. – Господи, как поменялись роли! Женщина платит за секс – какой кошмар!
И, покачивая головой, направила машину к дому Коробейниковых.
* * *
– Алексей, я все сделал, что ты просил. – Голос тестя звучал солидно и основательно.
– Спасибо, Михаил Петрович, – ответил Росличенко.
– Административный ресурс подключим, соперники номинальные, так что… – Тесть улыбнулся. – Словом, Алексей, готовься представлять, так сказать, народные интересы. Губернатор не против, он тебя знает, я ему говорил…
Росличенко ответил ему понимающей улыбкой.
– Как у тебя с Ниной-то, все нормально? – Михаил Петрович потрепал зятя по плечу.
– Да вроде бы.
– Ну, смотри, чтобы было все как положено, – строгим тоном произнес тесть.
И, не слушая ответные невнятные реплики Росличенко, он, глянув мельком на часы, двинулся к выходу.
– Пора мне, – прокомментировал он. – Надо еще в два места заехать.
Росличенко вежливо проводил тестя и вернулся в свой кабинет. Сейчас, когда Михаил Петрович его не видит, он может дать волю своим чувствам. А чувствовал себя Алексей Иванович не очень хорошо. Потому что с Ниной у него было отнюдь не все нормально. Вернее, пока что все в норме. Но… При определенных обстоятельствах может все пойти совсем в другом направлении.
"Черт побери, почему бабы такие ревнивые!" – со злостью подумал кандидат в депутаты.
Алексей Иванович откровенно нервничал. Причины этой нервозности заключались в том, что на него существовал компромат. И пускай одно из действующих лиц всей этой кутерьмы уже в могиле, никто не может ручаться за то, что все опять не всплывет. А если будет так, то Нина найдет слова, которые заставят Михаила Петровича изменить свое мнение о зяте. В конце концов, это нужно не тестю, а ему, Алексею Росличенко. Это депутатство и связанные с ним блага.
Росличенко раздраженно набрал номер телефона.
– Алло, это я. Что-нибудь скажешь мне? – спросил он.
– Ничего. А что я могу сказать? – ответил женский голос в трубке.
– Это твоих рук дело?
– Да ты что!
– А чьих же? Неужели этот щенок сам додумался? Откуда ветер дует?
– Откуда я знаю! – Женщина начала раздражаться.
– Какого черта вообще… – Росличенко осекся.
– Что – какого черта?
– Я с тобой связался, – закончил Алексей Иванович фразу.
– Ах, вот как мы заговорили? А кто прикрывал тебя за те кредиты?
– Тише ты, тише, – зашикал Росличенко. – Может быть, телефон прослушивается! Чего ты лепишь что попало?
– А ты что лепишь? – Голос собеседницы перешел на визг.
– Ладно, короче… – тяжело вздохнул Росличенко. – Если что, держи меня в курсе.
Он положил трубку и задумался. А подумать было о чем. Откуда, в самом деле, налетели все эти охотники до легких денег? Ну, ладно, в первый раз он, можно сказать, отделался легким испугом и считал тему закрытой.
Но надо же такому случиться – буквально сразу после того, как Алексей Иванович немного расслабился, является этот нахальный сопляк и начинает что-то там мямлить о том, что неплохо бы ему заплатить, не то…
Да ладно бы просто мямлил – Алексей Иванович просто вышвырнул бы его вон, – но этот гаденыш Савельев представил неопровержимые доказательства его связи с Валентиной Егоровной! И Алексей Иванович в который раз проклял себя за отношения с этой старой коровой.
"Кляча недое…нная! – подумал он о Коробейниковой. – Из-за тебя все эти неприятности!"
Он вспомнил подробности их связи, всегда неизменное поведение Валентины Егоровны, ее растяжки на животе, ее дряблую, отвисшую грудь, которую ему приходилось ласкать, ее вечную ненасытность – ненасытность стареющей неудовлетворенной женщины, и сплюнул. Ему стало противно.
Он уже не помнил в этот момент о том, что получал за секс с Валентиной определенные услуги, весьма и весьма полезные для него. А уж то, на что пришлось пойти потом, и вовсе казалось ему слишком высокой платой за эти чертовы кредиты.
Как ни странно, Виктор Савельев, с которым Росличенко в разговоре избрал пренебрежительно-сни сходительный тон, ничуть не смутился. Этот мерзавец, поборов первоначальное смущение, твердо заявил, что сделает с этими кассетами.
Алексей Иванович прекрасно понимал, чем это для него чревато. Ему нужно было время, чтобы подумать.
– Хорошо, – сказал он Савельеву. – Я, безусловно, согласен, но ведь вы понимаете, что подобные дела не решаются так быстро… Мне нужно время, чтобы собрать деньги.
– Что, вы хотите сказать, что у вас нет такой суммы? – не поверил Савельев.
– Молодой человек, – холодно-презрительно заявил Росличенко, – вы, видимо, не понимаете. Я, конечно, человек не бедный, но все средства вложены в дело. Вы что, думаете, они просто лежат у меня в столе? Мне нужно время, чтобы найти наличность. Ну, что вы так нервничаете, ведь ваш… компромат никуда не денется. Подождите немного.
– Хорошо, сколько? – вздохнул Савельев.
– Ну, скажем, послезавтра мы вполне можем решить наши проблемы.
– Ладно, – вставая, проговорил Савельев. – До послезавтра я подожду. Но имейте в виду, Алексей Иванович, если и послезавтра все закончится лишь разговорами…
– Юноша, – остановил его Росличенко. – Я серьезный человек, и мне нет резона динамить вас столь примитивным образом. Если я сказал – послезавтра, значит, послезавтра.
– Хорошо, – кивнул Савельев и покинул кабинет.
Алексей Иванович подошел к окну и задумчиво посмотрел в него. Он увидел, как Савельев вышел из здания, перешел на другую сторону улицы и зашагал прочь.
"Ну, все, – подумал Алексей Иванович. – Это уж слишком".
Зарвавшегося щенка нужно остановить. Платить ему он не собирался.
"Заплатишь раз – потом вообще не слезет! – подумал он. – И тем более кому – сопляку какому-то! На кого бочку вздумал катить, лох! Да я тебя…"
Алексей Иванович до боли сжал пальцы. Потом, откинув эмоции, подошел к телефону и набрал известный ему номер.
– Слушаю, – послышался грубоватый голос.
Голос этот принадлежал некоему Боряну, знакомому Росличенко рэкетиру.
Алексей Иванович медленно и четко продиктовал в трубку, что ему требуется. Выспросив некоторые подробности, Борян заверил его, что "все пройдет чисто, типа не кипешуй, Иваныч, сделаем в лучшем виде".
– Надеюсь, – холодно ответил Алексей Иванович и повесил трубку.
Этот Борян давно раздражал его своей фамильярностью и претенциозностью. А Росличенко не любил панибратства с мелкими рэкетирами. Но деваться было некуда – Борян был ему нужен, и уже неоднократно оказывал Алексею Ивановичу различные услуги. И, что самое главное, все действительно всегда было сделано чисто.
Так случилось и на этот раз. Буквально на следующий день Борян лично позвонил Росличенко и сообщил, что "все сделано, в натуре. Гони бабки, Иваныч!"
"Опять бабки", – вздохнул про себя Росличенко.
Но в данном случае заплатить было нужно, избавление от этого недоделанного шантажиста устранило проблему, сильно волновавшую Алексея Ивановича, поэтому он без лишних слов выложил требуемую сумму.
– Осталось только надеяться, что не придет еще какой-нибудь новоявленный любитель снимать постельные сцены и получать за это деньги, – усмехнулся он. – Иначе и этот вместо денег получит пулю в лоб.
Подойдя к бару, он открыл его, достал початую бутылку коньяку, плеснул себе в широкую рюмку граммов сто и медленно выпил. Потом сел в кресло и ослабил узел галстука. Кажется, теперь можно немного расслабиться…